Глава 9
— А вы решили заняться моим образованием? — Грейнджер откинулась назад на спинку стула и чуть вскинула подбородок. Действительно, её дерзость была здесь не к месту, но почему-то она чувствовала, что лишь крохотное проявление слабости, и Люциус задавит её прямо на этом же месте. От нее и пылинки не останется. Этого Гермиона не позволит никому.
— Да, думаю, что такой девушке, как вы, не мешало бы углубиться в историю, если уж вы закрутили роман с моим сыном.
— Я не собираюсь замуж, — она усмехнулась, смотря Малфою прямо в глаза. Такие, черт побери, знакомые. — Ни за вашего сына, ни за кого-либо еще.
— О, дело не в этом. Ваша личная жизнь меня слабо интересует, — Люциус взмахнул рукой.
— В таком случае довольно забавно, что вы ведете этот диалог.
— Для вашего сведения, мисс Грейнджер, о браках между чистокровными договариваются еще в раннем детстве. Доведете мою мысль до конца?
Драко обещан кому-то. Эта догадка осенила её настолько резко, что удивление наверняка промелькнуло на лице. Грейнджер понятия не имела, как его скрыть, да и не видела уже никакого смысла. Почему она никогда об этом прежде не задумывалась? Она ведь... не могла не знать, что в семьях аристократов, какими были чистокровные, были свои традиции относительно браков.
Поэтому Малфой так боролся с тем, чтобы не приближаться к ней? Он знал, что однажды ему все равно придется уйти и разбить ей сердце?
Люциус многозначительно поднял брови, явно замечая её реакцию, провел ладонью по плечу, смахивая невидимые пылинки с ткани.
— Догадаетесь, кому? — улыбка промелькнула на его губах. — Даю вам подсказку, она прекрасно понимает, что этим все и закончится, и все равно находится рядом с вами.
— Астория... — обреченно протянула Гермиона и повернулась так, будто Гринграсс все еще стояла где-то за её спиной, слушала этот разговор. Она будто проследила путь подруги глазами. Слишком растерянно, слишком откровенно. Грейнджер выдохнула и обнаружила, что ей чертовски сильно нужна сигарета между зубов, чтобы снова прийти в себя. Или потеряться насовсем.
— Я не собираюсь запрещать вам то, что есть между вами, — заметил Люциус. Какое сраное благородство. — Но учтите, что, в конце концов, это кончится плохо. И для вас, и для него. Разрушать договоренности я не собираюсь.
— Может быть, вам стоило спросить его? — съязвила она в ответ. — На ком он хотел бы жениться и когда? А не использовать свои договоренности. Как будто вы сами не были влюблены в школе!
Он помрачнел за долю секунды, но это было не гневом, нет. Гермиона не чувствовала в тот момент исходящую от него опасность.
— Я был, — тише заметил он. — И поэтому я пытаюсь спасти от этого своего сына.
— Он взрослый человек, он имеет право принимать решение самостоятельно. Особенно после своего совершеннолетия, когда вы и планируете его женить! — Гермиона не сдавалась, даже если ей не удастся его переубедить, она сможет посеять в нем сомнение. Сможет ведь? — Поэтому вы здесь, не так ли? Вы заставили Каркарова сделать все, чтобы ваш драгоценный сын находился в правильном обществе.
— Я не собираюсь обсуждать с вами свои поступки и решения, как и дела директора, — злость промелькнула в его словах. Его агрессия не походила на то, что делал и говорил Драко. Она была холодной и добиралась почему-то до тех струн души, что отвечали за страх. — Я предупредил вас насчет вашего будущего. Делайте выводы.
Он поднялся и обошел стол, оказался практически за её спиной, когда Гермиона бросила в ответ:
— Я сказала ему, что он похож на вас, — пауза длиной во мгновение. — Оказывается, я ошиблась. Драко никогда не поступил бы так с собственным ребенком.
Послышался короткий смешок.
— Это только доказывает, что вы ничего о нем не знаете. Хорошего вечера, мисс Грейнджер, — его трость коснулась пола, её удар буквально значил, что разговор окончен. Тяжелые шаги раздавались еще некоторое время, потом дверь библиотеки хлопнула и Гермиона подалась вперед. Лишь коснувшись лбом холодной поверхности стола, она смогла выдохнуть, всхлип так и застрял в груди комком.
