Сбывшийся сон

Хотя Драко вызывал Тёмный Лорд, но встретил его Люциус.

Отец сидел в кресле у камина и выглядел уставшим и измученным. Видимо, дела шли совсем плохо. Драко поздоровался и замер, ожидая, что ему расскажут, зачем вызвали его на ночь глядя. Но отец молчал. И Драко пришлось спрашивать самому.

Всё оказалось еще хуже, чем он думал: Пожирателей стало намного меньше с его последнего визита в Британию, Тёмный Лорд лютовал и требовал вербовать всё новых сторонников, но никто больше не хотел отдавать своих детей этому маньяку с красными глазами. Лорд наказывал родителей, а те только и успевали, что прятать своих детей подальше. Тогда Тёмный Лорд решил набирать сторонников заграницей? как и планировалось ранее. Ему нужны были шпионы — и вот для этого и вызвали Драко.

Парню предстояло разведать настроения в магической Италии, выяснить, на что может рассчитывать Тёмный Лорд, и сколько волшебников из Италии готовы встать под эгиду темных сил Британии, чтобы побороть восстания подполья во главе с Гарри Поттером. Люциус должен был подготовить сына к его миссии, всё объяснить и сопроводить его к Темному Лорду.

Драко, готовившийся встретить Тёмного Лорда сразу по прибытию, и так постарался максимально очистить сознание от мыслей о Гермионе, а теперь у него было ещё больше времени. В пол-уха слушая отца, он занимался тем, что ставил ментальные блоки где только мог. И когда Малфой-младший предстал перед Лордом, его мозг был чист и девственен, в глазах горела вера в их дело и бесконечное желание заработать одобрение тёмного волшебника.

Волан-де-Морт остался вполне доволен молодым мужчиной и дал своё добро на проведение подготовки к операции по вербовке соратников в Италии. Драко оставалось только решить кое-какие оперативные вопросы, и он мог спокойно возвращаться к Гермионе.

Выйдя от Лорда и вернувшись в свою квартиру в Лондоне, парень с облегчением вздохнул. Слава всем древним колдунам во главе с великим Мерлином — ему не нужно будет участвовать в битвах и выбирать между смертью друзей Гермионы или своей. Он просто будет с ней в Италии и постарается навести справки о тёмных колдунах, а там, возможно, сможет чем-то помочь и подполью, и ему это потом зачтётся? Очень хотелось верить в то, что Поттер, наконец, победит, и что Гермиона сможет жить свободно, вернуться к магам, а он... Да, его тогда ждёт Азкабан, если не высшая мера... Но всё равно — теперь, любя её, он хотел лишь, чтобы она была счастлива.

Дни, проведённые в Лондоне, он посвятил не только нужным встречам и наведению справок о тех тёмных, с кем можно сотрудничать в Италии, но и приводя в порядок свои дела. Всё свое имущество он тайно переписал на Гермиону, чтобы, в случае победы Поттера и казни Драко, она больше никогда ни в чём не нуждалась. Он не переживал, что отец или Тёмный Лорд узнают об этом, ведь гоблины знали своё дело и никогда не выдавали тайны клиентов вплоть до оглашения документов в назначенный срок.

Уладив все свои дела и собравшись с духом, Малфой решился попытаться разузнать хоть что-то о подполье в надежде передать весточку от Гермионы её друзьям. Конечно, он не мог просто послать сову Поттеру, написав что-то вроде «Надо поговорить, жду в кафе в обед» или «Гермиона жива-здорова и передаёт тебе привет». Но всё же кое-какие пути для наведения мостов у Драко были. Через своих осведомителей он узнал, что теперь и Блейз, и Пэнси, и Грегори, и несколько других слизеринцев, чьи родители считались лояльными к новому правительству, тоже в подполье. А Теодор Нотт, наоборот, в чести у Тёмного Лорда и по-прежнему не оставляет своих жестоких развлечений с рабынями, к которым, по слухам, уже присоединились и рабы-мужчины. А его отец вполне доволен сыном и сам часто участвует в его оргиях. И всё это происходит с одобрения самого Лорда.

Драко передёрнуло — как хорошо, что он успел вытащить из резервации Гермиону. И как же хорошо, что он тогда сдержался и не взял её насильно. Малфой просто не мог себе представить, как бы он тогда вымаливал у неё прощение. Вызвав к себе в квартиру старую няньку-домовиху, он расспросил её о том, как там Грейнджер. Услышав, что с ней все хорошо, она много читает, гуляет и грустит — улыбнулся, передал Гермионе, что боев не будет и он постарается вернуться как можно скорее. Она кивнула и исчезла, а он остался в смятении: пустит ли она его к себе, когда он вернётся, сможет ли снова доверять, верит ли она в его любовь?..

Драко помнил, как часто среди Пожирателей упоминался дом Блэков на площади Гриммо. Дом был закрыт всеми возможными защитными заклинаниями, но это был дом Поттера, а потому была надежда, что хоть пару раз в месяц, но Гарри там появляется. Хотелось надеяться, что чаще, потому что столько времени у Драко не было.

