Контракт

"Гарри?" Корвус сразу же уделил все свое внимание бледному будущему подростку. Он не видел переплета между Миллисент Флинт и Флитвиком. Не видел, чтобы целитель молча показал Флитвику, чтобы тот ушел, предоставив им возможность побыть наедине.

Флитвик бросил последний долгий взгляд на Корвуса и Гарри, но знал, что его Рейвенкло в надежных руках. Он очень сомневался, что это была тщательно продуманная манипуляция, люди часто забывали о его присутствии или видели вещи с другой точки зрения из-за его роста. Другими словами, он мог ясно видеть лицо Корвуса, чего не мог бы увидеть волшебник нормального роста. Быть недооцененным и рассеянно забытым имело свои преимущества. Особенно когда он участвовал в турнире чемпионата по дуэли.

"Гарри?" Корвус позвал еще раз, его голос, как всегда, был сильным, с легким намеком на беспокойство, которое большинство людей сочло бы высокомерием или раздражением. — Миллисент? теперь его голос менялся, гнев боролся с беспокойством по поводу его незнания того, что происходит и что не так с Гарри. Он был таким бледным, бледнее, чем при их первой встрече, и это о чем-то говорило, учитывая, что они встретились в тюрьме Азкабана после того, как он потерял сознание из-за воздействия дементоров. Не то чтобы он осознавал это в то время, поэтому в книге Корвуса его поведение в тот день выглядело еще более впечатляющим.

«Это истощение, он просто спит, его тело… оно пережило напряжение, которого он не чувствовал с тех пор, как начал лечиться». – объяснила Миллисент с отблеском смиренной печали в голосе. По какой-то причине с Гарри это всегда происходило. «Я сохранил копию заклинаний, использованных за последние двадцать четыре часа, я уверен, что ты хочешь ее?» зная Корвуса достаточно хорошо, чтобы понимать, что он действительно так и сделал.

«Насколько это отсрочило его выздоровление?» Корвус потребовал знать, стиснув зубы в явном кровавом гневе на то, что произошло. его рука бессознательно зависла над лицом Гарри, заправляя прядь распущенных волос и наблюдая за всеми изменениями, которые он мог видеть за те несколько месяцев, с тех пор как видел его в последний раз. Волосы у него были длиннее, а лицо уже не было таким худым, и он постоянно прибавлял в столь необходимом весе. Конечно, ему еще предстоит пройти долгий путь, но на данный момент он был удовлетворен.

Он всегда знал, что вернуть Гарри в нормальное состояние будет непростой задачей.

«Только Гарри сможет сказать нам это, когда он выполнит свою рутину», — ответила Миллисент после некоторого колебания. Гнев, все еще отражавшийся на лице Корвуса, был… ужасающим, хотя она знала, что он был направлен не на нее, Мерлин помог Дамблдору, потому что Корвус не собирался жалеть волшебника. Не то чтобы она этого хотела.

— Очень хорошо, — выдавил Корвус, часть его гнева улетучилась, когда он услышал, как Гарри зовет его в бреду. Ребенок доверял ему, хотел, чтобы он был рядом, когда он наиболее уязвим. Это говорило о глубоко укоренившемся доверии, которого он никогда не ожидал получить от ребенка после всего, через что ему пришлось пройти.

«Я просто не понимаю, почему Дамблдор сделал такое, это был ужасный риск для его жизни», — пробормотала Миллисент, качая головой, раздраженная и разгневанная действиями Дамблдора. Это ничего не даст, ничего не докажет, заставив Гарри увидеть свои самые сокровенные желания, кроме как привести его в восторг.

«Чтобы контролировать кого-то, гораздо легче его эмоционально сломить», — резко произнес Корвус, и это звучало дико. «Гарри не соответствовал ожиданиям Дамблдора, несмотря на его очевидные попытки. Поэтому вместо этого он заставил ребенка смотреть на то, чего его сердце хотело, но не получало. Затем спасите его, расскажите ему истории о его родителях, тонко манипулируя им, чтобы он старался больше походить на них». Поттеры, которые настолько застряли в кармане Дамблдора, что стали опасными и, откровенно говоря, отвратительными. Что беспокоит Корвуса, так это то, что такая попытка вполне могла сработать.

«Предположим, что он увидел своих родителей в зеркале, — отметила Миллисент, — ему одиннадцать лет, и он мог бы увидеть себя тем, кем он хочет быть, когда вырастет, — семьей, которой он желает. У Гарри очень хорошая голова на плечах, и он знает, что его родители потеряны для него. К сожалению, в конце дня нельзя пропустить то, что не можешь вспомнить».