Он обещан ей. И они оба никогда об этом ей не говорили, держались так далеко друг от друга, как могли. Астория подталкивала её к Малфою... в надежде на что? Видимо, что в итоге Гермиона разрушит этот условный брак. От этого тошнило, на самом деле. Все эти поступки, которые несли в себе и благородные намерения, и манипуляции... они были так присущи этим гребаным аристократам.
Было ужасно странно ощущать благодарность в какой-то мере Люциусу за то, что он рассказал ей здесь. Гермиона словно спала, чтобы проснуться неожиданно для себя и понять, как многое происходило за её спиной. Она ведь спрашивала их меньше месяца назад, какие у них планы на будущее, и никто не обмолвился и словом о свадьбе. Ни один из них. Слова Астории пронеслись в голове.
Еще не знаю, если честно. У родителей есть какие-то планы, но я надеюсь, что они не сбудутся.
Если они играли ей и считали, что она будет полезна, то Гермиона будет. Но им это не понравится. Многие пытались ей управлять, получилось лишь у единиц. Никогда. Никогда Грейнджер не прощала ложь столь откровенную в своей честности.
Она едва ли бросила Астории в спальне несколько слов, сославшись на утомление от разговора с Люциусом, и это было практически правдой, хотя больше Гермиона устала от собственных мыслей в голове. Засыпая первый раз в своей новой постели, она попросила лишь об одном — проснуться ото сна, в котором она застряла.
Утром выяснилось, что Краму предоставили возможность тренироваться вне расписания по собственному желанию. Вот уж, кто был действительно любимым учеником во всей школе, что ему были позволены такие привилегии. А раз отправлялся Виктор, то шла и Гермиона. Об этом она узнала, обнаружив Крама у дверей их спальни после завтрака.
— Так просто? Я могу взять и пойти с тобой тренироваться? — недоверие было слышно в голосе, но он буквально отмел его в сторону.
— Тебе нужно принести бумагу, чтобы ты мне поверила? — в отличие от нее, в его тоне было лишь веселье и спокойствие. — Пойдем, ты выглядишь так, что тебе не помешает выбить всю свою злость.
Этот аргумент был явно выше её усталости, поэтому Грейнджер согласилась. Под хмурыми тучами они ушли на поле с посохами в руках, простая физическая нагрузка ей была полезна. Тренироваться с Виктором было куда приятнее, чем с Драко, нужно признать. Ей не приходилось отвлекаться, думать о том, что она ударит слишком сильно или вовсе слишком слабо. Крам не отпускал шуточки насчет неё, не разговаривал с ней о личном и только тренировал. Профессионально, как умел лишь он.
Удар слева, Гермиона. Тебе нужно лучше разобраться в зельях, Гермиона. Нет, Гермиона, лучше не делать здесь выпад. Гермиона. Гермиона. ГЕРМИОНА.
В конце концов, она заехала краем посоха ему по лицу и вырвала легкий смех, смешанный с гордостью в словах.
— Уже неплохо. У меня такое ощущение, что ты забыла абсолютно всё.
— Не было хорошей практики, — фыркнула девушка и снова замахнулась, Крам легко отбил и этот удар, чтобы пуститься в атаку. Последний пришелся ей по коленям, и Гермиона со стоном упала на мягкую траву. Хорошо, что следы не будут видны на черном цвете.
Виктор протянул ей руку и помог подняться.
— Тогда я не удивлен, что Каркаров так недоволен.
Она дернула плечами, больше чтобы сбросить легкое напряжение в мышцах, что уже начинали ныть от усилий.
— Он действительно настолько в ярости? — Гермиона недоверчиво прищурилась и кивнула на ступеньки, чтобы передохнуть. Виктор согласился и забрал посох из её рук.
— На самом деле, думаю, нет. Просто он ждал более высоких результатов, турнир важен ему.
Грейнджер опустилась на холодный камень, вытянула ноги вперед. Если бы не занятие, она вытащила бы сигарету, но легкие и так работали на пределе, еще больше проблем ей было не нужно. А чертов никотин все еще необходим.
— Почему?
Виктор приземлился рядом, из сумки, лежавшей все это время рядом, он вытащил бутылку с водой и протянул ей.
