Сталл 2 | h.s [rus]

Он действительно думает, что это все? И теперь все может вернуться на круги своя?

Потому что я так не думаю.

Он не может вести себя так, как вел, а после просто бросить меня на кровать и делать то, что хочет.

Я знаю, что сказала дать мне причину остаться, но это не значит, что он просто так получит свое. Он так просто с крючка не слезет.

Я смотрю на Гарри, когда его пальцы заканчивают расстегивать ремень, вытаскивают его из петель на брюках и бросают его на кровать рядом со мной.

Его губы растягиваются в медленной ухмылке, пока он ставит колено на кровать и тянется к подолу своей рубашки, стягивая ее по телу и через голову.

Я сужаю глаза. Он действительно сейчас ухмыляется?

Он тянется к моей ноге и начинает снимать с нее туфлю, бросая ее на пол, а затем переходит к следующей, не сводя глаз с моего лица.

Мой взгляд опускается вниз по его торсу, я вижу, как мышцы его груди напрягаются от движений его рук, когда он снимает мою вторую туфлю, бросая и ее, и я на мгновение оказываюсь застывшей, просто глядя на него.

Неа. Вагина, мы остаемся сильными и делаем это на своих условиях. Ему придется поработать для полного прощения.

Мы можем это сделать.

Я, конечно же, не уйду, но я также не готова к тому, что все будет сразу замечательно. Он не может использовать свой член, чтобы все исправить.

Неважно, насколько он хорош в этом.

Гарри окидывает взглядом меня, лежащую на кровати, и говорит:

- Я собираюсь сделать несколько плохих вещей, чтобы дать тебе несколько хороших причин остаться, детка, ты этого хочешь?

Он наклоняется вперед, чтобы начать переползать на меня, но я прижимаю свою ногу к его твердой груди, останавливая его прежде, чем он успевает положить руку на кровать.

Его брови подергиваются в замешательстве, он смотрит на мою ногу, прижатую к его груди, и снова на мое лицо, он выглядит совершенно потерянным, не понимая, почему я остановила его.

Я не свожу взгляда с его лица, звучу спокойно, поднимаю брови и спрашиваю:

- Знаешь, чего я хочу, Гарри?

Я толкаю его назад, пока он снова не принимает вертикальное положение, моя нога соскальзывает к его животу, он убирает колено с кровати, чтобы снова встать у края.

- Чего? - он выглядит озадаченным, но его челюсть сжимается, когда я скольжу ногой еще ниже, чтобы провести носком по его центру, который уже плотно прижат возбуждением к брюкам.

Я приподнимаюсь, опираясь на руки за спиной, и наклоняю голову в сторону.

- Я хочу, чтобы ты встал на колени.

Глаза Гарри расширяются, когда его брови дергаются вверх в шоке, прежде чем они опускаются вниз, чтобы скрыть его глаза.

- Прости?

- Ты меня слышал, - говорю я, сохраняя каменное выражение лица, а затем задираю подбородок вверх, - На колени.

Я вижу, как Гарри колеблется, его обычная властная позиция ослабевает, пока он взвешивает варианты в голове, но затем я наблюдаю, как его зубы впиваются в нижнюю губу, оттягивая ее, прежде чем он отпускает ее, и затем он медленно начинает опускаться.

Я смотрю, как он опускается вниз, не сводя глаз с моего лица, и мне так трудно не позволить своему выражению пошатнуться и сохранить его безэмоциональным, потому что образ, стоящий передо мной, заставляет мое сердце колотиться в груди.

Это как наблюдать за тем, как хищник склоняется перед тобой, прежде чем перевернуться на спину и сдаться.

Он молчит, сидя на коленях в полуметре от края кровати, и я действительно просто окрылена этим, я понятия не имею, что я делаю с этим доминирующим поведением, но все, что я знаю, это то, что я хочу, чтобы он точно знал, с кем он имеет дело сейчас.

Я могу быть застенчивой и вежливой, но я не мямля. Я больше не прошу уважения, я требую его.

Одной рукой я дотягиваюсь до пуговицы на джинсах, расстегиваю их и тяну молнию вниз, затем опираюсь на обе руки, поднимая бедра вверх и фокусируясь на лице Гарри:

- Сними их.