«Сердце не всегда так работает», — с грустью сказал Корвус, глядя через плечо на висевший там портрет. Его прекрасная жена навсегда запечатлена на этой картине, он потерял ее слишком молодой и так отчаянно хотел, чтобы она была с ним. Он знал, что она потеряна для него, пока он не присоединился к ней, но сердце хотело того же, чего хотело сердце. Он знал, что увидит ее в зеркале, если оно появится перед ним. «Интересно… понадобится ли ему после этого целитель разума…» — его охватила глубокая, острая печаль.

Миллисент замерла, услышав эти слова Корвуса, и тяжело сглотнула, его горе было таким сильным… все еще таким обволакивающим. Она не смела ответить, потому что все, что она скажет, в конце концов окажется неадекватным. Точной даты окончания горя не было, и, возможно, Гарри все-таки видел своих родителей. Что бы почувствовал Гарри, увидев их такими живыми, как в зеркале, настолько очаровательным, что оно приводило в восторг зрителей?

— Давай отведем его в его комнату, — сказал Корвус, отрывая взгляд от портрета, маски захлопнулись обратно, его спина выпрямилась. Горе исчезнет, ​​оставив позади холодный и спокойный фасад, и он заставит Дамблдора заплатить за это. Неважно, что ему придется сделать, даже если ему придется раскрыть себя, он обязательно попадет в ад.

«Да, знакомые условия помогут ему восстановиться», — согласилась Миллисент, они понятия не имели, что он почувствует, вырвавшись из плена зеркала. Захочет ли он найти его снова и посмотреть на него, если он захочет… ну, возможно, было бы лучше, если бы он не возвращался в Хогвартс, пока они не узнают наверняка, что оно ушло за пределы школы. Миллисент выразила свои опасения Корвусу, когда они направились к спальне Гарри здесь, в поместье.

«Если ему нужно время, чтобы восстановиться, он может это сделать до следующего года. В контракте указано, что он должен посещать Хогвартс, поэтому я не могу его оттуда вытащить, иначе это станет угрозой для его жизни». Корвус объяснил, давая ей представление о контракте. В любом случае ему не нужно беспокоиться о том, что она что-нибудь раскроет, она тоже была тесно связана контрактом, который предотвращал любые разоблачения. Не то чтобы он ожидал, что она будет сплетничать о нем и о нем за его спиной, она была очень профессиональна и никогда не слышала никаких намеков на непрофессионализм. Подобные вещи наверняка дошли бы до его ушей в прошлом. «Единственная угроза жизни Гарри… — это Дамблдор», — имя было выплюнуто с таким отвращением, что оно чувствовалось в самом воздухе, которым они дышали.

Корвус открыл дверь в комнату Гарри, которая выглядела точно так же, как несколько месяцев назад, когда он уезжал в Хогвартс. На мебели не было пыли, домовые эльфы как всегда выполняли свою работу, поддерживая чистоту и порядок в комнатах. Сам Корвус откинул одеяло, а Миллисент левитировала его тело на кровать и отменила заклинание носилок, позволив Гарри погрузиться в кровать.

— Как долго он будет спать? Корвус потребовал знать, когда он накрыл Гарри одеялом, почти рассеянно укутывая его. Будет ли он вообще достаточно здоров, чтобы завтра отправиться в Азкабан?

«Он должен проснуться сегодня вечером, я предлагаю вам дать ему снадобье без сновидений, когда он проснется после того, как накормил его едой и питьем. Ему нужно отоспаться от шока от увиденного и напряжения, которое только что пережило его тело». Мерлин, она не могла точно предсказать, что он будет чувствовать мысленно.

— Спасибо, Миллисент, можешь идти, — сказал Корвус. Ей не было никакого смысла ждать в его поместье, пока Гарри проснется. В конце концов, у нее была своя семья, другие пациенты и своя жизнь. Плюс, она сообщила ему все, что ему нужно было знать на данный момент. «Спасибо за ваше быстрое появление». Он был за это благодарен, ему не нравилось чувствовать себя бесполезным, и если бы Миллисент была такой же быстрой, как она… он бы чувствовал себя еще более бесполезным.

— Пожалуйста, сэр, — сказала Миллисент, прощаясь. Корвус знал, где она и как с ней связаться, если она ему снова понадобится. «Передайте Гарри мои наилучшие пожелания, когда он выздоровеет». Он ей действительно нравился, он всегда был честным, хотя и немного застенчивым, возможно, что-то изменилось в его отношении с тех пор, как она видела его в последний раз, и его уверенность в себе выросла.