— Если выиграет не Дурмстранг, он будет в бешенстве. Представь себе Хогвартс и Шармбатон, что они там учат? Академия стоит на темных заклинаниях и упорных тренировках, как раз том, что проверяет турнир. Проиграть — значит признать, что мы не справились достаточно хорошо.
Гермиона потерла ушибленное колено, сделала пару глотков воды. В этой тишине и мрачности Дурмстранга, куда не дотягивается даже солнце своими лучами, они провели несколько минут. И каждый думал о чем-то, что крутилось лишь в его голове. Гермиона наблюдала за птицами над кромкой черного леса, думала о том, как много тварей в нем скрывается. В их школе никогда не заботились о том, чтобы не входить в глухую чащу или сдерживать существ оттуда. Зачем, если это прекрасная практика навыков?
Замок практически давил своим величием, Грейнджер впервые за многие годы почувствовала, как тяжело в нем дышится на самом деле. Может быть, дело было в заклинаниях, которые скрывали его от всего мира. А, может быть, в том, что ей здесь было совершенно не место.
— Можно вопрос? — вдруг произнесла она, поворачиваясь к Виктору. Тот кивнул и махнул ей рукой в приглашающем жесте. — Ты ведь чистокровный, неужели, вы помолвлены с раннего детства?
Он настолько презрительно фыркнул, что Гермионе захотелось съежиться и извиниться за вопрос. Оказалось, что его отношение было направлено совсем не на неё.
— Это древняя традиция, и она настолько идиотская, что мне даже не хочется тебе её рассказывать. Просто знай, что так поступают только настоящие снобы, помешанные на своем статусе.
— Этот договор можно разрушить?
Он пожал плечами.
— Естественно. Не существует никакой клятвы, которая связывала бы такие союзы. Я не понимаю, почему родители таких детей считают, что могут выдавать их замуж или женить насильно. Вспомни Блэков.
Андромеда Блэк, верно. Она была дочерью одной из самых знаменитых семей в Англии — Блэки были одержимы чистотой крови, а она вышла за магглорожденного, разрушив тем самым линию.
— Почему ты спросила?
Гермиона потерялась в ответе на этот вопрос.
Она была не готова к разговору о Малфое с Виктором. Они враждовали так много лет, что Гермиона едва ли вспомнит, когда и почему это началось. Соперничество текло по их венам, и Крам ужасно злился, что Гермиона проводила в той компании так много времени. Её два мира никогда не должны были пересекаться, но они нашли свои точки соприкосновения.
Крам, пожалуй, не позволил бы ей ввязаться в эти отношения, если бы был здесь. Но его ведь здесь не было, он проводил недели где-то там, в большом мире, тренируясь для Кубка по Квиддичу.
— Люциус Малфой вчера сказал мне, что между Драко и Асторией заключен подобный союз, — на одном дыхании Гермиона выпалила это и опустила голову. — Не спрашивай меня, почему вообще состоялся этот разговор.
— Я не идиот, Гермиона, — легко заметил Виктор, толкнув её в плечо своим. — Учитывая, что я живу в одной комнате с Ноттом, Малфоем и Забини, было крайне трудно не понять их разговор.
— Всегда знала, что эти засранцы не умеют держать языки за зубами!
Он рассмеялся и оперся рукой на ступеньку, наклонил голову, рассматривая весь виноватый вид Гермионы.
— Я лишь уверен, что он разобьет тебе сердце. Зная тебя, это, конечно, сделает тебя лишь сильнее. Но я не хотел бы за этим наблюдать. В любом случае, это твой выбор.
Грейнджер от неожиданности даже подняла голову.
— Ты не злишься на меня?
— То, что мне не удалось заполучить твое внимание, не значит, что я должен злиться на тебя. Но, если я набью лицо Малфою, твои осуждения не принимаются.
Теперь рассмеялась уже Гермиона, и Виктор получил легкий, абсолютно незначительный удар в самые ребра.
— Не вздумай.
— Не буду ничего обещать! — он вскинул руки и под её звонкий смех встал обратно. Они вернулись к тренировке, которая продлилась, кажется, целую вечность, а проходила легко. Лишь около четырех часов вечера они закончили и разбрелись по своим комнатам.
Следующее утро началось уже не с настолько радужных событий.
Девушек подняли будильником в лице объявления Каркарова, которое магией разносилось по всей академии. Отмененные занятия лишь сперва показались настоящим даром.
