Пролог
Гермиона резко села на кровати. Какой странный, страшный сон...
***
Рабские торги. Она, с ошейником на шее, связанными руками и в рваной одежде стоит на помосте. И холодные серые глаза, оценивающе оглядывающие ее, одним взглядом срывающие с неё лохмотья, приценивающиеся... Она узнаёт их, в ужасе пятится, а на губах сероглазого появляется змеиная злорадная ухмылка. Он кивает продавцу — и Гермиона тут же становится его рабыней. Его собственностью.
От ужаса немеет тело; её с силой дёргают за верёвку, привязанную к ошейнику, и почти волоком тянут к хозяину, который брезгливо приподнимает её лицо за подбородок. Усмехается. Цедит, медленно растягивая слова: «Ну, здравствуй, Грейнджер».
Перед глазами потемнело.
И вот уже совсем другая комната, но все тот же Малфой, только теперь он стоит на коленях и умоляет её простить его. Он плачет, и она, пораженная, вдруг со всей ясностью понимает, что это совершенно искренние слёзы. Чувствуя полную растерянность, девушка подходит к нему и вдруг понимает, что не ощущает ненависти или страха, нет — ей просто хочется утешить его.
И снова темнота, но на этот раз, когда проясняется в глазах, она видит не Малфоя, а его мать. Нарцисса осторожно передает ей младенца — точную копию Драко, и Гермиона понимает, что это её сын. Слёзы радости текут по её щекам: в этот момент она чувствует себя самой счастливой на свете.
***
Обхватив плечи руками, она попыталась успокоить сбитое дыхание.
«Это просто сон, просто такой вот странный сон, ничего не произошло и никогда такого не произойдёт».
Но внутри всё дрожало и каждый нерв был натянут до предела. Поняв, что теперь ей уже точно не уснуть, Гермиона решила, что лучше встать и отвлечься на занятия. Приняла душ, тщательнее обычного высушила волосы и действительно почувствовала себя гораздо лучше. А открыв учебник по трансфигурации она скоро совершенно забыла про странный сон и погрузилась в изучение новых заклинаний.