Ещё до конца не представляя себе, что он будет делать, Малфой отправился на площадь Гриммо, надеясь на везение и на кровь Блэков в нём самом, чтобы сориентироваться на местности. Было не слишком холодно, и парень прошёлся вдоль домов, пытаясь разобраться где именно находится дом Поттера, а найдя — остановился и задумался. Попасть внутрь невозможно. Торчать на улице перед домом с утра до вечера каждый день — глупо. Что же делать?

И в этот момент он почувствовал лёгкий тычок в затылок и состояние блаженства окутало его.

Империус не действовал долго. Драко умел противостоять ему — спасибо Снейпу. Северус знал любимые заклинания Тёмного Лорда и заранее готовил крестника к возможности закрыться от них. Поэтому Драко расслабился, почти сразу скинул с себя липкую паутину состояния прострации и счастья, но не подал виду, что заклятие на него не подействовало.

Его тихонько подтолкнули к ступенькам, кто-то невидимый повозился с дверью, и Малфой попал в тёмный и пыльный коридор. Оттуда его за руку протащили на кухню, где толкнули в кресло. Верёвки тут же обвили его руки и ноги, привязывая к подлокотникам и ножкам, а петля захлестнула шею. С таким захватом было сложно изображать добровольное радостное подчинение и у Драко вырвался протестующий вскрик. В то же мгновение из ниоткуда возник Поттер и ткнул своей палочкой парня в шею.

— Назови мне хоть одну причину, Малфой, по которой я не должен убить тебя сейчас же? Хоть одну? — его голос хрипел яростью и ненавистью. И это была уже не старая школьная злоба, за которую можно дать в нос или в челюсть. Это была лютая ненависть, замешанная на боли потерь родных и любимых людей. С такой ненавистью справиться практически невозможно. У Драко было только несколько секунд и он ими воспользовался.

— Гермиона.

Гарри отшатнулся от него.

— Что?! — в голосе Поттера послышалась растерянность.

— Ты просил причину. Я назвал.

— Ты нарываешься, Малфой. Захотелось по-быстрому закончить своё жалкое существование? При чём здесь Гермиона? И как ты смеешь произносить её имя вообще? Хоть мёртвую можешь уже оставить её в покое? — и столько боли было в этих словах, что у Драко сжалось горло. Он вгляделся в глаза Поттера: уж не соперник ли перед ним? Но нет, это была не та любовь, от которой кружится голова и подкашиваются ноги. Это была любовь друга, брата. И боль, давнишняя, так усердно загоняемая на дно, выдернутая из самых глубин души напоминанием, именем...

— Она жива. Я купил её, и она у меня, — голос Драко был твёрд.

Поттер недоверчиво смотрел на недруга. Потом шагнул к нему, схватил за отвороты пиджака, дернул на себя, не обращая внимания на то, что верёвка впилась Малфою в шею, перехватывая горло, всмотрелся в глаза. И молча ударил его в челюсть.

Голова Драко мотнулась, из разбитой губы потекла струйка алой крови. Разбитые губы скривились в привычной усмешке:

— Как это по-гриффиндорски — бить связанного противника. Да, Поттер?

Гарри ударил ещё. И ещё. И ещё. Он никак не мог остановиться, всхлипывая, ругаясь сквозь зубы, он все бил и бил, выплескивая из себя с каждым ударом свою боль за погибших друзей, свою ненависть, свою беспомощность, пока вдруг не осознал, что Малфой уже не чувствует его удары, провалившись в беспамятство. Голова Малфоя безвольно повисла на затянувшейся на горле верёвке, и он уже тихонько хрипел от нехватки кислорода.

Гарри тихо выругался, откидывая голову Драко на спинку кресла и убирая верёвку с горла. А потом сам опустился на стул рядом, уронил голову на скрещенные руки и заплакал.

Ребята искали Гермиону долго и настойчиво. По крупицам собирали сведения о том, кого и в какие резервации отправляли, кого покупали, в какие дома. Некоторых знакомых успели вытащить до продажи, некоторых — уже после. Но она как в воду канула. Сначала ещё был тоненький след, но потом и он пропал. А затем кто-то передал слух о том, что её купил Нотт. Слухи об этом маньяке ходили страшные, и друзья в ужасе кинулись искать место, где он может находиться, но... Его не нашли и её тоже. Все знали, что рабыни Нотта живут не больше месяца, и потому как-то так вышло, что все перестали в разговорах упоминать Гермиону Грейнджер. Как будто по ней всегда была минута молчания. И потому что от беспомощности, от бесполезной ярости Гарри и Рон были готовы полезть хоть в пекло, но кто бы им позволил? Даже она сама, если бы могла, запретила бы им жертвовать собой, особенно Гарри — он лидер повстанцев, от него зависит будущее. Что стоит одна смерть, даже самая страшная, даже самого близкого друга, по сравнению с целым миром?

Он просто слышал в ушах её голос, говоривший ему об этом. Но боль, постоянная, как заноза в сердце, не уходила. И вот теперь является этот слизеринский ублюдок, Пожиратель, школьный друг Нотта, и заявляет ему, что Гермиона, их Гермиона — жива, и что он её купил.