Гермиона, лежа в постели с одеялом по самые плечи, внимательно вслушивалась в слова директора, ожидая чего-то еще более страшного. Она не ошиблась.
— Все ученики будут подвергнуты допросу о вечеринке, которая состоялась в стенах академии. Каждого будет забирать преподаватель для личного разговора.
Она тяжело вздохнула и подтянула одеяло поверх головы. Гермиона понятия не имела, кто именно организовывал её посиделки, но что-то подсказывало, что Забини принимал в этом участие. Сможет ли она вообще соврать, что её там не было и она ничего не знала?
К счастью, имя Гермионы не прозвучало в числе первых студентов, поэтому она отправилась на завтрак с тревожным ощущением от будущих разговоров. Она продумывала всю свою ложь до мелочей, проигрывала в голове те вопросы, которые ей могли бы задать, готовилась к неизбежному максимально.
Её теория должна была выйти достаточно правдоподобной. Проблема оставалась одна — Астория попалась на вечеринке, а значит её будут спрашивать, с кем она была. В свете последних событий Грейнджер как будто бы засомневалась, что она не сдаст её... это было самым паршивым ощущением на свете. Всего одна ложь, причем такая незначительная для кого-то, заставила её пересмотреть все свое отношение к подруге.
Как бы разумом Грейнджер не осознавала, что эта ситуация — мелочь в их отношениях, её сердце не позволяло отпустить мерзкое чувство внутри.
Время близилось к вечеру, но её так и не подозвали к себе. Грейнджер вернулась со своего дополнительного занятия по зельям. Напиток живой смерти снова вышел не таким, как она планировала. Точнее, не вышел совсем. Настроение ухудшилось еще сильнее.
Диана вошла в комнату неожиданно, когда Гермиона перебирала вещи в поисках книги по зельеварению.
— Грейнджер, — позвала она её и отвлекла от, конечно же, невероятно увлекательного и важного занятия. Та нехотя обернулась, у нее не было желания вести разговоры с кем-либо. — Слушай. Я не уверена, что именно произошло между тобой и Малфоем. Я лишь хотела сказать, что мне жаль.
Гермиону чуть выбили эти слова, и она дважды моргнула.
— Почему ты сожалеешь?
— Вы оба выглядите... — Диана замялась, будто пыталась подобрать правильные формулировки, — довольно разбитыми. Я хотела, чтобы ты знала — если тебе нужна помощь, любая, я готова её предоставить.
Все искали свои способы связываться с теми, кто был им важен, очевидно. Гермионе намекали на то, что любые записки могли быть переданы через девушку перед ней, любые сообщения. Это заставило тепло разлиться по телу, улыбка растянулась на губах.
— Спасибо. Это взаимно с моей стороны, все, что попросишь.
Диана кивнула и сочла свое вторжение слишком резким, поэтому отошла в сторону к своей постели, позволив Грейнджер дальше рыться в своих вещах.
— А ты не была еще на допросе сегодня? — теперь уже Гермиона разрубила тишину, она села на край кровати и подняла голову.
— Была, — она чуть отклонилась в сторону и прижалась к балке. Грейнджер мысленно отругала себя, что совсем это пропустила. — Там стандартные вопросы. Где была, чем занималась, приглашали ли тебя, кто организатор? Даже не думай об этом особо, ты ведь не попалась. Вряд ли они ждут от тебя честности.
И правда.
Когда-то давно Каркаров проводил им несколько уроков по тому, как скрывать свои истинные намерения в случае опасности для жизни. Только сейчас, спустя месяцы, может быть, даже годы, Гермиона задумалась, что он просто учил их врать обо всем. За ложью можно было спрятать все, что угодно, а её становилось в жизни Грейнджер слишком много.
Она поблагодарила Диану и забралась в кровать с книгой. Возможно, на часы, потому что чуть не пропустила собственное имя. Пэнс, которая сидела у Астории, кинула в нее подушку.
— Эй. Тебе пора.
Паркинсон вызвалась проводить её до кабинета, но толком ничего о допросе не сказала. Возможно, потому что и говорить было нечего. Только за поворотом от того самого коридора Гермиона поймала её за руку.
— Что сказала Астория?
Пэнси приподняла брови в немом вопросе.
— Не прикидывайся. Мы обе знаем, что её уже спрашивали.
— Я не уверена... — протянула Паркинсон в недоверии, прищурилась. — Боишься, что она тебя сдала?
