Сталл 2 | h.s [rus]

К тому времени, как Гарри вернулся домой, я уже спала. Софи ушла около 11, мы обе устали за ночь, проведенную в шутках друг с другом, не говоря уже о том, что я не спала с самого утра.

Но мне было так весело с ней, и я рада, что на данный момент все немного уладилось, и я могу видеть ее чаще. Я думаю, это другая часть взрослой жизни, о которой никто не говорит. Попытки проводить время с друзьями, не отвлекаясь на работу и жизненные обязанности, доходят до того, что вам приходится назначать встречи, чтобы увидеться.

Однако, говоря об этом, я думаю, что больше всего мне сейчас нравится то, что я вижу ее чаще, чем когда я была с Энди. Он сделал все возможное, чтобы оттолкнуть меня от нее в течение этих двух лет, а Гарри сделал все наоборот, и Боже, как я люблю его за это.

Также очень мило видеть Джейкоба в маленькой компании Гарри вместе со Стивом и Джимми. Мне нравится, когда Гарри заводит друзей, это трудно для него, но я вижу, как он прилагает усилия в отношении Джейкоба, да и Софи тоже.

Я была одновременно и шокирована, и не удивлена, когда Софи рассказала мне правду о Джейкобе, и хотя да, он часто уезжал работать на тату-конвенции, это не всегда было тем, чем он занимался.

Опять же, Джейкоб всегда казался мне таким глупым милым человеком, что я не могла представить его делающим некоторые вещи. о которых она мне рассказала, и мне оставалось только удивляться, как ее это не беспокоит.

Я удивлялась, как это ее не пугает.

Но у Софи была совсем другая жизнь, нежели у меня. Ее родной отец большую часть ее жизни провел в тюрьме, а мать работала в борделе, чтобы свести концы с концами. Но дело в том, что если вы спросите Софи, она скажет вам, что ее родители были двумя самыми любящими людьми, которых она знает, и она обожает землю, по которой они ходят, она знает, что у нее было не самое лучшее воспитание, но она всегда чувствовала любовь и поддержку, они всегда позволяли ей быть такой, какой она хотела. Она знала, что ее родители просто делали все, что могли.

Удивительно, как много противоположных реальностей существует для людей в одно и то же время.

Люди живут полярно противоположными жизнями в мирах, которые никто из них не может постичь, и все же они все существуют вместе.

Я рада, что Софи и Джейкоб состоят в отношениях. Я могу поговорить с ней о том, что у нее есть партнер, который не совсем законопослушен и склонен к насилию.

Но я все еще застряла на том, как говорить обо всем этом дерьме с кассетами и подвалом.

Есть большие части этой истории, которые важны для ее понимания, но эти части принадлежат Гарри и тому, что с ним сделали, и не мне делиться с ней этими вещами о нем.

Может быть, когда-нибудь, но точно не сейчас.

Возможно, я также открыла дверь для разговора с Софи сегодня вечером, к которому я не была полностью готова.

Мы затронули тему секса, и я решила задать пару вопросов о том, что меня интересовало в отношении нас с Гарри. У Софи всегда была более яркая сексуальная жизнь, чем у меня, так что я подумала, что она может дать мне больше информации.

Хотя некоторые вещи, которые она мне рассказала, были полезны после того, как она перестала визжать от гордого возбуждения и называть меня "извращенной сучкой", когда я рассказывала ей о таких случаях, как когда Гарри нагнул меня над своей машиной, шлепая меня своим ремнем, или о коробке, которую он купил - я думаю, она думала, что я гораздо более образована во всем этом, потому что некоторые вещи, которые она начала говорить, заставили меня смотреть на нее шокированными глазами.

- Боже, нет ничего лучше, чем быть задушенным, когда тебе плюют в рот, - сказала она с мечтательным вздохом.

- Э-э... Софи... 

- Или можно купить кляп с кольцом, который мне очень нравится, он держит твой рот открытым, когда тебя хотят трахнуть в рот...

- Софи!

