~ Epilogue ~
На следующее утро на испуганный вопль Хагрида сбежалась вся школа. Здоровяк упал на колени, спрятал свое лицо в огромных руках и заревел. Но все понимали его, потому что не заплакать при виде жестоко убитой Мэри Харрис было невозможно
Девушка со следами крови на одежде и лице лежала перед хижиной лесничего. Она держала в руках свою волшебную палочку. По бокам от девушки лежали розы, сложенные в характерную метку Пожирателей, которая словно показывала, чья это была работа.
Послышался рев Фреда Уизли, который бросился к девушке, оглушающее громко вопя её имя. Но на его локоть упала рука Джорджа, остановившая Уизли. Рыжеволосые близнецы заревели в унисон, обнявшись и поочередно смотря на тело Мэри Харрис.
Гермиона Грейнджер, кутаясь в красно–золотой шарф, обнимала Рона. Уизли же ощущал, как внутри него образовалась пустота, и, чем дольше он смотрел на безжизненную Мэри, к телу которой никто не решался подойти, тем печальней ему становилось. Она была его верным другом с самого первого курса, а теперь Харрис погибла. Умерла из–за чертовых Пожирателей Смерти.
Стоящий возле них Поттер смотрел вникуда. Он чувствовал, как тяжело ему стало дышать. Пожиратели забирали у него все: друзей, родителей и веру, но продолжаться вечно это не могло вечно.
Что–то должно было остановить этот бесконечный круговорот смертей.
Золотая Троица переглянулась и поняла, что должна убить Волан–де–Морта. В отместку за всех, кого он забрал.
На громкие крики и суматоху прибежал Оливер Вуд. Семикурсник, используя локти и маты, протиснулся через толпу и оказался в первых рядах. На мгновение он замер, словно не поверил своим глазам, а потом стих.
Внутри парня образовалась черная дыра, которая засасывала в себя все его чувства, мысли, которая не оставляла ничего. Вуд не чувствовал ни грусти, ни ярости. Он был ошарашен смертью той, которую действительно любил, и своим бессилием в данной ситуации.
Ноги Оливера подкосились, и он, сам того не желая, упал на колени перед Мэри. Он смотрел на её спокойное лицо, на котором застыла поразительно радостная улыбка, и не уходил, пока Минерва МакГонагл насильно не увела его в мужскую спальню Гриффиндора, не переставая подбадривающее трепать парня по плечу.
Отец, узнав о кончине Мэри, схватил письмо–громкоговоритель и разорвал его в мелкие клочья. Эдвард Имануэль Харрис ревел, сидя на краю мягкого серого кресла, гневно разбрасывая остатки говорящего письма по гостиной дома, в котором его больше никто и никогда не будет ждать.
Похоронили Мэри рядом с её матерью, на окраине небольшого кладбища за Черным Озером. В тот день там собрались практически все друзья Мэри, которых у неё было предостаточно. Девушку одели в самое красивое платье, найденное в её вещевом шкафу. Оно было черным, едва прикрывало её колени и открывало плечами и хорошо скрывало рану на животе.
Фред и Джордж не могли промолчать и рассказали всем пришедшим всё, что они пережили вместе с Мэри, заставив учеников Хогвартса пару раз засмеяться. Они, нетерпеливо перебивая друг друга, говорили, что Харрис никогда не была против их затей и всегда могла помочь. Рассказали про её заливистый смех, который, как оказалось, будоражил кровь обоим Уизли.
Свое последнее слово в её адрес произнес Альбус Дамблдор. Он, стоя над гробом Харрис, говорил, что был уверен, что Мэри окончит школу на золотую медаль, сдаст все экзамены на высший балл и будет навещать любимых преподавателей. Сказал, как её любили учителя, как несколько профессоров были скошены вестью о её кончине.
Все смотрели на девушку, лежащую в гробу, пытаясь запомнить Мэри именно такой навсегда. Почти никто не слушал Дамболдора. Никто, кроме отца Мэри, который пожалел, что толком не интересовался жизнью дочери, постоянно ссылаясь на работу в Министерстве Магии.
Но в самый грустный день его жизни, он услышал столько хорошего о собственной дочери, что после этих речей у Эдварда Харриса осталось горько–садкое послевкусие.
Ближе всех к гробу стояла Золотое Трио. Гарри не плакал, но, всматриваясь в безжизненное лицо Мэри, уже в сотый раз дал самому себе клятву убить Волан–де–Морта. Рон иногда смачивал глаза платком, но Гермиона же вообще не переставала плакать. Всегда сдержанная и скромная гриффиндорка в тот день не могла сдержать слез. Она то тихо ревела в куртку одному из парней, то срывалась на крик и громко всхлипывала, едва сдерживая желание упасть на колени.
