Глава 4
Янислав
— Что вы принесли? Зачем эти бутерброды? Я сказал купить еду в ресторане!
— Босс, но это же Биг Мак. С котлетой, двойной.
Глядя на парня, который является одним из моих телохранителей, но ещё совсем зелёный и не разбирается в правилах игры, отталкиваю гамбургеры и горячий кофе в стакане, которые он держит в руках.
— Сам будешь это жрать! Немедленно в ресторан за едой!
Ко мне подходит Георгий Погорелов, мой главный сообщник в этой афере и говорит назидательным тоном:
— Янислав Михайлович, если мы принесём ему еду из ресторана, это будет выглядеть подозрительно. Мы вообще должны его не кормить, чтобы он испугался ещё сильнее.
— Что ты хочешь этим сказать? Что Громов не испугался достаточно сильно? Да он поседеет от этого инцидента! Я уже сожалею, что устроил всё это. Ладно, несите эти гамбургеры.
Погорелов выхватывает купленную еду у парня, открывает дверь в подвал и ставит пакет с гамбургерами и стакан на пол помещения, где находится Громов. Прежде, чем он закрывает дверь, я слышу, что Громов упавшим голосом спрашивает, когда его выпустят.
От этой его печальной интонации человека, который смирился со своей участью и ждёт окончание сложившейся ситуации, словно в конце его поведут на эшафот, мне становится не по себе.
— Он должен просидеть здесь три дня минимум. Давайте ещё раз обговорим все детали, — говорю я, выходя из подвального помещения в гостиную и усаживаясь в кресло.
Мы находимся в гостиной моего загородного старого дома. Этот дом принадлежал ещё моему прадедушке. Я собираюсь его снести и построить новый.
Чувствую себя, откровенно говоря, преступником, совершающим ужасное злодеяние. Это я велел инсценировать похищение Громова. Наверное, я поступил как отчаявшийся дурак, но мне совершенно плевать кто и что об этом подумает.
Я хочу привязать Громова к себе. Толстенной такой цепью!
Всю жизнь я жил по указу моего отца. Своих желаний у меня не было, я выполнял его просьбы, приказы, следовал его советам, делал то, что он хочет.
Конечно, мой гениальный отец знал меру и никогда не переходил границ моей личности. Но всё, что я делаю в течение жизни, это я делаю, чтобы быть с ним наравне хоть немного.
Безусловно, я отлично понимаю, что никогда не смогу сравниться с ним ни в жизни обыкновенной, ни в работе, ни в умениях, ни в талантах.
Вчера, когда я всё больше вглядывался в Громова, который ответственно и с трудолюбием трудился в моём офисе, я понимал, что он мне нужен.
Возможно, это желание было похоже на то, которое испытывает ребёнок, мечтая о подарках под новогодней ёлкой. Это очень эгоистично, подло и ни в какие ворота не лезет, но я хочу, чтобы Громов было рядом со мной.
Всю жизнь. И после жизни желательно тоже.
Этот мужчина очень быстро вникал во все рабочие детали, в мои пожелания и потребности.
Он очень чутко всматривался в моё лицо, словно пытался прочесть, что же меня тревожит, о чём я переживаю, что меня радует или наоборот огорчает.
Несмотря на то, что на вид он неотесанный мужик, натура у него очень чуткая и добрая. Высокий уровень эмоционального интеллекта и стремление вникнуть в малейшие детали, делают его не просто незаменимым работником, но и тем партнёром, которого я бы хотел видеть рядом с собой во всех аспектах жизни.
Я захотел его до зубовного скрежета, до колючих пронзительных мурашек по спине, до злых слёз, которые выступили на моих глазах, когда я понял, что он не будет моим возможно никогда.
Это повергло меня в пучины отчаяния и депрессии, но имея стратегический ум, я быстро взял себя в руки и построил план действий. План возник буквально за несколько секунд готовый со всеми нюансами.
У меня затаилась надежда, когда я узнал подробности его личной жизни.
Мирослав не был женат, в компании женщин его никогда не видели. Громов — домосед, который не водит к себе домой представительниц женского пола и не был замечен в их компании.