- Тебя когда-нибудь связывали?

- СОФИ СТОП!

Не думаю, что я снова буду смотреть на Джейкоба так же, как раньше, после того, что я услышала сегодня.

Однако я узнала несколько вещей, которые показались мне полезными, и если я смогу мысленно подготовиться, то, возможно, буду больше разговаривать с ней об этом.

Например, она сказала мне, что есть разница между тем, кто просто доминирует в постели и наслаждается извращенным сексом, и тем, кто называет себя доминантом, считает это частью своего образа жизни и тем, кто он есть как личность.

Она говорила со мной о сфере BDSM и о том, что это стиль жизни для многих людей, но если вам нравится, когда вас шлепает партнер, это не значит, что вы автоматически являетесь частью BDSM-отношений.

Когда я объяснила динамику наших с Гарри отношений, Софи сказала, что это звучит так, как будто у него свои пунктики, как и у меня свои, и он помогает мне их исследовать.

Она сказала, чтобы я не думала об этом слишком много, и пока мы оба получаем удовольствие и все происходит по обоюдному согласию, просто получать удовольствие от этого и не навешивать ярлыки.

Софи также немного помогла мне, когда поговорила со мной об игрушках, и хотя некоторые вещи заставили меня уставиться на нее с зажатыми челюстями, к концу разговора я нашла это увлекательным.

Я упомянула, что Гарри нравится, когда его дергают за волосы или царапают, и, похоже, ему нравится, когда это больно. Софи сказала, что похоже, что у него есть фетиш на боль, и предложила несколько идей на этот счет.

Я также упомянула, что он всегда пытался дразнить меня, пока я не сорвусь, и, похоже, ему это нравилось, в те несколько коротких случаев, когда я была единственной, кто применял к нему силу.

Но я сказала, что у меня все еще не хватает смелости быть такой часто, и я не очень понимаю эту сторону себя, но Гарри постоянно подталкивает меня и пытается вывести ее наружу.

Софи бросила на меня знающий взгляд с озорной улыбкой и сказала:

- Гарри лучше быть осторожным. Всегда нужно беспокоиться о застенчивых.

В любом случае, по крайней мере, это был познавательный вечер. Мы не очень много говорили о том, чем занимались мальчики, я думаю, это просто потому, что мы обе знали, что там нет ничего хорошего.

Но, опять же, хорошее, похоже, довольно субъективное слово для меня теперь.

Ночью я проснулась от шума душа в ванной, и когда я посмотрела, чтобы проверить время, был час ночи.

Людо лежал рядом со мной, положив голову на подушку Гарри, в таком положении он находится всегда, когда я ложусь спать, а Гарри нет дома.

Я поднялась с кровати, протерла глаза и направилась в ванную, увидев свет, проникающий через приоткрытую дверь.

Открыв дверь, я прислонилась плечом к дверному проему, прикрыла рот, чтобы подавить зевок, и бросила взгляд на фигуру Гарри за слегка запотевшим стеклом.

Он стоит под водой, прижавшись рукой к стене, его голова свесилась вниз, и он проводит свободной рукой по своим намокшим волосам, когда вода попадает на его шею и спину.

Он действительно привлекает внимание, ну, в данном случае, внимание моих усталых глаз.

Я скучала по нему.

Я не знаю, как долго он был в душе, но я не против просто стоять здесь и ждать, пока он закончит.

Он выглядит напряженным, пока я наблюдаю за ним, как будто пытается расслабиться под струями воды в душе, но у него ничего не получается. Я уже могу сказать, что он выглядит обеспокоенным, и это заставляет мои брови опускаться, когда я смотрю на него.

Он делает глубокий вдох, и я вижу, как напрягаются мышцы его спины, когда он проводит рукой по лицу и просто смотрит на землю.

Он зажмуривает глаза, потирая их большим и указательным пальцами, а затем встряхивает головой, словно пытаясь выгнать мысли из головы.

Он выглядит напряженным.

Что случилось сегодня вечером?

