Глава 13
Гермионе снилось, будто она плывёт по дну глубокого тёмного озера, пытается дотянуться до мерцающего света, который едва виднеется на поверхности. Чем выше она поднималась, тем ярче становилась вспышка, — от такого ослепляющего света в висках запульсировало. Вспышка ослепляла ещё больше, боль усиливалась, но Грейнджер никак не удавалось добраться до поверхности, как она ни старалась. «Ещё немного, — думала она, чувствуя, как горят её лёгкие. — Ну же! Я должна выбраться».
Внезапно её накрыла мысль: «В этом нет никакого смысла». Это всего лишь сон; и вода вокруг неё рассеялась, переливаясь в жёлтом сиянии солнца, пробивающегося сквозь её закрытые веки. Всего лишь сон. Гермиона прищурилась, привыкая к свету, прежде чем полностью открыла глаза. Знакомое, покрытое грязью окно занимало большую часть её поля зрения. Её вернуло обратно в комнату, и теперь она лежала на кровати.
Гермиона осторожно приняла сидячее положение, прижав ладонь ко лбу, чтобы унять болезненную пульсацию. В груди поднимался страх. Что-то было не так. Что-то было не так, неправильно.
Воспоминания медленно вернулись к Гермионе. «О нет, о, Мерлин, нет».
Он исчез. Его кровать была пуста, и никто не стоял возле окна в привычной позе. Волшебница выбралась из постели, подошла к двери и изо всех сил дёрнула за ручку — безрезультатно. Всё так же закрыта, как и прежде. Она стучала в дверь — бесполезно — лишь отбила руки. В конце концов Гермиона сдалась, облокотилась на деревянную поверхность и скользнула на пол.
Она сидела на половицах, голова запрокинута назад, локти упёрты в колени — воспоминания вновь одолели её. Воспоминания о его крови, о его бледно-пепельном лице, о том, как он безжизненно висел в кандалах.
В самом конце.
— Нет, — прошептала Гермиона вслух. — Это не конец. Всё не могло закончиться таким образом. Нет, конечно, нет.
Но к её удивлению, ни одна слеза не вырвалась наружу.
* * *
До этого она даже не подозревала, насколько привыкла к его размеренному дыханию в глухой тишине комнаты. Её взгляд продолжал скользить по пустому месту у окна, где всегда стоял Северус.
Одиночество охватило с невероятной силой.
Гермиона неспешно поднялась с пола и принялась расхаживать по скрипучим половицам.
— И что мне теперь делать? — спросила она у стен. — Я должна была разработать с ним план. А теперь, ждать, пока Пожиратели приведут кого-то ещё, чтобы потом измучить и его до смерти... — слова застряли в горле.
— Перестань жалеть себя, — пробормотала Грейнджер. — Разве бы Снейп повёл себя так? — Через мгновение: — С другой стороны, его же план и убил его, так что...
Прикрыв глаза, она снова увидела его кровь в волосах Люциуса, увидела, как его тело корчится от боли. «Я должна была приложить больше усилий. Заклинание прилипания было наложено не совсем корректно. Может быть, мне удалось бы освободиться. И тогда я могла б выхватить палочку Малфоя, что спасти и его, и себя».
— Но ты этого не сделала, — продолжала винить себя волшебница. — Ты этого не сделала, и он умер, а теперь выбирайся из этого дерьма в одиночку.
Она подошла к его окну и сфокусировала взгляд на рябине, мысли путались, и принять решение казалось невозможным. Шли часы, Гермиона, не шевелясь, несла его «вахту»; солнце постепенно опускалось в небе и, наконец, скрылось за горизонтом. Когда за окном полностью стемнело, девушка развернулась и бросила отсутствующий взгляд на две пустые кровати, в одной из которых спала в одиночестве, а в другой — с ним.
Стоя в лунном свете, льющемся из окна, Гермиона потянулась к верхней пуговице блузки. Руки замерли. Где-то в глубине души она представляла, что когда-нибудь сделает это для него, а он будет жадно наблюдать за её движениями.
Через некоторое время девушка будто очнулась и медленно расстегнула первую пуговицу. Вторую. Третью. Сняв с себя блузку, Грейнджер потянулась к джинсам. И, оставшись лишь в лифчике и трусах, забралась в кровать Северуса, зарылась головой в подушку и жадно стала вдыхать его аромат.
