Небеса

Люциус быстро взял себя в руки и отправился на поиски Грейнджер. Чёрт-те что творилось в его поместье в эти дни, и теперь пришло время всё прояснить. Он прекратил попытки что-то выяснить, только потому что Гермиона была рядом, а он нуждался в ней. Но, когда она пропала, был просто вынужден приняться за расследование. Как Гермиона попала к нему? Кто её послал и для чего? Как и зачем её забрали обратно?

Люциус назначил встречу одному своему знакомому. То ли юрист, то ли частный сыщик, а по натуре своей тот ещё прохвост, этот человек был полезен во многих сферах и за деньги выполнял различные задания. Малфой, конечно, не стал огорошивать его историей о свалившейся с неба Грейнджер, которая потом буквально растаяла в воздухе. Люциус сохранил здравый рассудок, несмотря на все странности последних дней. Для начала он собирался аккуратно разузнать, чем в последнее время занималась Гермиона и где жила.

Алан Джефферсон явился строго в назначенное время и с улыбкой поприветствовал Люциуса. Тот предложил гостю кресло и стакан огневиски.

— Итак, что Вам нужно, мистер Малфой?

— Мне нужна информация о Гермионе Грейнджер.

Алан поперхнулся огневиски и закашлялся:

— Прошу прощения за любопытство, но... Зачем? Девушка мертва, и теперь это не...

— Что Вы сказали?!

— Что теперь это не имеет значения, — Алан недоуменно смотрел на него. — Ведь девушка погибла.

— Когда? Как?

— А Вы не знали?

Люциус почувствовал, как голова кружится, а сердце как будто бьётся в горле. Хорошо, что он уже сидел, иначе не удержался бы на ногах. Трясущейся рукой Люциус опрокинул в себя целый бокал огневиски.

Этого просто не могло быть! Бред!

— У меня, кстати, с собой газета. Вот, — Алан достал из кармана мантии «Ежедневный пророк» и через журнальный столик протянул его Малфою.

Половину первой страницы занимал кричащий заголовок:

ТРАГЕДИЯ ВОЛШЕБНОГО МИРА!

ПАЛОЧКИ ВВЕРХ! ПРОЩАНИЕ С ГЕРОИНЕЙ ВОЙНЫ, УЧАСТНИЦЕЙ ЗОЛОТОГО ТРИО ГЕРМИОНОЙ ГРЕЙНДЖЕР СОСТОИТСЯ ЗАВТРА В 12:00 В АТРИУМЕ МИНИСТЕРСТВА МАГИИ!

Продолжение на стр. 2-3

Дрожащими пальцами Люциус перелистнул страницу, и газета выпала из его рук. Гермиона Грейнджер погибла именно в тот день, когда оказалась в Малфой-мэноре! Нелепая случайность при задержании особо опасной банды оборотней и вот — молодая и талантливая волшебница мертва.

На колдографии Гермиона улыбалась и махала рукой, периодически поправляя непослушные кудри. На следующем фото потерянные Уизли и Поттер отмахивались от журналистов. Буквы расплывались перед глазами, которым Люциус напрочь отказывался верить. Она ведь была с ним! Он обнимал её и чувствовал тепло её тела! Гермиона не могла быть мертва...

— Да, жаль эту Грейнджер, — голос Алана раздавался, как сквозь толщу воды. — Молодая совсем, жить бы да жить. И такая смерть... У меня ведь сын учился на том же курсе, что она и Ваш Драко, только мой — на Когтевране. Говорит, что умнее никого не встречал.

Люциус никак не мог оторваться от колдографии, где Гермиона ещё была жива и улыбалась. Именно от этой улыбки его сердце оттаяло и радостно забилось. И из-за этой улыбки сейчас оно разрывалось на куски.

— Люциус, с Вами всё в порядке? — обеспокоенно спросил Алан.

— Да, просто... немного потрясён. Я ведь давно не выходил из своего дома, даже газет не читал.