Гарри выключает воду, трет лицо своими большими ладонями, прежде чем провести ими по волосам, чтобы убрать их с глаз и со лба, и его глаза ловят мои, когда он поворачивается, чтобы открыть дверь душа.

- Я тебя разбудил?

Я качаю головой и улыбаюсь ему, когда он выходит из душа и берет полотенце с вешалки, чтобы обернуть его вокруг бедер.

- Нет, я просто проснулась и услышала, что ты в душе - решила зайти и увидеть тебя.

Его выражение смягчается с того, которое было нарисовано на его лице, и он протягивает руку, берет меня за запястья и тянет в ванную, чтобы я встала перед ним.

- Соскучилась по мне, маленькая мышка? - его голос тих, но губы слабо подрагивают в уголках, пока он окидывает мое лицо усталым взглядом.

Я пожимаю плечами, поджав губы, чтобы скрыть улыбку:

- Может быть.

Он игриво возмущенно хмурится, перебирая пальцами подол рубашки, лежащей на моих бедрах:

- Может быть?

Я прикусываю нижнюю губу, мой рот теперь разрывается в улыбке, которую я не могу сдержать из-за его кислого выражения лица:

- Может быть, немного.

Гарри нахмурился, драматично надув губы - он действительно выглядит как ребенок.

- Ладно, хорошо, сильно, - признаю я, чувствуя себя виноватой, хотя знаю, что он просто играет. Но он все равно выглядит таким уставшим.

- Вот так-то лучше, - хмыкает он, его дуновение превращается в довольную ухмылку, и он наклоняется вперед, чтобы украсть быстрый поцелуй, - Я тоже скучал по тебе, рад, что я дома.

Мое сердце до сих пор щемит, когда я слышу от него такие слова, и я не думаю, что это когда-нибудь прекратится, или, по крайней мере, я надеюсь, что нет. Такие вещи кажутся такими грандиозными и особенными, когда они исходят от него.

Я протягиваю руку вверх и убираю несколько мокрых прядей волос, упавших ему на лоб, и наклоняю голову, чтобы посмотреть на его измученное лицо:

- Ты в порядке?

Глаза Гарри закрываются, когда я провожу пальцами по его щеке до челюсти, его кожа все еще влажная и мокрая от душа. Он выдыхает долгий усталый вздох, но просто пожимает плечами:

- Я не уверен. Я устал.

Я поджимаю губы, наблюдая за его лицом, а затем опускаю взгляд на его одежду, которая валяется на полу в ванной и в которой он был сегодня вечером.

Первое, что я замечаю, это темные пятна на его белой рубашке, которая лежала на полу поверх брюк, и я хмурюсь.

Это определенно кровь.

Гарри замечает, куда я смотрю, когда он открывает глаза, и прочищает горло, что привлекает мое внимание, поэтому я снова смотрю ему в лицо.

- Ты же не собираешься снова пытаться сказать мне, что это часть костюма?

В моем тоне нет ничего обвинительного, но это самый легкий способ, который я могла придумать, чтобы спросить, почему на его рубашке кровь.

В взволнованных глазах Гарри мелькает беспокойство, но по какой-то причине на его розовых губах появляется противоречивая слабая улыбка, которая исчезает так же быстро, как и появляется.

- Нет... Это настоящая кровь, - признается он, сохраняя тихий голос, наблюдая за моим лицом и, кажется, опасаясь моей реакции.

- И она не твоя? - я проверяю, зная, что не видела на нем никаких ран или мест, похожих на кровоточащие, но спросить не мешает.

Он качает головой, не сводя глаз с моих, и кладет руки мне на бедра:

- Нет. Она не моя.

Честность, которую я получаю от него сейчас, все еще шокирует меня. Я так долго привыкала к двусмысленным ответам с его стороны, секретам или полному уходу от ответа, что его прямота все еще застает меня врасплох.

Его пальцы сгибаются на моих бедрах, пока он ждет моего ответа, и на его лице такое выражение, будто он боится, что я отстранюсь от него.