Гарри прищуривает глаза, бросая на меня вызывающий взгляд, когда он дотягивается до конца моих джинсов и начинает стягивать их через ступни и вниз по ногам. Он наблюдает за мной, словно пытаясь понять, что я задумала.

- Думаешь, ты можешь приказывать мне, маленькая мышка? - спрашивает он дразнящим тоном, хватаясь за верхнюю часть моих джинсов, когда они уже на коленях, и стягивает их с моих ног, бросая их позади себя.

Сейчас не время нажимать на мои чертовы кнопки, Гарри.

Я сажусь прямо, поднимаю ткань рубашки и стягиваю ее через голову, бросаю ткань на одеяло и опускаюсь на край кровати, сидя так, чтобы мои ноги были по обе стороны от него, а он расположился между ними.

- Я думаю... если ты хочешь, чтобы тебе разрешили находиться рядом со мной, ты будешь делать то, что тебе говорят, - отвечаю я, даря ему сладкую улыбку, пока мое лицо находится в нескольких сантиметрах от его лица, наблюдая, как вспыхивают его глаза, как учащается его дыхание.

Я игнорирую нервы в моем животе, отодвигая их в сторону, пытаясь звучать гораздо увереннее, чем я себя чувствую.

Его рука движется, чтобы погладить мое бедро, но я отбиваю ее и наблюдаю, как расширяются его зрачки, когда он поднимает глаза на меня:

- Это было не очень вежливо, маленькая мышка, - говорит он, все еще дразня меня, - Что случится, если я не буду делать то, что мне говорят, а?

Весь тот гнев, который был раньше, хотя и утих в основном, все еще кипит во мне. Меня все еще беспокоит то, что он мне сказал, и тот факт, что он сейчас ведет себя так чертовски самодовольно, снова и снова выводит меня из себя.

Я наклоняюсь вперед, касаясь своими губами его губ, но отстраняюсь, когда он пытается поцеловать меня, и я собираю всю свою храбрость, не обращая внимания на то, что мое горло сжимается и я хочу отпрянуть, когда говорю.

"Освободи свою внутреннюю шлюху" - повторяю я в голове слова Джимми, как священную мантру, в качестве небольшой ободряющей фразы.

- Если ты не будешь делать то, что тебе говорят..., - пробормотала я медленным голосом, нависая губами над раздвинутыми губами Гарри и чувствуя его дыхание, вырывающееся в неглубоком дыхании на них, - Я собираюсь кончить на свои собственные пальцы, а не на твой член, и тебе придется просто сидеть и смотреть.

Режим "шлюха" активирован.

Мои внутренности кричали на меня, делая сальто назад, и я не хотела ничего, кроме как зарыться под одеяло и спрятать лицо в смущении от того, что только что вышло из моего рта.

Но я не сделаю этого.

Я сохраняю каменное лицо, видя, как все тело Гарри напрягается, когда он резко вдыхает и задыхается, смотрит на меня глазами, в которых плещется не только грязная похоть, но и полный шок.

Через несколько мгновений Гарри, кажется, наконец, может говорить, его голос низкий и задыхающийся, пока он смотрит в неверии:

- Черт, хорошо - я сделаю то, что мне говорят.

Я борюсь с торжествующей улыбкой, которая хочет расплыться на моих губах, и Гарри снова кладет руки мне на бедра, и я отбиваю их, на этот раз сильнее.

- Ты не заслуживаешь того, чтобы прикасаться ко мне прямо сейчас, - предупреждаю я и наблюдаю, как его челюсть щелкает, пока он борется с желанием сделать то, что он хочет, - Заложи руки за спину и держи их там.

Гарри сглатывает, крепко сжимает брови и с упрямым выражением лица выполняет приказ, заложив обе руки за спину.

- Собираешься связать меня, дорогая? - он осмеливается, и я чуть не вздрагиваю от грубости его голоса, в то время как его глаза прожигают меня.

Я качаю головой, проводя руками по бедрам, пока его глаза смотрят вниз, чтобы увидеть, как я зацепляю пальцами подол нижнего белья и поднимаюсь, чтобы встать. Гарри приходится откинуться назад, чтобы дать мне место, когда я стягиваю материал до колен, а затем позволяю ему упасть к моим ногам, когда я встаю прямо.

Он стоит передо мной на коленях, его лицо прямо над моей обнаженной нижней половиной, так близко, что его нос почти касается моего живота, пока он смотрит на меня из-под бровей.

