6. Мы нужны друг другу
На следующее утро Грейнджеры отбыли в Бирмингем через камин, с помощью летучего пороха. Миссис Грейнджер, прощаясь с дочерью, ждала, надеялась, что Гермиона их остановит, попросит остаться— тогда бы ее никакими силами оттуда не выгнали. Но, Гермиона лишь обняла родителей и, пролив скупую слезу, попрощалась с ними. Ей тоже не хотелось их пребывания в этом доме. Она не могла собраться в их присутствии. Ей хотелось побыть одной. Но, как только она собралась подняться в свою комнату, Гарри схватил ее за руку и потащил в гостиную, крича на ходу:
— Кикимер! Принеси нам, пожалуйста, омлет и кофе!
— Слушаюсь, хозяин! — Почтительно поклонился Кикимер.
— Гарри, я не хочу есть! — Попыталась вырваться Гермиона, но Гарри, казалось, ее не слышал.
— Да, и, Кикимер! Ещё шоколадных лягушек! Побольше!
— Слушаюсь, хозяин!
— Гарри, пусти мою руку! — Приказным тоном произнесла Гермиона. — Мне больно!
Гарри повернулся и, молниеносным движением, схватил ее и закинул на плечо.
— Поттер! — Взвизгнула Гермиона. — Немедленно отпусти меня!
— А теперь, послушай меня: сейчас мы с тобой позавтракаем и полетим в одно место.
— Куда полетим?
— Потом увидишь! — Бросив ее на диван, Гарри посмотрел на неё сверху вниз и на его лице появилось брезгливое выражение. Гермиона была в шоке, от того, что Гарри был способен на такие гримасы.
— Что значит твоё выражение лица, Поттер?!
— Когда увидишь себя в зеркале — поймёшь! Ты похожа на скелет, Гермиона! А глаза! А волосы... Кошмар какой-то! Сивилла Трелони и та, наверное, выглядит получше тебя!
— Да как ты смеешь?! — Возмущённо воскликнула Гермиона. — Поттер, ты совсем забыл, с кем говоришь?!
— Вот именно, я твой друг! А кроме меня тебе никто не скажет правды! Рон слишком боится обидеть тебя! Для родителей - ты всегда красотка! А вот мне ещё жить с тобой под одной крышей! Ты хочешь, чтобы я каждый раз пугался, увидев тебя в темном коридоре?! Ты словно призрак, которого при жизни голодом заморили!
— Я облегчу тебе жизнь! Я сейчас же собираю вещи и съезжаю отсюда! — Гермиона схватила волшебную палочку, однако, Гарри среагировал мгновенно:
— Экспеллиармус!
Ее палочка прилетела ему в руки. Гермиона тяжело дышала от возмущения. Закричав, она с кулаками бросилась на Гарри, но тот легко поймал ее руки и отвёл их ей за спину. При этом, их лица оказались совсем рядом друг с другом. Глядя ей прямо в глаза, Гарри отчеканил:
— Хорошо. Хочешь съехать— ради Бога! Но, сначала, ты наберёшь свои потерянные двенадцать килограммов. А потом— лети на все четыре стороны!
Гермиона едва не лишилась чувств. От постоянных голодовок она была фактически обессилена. Лицо Гарри расплылось у неё перед глазами и ее ноги подкосились. Гарри успел подхватить ее на руки и уложить на диван. Гермиона тяжело дышала, ее пульс бился учащенно. Гарри сидел с ней до тех пор, пока она не пришла в себя. Открыв глаза, она увидела своего друга, который улыбался ей:
— Ты ещё съехать хочешь! Никуда я тебя не отпущу, Гермиона Грейнджер! Я же говорил - ты нужна мне!
Гермиона сдержанно улыбнулась. К тому времени, Кикимер принёс им завтрак и Гарри вновь покормил ее с вилочки. Также, он заставил ее съесть шоколадную лягушку и, снова подняв на руки, вышел с ней на улицу.