— Вдруг там сыворотка правды? — тут же выпалила оправдание Гермиона, первое пришедшее ей на ум.
— Нет, насколько я знаю, Астория вообще сказала, что просто услышала слух о вечеринке и не знает, кто конкретно стоит за этим.
Грейнджер выдохнула, опустила взгляд вниз.
— Ладно.
— Что происходит, черт побери? — взорвалась она. — Малфой откидывает все разговоры о тебе. Вся школа шепчется о твоем разговоре с Люциусом. А теперь ты подозреваешь Тори. Грейнджер, какого черта?
Она колебалась всего несколько мгновений, только после этого перевела взгляд на Пэнси и спросила. Чересчур прямо:
— Кто удостоен чести жениться на тебе после школы?
Паркинсон открыла рот, ища ответ, удивление было столь очевидным, что смешивалось с шоком. Она не успела ответить, дверь на той стороне коридора открылась, и Каркаров буквально рявкнул.
— Почему так долго?
— Простите, директор, — тут же извинилась Гермиона и пошла в ту сторону, так и оставляя подругу посреди пустого пространства с вопросом, на который ей было нечего сказать. Как и всем. Мерлин, ну почему им нужно было прятать это от нее столько лет? Как будто Грейнджер не поняла бы, не постаралась бы поддержать. Это событие, свадьба, было едва ли не самым важным в жизни человека, и каждый из них умолчал об этом.
Она зашла в просторное помещение, в котором, однако, был лишь стол с несколькими стульями. По одну сторону она, по другую учителя, трое из них, если быть точным. В воздухе витал запах страха и тревоги после количества учеников, что оказались здесь раньше.
Ножка стула шаркнула по полу, Гермиона села напротив и сложила руки на бедрах перед собой.
— Итак, мисс Грейнджер, — начала Руссо, — мы хотим понять, что произошло в ночь вашей вечеринки в одной из тайных комнат. Что вы могли бы рассказать нам об этом вечере?
В голове пронеслись абсолютно все уроки Каркарова, который смотрел на нее так пристально, что мог бы выжечь дыры прямо между глаз, на переносице. Она чуть дернула плечами, не отводя глаз ни в одну из сторон.
— Ничего, профессор. Меня на ней не было.
Учитель по зельям по правую руку от директора хмыкнул. Было ли это подтверждением, что она лжет или что её показания сходились с другими — Гермиона не знала.
— Не подскажите ли, где вы были?
Румянец даже не был напускным. Грейнджер опустила взгляд вниз и выложила то, что защищало её больше, чем откровенная ложь.
— Я... пробираюсь к конюшням иногда, — она перебирала пальцами край своего костюма, черная ткань стала бы серой, если бы она терла её еще немного. — Мне нравятся лошади. В тот вечер я хотела покататься по территории, но вернулась назад.
— Почему? — уточнил директор.
— Лошади вели себя неспокойно, — она вскинула голову, говоря о том, что знает лучше всего. — В такие моменты их ведь лучше не беспокоить, неизвестно, чем это может закончиться.
— И в какой момент вы вернулись обратно?
Гермиона перевела на Руссо внимание только на секунду, затем сразу же спрятала взгляд.
— Уже после отбоя, я думаю, что это было около двух ночи. В замке было тихо, и я вернулась в свою комнату. А утром узнала, что была какая-то вечеринка.
Достаточно правдоподобно? По крайней мере Гермиона не строила из себя святую, не стала врать обо всем. Она действительно бегала к конюшням иногда, лошади бывали неспокойными, а возвращалась в ту ночь она уже по пустому замку от... Малфоя.
Воспоминание пробежало по её разуму как лиса, задевшая её разум хвостом, строй мурашек прошел вниз по позвоночнику.
— Вы слышали что-нибудь о вечеринке до этого? — профессор справа от директора вмешался в её стройный рассказ.
— Я почти уверена, что ходили какие-то слухи. Но я никогда не принимала участия в подобных сборищах, поэтому не видела смысла и в этот раз, — и закрепила она идеальной правдой. Её не ловили ни на одном участии никогда, что бы не случалось. Может быть, поэтому в этот раз ей удастся уйти безнаказанной.
— Кто-то из ваших друзей принимал в ней участие?
— Об этом мне неизвестно. Думаю, моя репутация не позволяет им рассказывать мне о своих проступках.
