Но ОН знал больше
Гарри знал многое, что не знал никто. Гарри знал и не собирался ничего менять.
Альбус Персиваль Вульфрик Брайн Дамболдор, имеющий огромное количество титулов, прожил огромное количество лет и видел многое. В жизни Вульфрика было много боли, слез, радости, счастья и планов. Хотя, пожалуй, планов было больше всего. И самым большим и сложным планом был «Избранный». Альбус возлагал на этот план очень и очень многое. По сути, всё, что имел. И Брайн заслуженно считал свой план гениальным. И, когда, приехав в Хогвартс, Гарри Поттер, тот самый Избранный, идеально следовал Плану, Дамболдор был невероятно рад. Но он не спешил расслабляться. И, на самом деле, не зря.
Ведь иногда… Дамболдор видел. Он видел редкие, случайные, слишком понимающие взгляды. Альбус замечал, как Поттер делал все совершенно безэмоционально, будто на автомате. Потому что мальчик был как-то слишком идеален: весел, приятен, умен, красив… Потому что его глаза всегда были пусты. Дамболдору порой казалось, что Гарри идет на это только потому что знает больше. Что Гарри на самом деле знает о Плане.И что… мальчишка имеет совершенно иной мотив, цель, чем хочет показать. Дамболдору казалось, Дамболдор боялся. Это было смехотворно, но это было так.
Гарри Поттер приходил к Альбусу во снах. Гарри Поттер шептал Вульфрику на ухо: «Ты виноват» — и смотрел пустыми глазами. Шептал ему: «Это твоя вина» — и показывал мертвое тело Арианы, его сестры. Мальчишка повторял: «И ты заплатишь» — Дамболдор в очередной раз просыпался в холодном поту, собирался на завтрак, как обычно отправляя Поттеру записку с приглашением «на разговор». А вечером Избранный приходил в его кабинет, наливал чашечку чая, жевал лимонные дольки и, предлагая и то и другое директору, смотрел долгим, тяжелым, пронизывающим взглядом, пробирающем до глубины души. Словно это действительно он приходил во снах. И иногда Вульфрику казалось: они поменялись местами. Мальчик давно не его Избранный, а директор все еще его Кукла. И в такие моменты директор действительно готов был отказаться от Плана и просто прикончить ребенка, который точно знал слишком много.
А Гарри Поттер действительно знал. И, когда кукла готова была сорваться, просто просил друзей успокоить. И Альбус просто просыпался в своей кровати, ничего не помня о несоотвествии Гарри и радуясь, что всё идет по плану. А потом снова замечал, снова боялся и снова забывал. А Гарри наблюдал, улыбался и пугал. Но это было очень весело.
Северус Снейп никогда не видел в глазах Гарри Лили. Северус Снейп почему-то не видел в мальчике и Джеймса, хотя Избранный и был вечно окружен друзьями, много шутил и нарушал правила. И зельевар не мог понять, что не так в ребенке, пока не осознал, что время от времени компания Поттера меняется. Пока не увидел, как ребенок, пробравшись на третий этаж, разговаривал с цербером. Пока не узнал, что он, почему-то гриффиндорец, является любимчиком всех приведений. И иногда мальчишка говорил, смотрел так, будто… он играл ими. И все это не дало профессору никаких положительных эмоций, он только стал хуже спать. И бояться. Потому что этот мальчик не был человеком. Потому что он был опасен. Потому что он что-то знал. И профессор иногда был готов сорваться, забить на все обеты и просто позорно сбежать. Этот мальчишка не нуждался в защите. Это от него следовало бы защищаться.
А Гарри Поттер действительно играл. Он действительно знал. И, когда нитки готовы были порваться, просто просил друзей о забвении. И Северус, как обычно, просыпался в своей кровати, ничего не помня о необычности Гарри и в который раз дивясь его успехам в зельеварении. А Гарри наблюдал. И, Модред, это было невозможно весело.
Аргус Филч никогда не колдовал в школе, но когда Гарри Поттер тихо подошел к нему и искренне восхитился красотой его палочки, Аргус был шокирован. Никто же не знал. Наконец переведя взгляд в глаза ребенка, Филч испугался, увидев то, что в глазах столь приятного и веселого ребенка быть не могло: свой страх, свою память и свое прошлое. Опытный солдат разглядел в глазах малолетки войну, которую он с таким трудом прошел, оставшись практически сквибом. Мало того, солдат испугался. И это было слишком необычно, слишком неправильно. У ребенка не может быть ауры смерти. А если и была… Что, конечно, невозможно… То это было слишком опасно. Солдат стал искать. Но не нашел. Зато понял, что это знание принесет ему только беду. Этот мальчишка, казалось, слишком много знал.
А Гарри Поттер действительно знал. И, когда плотина воспоминаний готова была прорваться, только просил друзей успокоить. И Аргус просто, как обычно, просыпался в своей кровати, ничего не помня о необычности Гарри и в который раз дивясь его примерностью. А мальчишка пугал…
Филиус Флитвик был молодым для гоблинов и старым для людей. Он преподавал в школе, потому что в ней было не слишком скучно, порой даже довольно интересно. И Гарри Поттер был интересным. Вернее сказать, странным. Полугоблин просто хотел разгадать его. Ведь это было интересно. Ведь мальчик знал больше, чем кто-либо другой. Даже приведения советовались с ним.
А Гарри Поттер действительно знал. А пружина не была даже натянута, и мальчик ничего не делал. И Филиус всегда, как обычно, просыпался в своей кровати, помня.
Гарри Поттер знал слишком много. И ему это нравилось. Гарри Поттер пугал. И это было прекрасно. Гарри Поттер интриговал. И это было лучшим. Потому что наблюдать за тем, как одни и те же люди наступают на одни и те же грабли совершенно разными путями было… нет, не совершенно, но невероятно близко к данному описанию.