И Гарри не сдержался. Сорвался впервые за всю войну. Ведь всегда был против такого обращения с пленниками, а тут сам... Всё, что накопилось за эти несколько лет, пока они искали её, и потом, когда узнали... И если бы Гарри не рассчитывал выпытать у Малфоя побольше информации, он бы заавадил его в ту же секунду. Но дело требовало сведений, а значит, и живого Малфоя соответственно.

С кресла раздался еле слышный стон и Гарри поднял голову, вытирая злые слезы. Драко приходил в себя. Поттер поднялся, набрал в кружку холодной воды и плеснул в лицо Малфою. Тот дёрнулся, попытался приоткрыть глаза и что-то сказать. Чёрт, из-за разбитых губ Поттер практически не понимал, что тот говорит. Всё лицо и грудь Малфоя было залито кровью.

Гарри достал палочку и произнёс парочку исцеляющих. На Малфоя всё ещё было страшно смотреть, но он хотя бы мог что-то внятно говорить, а больше ничего и не требовалось.

Сплюнув на пол кровь, блондин попытался привычно растянуть губы в кривой ухмылке, но скривился от боли.

— Что, Поттер? Отвёл душу? За все школьные обиды рассчитался или это только начало? — глаза Драко смотрели прямо, без страха.

— Помолчи, Малфой, или я и правда решу, что ты мазохист или решил таким странным способом покончить с собой. Я и так еле остановился. Сейчас я приду в себя, и мы отправимся в одно интересное место, где ты расскажешь, кто тебя послал сюда и зачем.

Драко напрягся. Он вовсе не собирался решать свои вопросы в кругу повстанцев. Ему нужен был только Поттер, даже Уизли он не собирался посвящать в тайну. Поэтому парень вскинул голову и попросил:

— Подожди, Поттер! Это правда, Гермиона жива. И ещё несколько дней назад ей ничего не угрожало. Выслушай меня!

Гарри замер, сжимая в кулаке палочку побелевшими пальцами.

— Нет, ну ты точно ненормальный! — простонал он, — Я же и правда убить тебя сейчас могу, Малфой! Что же ты...

— Да послушай! — перебил его Драко, — Я знаю, что вы все думали, что её купил Нотт. Но это неправда. Её купил я и перевёз в Италию. И сейчас она живёт там, и это именно она просила найти тебя и... — последние слова он уже хрипел, потому что Гарри, едва услыхав слово «купил», подлетел к нему и сжал за горло.

— Ты её купил?! Ты?! — Поттер сам хрипел так, как будто это его держали за горло, — И ты думаешь я поверю, что после этого ей ничего не угрожало? Где она?!

Драко захрипел и отключился, и Поттер поспешно разжал пальцы — сейчас никак нельзя было убивать Малфоя. Сейчас, когда есть хоть призрачная надежда на то, что Гермиона и правда жива и в безопасности от войны, в другой стране... Оттуда они её вытащат, главное теперь выпытать у Малфоя информацию о том, где именно она находится.

Гарри снова плеснул на Драко водой, и тот, закашлявшись, приподнял голову.

— Поттер, — горло болезненно сжималось от каждого слова, но молчать теперь было нельзя, — Ну сколько можно? Дай мне уже договорить, а потом или убей, или... Что же у вас тут пытки, как и у Пожирателей, а? — он поднял на Гарри взгляд, и тот удивился. Во взгляде не было льда, привычной усмешки, презрения. Там была безмерная усталость и понимание. И это понимание почему-то больше всего зацепило Поттера. Заставило убрать руки в карманы — от греха подальше — и кивнуть.

— Хорошо, я слушаю, — он даже отошёл подальше.

— Спасибо, — прохрипел Драко, — Гермиона просила меня найти тебя и показать мои воспоминания, чтобы ты убедился, что я не лгу тебе, — он сам удивился, что им с Гермионой эта идея не пришла в голову. Наверное, экстремальное положение подстегнуло работу мозга и он выдал возможные варианты, при которых Поттер и правда мог ему поверить. — Потом, если ты решишь, что можешь мне доверять, я отведу тебя к ней. Но только тебя одного. И тайно. Сам понимаешь, мне огласка сейчас была бы весьма некстати. Так что, дай мне фиал, развяжи... Ну, в общем сам сообрази, как для тебя удобнее всего получить воспоминания, ладно? — парень устало откинул голову на спинку кресла и прикрыл глаза.

Гарри задумался. Воспоминания — это идея хорошая, вот только для того, чтобы Малфой их передал, его придется развязать... Ладно, в конце концов рисковали и большим.

— Сейчас я развяжу тебе одну руку, и ты передашь мне воспоминания. Всё это время будешь под прицелом моей палочки, и если только я решу, что ты дернулся не в ту сторону, то получишь аваду в лоб.

Он поставил перед Драко флакон, махнул палочкой, и правая рука Малфоя освободилась от пут. Тот медленно достал из кармана палочку, прикоснулся к виску и потянул за кончиком своей палочки перламутровый дымок, опуская его в чашу. Потом медленно убрал палочку на место и вернул руку на подлокотник кресла, где она сразу же оказалась в путах. Гарри облегчённо вздохнул и забрал фиал с воспоминанием. Потом подошёл к Малфою и вытащил у него из кармана палочку, про которую вообще как-то забыл, и вышел из комнаты.