Если бы её репутация была такой, то она не стояла бы на том балконе с Драко, не бегала бы с ними курить, не провела бы ночь с мороженым на Астрономической башне, не оправдывалась бы сейчас.
— Часто вы... — Руссо запнулась, наклонила голову, её изучающий взгляд пробирался под одежду, — посещаете конюшню?
— Все реже в последнее время. Для меня важна подготовка к турниру.
Директор кивнул медленно, одобрение почему-то прослеживалось в его действиях. Гермиона ждала еще одного вопроса, но Каркаров вместо этого взмахнул рукой.
— Вы свободны. Не нарушайте правила и впредь, мисс Грейнджер.
Уже когда она закрывала за собой двери, то обернулась и поймала его хитрую улыбку. Грейнджер никогда не ошибалась в том, что ему известно всё. Но он был доволен её сегодняшним представлением по каким-то своим причинам. Тем, что ей было не суждено понять.
~*~
Недели проходили в таком же расписании, как и её первый день: тренировки с Виктором, перерывы на еду и сон, попытки колдовать какие-то особые заклинания на занятиях Руссо. Гермионе никак не удавалась сложная магия, связанная с водой, сколько бы она не пыталась. Грейнджер настолько глубоко ушла в подготовку к турниру, что не разговаривала ни с Асторией, ни с кем-либо еще больше пары минут. Пэнси пыталась завести с ней диалог о том вопросе, но и ей было некогда. Им всем.
Её злило, что она больше не могла попросить у Тео совета по заклинаниям, а у Забини по зельям. Им запрещалось пересекаться вообще, даже на тренировках Руссо следила, чтобы они не общались. Это закапывало все, что Гермиона раньше делала, она не могла сосредоточиться ни на чем, как бы не старалась, еще усерднее работала, и все равно падала раз за разом.
Ей были недоступны слишком многие способы практики, которые она использовала раньше. И Гермиона все еще чертовски злилась на Малфоя за то, что тот утаил от нее важную деталь о своем будущем. А потом и за то, что даже не пытался достучаться до нее после её разговора с Люциусом. О котором, стараниями слухов, было известно многим.
Кровь закипала каждый раз, как палочка отказывалась выдавать ей нужное заклинание, всеми своими мыслями Гермиона направляла злость в правильное русло и превращала магию во что-то настолько черное, что пугала даже преподавателей.
Крам оценил её напор, но и его стало напрягать то, насколько яростно и отстраненно она подходила к тренировкам. Удар слева, удар справа, еще сильнее, еще лучше, еще еще еще еще.
Днем больше, и она бы взорвалась.
Тогда Гермиона поняла, что ей нужно с этим что-то делать. Вдали от друзей, которым она могла верить, её разум буквально закрывался, сумасшествие окутывало его темной дымкой. Она потеряла бы себя, продлись это еще какое-то время. Окончательно превратилась бы в тупого солдата, какими их хотели сделать, без принципов и желаний. Еда, сон, сражения, учеба. И так по кругу.
Нужно было вернуть все на прежние места. Это желание витало в школе, но никто не рисковал нарушить строгий порядок. Кроме неё. Ей, в отличие от них, было нечего терять.
Злость на Малфоя не превзошла злость на устройство академии, поэтому Гермионе было легко свыкнуться с мыслью, что ей нужна была его помощь. Одним из вечеров она проскользнула в спальню, пока большинство парней было на занятии по зельям, и оставила там единственную записку.
Астрономическая башня. Сегодня после отбоя.
Это важно.
Почему-то она совсем не рассчитывала на то, что он ответит. Они не разговаривали сколько? Около двух с половиной недель, даже словом не перекинулись, держась на расстоянии. Малфой не мог не догадываться, что сказал ей его отец, либо намеренно не хотел это выяснять. Злило. До ужаса.
Гермиона чувствовала, что забыла, каково это — радоваться чему-то, кроме горячего душа в конце дня и мази от ушибов. Ей казалось, что абсолютно все, что она чувствует — это постоянный гнев абсолютно на всё.
Даже тогда вечером она наворачивала круги в напряжении по башне, поглядывая на часы. Раньше бы она переживала, волновалась, но сейчас Грейнджер лишь ждала минуты, в которую Малфой не появится, чтобы уйти. Она нашла бы кого попросить, Нотт наверняка не отверг бы её предложение, стоило сразу пойти к нему. Но ему было что терять, Драко... не было.