— Так уж и быть, сегодня никуда не полетим! — Проворчал Гарри. — Не хочу, чтобы ты свалилась с метлы. А я уже год как в квиддич не играю. Могу не поймать тебя.
— Спасибо тебе, Гарри! — Прошептала Гермиона, положив голову ему на плечо. — Я вижу, как ты стараешься для меня! Но, я скоро встану на ноги! И выйду на работу! Не надо переживать так сильно за меня! Я выживу!
— Сколько раз повторять тебе, Гермиона, не я тебе нужен! — Раздраженно ответил Гарри. — ты нужна мне! Я стараюсь не для тебя, а для себя. Ты-то встанешь, в этом нет никаких сомнений. Главное, чтобы я не свалился!
Гермиона рассмеялась, ласково потрепав его волосы. Это движение было такое нежное, привычное и, без единого намёка! Ему так не хотелось этого терять! Гарри сел на крыльцо вместе с Гермионой на руках и, они долго грелись на солнце. Ближе к полудню, когда стало сильно припекать их головы, они зашли в дом. Гарри все не спускал подругу с рук. Гермиона, чувствуя неудобство, пыталась доказать ему, что сама может передвигаться.
— Гарри, ну честно, отпусти! Мне ужасно неудобно! Я же не инвалид!
— Ты пока еще очень слаба и можешь снова лишиться чувств.
— Я бы хотела...
— Лишиться чувств?! С ума сошла?!
— Я имею ввиду, я очень плохо сплю. По ночам. Мне снятся кошмары и я просыпаюсь... и потом всю ночь не могу заснуть!
— И давно так?
— С того дня как... тогда в Азкабане...
— Тебе снится он?
— Да... — Глаза Гермионы вновь наполнились слезами. — Я пробовала пить Сонное зелье, но меня от одного запаха воротит. Оно мне ещё в Хогвартсе не пошло!
— Значит так... Подожди минуту.
Гарри ненадолго вышел из гостиной. А когда вернулся , в его руках была большая стеклянная бутылка Огневиски.
— Если не помогает зелье, значит будем действовать проверенными способами...
— В смысле?! — Гермиона в шоке смотрела, как Гарри призвал с помощью манящих чар два стакана и налил их до краев.
— В смысле! — Передразнил ее «Избранный». — Ты всегда засыпала раньше всех, когда Блейз приносил Огневиски! Причём, прямо здесь! — Гарри указал на кресло. Гермиона покраснела. Гарри протянул ей стакан. — Я знаю, ты не преднамеренно отключалась от реальности... Но сегодня мы будем пить, как раз для того, чтобы добиться такого же результата! Я надеюсь, что сегодня ты будешь спать крепко!
После выпитой бутылки Огневиски, Гермиона задремала в кресле. Гарри находился в полусонном хмельном состоянии, однако, нашёл в себе силы поднять пьяную подругу в ее спальню. Уложив ее на кровать, и заботливо укрыв одеялом Гарри присел на кресло рядом с кроватью. Глядя на спящую Гермиону, он подумал:
«А ведь, если присмотреться — она действительно красивая! Может, я просто привык воспринимать ее как друга. Даже, во время поисков крестражей, когда Рон оставил нас, я никогда не задумывался о ней, как о партнёрше... да, хотя бы, как о девушке! Она меня мотивировала, тренировала, бесила... но никак не привлекала! И, ведь, Драко всегда это знал!»
Перед глазами Гарри всплыло одно из воспоминаний Драко, которые он просматривал накануне, в Омуте памяти.
После Святочного бала. На корабле Дурмстрангцев. В каюте Крама стояли Гермиона и Виктор. Он снимал с неё одежду, целовал шею, а ее мысли были отчетливо слышны: «Терпи! Терпи! Ты должна помочь Гарри! Ты должна помочь Гарри»...