«Я так и сделаю», — заявил Корвус, направляясь сопровождать Миллисент к каминной сети, где он планировал взять несколько вещей и оставаться рядом с Гарри, чтобы у него была компания. Это не имело абсолютно никакого отношения к его собственному желанию оставаться рядом, абсолютно нет.

Корвус не мог даже убедить себя в этом.

------0

Гарри сонно моргнул, чувствуя себя очень потерянным на несколько мгновений, прежде чем до него дошло знакомое окружение. Напряженная линия его плеч расслабилась, зная, что он в безопасности. Ему так болело, что при попытке сесть его тело почти тряслось от напряжения. Его желудок так яростно урчал, что он почти не мог понять, насколько он голоден. Наконец, наконец, когда он сел, он увидел Корвуса, спящего на стуле, окруженного бумагами. Это заставило его сердце петь, слезы наполнили его глаза, было так приятно, когда кто-то заботился. Кто-то действительно заботился о его благополучии, не могло быть все из-за контракта… он мог просто пойти спать. Но он этого не сделал, он остался в этой комнате из-за беспокойства за него.

Это… это было то, что нужно, чтобы полностью уничтожить последнюю стену, окружавшую сердце Гарри, и полностью впустить Корвуса.

О нем заботились, даже любили.

Гарри поклялся, что никогда не подведет Корвуса, сделает все, что в его силах, чтобы его забота, его любовь были взаимными.

«Корвус?» — прошептал Гарри, откашливаясь и пытаясь произнести это громче. — Корвус? и ему это удалось.

Его имя заставило волшебника проснуться, на несколько секунд его лицо исказилось нахмуренным взглядом, прежде чем его лицо разгладилось. Вставал и вел себя так, как будто его тело не болело после того, как он случайно заснул в ожидании пробуждения Гарри. Сделав два шага, он открыл шторы, впустив в комнату солнечный свет, в результате чего лампы потускнели, а затем и вовсе погасли. Взглянув на часы на стене, теперь, когда он мог видеть их на другом конце комнаты, он обнаружил, что было шесть часов утра. "Как вы себя чувствуете?" — спросил Корвус, подходя к мальчику, сидевшему на краю кровати, и в его темных глазах читалось беспокойство.

— Боль, голод, — честно признался Гарри. Он знал, что если он попытается солгать, Корвус разочаруется в нем. учитывая утренние откровения, разочаровывать Корвуса было последним, чего он хотел сделать. «Мне нужно в туалет», — добавил он после размышлений.

«Сможете ли вы справиться или вам нужна помощь?» — немедленно спросил Корвус, стоя, зовя своего домового эльфа и требуя, чтобы им немедленно принесли еду и зелья Гарри. Он проигнорировал хмурое выражение лица Гарри – учитывая то, как он разговаривал с домовиком – обычно он немного сдерживал то, как разговаривал с ними. Только ради Гарри, но он не станет менять свое отношение к ним, это их больше напугает, чем поможет, они привыкли к такому образу жизни. Плюс, им повезло по сравнению с тем, как обращались с некоторыми домашними эльфами, он не заставлял своих ранить себя в качестве наказания и не наказывал их сам.

— Я… я не знаю, — признался Гарри, покраснев от крайнего унижения.

Корвус размышлял над тем, как справиться с этой конкретной проблемой. Казалось, все его умственные способности были в рабочем состоянии. Похоже, он не испытывал никаких эмоциональных потрясений, помнил ли он вообще детали зеркала? Или его разум скрыл это, чтобы защитить себя? Нет, его больше беспокоило унижение, которое массово исходило от Гарри. «Каждому в какой-то момент жизни нужна помощь, Гарри, здесь нечего стыдиться», — наконец сказал Корвус, наблюдая, как Гарри пытается встать, откровенно говоря, больше похожий на пугливого новорожденного жеребенка, чем на человека.

Схватив его за руку, позволив мальчику опереться на него, придавая ему устойчивость, он повел его в ванную. Оказавшись там, он немедленно повернулся и ушел, предоставив Гарри уединение. Он не стал бы вмешиваться, если бы не поранился там. Вероятно, Гарри было достаточно трудно принять помощь, которую он оказал, без дополнительного смущения, которое могло бы возникнуть, если бы он остался там, чтобы присматривать за ним.

Он заметил, что со стола убрали всю его работу и поставили на стул, а его заменила еда. Домашние эльфы, которых достаточно, чтобы накормить армию, должно быть, уже начали готовить завтрак, прежде чем проснулись. Он гордился своими домашними эльфами, которые предугадывали все его потребности. Еще ему было очень приятно, что они вспомнили, кем был Гарри, и им не разрешили есть.