- Хорошо, - говорю я через мгновение, бросая взгляд на одежду и снова на него.

Его брови удивленно поднимаются, затем опускаются, и он выглядит озадаченным:

- Хорошо? И это все?

- Ты уже сказал мне, что все, что происходит сегодня вечером, мне, вероятно, не понравится, - заметила я, пожевав губу, и просто пожала плечами, - И ты сказал, что я, вероятно, не хочу знать, что произошло, но ты ответил на мой вопрос о крови, так что все, что я могу сказать, это "хорошо".

Он закатывает губы внутрь рта, прежде чем смочить их, выглядя так, будто обдумывает мой ответ в своей голове, и он не уверен в нем, его брови все еще сильно сдвинуты вместе.

- Но это нормально? Ты действительно не хочешь знать? Ты не против?

Я собираюсь ответить, но он вклинивается:

- Такое чувство, что я скрываю от тебя что-то - я не знаю, что делать. Я не знаю, как все это работает.

Я беру его руки за бедра и тяну его назад к раковине в ванной, пока моя поясница не упирается в нее, и он кладет обе ладони плоскими по обе стороны от меня на стойку, а я двигаю руками, чтобы обхватить его шею.

Он выглядит встревоженным, и у меня до сих пор щемит сердце от того, как потерянно и неуверенно он иногда говорит.

- Ты бы рассказал мне, что случилось, если бы я спросила тебя? - предлагаю я.

Он кивает без колебаний, и я говорю ему:

- Значит, ты не скрываешь это от меня.

Затем его выражение лица падает еще больше, и он отводит глаза, бормоча:

- Но это заставляет меня нервничать.

- Почему ты нервничаешь? - спрашиваю я, осторожно почесывая пальцами основание его шеи, где она пересекается с его мокрыми волосами.

У меня есть предположение, почему он нервничает, но я всегда хочу, чтобы он научился больше говорить о том, что он чувствует и почему.

Он прочищает горло и прижимается лбом к моему плечу, а я не обращаю внимания на влагу от его волос, пропитавшую ткань моей рубашки.

- Я волнуюсь, потому что знаю, что тебе это не понравится, и если бы ты знала, то передумала бы быть со мной.

Я смочила губы и решила, как буду подбирать слова. Из всего, что я узнала с тех пор, как встретила Гарри, я поняла, что он ведет образ жизни, в котором случаются вещи, с которыми я не согласна. Пока что единственное, с чем мы вроде как полностью согласились оба, это больше не снимать на камеру пытки и убийства людей в подвале.

На данный момент я просто счастлива, что он хотя бы прекратил это. Маленькие шаги.

Он пытался пообещать, что больше не будет никого убивать, но я также отметила, что он сказал, что не может мне этого обещать из-за того, какая у него жизнь, из-за того, что его окружают банды и преступники.

Так что, по крайней мере, он сказал, что постарается этого не делать, если только ему придется.

Я просто приспосабливаюсь к тому, чтобы смириться со всем остальным - жизнь, которая у меня есть сейчас, это очень много для любого человека.

- Гарри... Я знала, на что подписывалась, когда согласилась остаться с тобой. Ты открыто говорил о людях, которые тебя окружают, о своей жизни, и хотя я, возможно, сейчас не в состоянии разобраться во всех этих ужасных подробностях, это не значит, что я просто возьму и уйду, потому что ты знаешь, что мне это не понравится. Я не обязана соглашаться со всем, что ты делаешь, я просто должна уметь с этим жить.

Моя мораль - не его мораль, и я не могу ожидать, что он примет мою собственную. Я знаю, кто он такой, и я приняла это. Это мое бремя, через которое я должна пройти, что я готова принять в отношении вещей, которые происходят в его жизни, и выбора, который он делает - он не должен изменить себя только потому что я могу не согласиться с этим.

Он должен сделать этот выбор, потому что это то, чего он хочет.

Вы не можете купить утку, ожидая, что она будет вести себя как собака, и расстраиваться, когда она крякает.