Драко устроил голову на спинке кресла поудобнее и задумался. Что, если Поттер не поверит ему? Ох, и ввязался он... Что стоит Поттеру притащить его к своим и попросту выпытать адрес Гермионы?

Драко всегда боялся боли, долго он не выдержит. А они притащат её сюда, и она снова будет под угрозой. Правда, оставалась надежда, что его не убьют, и она сможет помочь ему, в память о том, как он обращался с ней, пока она была его... У него дома. Но что толку гадать, вот сейчас вернётся шрамоголовый и всё будет ясно, а пока можно расслабиться.

Разбитое лицо болело, голова тоже, но Малфой всё же умудрился почти задремать, когда Гарри возвратился в кухню.

Он выглядел растерянным. Было ясно, что решение чему верить и что делать еще не принято. Поттер долго смотрел на Малфоя, будто что-то отмечая для себя. Потом отошёл на другой конец кухни и взмахнул палочкой. В результате верёвки исчезли, вместо них появились широкие полосы ткани, которые крепко держали пленника, но не приносили столько неудобства и боли. Драко благодарно улыбнулся.

— Значит, Гермиона в Италии? — Голос ровный, спокойный. И от этого как-то не по себе. Драко кивнул.

— А ты, значит, весь такой из себя рыцарь. Купил себе рабыню и пальцем не тронул? С чего бы? Ты ведь её так же ненавидел, как и нас с Роном в школе. Совсем не хотелось отомстить? — теперь его голос буквально сочился ядом.

Малфой смотрел на него исподлобья, не зная, как объяснить. Говорить о своих чувствах с Поттером ужасно не хотелось, рассказывать то, что Драко не стал показывать в воспоминаниях, о чём самому было стыдно вспомнить, а Поттер бы за это точно его прибил и не считался бы с тем, что Гермиона его простила, но...

— Поттер, ты до сих пор с мелкой Уизли?

— Какое имеет значение, с кем я? — брюнет удивлённо взглянул на Малфоя.

— Просто ответь, пожалуйста. Любишь её? — спокойно попросил Драко.

— Ну, да, — растерянно.

— Ну, и стал бы ты её насиловать, если бы... Ну, если бы её продавали, и ты бы её купил?

Гарри непонимающе смотрел на него. Драко молчал. Ждал. Должно же дойти, ну пусть позже, но должно же?

Постепенно в глазах Гарри появлялись и исчезали чувства, меняясь одно за другим — понимание, неверие, недоумение, возмущение, снова неверие... Он даже головой покачал, ошарашенно глядя на школьного врага.

— Поттер, ты так громко думаешь, что соседи могут услышать, — усмехнулся Малфой.

— Нет... Нет! Ты не можешь! Она... Нет! Нет!

— Что нет?

— Ты не можешь любить её!

— Это почему?

— Но ты... Ты же всегда обижал, унижал, оскорблял её в школе... Обзывал грязнокровкой. Старался ударить побольнее словом, взглядом... Разве это любовь? Это что угодно, но только не любовь!

— Ты прав. В школе это была не любовь, в школе вообще много чего было. Любовь пришла после. Но я бы меньше всего хотел обсуждать это с тобой, Поттер.

— Но тебе придётся обсуждать это со мной, если ты хочешь, чтобы я тебе поверил!

— Поттер, я не знаю, как еще доказать тебе, что я не лгу. Я могу вызвать сюда своего домового эльфа, который служит сейчас Гермионе. Ты можешь расспросить её. Ты можешь дать мне сыворотку правды. Ты можешь даже залезть ко мне в голову, если ещё не разучился, я не стану сопротивляться. Конечно, мои мечты, мысли о ней... Я бы не хотел делиться этим ни с кем, но мне остаётся только надеяться на твоё гриффиндорское благородство. Правда, если у тебя есть еще идеи — говори, я на всё согласен. Только давай уже быстрее, у меня мало времени, мне ещё лечить то месиво, в которое ты превратил моё лицо.

Гарри смотрел на него и всё никак не мог поверить. Не мог понять.

— Зачем тебе это? Ну, ты купил её, держишь у себя. Мы думали, что она мертва. Так почему ты приходишь сюда, нарываешься на... Просто ответь: зачем тебе всё это? Ты же понимал, что можешь попасть в самое логово повстанцев, и тебя, как Пожирателя, просто выпотрошат информационно и казнят?

Малфой тяжело вздохнул. Он не привык открываться, выворачивать душу. Но для того, чтобы ему поверили, приходилось менять свои привычки, обнажать самые болезненные места. Она изменила его, и он хотел быть рядом с ней до конца, даже если для этого пришлось бы унизиться не только перед Мальчиком-который-выжил.

— Можно попить? — разбитые губы саднили и горло перехватывало спазмами. Гарри наколдовал бокал с водой и отлевитировал к Малфою.