Даже старушки, которые годами сидят на лавочке под его подъездом и мусолят сплетни о происходящем в районе и во дворе, рассказывали моим людям, что Мирослав Громов — человек очень одинокий и похоже, единственная женщина в его жизни, с которой он близко общается — это его мама.
Мирослав держит кошку и постоянно спорит и переругивается в своей квартире с какой-то Алисой, но всем соседям хорошо известно, что в квартире он абсолютно один.
Возможно, Алиса это его тайная любовница, которую он от всех скрывает. Однако мои детективы ничего не нарыли ни на какую Алису. Громов ведёт размеренную жизнь, дни которой похожи один на другой. Имеет узкий круг общения.
Раньше он работал в фирме своей матери. Но когда его мать продала фирму несколько месяцев назад, он всё это время сидел дома, играл в приставку и работал на удалёнке копирайтером.
Это работа не приносила ему достаточно денег на прожиточный минимум. Мирослав стал подыскивать что-нибудь более серьёзное. По образованию Громов учитель русского языка и литературы, но видимо его раздражают орущие, непослушные дети, точно так же, как и меня, поэтому он не смог работать в школе. Впрочем, несколько лет назад он давал частные уроки русского языка для детей старшего возраста, но работа в фирме матери занимала всё его время.
В целом, я знаю о нем практически всё, но ни разу не заметил, чтобы в его жизни фигурировала какая-нибудь девушка.
Мои хакеры взломали все его социальные аккаунты и почту, но никаких переписок с дамами он не вёл. Громов вообще мало вёл переписок с друзьями и родственниками.
В основном это были деловые и рабочие моменты. Такое впечатление, что никаких романтических отношений у Мирослава никогда не было.
Ну не может же мужчина, привлекательной внешности, которому за тридцать, не подкатывать к каким-нибудь блондинкам в интернете!
Ну или к блондинам, если уж на то пошло.
Громов не подкатывал и к нему тоже не подкатывал никто, если не брать во внимание редкий флирт со стороны рандомных девиц в соцсетях, а если такое случалось, то он тут же удалял такие переписки, поэтому мои хакеры ничего обличающего не нашли.
На фотографиях в соцсетях он был обычно или один, или со своей маман, или с маленькими племянниками и кузенами.
Эти двоюродные братья жили очень далеко, где-то на севере России и виделся он с ними очень редко.
Озадаченный таким его образом жизни, аскетичным и асексуальным, я стал лелеять некоторую надежду. Искорка этой надежды разрасталась в полноценное пламя с каждым часом.
В любом случае, я решил наглухо, накрепко привязать Громова к себе. Раз и навсегда. Навеки. До гробовой доски.
План, как это сделать, родился в моём отчаявшемся разуме буквально за одно мгновение!
Несколько минут я боролся с собственной совестью, ведь то, что я собирался сделать — очень подло и коварно по моему мнению. Но моё эгоистическое желание присвоить себе Мирослава победило очень быстро все доводы разума.
Итак, возле потрескивающего камина я обговариваю детали этого дела со своими подчинёнными.
— Что мы имеем. Неизвестные похитили Мирослава Громова, чтобы потребовать у владельца и генерального директора трейдинговой компании «Трейдер» миллион долларов за его освобождение. Эти люди вскрыли переписку сотрудников компании и прочли, что некоторые сотрудницы обговаривали тот факт, что Громов является моим близким другом и товарищем уже многие годы. Они поверили этим слухам и решили, что на похищении Громова можно хорошо заработать. Выкуп я обязательно выплачу, чтобы освободить своего дорогого друга. Сейчас между похитителями и мною ведутся переговоры о месте и времени, где я оставлю выкуп. А именно это будет лесополоса за городом, куда я с вертолёта сброшу сумку с наличными. Безусловно, это будет выглядеть так, что после того, как сумка упадет на землю, кто-то приезжает, деньги забирает из сумки и уезжает. На самом деле я выброшу пустую сумку, в которой не будет никаких денег. Для того, чтобы во всю эту ситуацию поверили все, я подключу капитана полиции Макара Стрелецкого. После нашего разговора я позвоню ему, и скажу, что моего секретаря Громова похитили и требуют выкуп. Я не хотел ему сообщать об этом, потому что очень сильно боюсь за жизнь своего секретаря, но что-то подсказывает мне, что я должен его осведомить об этом. Всё должно выглядеть очень правдоподобно и по-настоящему, чтобы Громов и все не только в офисе, но и среди домашних родственников поверили в эту сказку. После того, как деньги якобы заберут, Громов окажется на свободе. С мешком на голове высадите его где-нибудь за городом. Не забудьте вернуть смартфон, документы, банковскую карту, и все, что отняли. Георгий, ты должен помочь мне разыграть этот спектакль наилучшим образом.