Он вздыхает и уткнулся лицом в мою шею, ничего не говоря, поэтому я решаю задать другой вопрос:

- То, что ты сделал сегодня вечером, тебя беспокоило? Тебе не понравилось?

Гарри снова просто пожимает плечами, и я все еще чувствую в нем это напряжение и беспокойство.

- Я не знаю. Это то, что я пытаюсь выяснить. Мне это не понравилось, никогда не нравится, но я не знаю, беспокоит ли меня это, потому что мне не понравилось то, что произошло, или просто потому, что я знаю, что это расстроит тебя - до встречи с тобой мне никогда не приходилось думать о таких вещах.

Его голос приглушен на моей коже, и он звучит искренне смущенным, не говоря уже об усталости.

Гарри должен сам разобраться, беспокоит ли это его, потому что он теперь смотрит на вещи с другой точки зрения.

Он испустил еще один глубокий вздох:

- Я просто хочу найти чертова Дэвида и покончить с этим дерьмом.

- Я знаю, что хочешь, - тихо соглашаюсь я, прижимаясь поцелуем к его плечу. Как бы я хотела забрать у него это беспокойство, - Постарайся пока не думать об этом, утро вечера мудренее.

Я глажу пальцами его волосы, пытаясь успокоить его, а он только бормочет мне в шею:

- Трудно не думать. Кажется, я только об этом и думаю.

Мне не нравится, что он звучит так расстроенно.

Я поворачиваюсь лицом и прижимаюсь губами к тому месту, где его шея сходится с плечом, оставляю их там на мгновение, прежде чем перейти к следующему месту немного выше, пытаясь утешить его любым способом, который только могу придумать.

Я чувствую, как напрягаются его плечи, поэтому останавливаюсь, отстраняя свой рот, и он быстро качает головой, снимая одну руку со стойки и обхватывая мою поясницу, чтобы притянуть меня ближе.

- Нет, продолжай делать это - не останавливайся.

Я делаю паузу на мгновение, а затем перемещаю свой рот обратно на его теплую шею, продолжая следы мягких поцелуев, которые я первоначально оставила там.

Я не уверена, успокаивает ли это его, расслабляет или что-то другое.

Я не пыталась ничего начать, просто быть ласковой, но когда я целую место, где его челюсть встречается с шеей, и слабый стон вырывается у него, я знаю, что это больше, чем просто расслабление для него.

Я действительно не думала, что он будет в таком настроении, учитывая, насколько он устал, но я не должна была удивляться.

Я вспоминаю свой разговор с Софи, состоявшийся ранее вечером, и решаю, что отплачу за услугу отвлечения, которую он так любезно оказал сегодня утром.

Не говоря уже о том чертовом трюке, который он проделал на кухне, когда я пыталась приготовить обед.

Я освобождаю руки от его шеи, отталкиваю его назад, прижимая к груди, и наблюдаю, как его брови подергиваются в замешательстве, когда он смотрит на меня налитыми кровью от усталости глазами.

Я молчу и берусь за его талию, чтобы повернуть нас так, чтобы его спина оказалась лицом к зеркалу, отхожу в сторону и иду к двери в ванную, проверяю, что Людо все еще практически без сознания спит на кровати, и закрываю дверь, прежде чем вернуться и встать перед Гарри.

Так трудно представить Гарри, делающего ужасные вещи, видя его стоящим передо мной в данный момент. Несмотря на то, что он выглядит таким измученным и напряженным, в его глазах под ресницами столько ласки и тепла, что почти трудно представить его не любящим.

Но такова его двойственность, я думаю.

Он наблюдает за мной, смотрит на меня, как будто предвидит, что я собираюсь сделать, пытается понять это. Обычно он знает, потому что именно он все начинает.

Я тянусь вверх и обхватываю руками его челюсть, наклоняюсь, чтобы прижаться губами к его губам, и ему едва хватает доли секунды, чтобы отреагировать, он целует меня в ответ и обхватывает руками мою поясницу, чтобы притянуть меня к себе.