— Поттер... То, что я сейчас расскажу, я бы не хотел говорить никогда и никому. Разве что ей. Поэтому я прошу, чтобы это осталось между нами. Мои родители... Отец боится Тёмного Лорда до дрожи в коленках, и в то же время сейчас у него есть, пусть немного, но власти, а потому он будет терпеть и ждать и не пойдет против воли своего хозяина. Мать... Её они не трогают. Она живет одна, почти не показываясь из поместья. А я... Я не хочу такой жизни. Раньше мне было всё равно, я просто выполнял приказы отца, занимался политикой для Лорда и мне не приходилось особо никого пытать и убивать. Но она... Пока я был с ней, что-то изменилось во мне. Я больше не хочу так жить. Я... Наверное, я просто хочу быть достоин её. Ты знаешь, я тот ещё трус, но я устал бояться. Рядом с ней я другой. И тот, другой Драко Малфой, он... Он больше похож на гриффиндорца. И он мне нравится, потому что он нравится ей. Ну, по крайней мере, я на это надеюсь. А ещё я надеюсь, что ты всё же сможешь победить в этой войне. Я расскажу всё, что знаю, и буду помогать по мере сил. Я знаю, что мои друзья со Слизерина с вами — Блейз, Пэнси, Грег... Вы же смогли их принять, так почему я так уж плох? Или это старая вражда не дает тебе прислушаться к моим словам, Поттер?

Гарри таращился на него во все глаза. Слушал, не верил, но... Чёрт, ему очень хотелось поверить. Знания Драко были неоценимы для подполья, а то, что Гермиона оказалась жива... Но как поступить? Пойти с Малфоем, рискуя нарваться на толпу Пожирателей вместо Гермионы? Уйти, не предупредив своих? Рискнуть? Что же делать?

Что делать?!

— Значит, ты хочешь, чтобы я отправился с тобой к Гермионе? Один и ничего никому не сказав?

Драко задумался. На месте Поттера он бы и сам не поверил ему. Надо было найти компромисс. И, кажется...

— Скажи, Поттер, а Блейзу ты доверяешь? Насколько?

— Забини уже давно с нами и не раз показал себя в бою. Ему я доверю свою спину, — Гарри ответил не раздумывая, значит, и вправду доверял.

— Тогда давай так: ты приводишь или вызываешь, как там у вас принято, Блейза сюда. Потом мы поговорим, потому что он тоже может не поверить мне вот так запросто и сразу. И тебе придётся подтвердить мои слова или показать ему воспоминания. А потом Блейз сам перенесёт нас с тобой в моё поместье в Италии. Он знает его, мы не раз там отдыхали на каникулах. А там я отправлю домового эльфа за Гермионой. Так тебя устроит?

Гарри задумался. Вроде план был реальный и без подвохов, разве что, если их ждёт засада, то вляпается не только он, но ещё и Забини. Но попробовать стоит, всё-таки Блейз лучше знает Малфоя и чего от него ждать.

Поттер кивнул и взмахнул палочкой. Патронус выслушал сообщение и галопом унёсся к выходу. Драко завистливо вздохнул.

— Всегда хотел научиться такому колдовству. Может, научишь потом?

— Ну ты и наглый, Малфой! — Гарри ухмыльнулся, — Говоришь, что ты трус? Знаешь, сейчас это не очень похоже на правду. Сидишь тут, на волосок от смерти, и говоришь об уроках вызова Патронуса так, будто я уже поверил и признал тебя за «своего».

— А ты бы предпочёл, чтобы я ныл и жаловался на судьбу? Или грозился, что мой папочка узнает об этом и вам всем будет плохо?

Гарри уставился во все глаза на Малфоя и внезапно расхохотался. Неужели он и правда мог так измениться? Хотя, если он был долгое время с Гермионой, то вполне. Гермиона точно могла изменить кого угодно, раз уж ей удалось изменить их с Роном.

— Да, Малфой... То ли ты отличный актёр, то ли ты и правда уже не настолько Малфой...

В коридоре раздался хлопок. В кухню вошёл настороженный Блейз.

— Привет, Гарри! Я пришёл, как только... О-о-о! Малфой! — Блейз вытаращился на Драко, — Это ты его так, Гарри?

Поттер виновато развёл руками.

— Не сдержался. Прости.

— Привет, Блейз. Я тоже рад тебя видеть.

Забини нахмурился.

— А я и не говорил, что рад видеть тебя, Драко, — он повернулся к Поттеру, — Сам пришёл или ты его где-то откопал по дороге? Впрочем, сам же он сюда никак прийти не мог...

— Не мог, — Гарри смущенно взлохматил волосы. — Понимаешь, я подхожу к дому и вижу, что этот топчется напротив крыльца. Ну, я его Империусом саданул и сюда, а его, оказывается, Империус и не берёт-то... Выходит, он прикинулся, что под заклятием, и сам пошёл со мной. И даже палочку не достал. Ну, я его привязал, а он... Ох, я даже не знаю, как все это объяснить. В общем, он сказал, что купил Гермиону, понимаешь? Что она жива и была у него всё это время. А меня так накрыло, что я... Чёрт! Я вообще не знаю, как сдержался и не заавадил его. Только тут проблемка есть. Он предложил меня к Гермионе отвести, но для этого нужно отправиться с ним в Италию. Она там. Он мне воспоминания свои отдал о ней. И предложил рассказать, что там, у красноглазого, сейчас делается. Но я ему всё равно не особо верю. И тогда он предложил через тебя, ну, чтобы ты нас махнул в Италию в его особняк, ты вроде должен знать, где это, а он уже оттуда за Гермионой домового эльфа пошлёт... Воспоминания могу показать тебе, если хочешь. Условие: чтобы наши и его ничего не знали обо всём этом. Ну, вот как-то так все... Как думаешь, стоит ему верить?