Она не плакала, но и сон никак не хотел приходить.
* * *
На следующий день Гермиона попыталась применить первые приходящие на ум заклинания — Акцио, Вингардиум Левиоса, Алохомора, — надеясь, что ей удастся подавить антимагические чары. Всё, чего она добилась — вызвала у себя такую сильную головную боль, из-за которой чуть не потеряла сознание. В слезах она рухнула на кровать.
Рядом не было никого, кто мог бы высказать ей, насколько глупо она вела себя, насколько плохо старалась спасти их; при этом всём она чувствовала отсутствие Снейпа острее, чем когда-либо.
— Это всё бесполезно! — крикнула волшебница в пустой комнате. — Ты можешь послать столько людей, сколько захочешь, но из этого ничего не выйдет, я тебе ничего не скажу! — Ответа не последовало, хотя она и не ожидала его услышать. — Дурацкие чары на меня всё равно не действуют, — пробормотала Гермиона и уткнулась головой в подушку.
Настало время обедать, и девушка открыла исчезательный шкафчик. Ошибка; кровь отхлынула от лица, Гермиона в мгновение побледнела — в шкафу стояли две тарелки. Очевидно, никто не сообщил домашним эльфам, что Снейп больше не нуждается в пище.
— Я не голодна, — пробормотала она и закрыла дверцы шкафа. Интересно, сколько времени понадобится Пожирателям, чтобы обнаружить, что их пленница объявила голодовку? День? Неделя? А может, и вовсе не обратят внимания. У неё было такое ощущение, что, кроме редких наблюдений за поворотами шара, никого не интересует, что творится в этой комнате.
Позже тем же вечером Гермиона решила провести мысленную инвентаризацию предметов в комнате, чтобы посмотреть, не упустила ли она чего-нибудь полезного. Волшебница методично пробежалась по списку, начав с ванной комнаты. Мыло...полотенца... умывальник... кровать... подушки... простыни...
«Простыни», — пронеслось в голове. Гермиона постаралась вспомнить что-то, связанное с побегом при помощи ткани. Она прикрыла глаза, очищая свой разум, — метод, который часто выручал её во время экзаменов. Через пару мгновений глаза распахнулись, и волшебница выпрямилась.
— Поняла, — кивнула она. Встав с кровати, Гермиона сняла простыню и понесла в уборную. Она хорошенько намочила её под холодной водой.
Выжав лишнюю воду, Грейнджер вернулась к окну. Она вспомнила, как однажды слышала о способе побега через тюремную решётку с помощью мокрого полотенца. Идея заключалась в том, что влажная ткань прочнее сухой, поэтому, если намочить полотенце —в данном случае простыню, — и обернуть его вокруг прутьев, то их можно отогнуть на достаточное расстояние друг от друга, чтобы проскользнуть через них.
Гермиона просунула один конец простыни между прутьями и потянула на себя, затем обмотала ещё раз. Она практически слышала голос Снейпа у себя в голове: «Какая удивительно глупая идея; вы, конечно, отдаёте себе отчёт, что это не сработает?»
— Заткнись, — пробормотала она, завязывая края в узел. — Что ты вообще понимаешь?
Скручивать ткань оказалось труднее, чем она ожидала; спустя четыре оборота Гермиона с трудом удерживала завязанную узлом простыню, и ей пришло в голову, что может понадобиться какая-нибудь палка или доска в качестве рычага. Грейнджер отпустила ткань и тут же заметила, что простыня высохла. Как будто её даже не мочили.
— Нет, — отчаянно протянула девушка. — Она не могла высохнуть так быстро. — Гермиона развязала простыню и, развернув её, вгляделась в ткань. Те части, которые касались прутьев, были совершенно сухими. Она прикоснулась к решётке — сухая.
— Чёрт побери, Северус, — выругалась Грейнджер. — Как ты мог предвидеть такое?
Он заколдовал эти чёртовы решётки проклятым высушивающим заклинанием. Гермиона бросила почти высохшую простыню на пол и опустилась рядом с ней, обхватив голову руками и чувствуя желание истерически расхохотаться. Он действительно продумал каждую мелочь.
Позже она с силой ударила ногой по двери, но попытки сбежать отставила в сторону.