Проходит всего минута, прежде чем он углубляет поцелуй и проталкивает свой язык мимо моих губ, чтобы атаковать мои собственные, прослеживая и танцуя против них с одобрительным стоном, в то время как его руки скользят вниз, чтобы схватить меня сзади, ощупывая плоть через мою рубашку, а его дыхание становится поверхностным.

Он высвобождает напряжение, скованное в его теле, и толкает его в поцелуй, и это заставляет меня сбивать дыхание.

Я отпускаю его челюсть и скольжу ладонями по его влажной груди и животу, чувствуя, как подергиваются и реагируют его мышцы, пока я не провожу рукой по пушистой ткани полотенца, прикрывающего его центр, и чувствую под ней его возбуждение.

Если раньше я не была уверена в том, что он в настроении, то теперь я абсолютно уверена.

Я пытаюсь остановить свой разум от того, как он целует меня, и начинаю развязывать полотенце, распахивая его, пока оно не падает с его тела.

Руки Гарри переходят к подолу моей рубашки и начинают тянуть ее вверх по моему телу, но я хватаю их, отталкивая, и это заставляет Гарри оторвать свои губы от моих, он смотрит на меня в замешательстве, его грудь поднимается и опускается в тяжелых вздохах.

- Что не так...

Я прерываю его вопрос, положив его руки на стойку по обе стороны от него, обратив их ладонью вниз, и поднимаю на него брови.

- Держи их там.

Его брови сжимаются еще плотнее, а губы расходятся, когда я отвожу руки и прижимаю их к его животу, начиная опускаться ниже и не сводя глаз с его лица.

Гарри смотрит на меня остекленевшим взглядом, я корчусь от того, насколько сильные ощущения он испытывает, пока мне, наконец, удается опуститься на колени и почувствовать под ними твердую холодную плитку.

Я набираю всю уверенность, которая у меня есть, никак не привыкнув быть тем, кто отдает приказы, но Гарри кажется зацикленным на всем этом.

Я начинаю скользить ладонями вниз по его животу, проходя мимо его бедер и намеренно избегая его твердой длины, которая ждет какого-то внимания.

Умоляет о внимании, на самом деле.

Всякий раз, когда я пыталась сделать это с Гарри, он всегда прерывал меня. Мне никогда не удается закончить то, что я начинаю, потому что он всегда выдергивает меня и трахает меня всеми возможными способами, но в этот раз я полна решимости.

Я хочу, чтобы это было для него, я хочу, чтобы он чувствовал себя лучше, но мне также интересно, будет ли он действительно делать то, что ему говорят.

- Я хочу, чтобы ты держал руки на стойке. Если ты пошевелишь ими, я остановлюсь и пойду прямо в постель, хорошо?

Глаза Гарри мерцают чем-то, чего я не могу понять, и он вытирает нижнюю губу, прежде чем поднять на меня бровь:

- Ты говоришь мне, что делать, маленькая мышка?

В его голосе звучит игривое предупреждение, но дразнящий взгляд стирается с его лица, когда я наклоняюсь вперед, высовываю язык и провожу языком по его розовому кончику, заставляя его тело содрогнуться от резкого шипения сквозь зубы.

Кто-то чувствительный.

- Ты хочешь, чтобы я остановилась? - спрашиваю я, наклоняя голову и упираясь одной рукой в его бедро, а другой обхватывая пальцами его основание.

Давай, Эбби, ты сможешь это сделать. Просто будь уверенной.

Челюсть Гарри напрягается, мышцы в ней щелкают, когда он выдыхает тяжелый вздох через нос, и он качает головой, его лицо омывается нуждающимся взглядом, в то же время его бедра смещаются из-за моей хватки вокруг него.

- Используй свои слова, Гарри, - говорю я с насмешкой над его акцентом и наблюдаю, как его челюсть сжимается еще сильнее, раздувая ноздри.

Если бы я не держала его сейчас почти буквально за яйца, я была бы в таком дерьме за то, что так дразнила его.