Забини выслушал весь этот сумбурный рассказ, не сводя глаз с Малфоя. Тот сидел молча, закрыв глаза и откинув голову на спинку кресла. Подойдя к нему и усевшись на край стола напротив, Блейз позвал:

— Драко, посмотри на меня.

Тот приоткрыл глаза и поднял взгляд на мулата.

— Скажи, Драко, ты не слышал, как там мама?

Мать Забини оставалась в своём поместье и откупалась от Тёмного Лорда деньгами. Недавно прошёл слух, что ей удалось уехать из страны, но куда — никто не знал точно.

— Твоей мамы нет в Британии, Блейз. Но я не знаю, где она. И лучше будет, если и не узнаю, сам понимаешь. Ходят слухи, что она тоже уехала в Италию. У меня задание от Тёмного Лорда искать там поддержку, склонять местных колдунов к сотрудничеству. Может, и всплывёт что...

Забини кивнул и повернулся к Поттеру.

— Пойдём, покажешь мне его воспоминания.

— Они наверху, в малой гостиной. Иди, я поговорю с ним пока.

— Ладно.

Блейз вышел, а Гарри повернулся к Драко.

— Расскажи мне про неё, пожалуйста, — он снова уронил голову на руки, вцепился пальцами в волосы, — Я так долго думал, что её больше нет, так долго, что теперь мне очень сложно поверить тебе, Малфой. Но если бы ты только знал, как же мне хочется тебе поверить...

Малфой видел, что это правда. Он и сам какое-то время думал, что Гермионы уже нет и никогда не будет в его жизни, и помнил то недоверие, с которым отнёсся к рассказам Нотта. И он стал рассказывать, вспоминал всё с самого начала: как она боялась и не доверяла ему, как потихоньку они стали общаться, как всё легче им было разговаривать, обсуждать книги, вспоминать школу. Как Гермиона скучала по ним, своим друзьям, и как он поневоле ревновал её к ним. Гарри слушал и потихоньку оттаивал, его взгляд становился теплее, живее. Ведь правда — невозможно столько и так легко врать? Ну ведь невозможно же?

Вернулся Забини.

— Я не знаю, Гарри, врёт он или говорит правду. Но если верить воспоминаниям, то вроде не врёт. А ещё я могу добавить, что он засматривался на Грейнджер ещё в школе, только там скорее была похоть, а не любовь, — он повернулся к бывшему однокурснику, — Как же ты сдержался, когда она оказалась в твоей власти? Даже прежний я не устоял бы, если бы в моей полной власти оказалась та, которую я хотел столько лет! А тут ты... В школе тебе разве что она только и не давалась никак, остальные готовы были если не за аристократическую шкурку твою, то за золото точно стелиться. Даже с Гриффиндора. А ты нос воротил, всё за ней глазами стрелял да бесился, что она на тебя даже не смотрит, — теперь Блейз повернулся к Гарри, — Если бы вы с Ронни всё время рядом не крутились, а потом не свалили бы из школы все вместе на время, то он бы точно её где-то прижал к тёплой стенке. Там же даже оборотка была, да, Драко? Ты же Панси уговорил оборотку с волосом Грейнджер выпить и с тобой переспать, поскольку надеялся, что так тебя отпустит, а стало только хуже...

Драко смотрел в пол и до боли сжимал кулаки. Он уже сто раз пожалел, что подсказал Поттеру позвать Блейза. Тот всё же слишком много знал и после таких откровений шрамоголовый ему точно не поверит.

— Не Панси, — Малфой поднял полные злости и боли глаза на Забини, — Она отказалась. Девчонка на курс младше была, пришлось потом память ей стирать...

Гарри в ужасе переводил взгляд с одного слизеринца на другого.

— Ну и гадюшник у вас в школе был, мы и не знали, что вы до такого доходите. Жуть, — он передернулся, — И после этого ты хочешь, чтобы я тебе поверил?

Драко поднял на Поттера совершенно больные глаза. Наверное, это был конец. Он уже не знал, что говорить, как убеждать.

— Я понимаю, что это звучит абсурдно. Но я действительно не хотел причинить Гермионе никакого вреда. Просто как представил её у Нотта... — Драко передернуло, — Он же садист, маньяк! А она такая... Она правда жива и просила меня найти тебя, Поттер. И я не хочу больше работать на этого безносого. А в школе... В школе — это в школе. Там я был... Той еще сволочью. Но потом... Ладно, вы давайте, определяйтесь и решайте уже.

Поттер хмыкнул. Решайте... Вот же, что тут решать? Блейз тоже задумался и вдруг встрепенулся.

— Драко, вызывай няньку. Пусть она покажет свои воспоминания и, если они совпадут с твоими, я отправлюсь с тобой в Италию.