Последний взгляд на часы. Она ведь не всерьез считала секунды? Шаги послышались на лестнице, её дыхание замерло. То ли от страха, что это может быть не Драко, то ли от страха, что это будет он. Она не могла решить, чего боялась больше.
Малфой показался в дверях, сложил руки на груди и оперся о дверной проем плечом. Его взгляд будто приглашал её к объяснению, но Гермиона молчала. К черту. Это не она должна перед ним извиняться, и она не скажет ему ни слова, пока не увидит первого шага. До сих пор их делала лишь она одна.
— Что-то случилось? — полюбопытствовал он равнодушно. Что-то в его голосе дрогнуло только на паре букв, будто выдав его состояние. Это было отвращением, что ему пришлось здесь появиться, не так ли? Было похоже на боль, которую ему причиняло одно его нахождение в этом пространстве, один вид её.
— Идиотский вопрос. Сам не видишь? — Гермиона развела руками, буквально выплевывая слова. — Правда, не замечаешь?
— И? — он приподнял одну бровь. Как же злила его безучастность.
— Мне нужна твоя помощь.
— В чем, интересно? — Драко оттолкнулся от стены и сделал шаг, но руки так и не убрал, словно пытался выстроить между ними барьер. — Ты вроде уже получила все, о чем просила. Решила, как потратишь полученные деньги?
Грейнджер едва не подавилась воздухом.
— Какие деньги?
— Если ты собираешься врать мне, ничего не выйдет, — он развернулся на пятках и уже собирался уйти, бросая ей напоследок. — Хорошего вечера, Грейнджер.
Нет, напряжения в ней было слишком много, всей этой всепоглощающей ненависти ко всему происходящему, и так просто Гермиона не могла позволить ему уйти с какими-то обвинениями.
— Блять, какие деньги, Малфой? — практически вскричала она, нарушая гармонию идеальной ночи. Он даже замер, обескураженно повернулся и нахмурился.
— Те, что отец заплатил тебе, чтобы ты держалась от меня подальше.
Ей хотелось ударить его по лицу. Принципиально, Гермиону ничего не останавливало, поэтому она сократила расстояние в несколько шагов, её ладонь сама же оказалась на его щеке и заставила его повернуть голову в сторону.
Ей даже сказать ему было нечего, она могла лишь дышать тяжело, раздумывая над каждым ругательством в своей голове и выбирая, какое бы подошло лучше. Ни одно, на самом деле.
— С какой башни ты рухнул, чтобы так удариться головой? Твой отец не заплатил мне ни кната!
Он удивленно моргнул ровно дважды, как только повернулся к ней.
— Тогда какого хрена ты избегаешь меня три недели?
— Две с половиной! — зло поправила Гермиона. — Потому что твоей отец сказал мне, что после окончания школы ты женишься на Астории, независимо ни от чего.
Драко тихо выругался чем-то невнятным себе под нос. Шага назад он так и не сделал, вместо этого схватил её запястье и потянул еще ближе к себе, хватка казалась стальной, особенно с его ледяными пальцами.
— Моя мать давно пообещала мне, что эта сделка будет расторгнута. Салазар, Грейнджер, ты не додумалась спросить у меня?
— Я спрашивала! Спрашивала, какие у вас планы! Я спрашивала у Астории насчет её будущего, у вас всех. Никто не говорил мне о свадьбе. Никогда!
— Да потому что это блять неактуально! — Малфой повысил голос, но этого было недостаточно, чтобы закричать. — Астория давно хочет отношений с Тео. Пэнс обещана какому-то мудаку из Англии, а выйдет скорее всего за Блейза. Дафна вообще срать хотела на эти договоренности и планирует уехать во Францию после школы. Блять, ты же не серьезно...
— Да откуда мне все это было знать!
— Тебе стоило спросить!
— Как и тебе! — Гермиона толкнула его в грудь и заставила отступить. — Не додумался полюбопытствовать хотя бы сколько он мне заплатил, раз был в этом так уверен?
— Он проделывал этот трюк не один раз, — мрачно объявил Малфой и посмотрел на свою ладонь, еще мгновение назад удерживающую запястье Гермионы. — Вся школа знала, что он ходил к тебе на разговор. Диана сказала, ты выглядела разбитой. Как я должен был это трактовать?