- Ты будешь держать руки за спиной, пока я не разрешу тебе их убрать оттуда, я понятно выразилась? - спрашиваю я, проводя пальцами по его волосам, чтобы убрать кудри со лба.

Гарри не отвечает, только проводит языком по внутренней стороне щеки и смотрит на меня так, будто он в нескольких секундах от того, чтобы прижать меня к кровати и сделать так, чтобы я не могла ходить неделю.

Я вцепилась пальцами в его волосы, оттягивая его голову назад с такой силой, что его глаза зажмурились, а челюсть отвисла, он резко вздохнул.

Мне пришлось прикусить язык, чтобы не запаниковать и не извиниться, но выражение его лица показывает, как ему это понравилось.

Я наклоняюсь, беру свободную руку и глажу его дрожащий живот, спускаясь все ниже, пока не обхватываю его твердую эрекцию через штаны, заставляя его бедра удариться о мою ладонь, его дыхание короткое и неровное.

- Я спросила, понял ли ты меня, Гарри, - предупреждаю я, чувствуя облегчение от того, что моя хватка в его волосах скрывает нервную дрожь моих рук. Как бы я себя ни чувствовала, я не могу игнорировать адреналин, который также прокачивается через мое тело, это захватывающе.

- Я понял, - соглашается он на одном дыхании, открывая глаза, чтобы посмотреть на меня под тяжелыми веками.

Я массирую его длину через ткань брюк, надавливая сильнее, наблюдая, как его лицо искажается от удовольствия, а из горла вырывается низкий стон.

- Тебе приятно, малыш? Хочешь, чтобы я продолжал ласкать тебя? - я пытаюсь казаться настолько спокойной, насколько это возможно, но ощущение такое, будто я переживаю нечто внетелесное.

Как будто обычная Эбби стоит на другом конце комнаты и наблюдает за всем этим, совершенно ошеломленная.

Единственная причина, по которой я вообще знаю, как делать что-то такое - это привычное поведение Гарри со мной. Так что, думаю, его собственные уловки сейчас работают против него.

- Пожалуйста, - кивает Гарри, его движения становятся нетерпеливыми, он стонет от облегчения, когда он испытывает какое-то трение о свой ноющий центр.

Я не свожу с него глаз, наклоняюсь ближе к его лицу и шепчу:

- Очень плохо.

Я убираю руку, встаю прямо, продолжая держать его за волосы, и наблюдаю, как его лицо опускается от разочарования и досады.

- Ты должен был подумать об этом, прежде чем говорить со мной так, как ты говорил.

Гарри делает вдох, чтобы успокоиться, сжимая и разжимая челюсть, прежде чем вздохнуть:

- Я сказал, что мне жаль, детка, что мне нужно сделать, чтобы все стало лучше?

Он смотрит в мои глаза из-под ресниц, его кадык погружается в его открытое горло из-за того, что его голова откинута назад, когда он глотает:

- Пожалуйста, детка, как ты хочешь, чтобы я показал тебе, что я сожалею?

Наблюдение за тем, как он стоит передо мной на коленях, как его голос тихо умоляет, творит ужасные вещи с моими внутренностями. Это опьяняет настолько, что я почти забыла, почему я вообще разозлилась.

Почему он так хорош в этом?

Мой разум возвращается к определенному воспоминанию, и я продолжаю держать свои пальцы в его волосах, пока я поднимаю другую руку, чтобы взять его подбородок между большим и указательным пальцами:

- Ты хочешь показать, что ты сожалеешь?

Его губы раздвинуты, а глаза под веками ищут мое лицо:

- Если ты мне позволишь.

Я провожу большим пальцем вверх по его нижней губе, уже чувствуя, как мой желудок сжимается от дикого взгляда его глаз, контрастирующего с его беспомощным выражением лица.

Я раздвигаю ноги, жестом указывая глазами вниз между нами, и отдаю ему простой приказ.

- Попроси как следует.

У меня чуть не подкосились колени от взгляда, омывающего черты Гарри, когда я мягко потянула его за волосы, чтобы притянуть его вперед. Он не сводит с меня глаз, следуя за мной, сокращая расстояние до мягкого дразнящего поцелуя ниже моего пупка.