Подойдя к коробке с зельями, он открыл ее и тут же вытащил пузырек с обезболивающим, смешанным с миорелаксантом. Это было то, что требовал Гарри, услышав звук смыва в унитазе, он подошел обратно, терпеливо ожидая, пока мальчик откроет дверь. — Вот, выпей это, — сказал он, не торопясь, держа флакон, готовый взять Гарри.

Гарри даже не колебался, уже хорошо знакомый с распорядком дня и зельями. Он знал, к чему это приведет, и отчаянно этого хотел. сжимая пустой флакон, он снова прислонился к дверному проему, закрыл глаза, и вздох облегчения сорвался с его губ. Мерлин, помоги ему, он больше не мог хорошо справляться с болью.

— У тебя всегда будет более высокая болевая терпимость по сравнению с большинством людей твоего возраста, — объяснил Корвус, прижимая руку к лопаткам Гарри и направляя его к столу, где стояла еда. Посадив его поближе к продуктам, которые ему разрешалось употреблять, присутствовали. «Я рад, что зелья так хорошо помогают». он не хотел видеть Гарри страдающим.

— Я только что… — пробормотал Гарри немного смущенно.

— Да, ты сказал это вслух, — сказал Корвус, и забавная улыбка его губ выдала его веселье по поводу затруднительного положения Гарри. Ему следовало бы позаботиться об этом, если он имел привычку бормотать себе под нос. Учитывая, что он еще не видел, чтобы он это делал, он очень сомневался, что ему есть о чем беспокоиться.

— Он пытался помешать мне вернуться сюда, — сказал Гарри, его тон слегка потерялся. — Продолжал подписывать меня, чтобы я остался в Хогвартсе на каникулах.

— Да, — подтвердил Корвус, по крайней мере, он не чувствовал себя обиженным или преданным. Мерлин не дай ему почувствовать что-либо подобное, когда дело касается Дамблдора. Если он когда-либо это делал, то, откровенно говоря, он знал, что у них проблемы. — Ты помнишь, что произошло вчера? сердце колотилось, он не хотел знать, что он видел, он просто хотел знать, запомнил ли он эту информацию. Тогда ему придется объяснить, в чем, по его подозрениям, задумал Дамблдор.

— Я помню, — глухо произнес Гарри, — я… не хотел бродить по замку… клянусь, я просто хотел вернуться в общежитие, мне нужно было принять зелья, мне везде было больно… — поморщившись от напоминания, «Мне действительно не хотелось бродить…» Он никогда не делал этого в прошлом.

Сердце Корвуса чувствовало, что вот-вот расколется пополам, голос Гарри казался таким разбитым, и он этого не заслужил. Особенно учитывая, что это были не его собственные действия, но Гарри, похоже, не осознавал, что его заставили, он просто думал, что сделал это самостоятельно. Что он действовал по своей воле, но, к сожалению, из-за своего... юного возраста он не мог понять этого принуждения. Если бы это произошло через несколько лет, Гарри бы лучше осознавал это принуждение и мог бы с ним бороться. Даже кольцо не заметило, насколько опасным было заклинание, и не позволило ему захватить ребенка.

Ему нужно будет добавить к нему еще несколько заклинаний, чтобы предотвратить повторение подобного. На самом деле он злился на себя за то, что не подумал об этом раньше.

— То, что произошло вчера вечером, не твоя вина, — коротко заявил Корвус, будучи немного более твердым, чем обычно, с Гарри. «Вы были вынуждены искать это зеркало из-за заклинания, наложенного на вас Дамблдором. Поверь мне, ты не мог бы с этим бороться, — сказал ему прямо, как всегда.

— Что значит… — начал Гарри, что Дамблдор должен от этого получить? Это то, что он хотел спросить, но Корвус воспринял это так, как будто он имел в виду совсем другое.

«Зеркало – древний магически могущественный предмет, оно показывает смотрящему в зеркало получателю свои самые сокровенные желания. Надпись должна была сказать наоборот: «Я показываю не твое лицо, а желание твоего сердца». Отсюда и произошло название «зеркало Эризд», что означает «желание», написанное задом наперед. — объяснил Корвус, его лицо значительно потемнело. «Люди чахли перед ним, не в силах победить раба, к счастью для тебя, главы твоего дома, Снейп и Квиррелл нашли тебя». Ему просто хотелось связаться с Северусом раньше, чтобы Гарри не пришлось так долго страдать.