Погорелов смотрит на меня умными, чёрными глазами преданного пса и заверяет, что он служит мне и моему отцу очень много лет, и если он должен помочь мне в этом деле, то обязательно поможет и будет держать язык за зубами.
— Михаил Лаврович вытащил меня из ужасного дерьма, поэтому я должен ему по гроб жизни. Помочь вам в этом деле, для меня сейчас основная задача. Не важно, какую цель вы преследуете... — говорит Погорелов, твёрдо кивая. — Но если вы подключите полицию, не возникнут ли проблемы?
— Мой отец не должен об этом ничего знать. Никто кроме нас шестерых не должен об этом ничего знать, — говорю я. — На счет Стрелецкого не переживай. Он обычный мент. Детективные способности у него напрочь отсутствуют. Он приедет на место, где я выброшу сумку, увидит, что она пустая и всё — расследование зайдет в тупик! Таких дел в полиции, тупиковых висяков, лежит тысячи, пока их не отправляют в архив. Громов ничего рассказать не сможет. Опознать людей, которые похитили его, не сумеет. Они все изменили свою внешность. Этого подвала скоро не станет, дом будет снесен и на его месте построят новый. Все, что должен знать Громов — это то, что его похитили, и я выплатил миллион долларов за его освобождение.
Погорелов, который держит агентство по предоставлению охранных услуг, имеет в своём контингенте надёжных бравых бойцов, которые прошли с ним огонь, воду и медные трубы, заверяет, что все будут держать рот на замке.
— Сумму, которую якобы потребовали похитителей обналичить в реальные деньги довольно трудоёмкая задача, на которую уйдёт некоторое время. Поэтому, Громов должен посидеть в подвале. Заботиться о нём нужно очень хорошо. Я буду приезжать утром и вечером, и проверять, как он здесь живёт. Помните, что ни один волос его головы не должен упасть. Это очень ценный для меня человек, очень важный и очень дорогой. Он, как член моей семьи или даже больше. Никаких грубостей, никакого насилия или агрессии. Все его базовые потребности должны удовлетворяться незамедлительно.
— Вас понял, Босс, — говорит Погорелов.
Проверив еще раз, чем будут кормить сегодня Мирослава и все ли у него есть необходимое, я уезжаю в офис на работу.
Вера Васильевна, увидев меня, тут же спрашивает, не уволил ли я случайно Громова? Я делаю скорбное и горестное лицо, отмахиваюсь и ухожу в свой кабинет, где запираюсь и мрачно сижу, ни с кем из подчиненных не разговаривая до самого вечера.
На следующий день это повторяется. По этажам офиса ползают самые разнообразные слухи. Сотрудницы разочарованы и огорчены исчезновением Мирослава Григорьевича.
Все грешат на меня, офисного тирана, уволившего такого замечательного человека. Он же такой шикарный мужчина, и так хорошо выполнял свою работу, и многие уже раскатали губу, что смогут выйти за него замуж.
Новости о вероятном замужестве меня особенно забавляют. Коварно усмехаясь, посылаю всем этим претенденткам на пост жены моего Мирослава мысленный кукиш и злодейский смех Тёмного Властелина.
Сидя в офисе и разыгрывая убитого горем начальника, секретарь которого исчез неизвестно где, я звоню Макару. Прости, друг, но ты нужен для этого спектакля.