Мой живот подпрыгивает от слабого прикосновения, мое тело уже переполнено стимулом от напряжения в комнате и дикого животного, которое я держу на поводке и которое подшучивает надо мной, позволяя мне думать, что оно приручено.

Он сжимает руки в послушные кулаки за спиной, наклоняется еще ниже, проводя губами по моей коже и высунув язык, чтобы провести по ней, пока не останавливается прямо над моим жаром.

Я чувствую, как тепло распространяется по моей нижней половине, как предвкушение скапливается между ног, и он бросает на меня последний взгляд, прежде чем опустить свой рот вниз и приникнуть к моему центру, заставляя все мое тело дрожать от этого ощущения.

Я не знаю, как ему удается сохранять властную манеру поведения в эти моменты, потому что я разрушаюсь, я стону, несмотря на себя, в ту секунду, когда его скользкий язык проводит быстрые узоры по моим чувствительным нервам, а он издает удовлетворенный гул.

Я знаю, что просила его произнести "прости", но кажется, что он переводит это на все известные языки, когда он ласкает и посасывает мой клитор, проводя языком по нему опытными движениями, которые заставляют меня крепче вцепиться в его волосы и держаться за его плечо для равновесия.

Я задыхаюсь, опускаю лицо вперед, когда мои бедра прижимаются к нему, и громко произношу "О, Боже", когда он присасывается ко мне ртом и стонет глубоко в горле, словно наслаждаясь каждым движением.

Его глаза поднимаются вверх, чтобы посмотреть на мое лицо, его нос прижимается к моей лобковой кости, когда его рот работает, чтобы ослабить узел, который его язык завязал глубоко в моем животе.

Его движения становятся более беспорядочными, более порнографическими, когда он пишет извинения в виде романов на моем жару, издавая звуки удовольствия, которые соперничают с моими собственными, когда я сильно сжимаю губы, я чувствую, как мои ноги начинают дрожать от всех ощущений, проходящих через мое тело.

Он отрывает рот на мгновение, прижимаясь щекой к моему бедру, чтобы раздвинуть мои ноги, затем наклоняется еще больше, чтобы снова приникнуть ртом ко мне, и проводит медленным жадным лизанием по моим складочкам, прежде чем сосредоточить свое внимание на моих нервах, которые пульсируют от боли, пронизывающей меня насквозь.

Его голос вибрирует в моем центре, когда он немного отодвигает губы, чтобы дать себе достаточно места, чтобы говорить хриплым голосом.

- Используй мой рот, дорогая, - говорит он с дерзким взглядом из-под ресниц, - Продолжай трахать его, сделай себе приятно.

Я хнычу от дразнящего ощущения его дыхания в моем центре и слабой щекотки его губ, смешанной со словами, которые только что покинули его рот, и дергаю его за волосы, чтобы побудить его продолжать.

Он ворчит от этого ощущения, не теряя ни секунды, и снова атакует мой клитор своим ртом, с большей решимостью и грязными звуками, и я не могу помочь своим бедрам, они извиваются против его языка, пока он произносит делает так, что у меня вот-вот подкосятся ноги от оргазма, который разворачивается внутри меня.

Мой пульс бьется в ушах, когда я впиваюсь ногтями в его плечо, задыхаясь от резких вдохов, и я пытаюсь устоять на ногах.

Я действительно не продумала эту часть, я понятия не имею, как мне не упасть.

Гарри нахмуривает брови, пируя глазами и языком, наблюдая за каждой реакцией на моем лице и пробуя их.

Я даже не успеваю среагировать, когда он убирает руки со спины, поднимая их вверх, чтобы завладеть плотью на моей спине, впиваясь пальцами в нее, чтобы сильнее притянуть меня к своему рту, поощряя движения моих бедер, посылая эту спираль глубоко в меня, когда я всхлипываю, задыхаясь:

- Гарри, я... о, черт, я собираюсь...

Мои слова выбиваются из меня стоном, который эхом отдается в комнате, в то время как я бормочу ругательства, которые едва можно разобрать, и чувствую, как жидкая эйфория заливает мои конечности и нервы, омывая меня бурной теплой пульсацией, которая заставляет все мое тело дрожать, когда я наклоняюсь вперед.

Его рот трахает меня через волны оргазма, буквально трахая мой разум в то же время, потому что он заполнен белым шумом, я даже не могу сформировать мысли и не контролирую ни звуки, которые издаю, ни собственные мышцы.