Как понял Гарри позже, это были воспоминания Гермионы, которые Драко вытащил из ее сознания и, поэтому он мог слышать ее мысли. Вот ведь подонок! Гарри усмехнулся. Малфой знает, как надавить на больное! Мало того, что Гарри и так преследует чувство вины и долга перед ней, так Драко решил закрепить его, показав Гарри одно из тех воспоминаний, которые просто приколотят к нему эти чувства!
Внезапно, Гермиона захныкала во сне. Гарри успокаивающе зашипел, чтобы она успокоилась. Но, ее плач все усиливался и, под конец, перешёл в крик. Гарри вскочил, чтобы разбудить ее, но хмель ударил ему в голову с такой силой, что его ноги подкосились и он упал прямо на неё. Гермиона вздрогнула и, едва выговаривая слова, протянула:
— Га-арри? Это ты?
— Угу! — Не отрывая лица от одеяла, промямлил Гарри.
— Я все равно не могу... — Гермиона всхлипнула и судорожно вздохнула. Голова у неё до сих пор кружилась. Огневиски так быстро не выветривался из организма.
Внезапно, Гарри вспомнил ещё одно воспоминание Драко.
Гермиона лежала, вся перебинтованная, в больничном крыле Хогвартса. Эта травма была получена в битве за пророчество в Отделе Тайн. В ту ночь убили Сириуса, а Гермиона пострадала сильнее их остальных, касательно получив убивающее заклинание прямо по груди. Она лежала в полудрёме, но, внезапно, рядом с ней очутился Драко. Она улыбнулась, а он нежно целовал ее и нашептывал какие-то истории. Она сладко зевнула и погрузилась в глубокий сон.
Гарри, скинув ботинки, подполз к плачущей подруге. Их лица оказались совсем рядом. Гермиона, раскрыв глаза от удивления, тяжело дышала, глядя на него. Гарри положил ладонь ей на волосы и начал аккуратно массировать их. Гермиона немного расслабилась. Гарри заговорил:
— Помнишь, первый курс? Когда ты впервые вошла к нам с Роном в купе и, с помощью заклинания, починила мои очки. Так вот, я уже в тот момент понял, что ты будешь одной из лучших учениц на курсе...
— Правда?
— Да. Для своих одиннадцати лет ты была очень взрослая. Твоя интонация чем-то напоминала Макгонагалл. Помнится, поначалу, ты этим меня страшно бесила! Но, потом я привык. Я даже, понемногу, начинал скучать по твоему голосу, если долго не слышал его. До нападения горного тролля, ты была для меня просто однокурсницей... однокурсницей, которая знает ВСЁ! А когда на тебя напал тролль- я понял, что если с тобой что-то случится — я не смогу себе простить! Мы с Роном могли сказать учителям, старосте о тебе... Но мне захотелось самому спасти тебя. Я чувствовал, что этим я заглажу свою вину перед тобой...
— Ты был ни в чем не виноват... Это Рон обидел меня! — Сонно пробормотала Гермиона, тем не менее, с удовольствием слушая своего пьяного рассказчика.
— Но я же был там. — Улыбнулся Гарри. — Рон говорил это мне, а я не возражал ему.
— Всегда восхищало твоё чересчур повышенное чувство ответственности!— Улыбнулась Гермиона.
— А ты восхищала меня своей самоотверженностью... Для тебя всегда долг был превыше всего! Я знал, что ты всегда, в первую очередь, думала обо мне... Ты всегда спешила мне на помощь, переступала через свою гордость, шла наперекор своим принципам, наступала себе на горло, чтобы только помочь мне...
— Ты же мой друг, Гарри!
— И ты мой друг! Я видел в воспоминаниях Снегга... Когда ты узнала, что мне суждено умереть... Я видел, как тебе было больно... Да, ты шла четко по плану Дамблдора, но я бы и без твоего вмешательства пошёл на это...
Гермиона застыла, глядя на него.