Уверен, ты согласился бы участвовать в нем, узнай, какую цель я преследую. Любовь — это всегда высшая цель, а если у меня имеется хоть микроскопический шанс влюбить в себя Мирослава, я всё сделаю и даже больше того, чтобы осуществить свою мечту.
Мирославу будет со мной очень хорошо. Мы будем жить душа в душу. Жить — не тужить, и добра наживать.
Как говаривал один киношный персонаж: «Вы привлекательны, я чертовски привлекательный. Так, зачем же нам терять время?»
Сделав несчастное лицо, звоню полицейскому по видеосвязи. Мак занимается в спортзале и когда отвечает, лежит под штангой.
— Макар, ты когда-нибудь влюблялся с первого взгляда?
— Нет, такого не случалось. А ты? Неужели?
— Да, Мак. Это случилось нежданно-негаданно. Но мою любовь похитили...
Тут я очень тяжело и глубоко вздыхаю и морщусь так, словно собираюсь расплакаться.
— Как это похитили, Янислав?
— Понимаешь Макар. Только выслушай меня очень внимательно. Ко мне на службу поступил мужчина, тридцать один год, Мирослав Громов. Совершенно прекрасный человек! И вот вчера вечером его похитили и требуют у меня выкуп. Миллион долларов.
— Ничего себе! — округляются глаза Стрелецкого. — И как хорошо ты знал этого Громова?
Ну вот посыпались полицейские расспросы. Я давно приготовился к ним очень тщательно, поэтому рассказываю уже придуманную заранее историю.
— Громов поступил ко мне на работу в понедельник. Мы знакомы всего три дня. Но понимаешь, по-нашему офису поползли слухи, что Мирослав и я давно знаем друг друга и являемся хорошими друзьями. Поэтому я взял его на работу секретаря даже без собеседования. Мои подчинённые напридумывали всякого. Поэтому, вероятно, похитители думают, что с Громовым у меня близкие отношения. Мне доложили, что некоторые чаты офисных сотрудников взломаны. Вероятно, там обсуждались наши с Громовым дружеские отношения. Похитители рассчитывают получить такую огромную сумму денег за жизнь моего друга. За эти три дня я успел хорошо узнать Громова. Это хороший работник и человек.
— И ты влюбился в него с первого взгляда? — Макар, прищурившись, смотрит на меня.
— А что, я не могу влюбиться с первого взгляда? — обиженно спрашиваю я.
— Конечно, можешь. Хотя это на тебя совсем не похоже. Значит, они требуют выкуп? Ты разговаривал с Громовым? Часто бывает так, что похищенный уже убит, но за него требуют выкуп, как за живого.
— Ох, не говори таких ужасов, Макар! Я не разговаривал с Громовым. Я сказал похитителям, что немедленно обналичу требуемую сумму и оставлю деньги там, где они скажут. Я всё же надеюсь, что Мирослав жив и здоров.
— Ты же сам понимаешь, что если ты заявишь об этом похищении в полицию, то мы будем принимать активное участие в этом деле. Тогда шанс, что они убьют Громова, увеличивается во много раз.
— Да, они мне сказали, чтобы я не сообщал в полицию, а сделал всё по-тихому. Они будут связываться со мной по анонимной почте. Пришлют туда все следующие указания. Но мне так страшно, Макар. Я не знаю, что мне делать и правильно ли я поступаю?
— Ты правильно поступил, что позвонил мне, Янислав. Вычислить преступников по интернету сложно, но возможно. Сейчас преступники используют такие технологии, что до них не доберешься, даже используя новейшие методы. Но мы, конечно же, попробуем!
— Ты меня очень обнадёжил, Макар! Я сейчас пришлю тебе пароль от моего почтового ящика, чтобы ты был в курсе всех событий!
— Держись, Воронцов! Мы сделаем всё от нас зависящее.
Поджав скорбно губы, я киваю и отключаюсь.
Я даю Макару доступ в свой почтовый ящик. Спустя час Погорелов присылает видео, где Громов сидит на железной койке в подвале пристёгнутый наручником.