Джефферсона явно поразила такая реакция Малфоя на смерть его врага, хоть и бывшего. Он ожидал кривой усмешки, сдерживаемого злорадства и формальных сожалений, но видел окончательно раздавленного Люциуса и ничего не понимал.

— Так, а что Вы хотели узнать про неё? И зачем?

— Как Вы сказали, это уже не важно, — пробормотал Люциус, сжимая ладонями виски. — Простите, что впустую потревожил. Я, конечно, оплачу Ваше время.

— О, не стоит! Мы же так давно сотрудничаем. С меня хватит виски и обещания, что за помощью будете обращаться только ко мне.

— Да, конечно, — рассеянно протянул Люциус. — Простите, голова разболелась...

— Тогда отдыхайте, а я не буду Вам мешать. Всего доброго, мистер Малфой!

— Всего доброго, — кивнул Люциус, наблюдая, как Джефферсон исчез в столпе зелёного пламени.

Гермиона мертва. Как это может быть? Ведь она была здесь! Он обнимал и целовал её. Она не дала ему совершить самоубийство. Неужели всё это было его бредом, галлюцинацией? Хотя это объяснило бы, как Гермиона попала в Малфой-мэнор, защищённый сотнями заклинаний. Да и фантастическое исчезновение девушки было слишком странным даже для магического мира. Это ведь была не трансгрессия, Гермиона медленно таяла в воздухе против своей воли.

Люциус до боли сжал голову ладонями и сдавленно закричал. Он не понимал, что с ним произошло, и это сводило с ума. Да он ведь уже лишился разума! Думал, что Гермиона — сумасшедшая, а в это время общался со своей галлюцинацией...

Всю ночь он провёл в кресле перед камином в гостиной. Выпил целую бутылку огневиски, а потом запустил ею в стену. Перед рассветом воспалённый взгляд Люциуса наткнулся на платье, которое осталось после Гермионы. Оно всё ещё хранило её запах. Люциус прижал его к себе и почувствовал в глазах жгучие слёзы. Как бы ни была логична версия с его сумасшествием, он не мог в неё верить. Вот платье, которое она носила, даже на подушке, где она спала, остались кудрявые каштановые волосы.

— Она была здесь, была, была... — Люциус сел прямо на пол и в отчаянии несколько раз впечатался затылком в подлокотник кресла. — Не может такого быть, чтобы всё оказалось иллюзией.

Он так и заснул, сидя на полу перед креслом. Его разбудил яркий солнечный свет, пробивающийся сквозь не зашторенные окна. Люциус с трудом поднялся на ноги, тело ломило от неудобной позы, а голова раскалывалась от выпитого накануне алкоголя. Он не знал, зачем ему это, но собирался пойти на прощание с Гермионой, поэтому было необходимо привести себя в приличный вид.

За несколько минут до начала церемонии Люциус был в атриуме Министерства магии. Казалось, с Героиней войны пришёл проститься весь Лондон, а, может, ещё и пригород. Люциус старался не бросаться в глаза и закрыл лицо капюшоном. Министр вышел на специально сооружённый помост и произнёс речь, в меру пафосную и очень трогательную. Поттер держался стойко и тоже смог сказать о том, как ценил и любил свою подругу. А Уизли не сдерживал слёз и выступать не стал. Они первыми прошли к гробу, в котором лежала Грейнджер. С последних рядов не было ничего видно, и Люциус терпеливо ждал свою очередь, пока все желающие пройдут мимо гроба. Кто-то просто смотрел на погибшую девушку, кто-то слегка касался её рук, кто-то оставлял возле гроба цветы. Прощание длилось не один час, но Люциус был готов ждать весь день. Он даже пропускал вперёд тех, кто прибыл после него. Ему хотелось быть последним в этой процессии.