- Я не хочу, чтобы ты останавливалась, - бормочет он, с трудом выдавливая из себя слова из-за собственного упрямства.

Я предупреждаю его, подняв брови, не обращая внимания на нервный спазм в животе, я задвигаю свою застенчивость так далеко, как только возможно. Я хочу сделать это для него.

- Тогда не двигай руками.

Он возмущенно хмурится:

- Но я хочу прикоснуться к тебе...

- А я хочу, чтобы ты делал то, что тебе говорят, - говорю я в ответ.

Я наблюдаю, как его лицо меняется от удивления по поводу моего тона с ним до падения челюсти, когда я обхватываю губами головку его члена, танцую языком по его шелковистой коже и дразняще провожу им по его щели.

Я не пытаюсь затягивать это так, как он делает это со мной, я просто хочу, чтобы он чувствовал себя лучше, но я также хотела попрактиковаться в том, чтобы быть более властной.

Его пальцы впиваются в керамическую столешницу, мышцы его предплечий и бицепсов сжимаются, его бедра подаются вперед, когда он издает низкий стон "Блять" от ощущения моего рта вокруг него.

Лицо Гарри наклоняется вперед и смотрит вниз, его живот вздрагивает, когда я опускаюсь ртом на него, скольжу захватом по его основанию вверх, чтобы встретиться с моими губами и держать мои глаза на его лице.

Полагаю, это работает, потому что напряжение, которое было в нем, тает, превращаясь в совершенно другое напряжение, и он выглядит полностью потерянным в том, что он наблюдает.

Я опускаю свой рот еще ниже, чувствуя, как его кончик касается задней стенки моего горла, прежде чем снова приподняться, облизать языком его блестящую головку и начать медленный ритм, подстраивая свои действия под то, что вызывает наилучшую реакцию с его стороны.

Я вижу, что ему требуется вся его сила воли, чтобы держать руки при себе, а темный взгляд, вспыхнувший в его пьяных глазах, заставляет меня сжимать ноги, стоящие на коленях на земле.

Гарри начинает задыхаться, когда я ускоряю темп движения рук и рта в ритме друг с другом, его член становится блестящим от слюны, когда я работаю над ним. С каждым разом я ввожу его все глубже, пока не чувствую, как его тупой кончик ударяется о заднюю стенку моего горла, когда я пытаюсь расслабить его, но сглатываю, стараясь не захлебнуться.

Он ворчит, зажмурив глаза, и подается бедрами вперед от ощущения, от которого у меня начинается рвотный рефлекс.

Я не была готова к тому, что его член будет входить мне в горло, так что это застало меня врасплох.

Я оттягиваю рот назад, отпускаю его, чтобы перевести дыхание и несколько раз кашлянуть из-за ощущений в горле, но продолжаю работать рукой вокруг него, накачивая его длину быстрыми движениями, просто чтобы я могла продолжать видеть это удовольствие на его лице, а не беспокойство, которое я видела раньше. Мне нравится ощущение контроля, которое я испытываю сейчас с ним, и я наслаждаюсь им с каждым разом все больше и больше.

Глаза Гарри открываются, и он бросает на меня извиняющийся взгляд, услышав мой кашель, но я лишь слегка улыбаюсь, говоря ему, что все в порядке.

Я раздвигаю губы и снова беру его в рот, чувствуя, как он дергается, когда я снова погружаюсь в него, слушая бесстыдный хриплый стон, вырывающийся из его груди.

Гарри стиснул зубы, тяжело дыша, он метался тяжелым бешеным взглядом между тем, как он исчезает в моих губах, и тем, как смотрит в мои собственные глаза.

- Пожалуйста, позволь мне прикоснуться к тебе, - умоляет он, хватаясь костяшками пальцев за край стойки, чтобы удержать руки на месте, - Пожалуйста.

Вот она, это та часть, где он обычно оттаскивает меня от себя. Но в этот раз этого не произойдет.

Я - женщина на задании.