Его взгляд не отрывается от моего лица все это время, он упивается образом меня, разваливающейся в блаженстве, так же, как упивается освобождением на своем языке, наслаждаясь им.

Мне удается не выдать себя, но прижаться к нему как к единственному источнику стабильности, и я даже не осознаю, насколько крепко мои пальцы запутались в его волосах, пока ощущения не начинают медленно утихать в моем теле, просачиваясь сквозь меня, пока это не превращается в плывущий гул, утоляющий все мое тело.

Я затаила дыхание, пока руки Гарри гладили мою спину, лаская и ощупывая ее нежными ладонями, словно возвращая меня к реальности, пока он, наконец, не отнял свой рот, но не раньше, чем прижал последний поцелуй к моей чувствительности, от которого все мое тело дернулось.

- Как это было, детка, ты уже простила меня? - он смотрит на меня с раскрасневшимися щеками и блестящими губами, проводя языком по нижней губе, ожидая, пока я смогу сформулировать ответ.

Я пытаюсь собраться с мыслями, глядя на удовлетворенное выражение его лица, и стараюсь не позволить химическим веществам после оргазма в моем мозгу заставить меня забыть о событиях, которые привели к этому.

Я скольжу рукой от его волос вниз, к его челюсти, и мне удается сохранить равновесие, чтобы наклониться и прижаться губами к его губам в поцелуе, который он тут же берет под контроль, показывая, как он отчаянно желает этого, в то время как его пальцы снова крепко вцепились в мою спину.

Я наслаждаюсь им всего несколько мгновений, пробуя себя и всю его тяжелую работу на его языке, прежде чем отстраниться, что вызывает низкий напряженный вой Гарри.

- Я прощаю тебя, - говорю я ему, искренне подразумевая это, но я также подразумевала еще кое-что, когда говорила, что он так просто не отделается.

Как бы все во мне ни умоляло позволить ему трахать меня до следующей недели, я держу свою решимость.

- Но я сказала тебе держать руки за спиной, - добавляю я, тянусь к нему, чтобы отвести его руки и наблюдаю, как они опускаются по бокам, в то время как его лицо превращается в самое безмолвное выражение, которое я когда-либо видела у него.

Я использую все свои силы, чтобы сдвинуться с места, надеясь, что я действительно могу идти, учитывая то, как желеобразно чувствуют себя мои ноги, и Гарри начинает спорить:

- Но... Но, подожди... Я...

Он даже не может вымолвить и слова, и я обхожу его, глажу по щеке с милой улыбкой:

- Я пойду приму душ.

Гарри смотрит на меня, как будто не может поверить в то, что слышит, он стоит на коленях, свесив руки по бокам, и его челюсть почти на полу.

Мне не по себе, особенно учитывая, как сильно он вцепился в свои джинсы. Мне не нравится просто оставлять его там в таком положении.

Шлюшка Эбби, однако, хихикает про себя над этим.

Я иду к ванной, расстегиваю лифчик, стягиваю его с себя и позволяю ему упасть на пол.

- Ты серьезно? - спрашивает он, как будто все еще не может осознать происходящее.

Я хмыкаю про себя, пока иду к двери в ванную, открываю ее и говорю:

- Только хорошие мальчики получают то, что хотят, Гарри.

Я смотрю на него в последний раз, когда вхожу в ванную, прежде чем закрыть ее, наблюдая, как он осознает, что я не шучу, и вижу, как на его лице промелькнуло около двадцати эмоций.

Я использую все, что у меня есть, чтобы звучать более уверенно, чем я чувствую, а также не выдать его и снова подхожу к нему, заставляя себя дать ему еще одну маленькую улыбку.

- И хорошие мальчики делают то, что им говорят.

Это последнее, что я говорю, прежде чем закрыть дверь и запереть ее, но пока я закрываю ее, я наблюдаю, как напрягаются плечи Гарри, когда он опускает глаза на меня, сужая их, с угрожающей ухмылкой, ползущей по его губам, которая подтверждает именно то, что я уже знала, что произойдет, если я сделаю это.

Это того стоило, чтобы поставить его на место.

К сожалению, когда имеешь дело с дьяволом, игра с огнем означает, что ты обожжешься.

Я создала себе много проблем, и за это я отправлюсь прямиком в ад.

***