Когда наконец подошла очередь Люциуса, Поттер и Уизли уже покинули атриум вслед за Министром. Гроб охраняли двое авроров, но больше в атриуме никого не было. Люциус подошёл к гробу, и глаза ему застили слёзы. Он смахнул их, снял перчатку и осторожно коснулся руки Гермионы. Холодная как лёд. А ведь только вчера он целовал эти тонкие пальцы, сыгравшие ему чарующую мелодию. Люциус присмотрелся и заметил крохотную точку родинки на большом пальце. Он помнил её! Заметил, когда целовал руку Гермионы. Он ведь не мог знать об этой родинке! Совсем крошечная, она не была заметна при мимолётном общении. Значит, Гермиона действительно была в мэноре!

— Простите, сэр! Вы скоро? — нетерпеливо спросил один из авроров.

— Да-да, сейчас.

Люциус склонился над Гермионой и поцеловал её руку. Другой аврор было шагнул к нему, но Малфой уже выпрямился, положил огромный букет белых лилий из своего сада прямо на ноги Гермионы и быстро направился к каминам.

На погребение были приглашены только самые близкие люди, но Люциус и сам бы не хотел там присутствовать. Он бы не смог наблюдать, как Гермиону закапывают в землю и придавливают гранитным надгробием. Ему и так было слишком тяжело на душе. Он даже не хотел напиваться, ведь от этого не становилось легче.

Люциус не видел смысла в том, что произошло. Не было смысла и в его дальнейшем существовании. Что он оставит после себя? Только ненависть и память о его преступлениях. То, что он строил всю жизнь, в последние месяцы развеялось в прах. В своей жизни Люциус не сделал ничего хорошего. Он мог бы просто уйти из жизни, ведь яд ждал своего часа в сейфе кабинета. Но Люциусу хотелось доказать, причём не другим, а самому себе, что он мог бы стать достойным такой женщины, как Гермиона, по которой горевала большая часть магической Британии.

На следующий день Люциус отправился к семейному нотариусу и изменил своё завещание. Потом снова вызвал Джефферсона и рассказал, что хочет сделать.

— Но, мистер Малфой, почему же имени Гермионы Грейнджер? — Алан недоумённо свел брови.

— Потому что я так хочу.

— Но это будет сложно. Всё-таки она была Героиней войны. Публичная личность... Её имя нельзя так просто использовать.

— Тогда пусть это будет Фонд памяти Гермионы Грейнджер. Так можно?

— Да, такая формулировка больше подходит, но всё же...

— Всё остальное — это Ваши заботы. Сделайте это, и заплачу тройную ставку. Далее: цели фонда — помощь жертвам войны и поддержка маглорождённых волшебников.

— Маглорождённых? — Алан окончательно уверился в том, что с Люциусом что-то не так.

— Да.

— И какие же меры поддержки Вы планируете?

— Летний лагерь для грязнокровок и полукровок, оставшихся без родителей. Если ребёнок не хочет жить в приюте или у родственников, на летних каникулах он сможет жить в этом лагере. Месяц, два или всё лето, как захотят. Также туда смогут попасть и чистокровные волшебники. За символическую плату или бесплатно, если у семьи не хватает средств. Его можно организовать в нашем поместье в Глостершире, оно всё равно пустует.

Алан кивнул, а его прытко пишущее перо фиксировало слова Люциуса на пергаменте.

— Для семей, члены которых погибли на войне, естественно, сражаясь против Тёмного Лорда, назначить ежегодные выплаты. Если кому-то требуется долгосрочное лечение или восстановление — расходы тоже возьмёт на себя фонд.

— Что-то ещё?

— Да, для этого потребуется договориться с директором Макгонагалл. По итогу каждого учебного года в Хогвартсе должны определить семь лучших учеников, по одному с каждого курса, для которых будет организована семидневная поездка за границу.

— Куда именно?

— Куда угодно. В Европу или на Восток, в места магической силы. Пусть, не знаю, каждый год проводят голосование, куда отправить детишек.

— Хорошо, я понял. Но, мистер Малфой, на это потребуются огромные средства. Фонд, конечно, будет привлекать пожертвования и спонсоров, но они не окупят и половины.