Малфой посмотрел на Поттера, тот кивнул. Блондин щёлкнул пальцами, и появилась старая домовиха, которая сразу запричитала у ног хозяина, стала уголком полотенца, надетого на ней, стирать с Драко запекшуюся кровь, ворча, что хозяин совсем не бережет себя и юная госпожа будет расстроена, если увидит его таким, будет ругать старую няньку за то, что та недосмотрела, снова будет плакать.

«Легкомысленный хозяин» беспомощно посмотрел на Поттера и Забини, слегка разведя связанными кистями рук, как бы извиняясь, и попросил:

— Нянь, ну всё, хватит ворчать. Что там Гермионой? Всё хорошо? — та кивнула, — Расскажи этим господам всё с самого первого дня, как я привез её домой. Всё расскажи. И покажи воспоминания.

Старая эльфийка, всё ещё ворча, повернулась к Забини.

— Добрый день, господин. Давно Вы у нас не были в гостях. Если бы старая нянька знала, что увидит Вас, она бы принесла Ваши любимые пирожные. Молодой госпоже они тоже нравятся.

Блейз улыбнулся.

— Ничего, у тебя ещё будет время угостить нас, а теперь покажи нам свои воспоминания о Гермионе Грейнджер, рабыне Малфоя. И кого ты зовёшь юной госпожой? Драко, — он повернулся к Малфою, — ты что, женат?

— Рабыне? Какой рабыне? Нянька не знает ни о какой рабыне, кроме Лейлы. Господин привёз домой юную госпожу, она была в обмороке. Господин велел старой няньке ухаживать, лечить, служить молодой госпоже. Госпоже Гермионе, да. Господин не говорил, что девушка его рабыня. Юная госпожа говорила, да. Отказывалась, не хотела, чтобы нянька называла её хозяйкой. Только нянька знает, всё знает. Господин Драко любит юную госпожу и хочет быть с ней. Господин не был против, чтобы нянька называла госпожу Гермиону хозяйкой. Он только смеялся, когда юная госпожа возмущалась. Нянька покажет воспоминания, пусть господин Забини...

Но Гарри остановил её.

— Не нужно, ничего больше не нужно. Я верю.

Драко удивлённо вскинул голову. Нянька, конечно, наговорила тут много чего, но он ждал насмешек или очередного допроса, а Поттер... Поттер есть Поттер. Очевидно, он услышал в словах домовихи нечто такое, чего ему хватило. Спросил:

— Скажи, э-э-э... Няня... А в особняке, откуда ты пришла, есть сейчас кто-то из людей?

Старая нянька повернулась к нему.

— Гарри Поттер? — её глаза внимательно уставились на парня. Он кивнул. — Зачем Вы держите юного хозяина Драко связанным?

— Ну, — брюнет растерялся, — Твой хозяин вовсе не друг мне и я не мог доверять ему. Однако теперь, после твоего рассказа... — он махнул рукой в сторону Малфоя и освободил его. Тот внимательно посмотрел на свои свободные руки, шевеля пальцами. Потом перевёл взгляд на Гарри.

— Да ты силён в беспалочковой, Поттер, — восхищённо заявил Драко, растирая запястья. Поттер слегка поклонился, насмешливо улыбаясь.

— Похвала от Малфоя? Дорогого стоит.

Забини, глядя на них двоих, расхохотался. Они удивлённо посмотрели на него.

— Не обращайте внимания, просто это несколько неожиданная развязка. Кстати, неплохо было бы подлечить Малфоя, а то, если всё это правда, и у них с Гермионой... Ну, ты понимаешь, — он взглянул на Поттера, — То она тебе за это спасибо не скажет.

— Да ерунда, обезболивающее только наложите и пошли уже. Я хочу отсюда свалить как можно скорее. Когда убедитесь, что я говорил правду, я надеюсь, что Поттер вернёт мне палочку, и я уже сам себя подлатаю.

— Ладно. Так что там с народом в особняке, няня? Есть кто? — Блейз повернулся к домовихе.

— Нет, господин. С тех пор как хозяин Драко купил квартиру для госпожи Гермионы и уехал, особняк стоит пустой, там живёт только Лейла и старая нянька, да.

Поттер и Забини одновременно развернулись к Малфою.

— Купил квартиру? Гермионе? — Поттер осел на табурет, — Я уже ничего не понимаю.

Он посмотрел на Блейза.

— Ты уверен, что это Малфой? Может, это оборотное? Или его подменили? Или... Зачем ты купил ей квартиру, Малфой? Она же твоя... По документам, ну... — он снова стал тереть шрам.

Драко встал, потягиваясь, разминая затекшее от долго сидения в одной позе, тело, и лениво сказал:

— Я купил ей квартиру в Мондрагоне, достал документы на новое имя. Теперь она Габриэлла Сальвато. Я открыл на это имя счёт в банке и перевёл на неё всё своё имущество, а завещание хранится у гоблинов, куда моим родителям не добраться. Всё, можете меня убивать с чистой совестью, теперь Грейнджер уже не найдут никакие нотты и лорды, если только она не приедет сюда и не засветится перед Пожирателями, — он в ярости уставился на покрасневшего вновь Поттера и заорал:

—А как, по-твоему, я мог её обезопасить? Я отправлялся к Тёмному Лорду и понятия не имел, что он потребует от меня в этот раз: пытать, убивать, искать тебя, повеситься на собственном ремне?! Сейчас война, и если бы со мной что-то случилось, она бы осталась в моём особняке. По документам она моя собственность, так скажи мне, Золотой умненький мальчик, что бы сделал мой отец, когда нашёл бы её там, а?