— Гарри... — Прошептала она... — ты когда-нибудь сможешь простить меня?
— За что? — Не понял он.
— За то, что не сказала тебе... За то, что приняла тот факт, что ты должен умереть...
— А как ты ещё могла поступить! — Усмехнулся Гарри, в очередной раз убедившись в том, что в ней до сих пор живет чувство вины. А алкоголь вытолкнул его наружу.
— Я могла... Я должна была сразу придти к тебе, рассказать обо всём! Мы могли тебя спрятать... И убить всех Пожирателей Смерти... Потихоньку...
Гарри засмеялся. Гермиона вконец опьянела. Он впервые видел, чтобы он несла подобный бред. Сжав ее лицо в своих ладонях, он проговорил:
— Эй, Грейнджер! Я ни о чем не жалею, слышишь? Я был готов умереть, наверное, с самого начала обучения в Хогвартсе. И для меня было бы невыносимо прятаться в подполье. Быть трусом, для меня - хуже смерти!
Внезапно, Гарри не понял, как это произошло, они с Гермионой поцеловались. Он не помнил, абсолютно ничего: ни вкуса ее губ, ни ее запаха, ни слов, которые они друг другу говорили потом. Он провалился в дурманящий, и, в то же время, отчаянный сон. Он не чувствовал ее прикосновений, не понимал, каким образом она оказалась в его объятиях и совершенно не представлял, как он оказался без одежды...
Днём, когда он проснулся от тишины, он обнаружил себя полностью обнаженным. А рядом... он никого не застал. Холод сковал его сердце. Одеваясь на ходу, он кинулся к шкафу Гермионы. Как Гарри и боялся — он был пуст. Вот же черт! Зачем?! Зачем они зашли так далеко?! По-чистой совести, Гарри, практически ничего не помнил. Помнил лишь, что он поднял ее на руках в ее спальню. А дальше... Обрывками всплывал их поцелуй... О, нет! Гарри крикнул:
— Кикимер!
Эльф-домовик появился в ту же секунду.
— Да, мой господин?
— Ты не знаешь, когда ушла Гермиона?
— Кикимер видел... Она ушла около полутора часов назад со всеми своими вещами...
Гарри застонал. Он обхватил голову руками. Что же теперь делать?! Надо думать, куда она могла пойти! Бирмингем? ... Сомнительно! Нора? ... Навряд ли... Малфой-менор? ... Исключено! Министерство? ... Там делать нечего... Пока Гарри ломал голову, Кикимер ехидно поинтересовался:
— Хозяин хочет найти магглороженную волшебницу, с которой провел ночь?
Гарри захлебнулся от смущения, перемешанный с возмущением.
— Кикимер! Я попросил бы...
— Найти ее?
Гарри остановился. А ведь, точно! Кикимер может сделать это куда быстрее, чем лучшая половина аврората!
— Да, Кикимер! Надо найти ее!
— Кикимер знает, где магглорожденная сейчас.
— Откуда?! — Опешил Гарри.
— Когда она вошла в камин, она сказала «Улица Уайтхолл, Дом 17/6.
Гарри призадумался. На этой улице было расположено министерство магии. Но дом... Конечно! Их с Драко дом, который подарили им Люциус и Нарцисса!
— Кикимер... — Гарри готов был расцеловать домовика... — Если ты хочешь — я могу подарить тебе свободу!
Кикимер оскорбился.
— Кикимер не нуждается в свободе! Это — позор для эльфа-домовика!
— Ну, прости! Чего ты хочешь?
— Мой долг — служить этому дому, господин! Мне не нужно ничего!
— Ладно! До вечера подумай! Может я смогу для тебя что-нибудь сделать... — С этими словами, Гарри залез в камин и, бросив горсть пороха, произнёс. — «Улица Уайтхолл, Дом 17/6!»