* * *
Сама того не сознавая, Гермиона вела еле слышимый разговор с Северусом. Тишина в комнате казалась ещё более угнетающей. Порой девушка так долго смотрела в пространство, что у неё начинали слезиться глаза. Иногда она поворачивала голову в сторону окна, чтобы что-то сказать Снейпу, но потом вспоминала, что его там нет.
Его нигде не было.
Стемнело, и Гермиона снова легла в его постель, повернувшись к окну, которое больше не скрывалось его тёмным силуэтом.
— Мне очень жаль, — прошептала она. — Прости, что потратила столько времени, игнорируя свои чувства к тебе и веря в то, какие гадости говорили про тебя другие.
Спустя пару минут Гермиона судорожно выдохнула:
— Прости, что не спасла тебя, Северус.
Она свернулась калачиком в позе эмбриона, крепко скрестив руки на груди. Усталость взяла верх и погрузила девушку в тёмный беспокойный сон.
* * *
Хуже всего себя чувствовала Гермиона по утрам — в её снах Снейп был живой. Пробуждение сопровождалось сначала диким страхом — будто что-то страшное, непоправимое произошло, пока она спала. А затем наступало полнейшее опустошение — действительно, произошло — воспоминания скакали перед её глазами: кровь, крики, падение.
Пошли пятые сутки без него, Грейнджер сидела на полу рядом с кроватью, закинув голову назад. Она гипнотизировала входную дверь и думала о том, что будет делать, когда— если — кто-то наконец откроет её.
Внезапно ей в голову пришла одна мысль. «Может быть...» Гермиона легла на спину, натянула воротник рубашки на нос, чтобы защититься от пыли, и залезла под кровать. До сих пор она не задумывалась о том, что эти кровати могут быть маггловской конструкции — возможно, того же типа, что и у неё в детстве. Матрас, каркас и... ламели (*). Шесть которых удерживали матрас.
Несколько минут ушло на то, чтобы снять матрас с рамы и скинуть на пол, предоставив взору конструкцию кровати. Гермиона вынула одну из ламелей и внимательно осмотрела. Довольно твёрдое дерево, около метра в длину и пяти сантиметров в ширину и толщину. Это вполне подходило для её целей.
В следующий раз, когда дверь откроется, она разобьёт деревянную доску о лицо того Пожирателя смерти, который окажется ближе всех, и если удача будет на стороне Гермионы, то успеет разобраться и со вторым. Не самый лучший план. Далеко не лучший план, если на то пошло.
— Но, — пробормотала она себе под нос, — это лучше, чем оставаться запертой в этой комнате до конца этой проклятой Мерлином войны.
Гермиона наполнила ванну; убедившись, что доска находится в пределах её видимости, позволила себе расслабиться в горячей воде. Остаток дня она провела, сидя на полу между кроватями и держа на коленях деревянную перекладину. «Может быть, эта затея не окажется удачной, — подумала девушка, — но могу поспорить, что сумею сломать хотя бы одному из них нос. Посмотрим, как им это нравится».
Если получится сбить их с ног, она попробует убежать. Как только Гермиона покинет эту комнату, сможет снова использовать магию и попытается найти выход наружу или даже аппарирует.
Не очень хороший план. Но гораздо лучше, чем сидеть в этой комнате и ждать своей смерти.
* * *
Вечером, когда дневной свет в комнате уже сменился тёмно-оранжевым закатом, Гермиона почувствовала вибрацию от половиц. Она замерла, внимательно прислушиваясь, чтобы убедиться, не показалось ли. Точно, шаги. Кто-то приближался. Их было больше, чем один человек. Волшебница осторожно поднялась на ноги и подкралась к двери, держа деревянную перекладину словно биту. Сердце забилось быстрее, и Гермиона с некоторым удивлением поняла, что не чувствует страха.
«Я не боюсь, — подумала она. — Я просто убью их».
Шаги приближались, пальцы крепче сжали импровизированную дубинку. Она смотрела на дверь, не моргая.
Стоило двери со скрипом отвориться, и на пороге показалась высокая фигура. Гермиона была уже на середине замаха, когда её руки, задрожав, выпустили палку.
— Мисс Грейнджер, — произнёс тихий баритон, который, она думала, будет слышать теперь только во снах. Ноги подогнулись, и Гермиона рухнула на пол.
* * *
Примечания переводчика:
(*) Ламель — это полосы, пластины из какого-либо материала; часть реечного основания, на которое кладётся матрас. Также их называют латами или латофлексами.