Он бросает лишь единственный взгляд в камеру, но это взгляд режет моё сердце без ножа. Я в тысячный раз сожалею о том, что провернул это дело.
В этом же письме похитители сообщает место, где я должен оставить сумку с долларами.
Макар говорит, что отследить человека, который пользуется анонимной почтой практически невозможно. Остаётся только один выход, это заплатить похитителям выкуп.
Спустя два дня, под присмотром полиции, я сажусь в вертолёт с сумкой, набитой баксами. Вертолёт поднимается в небо, и летит в сторону назначенного места. Погорелов, который управляет штурвалом, подмигивает мне.
Над местом, которое указали похитители, я выбрасываю точно такую же сумку, но только совершенно пустую.
Она падает возле лесополосы, где обычно очень редко приезжают машины и совершенно безлюдно.
Мы возвращаемся обратно. Полиция во главе со Стрелецким, укатила на место, где появятся преступники.
Стрелецкий обещал, что не будет приближаться к ним, но слежку установить обязан. Выйдя из вертолёта, я сажусь в своё авто и уезжаю домой. Погорелов улетает на вертолёте вместе с деньгами, а потом привозит мне сумку на машине.
Я успеваю сделать вечерний кофе, когда раздаётся звонок от Громова.
— Янислав Михайлович, здравствуйте! Это я Мирослав Громов. Надеюсь, вы ещё не уволили меня? Завтра утром я обязательно появлюсь на работе в офисе! Понимаете тут такое дело... Меня похитили. Вы, наверное, знаете?
Когда я слышу голос Мирослава, мир расцветает для меня всеми радужными красками. Палитра и оттенки настолько богатые, что я пребываю в диком восторге и счастливой эйфории несколько мгновений.
— Здравствуйте, Мирослав Григорьевич! Конечно, я знаю, что с вами произошло. Я заплатил выкуп и счастлив, что вас отпустили на свободу.
— Вы, правда, заплатили Миллион долларов?!
— Да, Мирослав Григорьевич. А что, по-вашему, я должен был сделать?
— Я не знаю... Не знаю! Я вам так благодарен, вы не представляете!
Я слышу, как Мирослав всхлипывает, и тоже начинаю заливаться слезами. Это происходит впервые в моей взрослой жизни. Я не плакал лет с шести, когда упал с трёхколёсного велосипеда.
— Это что же, Янислав Михайлович, я вам теперь по гроб жизни должен? Это теперь я буду работать на вас совершенно бесплатно всю оставшуюся жизнь?
В голосе Громова слышится такое потрясение и шок, что я уже начинаю за него бояться.
— Мирослав Григорьевич, успокойтесь, пожалуйста. Давайте всё обговорим при личной встрече. Может, я к вам приеду, и мы побеседуем в домашней спокойной обстановке?
— Ох, всё это у меня в голове совершенно не укладывается! Это просто нереально! Конечно, приезжайте. Откровенно говоря, я бы сам к вам приехал, но я настолько вымотан и в таком ужасном стрессе нахожусь, что даже не могу встать с кровати.
— Что вам привезти, Мирослав Григорьевич? Может быть какая-то еда нужна, напитки, таблетки, лекарства? А может быть, вам нужно в больницу к доктору?
— Нет, в больницу мне не надо. Я нормально себя чувствую. Просто ужасный стресс. Меня хорошо кормили и поили. Просто это нервное. Отдохну, и всё пройдёт! Я сейчас закажу доставку. Еда в холодильнике вся испортилась. Вам что-нибудь заказать, Янислав Михайлович?
— Нет, нет, мне ничего не нужно. Я сейчас к вам подъеду. Выпейте успокоительного и ложитесь.
Отключившись, я выхожу в холл, и коварно улыбаясь своему отражению, делаю знак победы.
Работать на меня по гроб жизни Мирослав, конечно, не будет. А вот от его объятий, поцелуев и ласк я бы не отказался.
Но склонить моего рыцаря в сверкающих доспехах к этому я должен исподтишка, медленно растягивая удовольствие, очень нежно и мягко. Не надо на него давить, ну, если только совсем немножко.