Войдя в просторную гостиную, Гарри осмотрелся. Он никогда не бывал в этом доме. Драко с Гермионой хотели их пригласить на новоселье после медового месяца. Теперь, Гермиона, ведомая чувством вины, вернулась в дом, из которого они с Драко ушли с гордо поднятой головой, пару месяцев назад... Гарри поднялся на второй этаж и крикнул:
— Гермиона!
Тишина. Он начал открывать двери одну за другой. Наконец, в самой дальней комнате, он обнаружил свою подругу, которая лежала на полу без чувств. Гарри выругался и подбежал к ней.
— Гермиона! Гермиона! — Гарри бил ее по щекам, на которых были ещё видны следы от слез. Затем, направив на неё волшебную палочку, произнёс. — Агуаменти!
Струя холодной воды пробудила Гермиону. Она открыла глаза и, увидев перед собой Гарри, вновь заплакала.
— Гермиона, прошу, успокойся! — Напряжённо твердил он. — Перестань плакать!
— Я предала его... Я предала память о нем! Пожалуйста, уйди!
— Нет! — Твёрдо ответил Гарри. — Прекрати отталкивать меня!
— Я не могу смотреть тебе в глаза... Гарри... Я плохой друг... И плохая жена! Я - ничтожество!
Гарри вздохнул. Вновь направив на неё волшебную палочку, он повторил:
— Агуаменти!
После холодной воды, Гермиона мгновенно прекратила истерику. Гарри, медленно и четко, начал ей объяснять:
— Послушай меня, Гермиона! То, что между нами вчера произошло— не преступление! Мы с тобой не сделали ничего плохого! Лично я ни о чем не жалею! Мы оба свободны от обязательств перед Драко и Джинни, потому что их сейчас с нами нет!
— Но, Драко... Прошло так мало времени! ... Я его до сих пор люблю и не могу забыть...
— Я это знаю! Было бы странно, если б ты забыла его спустя полтора месяца после его кончины! Но, факт есть факт! Его больше нет, а ты должна жить дальше!
— Я устала жить так... — Гермиона опустила руки. — Я не хочу жить без него... Как он мог меня оставить, Гарри? Я так ненавижу его за это! Лучше я умру! Да! Я скажу тебе о Краме и о Непрел... — Гермиона не успела договорить, потому что Гарри накрыл ее губы своими губами. Его сердце выстукивало бешеный ритм от страха за ее жизнь. Он крепко обнял ее, чувствуя, как она отвечает ему. В этом отчаянном поцелуе не было ни капельки нежности или любви. Но была бешеная страсть, которая не дала им даже нормально дышать. Гарри почувствовал, как Гермиона расслабилась и, только тогда отпустил ее, страдая отдышкой. Гермиона впервые за все это время, подняла на него глаза и прошептала:
— Зачем ты это делаешь, Гарри?
— Послушай, Грейнджер, — рявкнул Гарри. Гермиона, невольно сжалась, потому что так раньше называл ее Драко, а Гарри- никогда! — я тоже не могу сказать, что пылаю к тебе какими-то особыми нежными чувствами... Я тоже до сих пор люблю Джинни... Но... Почему мы с тобой вечно должны приносить себя в жертву обстоятельствам?! Я не могу обещать, что сделаю тебя счастливой, но я могу попробовать! Любым способом, каким ты только захочешь! Хочешь — буду другом! Хочешь — любовником! Я люблю тебя, понимаешь, но...
— ... но эта любовь — другая! — Закончила за него Гермиона и в ее глазах отобразилось такое осознание всего происходящего, что Гарри казалось, будто он смотрит в зеркало. Гермиона обняла его. — Гарри, прости меня! — Она вновь всхлипнула. — Ты — единственный, кто всегда меня понимал! Может... может действительно, мы с тобой можем попробовать, но я ничего не могу обещать!
— Я тоже, — пробормотал Гарри. — Но одно я точно знаю: Мы нужны друг другу!