Гарри уставился на Драко и всё никак не мог поверить, что перед ним Малфой. Ну не мог тот скользкий слизеринский хорёк так относиться к девушке, которую травил в школе без перерыва, который готов был душу продать за то, чтобы выслужиться перед папашей, который... Чёрт, чёрт, чёрт! Что же произошло с ним, что так изменило его?

— Пытать и убивать тебе вроде не в новинку, Малфой? — Гарри никак не мог принять нового человека в облике старого, а потому проще было язвить, — Может, ты так грехи замаливаешь, надеешься после нашей победы в Азкабан не угодить?

Драко ничего не успел ответить, потому что Блейз захохотал в голос. Гарри удивлённо повернулся к нему.

— Да просто ты не в курсе, Поттер. Драко у нас не по пыткам, а уж тем более не по убийствам. Не выходит у него, знаешь ли. Тошнит сильно, просто вот сразу и наизнанку. Круциатус в его исполнении даже ребёнка с ног не свалит, а уж авадить кого, так проще самому под круциатусом полчаса провисеть на цепях. Ну, не получается у нашего принца причинять боль заклятиями. Всё, на что он оказался способен, это кулаками с тобой в школе махаться. Тёмный Лорд был ним очень недоволен поначалу, сам лично его круциатусом пытал подолгу, чтобы заставить других... Ну, ты понимаешь. Или ты — или тебя. Но мальчик наш всё равно не смог. Уж не знаю, что у них там в роду случилось, да только не в папочку Драко пошёл способностями. Даже и не знаю в кого. Тёмный Лорд грозился показательно разделаться с ним, да только... Он же единственный наследник Малфоев, что-то там либо с родовой магией в поместье да кровью накручено, либо папаша его наврал Лорду, но тот вроде согласился использовать Драко в политике, удачно замуж потом выдать или женить — это уж как красноглазому больше понравится, чтобы налаживать контакты заграницей... Потому его и отпустили так легко в Италию. Может, даже на смотрины отправили...

Драко изумлённо уставился на Блейза, даже забыв возмутиться. Поттер ему не уступал.

— Подожди, я не понял. Что значит «замуж выдать»? Он же...

— Ох, Поттер, ну ты уже столько лет в нашем мире крутишься, а всё законы прочитать не можешь. У нас такие отношение так же нормальны, как и обычные. Между мужчинами, между женщинами тоже — брак заключить просто. А Драко, так он же конфетка, красавчик, его любой, кому такие отношения по вкусу, замуж возьмёт. Да ещё чистокровный, аристократ, богатый, родословная от... Ну, ты понял. А ещё есть Восток. Там вообще гаремы из мальчиков, а магия очень сильна и опасна. Представь себе только: среди смуглых парней такую вот... Снежинку... Ходили слухи, что Лорд и туда послов засылал, так что у него на Драко вполне далеко идущие планы были. Думаю, он прекрасно знал, что Драко стопроцентный натурал, и специально придумал эту маленькую месть...

— Маленькую?! — Малфой взревел и со всей дури ударил кулаком по столу. — Да я этого безносого урода... Да я... И отец... — он задыхался, его просто начало трясти. Осознание того, на что его обрекал собственный отец, желая выслужиться перед красноглазым маньяком, сломило его, и парень медленно опустился обратно в кресло, закрыв лицо руками. Предательство родного человека только что разрушило в нём все те чувства, которые ещё оставались к отцу. А знала ли об этом мама? О, он не хотел знать этого. Это слишком страшно.

Драко сжался в кресле, плечи предательски вздрагивали. Поттер ошарашено смотрел на него. Гарри просто не мог представить себе такого отца, способного отдать своего единственного сына на такую участь: стать секс-игрушкой для какого-то урода, лишь бы его хозяин остался им доволен. Какая же жизнь ждала этого парня?

Поттер повернулся к Забини.

— Откуда информация?

— А пока ты последних пару дней по окрестностям шарил, пришло письмо от родителей Гойла. И там как раз про то, что Малфой был у Темного и так далее и тому подобное.

Гарри подошёл к Драко, коснулся его плеча. Тот вздрогнул, но головы не поднял. Тогда брюнет присел возле него на корточки, с трудом оттянул одну руку от лица и молча вложил в неё его палочку. Драко недоуменно посмотрел на неё. На его щеках блестели слёзы, но он, забыв об этом, поднял вопросительный взгляд на Поттера.

— Ты?..

— Я верю тебе. Может быть, я буду наказан за свою наивность, но я верю. Не думаю, что ты захочешь вернуться к своему отцу и выполнять желания Волан-де-Морта после того, что узнал. Давай-ка подлечим тебя и отправимся, наконец, к Гермионе.