— Спросить у меня для начала.
Два идиота. Гермиона почувствовала, как эта мысль въедается ей в голову. Два придурка, которые стояли сейчас посреди башни и тяжело дышали, каждый со своими какими-то мыслями в голове. Не способные придумать ничего лучше.
— Я бы не согласилась, — вдруг заявила Грейнджер. — На деньги.
— Я не женился бы на Астории, — Драко поднял глаза, потянулся к ней. Гермиона смотрела на его протянутую ладонь около двадцати секунд, отсчитывая каждую в своей голове. Лишь когда он едва не опустил её, Грейнджер схватила его за руку и кинулась к нему в объятия.
— Ты действительно думал, что я бы взяла деньги? — пробормотала она в его грудь.
— Он умеет уговаривать, — то есть угрожать. Гермиона понимала теперь, как много ужасных вещей сделал Люциус для собственного сына. Почему её слова причиняли Драко такую сильную боль.
— Прости меня.
— И ты, — лишь ответил Малфой, утыкаясь носом в её волосы. — Что за помощь тебе нужна?
— Твой отец ведь уезжает завтра? — она подняла взгляд, а вместе с этим и уткнулась подбородком в его грудь. Драко кивнул. — Тогда у меня есть план.
~*~
— Я чувствую себя чертовски неуютно, — проговорила девушка и дернула кофту вниз. Парень напротив нее качнул головой.
— Потерпи, это всего на несколько минут. Главное помни, где нужно встать. И... не заходи в спальню.
Она вынуждена была кивнуть и развернуться, чтобы уйти в сторону девушек, которые уже собирались толпой, оставив его одного в коридоре. Через какое-то время и его шаги послышались уже на лестнице:
— Гермиона! — её окликнули, и она была вынуждена развернуться. — Ты идешь?
— Конечно.
Они выстроились идеальным строем, Руссо встала в самом начале их маленькой группы. Она пробежалась по всем девушкам и одобрительно хмыкнула себе под нос. Казалось, они двинулись вперед в точное время, рассчитанное ей по секундам. Каждый шаг отбивался по каменному полу. Словно солдаты, они пересекали школу, проходили по её пустующим коридорам.
В главном холле издалека был заметен Люциус Малфой, стоящий рядом с Каркаровым и другими преподавателями. От этого прощания было просто тошно, хотелось выкрикнуть ему что-нибудь вслед, но они поступят иначе.
Перед лестницей они должны были пересечься с мужской частью их курса. Конечно, все эти маршруты между уроками они уже выучили наизусть, просчитать, в какой момент они окажутся достаточно близко, чтобы коснуться руками, было нетрудно.
Малфой-старший вдруг заметил учеников и перевел на них свое внимание, внимательно прищуриваясь. Отлично. Это было как нельзя кстати.
До пересечения оставалось всего несколько метров. Шагов, что разделяли их друг от друга. Малфой и Грейнджер переглянулись, на её губах появилась ухмылка. Три. Два. Один.
Она мягко коснулась его руки, пока они проходили рядом друг с другом, прикосновение послало по её коже мурашки, практически легкий электрический ток, окутывающий все тело.
Её строгая черная форма преобразилась на глазах, она быстро превратилась в алое платье до колена, ботинки стали каблуками. И вместо Малфоя рядом с Тео и Блейзом шла Гермиона Грейнджер, гордо вскинувшая голову.
Одежда на Драко поменяла свой цвет, чары спали, возвращая ему его настоящую личность. Астория рядом, заметив изменение, ухмыльнулась и одобрительно кивнула. Он шел в красной форме, украденной из старой комнаты, повернул голову в сторону отца.
Но нет, дело было даже не в самом Драко. Дело было в том, что они поменялись местами. На глазах у самых важных людей школы.
Грейнджер шла со всем величием, отстукивая шпильками по камню шаги, рядом со всеми парнями их курса. Она шла так, словно от одной её походки зависела её жизнь.
И она прекрасно понимала, что этот бунт будет стоить ей дорого, но он что-то изменит. Красное пятно в черном озере. Ошибка, которой никогда не должно было здесь быть.
Гермиона встретила взгляд Люциуса и кивнула ему на прощание.
Она пообещала ему, что он только уедет, и все изменится, встанет обратно на свои места.