Оливер не плакал на похоронах, но, как стало известно позже, ревел в комнате, уткнувшись лицом в подушку. Во время погребения он стоял в стороне, чувствуя, как скорбь и тоска поедали его изнутри.
Вуд вспоминал, как они с Мэри сидели в гостиной Гриффиндора на Новогодних Каникулах и обсуждали их совместное будущее. Мэри думала про карьеру, а он – про их личную жизнь, думая, куда они поедут на медовый месяц, кого позовут на свадьбу и как назовут детей. Такие серьезные темы всегда смущали Мэри, а Оливера, наоборот, всегда веселил её румянец, вызванный такими «серьезными темами».
Его глаза против собственной воли снова намокли, и гриффиндорец, раздраженно запрокинув голову к небу, медленно выдохнул.
Каждый подходил и говорил ушедшей последние слова. Кто–то ограничивался простым «Покойся с миром, Мэри Харрис», а кого–то уносили, подхватив под руки и утешая. Фред и Джордж, не зная, что сказать их лучшей подруге, ограничились простым «Пусть Земля тебя будет пухом, дорогая», а потом, обняв друг друга за плечи, пошли в сторону Хогсмида, где собирались выпить по кружке сливочного пива. Отец Мэри, утирая слезы, шепнул ей:
– Спи спокойно, моя доченька... Моя красавица.
Оливер наклонился и поцеловал девушку в холодные губы, не сказав покойнице и слова. Положив возле гроба своей бывшей девушки две алые гвоздики, он, пошатываясь из стороны в сторону, направился в школу чародейства и волшебства.
На кладбище никого не осталось, кроме людей, которые должны были закопать гроб Мэри Харрис. Они, оглянувшись по сторонам, кивнули друг другу и потянулись к лопатам, как вдруг их окрикнули:
– Подождите, не закапывайте гроб!
С другого конца кладбища к ним шел Малфой. Его черное твидовое пальто не было застегнуто и развевалось на холодном ветру, бросая в лицо Драко снежные хлопья. Но, Малфою, видимо, было плевать на резкое похолодание. Он, поправив черную отутюженную рубашку, присел возле гроба Мэри на корточки.
Гробовщики переглянулись и отошли в сторону, одновременно достав по сигарете.
Драко Малфой, все–таки запахнув пальто, подошел к могиле Мэри. Он долго всматривался в её лицо, оглядывал черное платье девушки, которое она практически не надевала, а мысли в его черепной коробке проносились со скоростью света.
Драко смотрел на её яркие губы, которые в тот момент казались ему совершенно необычными. Насыщенный цвет красной помады напоминал ему кровь, которая шла у Мэри изо рта в последние секунды жизни.
От этих воспоминаний на языке Малфоя сразу же появился железный привкус.
Он не знал, почему поцеловал её. Ведь Мэри никогда ему не нравилась, он не видел в этой полукровке чего–то прекрасного и поистине чудесного, что могло бы заставить его сердце биться чаще. Да и она не любила его...
Тогда Драко просто захотел сделать это, но на вопрос «почему?» ответа найти не мог.
Малфой покачал головой, словно пытался избавиться от лишних мыслей, и место одних дум послушно заняли другие.
Он знал, что виноват в смерти Харрис. Если бы он не сказал о Мэри ни слова на втором собрании Пожирателей Смерти, так когтевранка ещё ходила по коридорам Хогвартса, смеялась и, сталкиваясь с Малфоем в проходе, обязательно обменивалась с ним парой колких слов.
Она была красива. Красива, но, увы, мертва.
Драко не желал признавать этого, но Малфой понимал, что будет скучать по ней. Возможно, один раз всплакнет в туалете Плаксы Миртл. Но одно Малфой знал точно – он будет помнить о её гордом уходе из жизни до тех пор, пока жив сам.
Драко Малфой наклонился и аккуратно провел рукой по лицу девушки. Она на это никак не отреагировала, но именно сейчас парню захотелось, чтобы Мэри с возмущением отпрянула от его рук и на повышенных тонах произнесла что–то из серии «Не прикасайся ко мне, Малфой!».
Слизеринец не знал, сколько времени провел возле могилы Мэри, но поднялся с колен только тогда, когда один из гробовщиков осторожно коснулся его плеча, будто поторапливая Малфоя.
Тогда парень бросил в гроб свой непышный букет из двух алых роз и тяжело выдохнул. Посмотрев на девушку, он сочувствующе покачал головой и произнес:
– Тебя же предупреждали, Харрис. Будь осторожна.