Я коротко качаю головой, напевая "нет" в форме "ммм-мммм", что заставляет его откинуть голову назад, задыхаясь, он произносит:

- Черт возьми, Эбби, черт возьми, - что звучит как смесь разочарования и удовольствия.

Я была довольна собой, тем, что в этот раз я была боссом, потому что такое случается нечасто. Так было до тех пор, пока лицо Гарри не подалось вперед, его щеки раскраснелись, а грубый придыхательный голос эхом разнесся по комнате, пока он пристально смотрел на меня.

- Однажды, детка... Я собираюсь выебать к чертям собачьим этот твой рот - ты позволишь мне это сделать? Боже, ты не знаешь, как сильно я этого хочу.

Мои глаза расширяются, в то же время мой желудок завязывается узлом, и я непроизвольно сглатываю от того, как грязно звучит его голос, я впиваюсь ногтями в кожу его бедра, где моя свободная рука покоится на нем.

Руки Гарри сжимаются в кулаки, его плечи подаются вперед, когда он заикается:

- О боже, я... давай, Эбби, я так близко, - и его бедра снова делают резкий толчок вперед, прежде чем он успевает остановить их.

Как только его кончик снова с тупой силой врезается в заднюю стенку моего горла, я задыхаюсь и глотаю, заглатывая его, что заставляет его выкрикнуть напряженное "Блять" сквозь стиснутые зубы, прежде чем его челюсть отвисает, а все тело начинает дрожать.

Я чувствую, как его член дергается и пульсирует внутри моего рта, я сопротивляюсь желанию отстраниться и закашляться от ощущения в задней части моего горла и просто наблюдаю, как его брови сжимаются вместе от удовольствия, его глаза закрываются, а голова свисает вперед. Он выкрикивает отрывистые ругательства, его тело подергивается от оргазма, который, кажется, настиг его неожиданно в тот самый момент, когда он случился.

Его выделения бьют мне в горло теплыми струями, и он хнычет от каждой из них, он выдыхает и цепляется за стойку, пока перебарывает свои ощущения.

Я даю ему мгновение, прежде чем отстранить свой рот, задыхаясь, и прочищаю горло, пытаясь избавиться от ощущения его ударов по задней стенке, и напоминаю себе, что мне нужно еще немного попрактиковаться в этом.

Я поглаживаю его ладонью по бедру, побуждая его спуститься с высоты, на которой он находился, так как он так и остался лежать, держась за стойку:

- Ты в порядке, малыш?

Гарри кивает, его глаза закрыты, а дыхание все еще неровное:

- Теперь я могу тебя потрогать?

Я поджимаю губы, чтобы побороть улыбку:

- Да, можешь.

Он выдыхает тяжелый вздох облегчения и берет одну руку со стойки, чтобы обхватить меня за плечи и притянуть к себе, он обнимает меня и зарывается лицом в мою шею.

- Я люблю тебя, - бормочет он почти по-детски.

Его тело теперь более расслаблено, и я провожу пальцами по его волосам:

- Я тоже тебя люблю... Хочешь лечь спать? Чувствуешь себя лучше?

- Да, - хмыкает он, его голос звучит так сонно, что кажется, будто он пьян, но затем он говорит мне, - Ты плохая маленькая мышка - этот рот меня убьет.

Добро пожаловать в то, что я чувствую по отношению к тебе и твоему проклятому рту, Гарри.

Я все еще довольна собой из-за того, что я только что сделала, и что мне удалось закончить то, что я начала. Я все еще не лучший инициатор, но я стараюсь.

- О, ты был таким хорошим мальчиком для меня, - дразню я, ухмыляясь про себя.

Гарри вздыхает, поднимает лицо, чтобы посмотреть на меня тяжелыми насыщенными глазами, и наклоняется вперед, чтобы украсть поцелуй.

Но потом он поднимает брови, оглядывая мое лицо, и в его медленный глубокий голос возвращается предупреждающая интонация.

- Подожди, Эбби, я отплачу за это и покажу тебе, какой я хороший мальчик.

***