— Я отдаю на это половину своего состояния.

— Что?!

Даже после глобальной раздачи «благодарностей» и частичной конфискации, Малфой оставался очень богатым человеком. А его тайные источники дохода и скрытые накопления так и не были открыты Министерством. Люциус решил оставить Драко в наследство Малфой-мэнор и достаточно денег для его содержания. Сын и так не претендовал на наследие рода. Говорил, что хочет всего добиться сам, доказать себе, что стоит чего-то без поддержки семьи. Всё остальное должно было перейти благотворительному фонду.

— Мистер Малфой, я должен задать этот вопрос, — Джефферсон остановил перо. — Вы точно уверены в своих намерениях? Это такой глобальный шаг, его надо обдумать не один день.

— Я всё прекрасно обдумал, у меня было время. Я в твёрдом уме и в трезвой памяти, и это моё осознанное решение. Организуйте всё, скорее представьте мне на подпись нужные бумаги и найдите достойного управляющего фондом.

— Есть у меня на примете одна особа. Сообразительная, активная, полна энтузиазма и очень честная. Даже слишком, — хмыкнул Алан. — Она, кстати, из маглов. Думаю, это подходит Вашему фонду?

— Да, отлично.

— Хорошо, я всё понял. Всё будет сделано в ближайшее время.

Хоть Джефферсон и считал Люциуса помутившимся рассудком, он в точности выполнил все его поручения. Всё было организовано в кратчайшие сроки, но Малфою эти дни казались бесконечными. Он бродил по мэнору, словно призрак, и не мог ничем себя занять. Люциус переселился в комнату, где так недолго пробыла Гермиона, и почти не расставался с заколкой, которой собирал её локоны.

Небольшой отдушиной стала музыка. Люциус хорошо играл на рояле и имел отличный слух. По памяти он пытался воспроизвести хотя бы кусочек той мелодии, что сыграла для него Гермиона. И довольно скоро у него получилось.

В день, когда были подписаны все бумаги для работы фонда, Люциус убрался в доме, достал из сейфа пузырёк с ядом и направился к роялю. Погода была пасмурная, к вечеру пошёл дождь. Люциус даже не пытался подавить воспоминания о появлении в поместье Гермионы. Да, мысли о ней причиняли боль, но они и поддерживали в нём жизнь. Правда, сейчас не было грозы, как в тот раз. Поэтому, когда Люциус доиграл кусочек мелодии, который ему удалось воссоздать, в доме стояла тишина, нарушаемая только шорохом дождя. И поэтому Люциус отчётливо услышал скрип двери, ведущей на террасу. Он закрыл глаза и вдохнул свежий воздух, наполненный ароматом дождя. Так пахла Гермиона, когда он нёс её на руках в особняк.

Раздалось шлёпанье босых ног по полу, а на плечо ему легла замёрзшая рука. Полная отчаяния мысль о том, что он окончательно сошёл с ума, не выдерживала соперничества с безрассудной надеждой на лучшее. Люциус обернулся и так резко вскочил на ноги, что свалил скамеечку, на которой сидел. Перед ним стояла насквозь промокшая Гермиона. Её тело облегало то же самое белое платье, а мокрые волосы прилипли к шее и плечам.
Люциус не мог произнести и слова, только молча обхватил её запястья, под которыми пульс отбивал барабанную дробь.

— Ты... Это же ты? Я не сошёл с ума?

Гермиона растерянно улыбнулась, но не успела даже слова сказать в ответ. Люциус так крепко прижал её к себе, что на несколько секунд оторвал от пола.

— Плевать, даже если я сошёл с ума. Только бы ты была здесь, больше мне ничего не важно.

Гермиона обвила его руками и уткнулась носом в шею, обдавая кожу горячим дыханием. А Люциус провёл ладонями по её спине и нащупал возле лопаток два грубых шрама, доходящих до самых плеч.