Лицо Гарри напряглось, выражение холодной ярости пробежало по его чертам.

То, что было невозможно для ребенка, заметил Корвус. И все же в этом взгляде нельзя было ошибиться, он живо напомнил старшему волшебнику другого мальчика, которого он знал… мальчика, который жил в обстоятельствах, очень похожих на Гарри. Том не получил никакой помощи в подростковом возрасте, и он пошел по темному пути, пытаясь предотвратить страдания других, как он сам… но в конце концов он причинил больше вреда, чем пользы. Судьба Тома постигла еще больше детей, и это, мягко говоря, обескураживало. Он просто надеялся, что, по крайней мере, смог спасти Гарри от сворачивания на еще более темный путь.

По крайней мере… по крайней мере, Гарри не собирался подвергаться манипулированию, контролю или, что еще хуже, восприимчивости к кому-то вроде Дамблдора. Кто будет петь вам дифирамбы, использовать вас до тех пор, пока не останется совсем никакой пользы. Он видел, как это происходило неоднократно, снова и снова, и он не хотел этого для Гарри.

"Почему?" — это все, что спросил Гарри, явно пытаясь осознать то, что сделал Дамблдор.

— О душевном состоянии Дамблдора можно только догадываться, — терпеливо объяснил Корвус, жестом приглашая Гарри поесть. Он слышал урчание детского желудка, выражающее протест непозволительному: дети не должны голодать. «Так же, как можно попытаться узнать другого… если не быть с ним в уме, невозможно узнать чьи-то истинные мотивы».

«Я не понимаю, какое отношение зеркало имеет к тому, что заставило меня остаться в Хогвартсе, оно не объединяется». Сказал Гарри, его охватило раздражение, он просто не мог понять, не мог понять, чего он надеялся достичь своими действиями. Он неохотно начал есть, он не любил есть, когда был в стрессе, которым он был сейчас.

«Сделай шаг назад, подумай о долгосрочной перспективе», — сказал ему Корвус, наблюдая за работой этого прекрасного ума. Гарри был умен, ему просто нужен был кто-то, кто показал бы ему, что все в порядке. Дурсли не приветствовали его ум, а Гарри изо всех сил старался – он это видел – произвести на него впечатление, узнать все, что он уже должен был знать. Возможно, он был не самым сведущим в магии, но когда он разбирался в людях, он действительно был довольно быстр.

Гарри только покачал головой, озадаченный, это только усилило его желание вернуться домой.

Его начали охватывать подозрения… возможно, Миллисент была совершенно права… возможно, Гарри вообще не видел своих родителей в зеркале. «Возможно, ошибка Дамблдора в том, что, по его мнению, вы увидите, если посмотрите в зеркало». — задумчиво заметил Корвус, сам удивившись, но хорошо это скрывая.

Гарри прищурился. — Мои родители, — Гарри, конечно, усмехнулся, именно так подумал бы Дамблдор, стиснув зубы, до такой степени, что это действительно причинило ему боль. «Я его ненавижу», — действительно ненавидел он, это был не первый раз, когда Дамблдор пытался вовлечь своих родителей в их разговоры, их, конечно, было не так много, поскольку он следил за тем, чтобы никогда не оставался с ним наедине. . Давая понять, что он всегда хотел, чтобы с ним был глава Дома.

— Ты не одинок в этом, — успокоил его Корвус, лопаясь от любопытства, искренне задаваясь вопросом, что именно видел Гарри. Он не стал бы спрашивать, если бы он спросил, это было бы вторжением в личную жизнь, и он знал, что Гарри может чувствовать себя обязанным ответить из-за того, кто спрашивал. Нет, это было бы грубым вторжением в частную жизнь. «И не волнуйтесь, я позабочусь о том, чтобы он заплатил за то, что сделал», — застигните его врасплох, надеюсь, это сыграет в их пользу.

— Публично? — спросил Гарри, глаза которого сверкали мстительным удовольствием, которое безмерно радовало Корвуса.

«Настолько публично, насколько это возможно», — пообещал Корвус, и он всегда выполнял свои обещания, вопрос был лишь в том, сколько времени потребуется, чтобы довести дело до конца.

Губы Гарри дернулись, в усмешке, обнажавшей слишком много зубов, растянувшихся на его лице. "Хороший,"

«Ешьте, нам нужно записать, как вы себя чувствуете во время упражнений. Миллисент нужна информация, чтобы увидеть, как вы себя чувствуете и не изменился ли ваш режим». Корвус объяснил мальчику, как всегда ничего от него не скрывая. Относиться к нему как к взрослому, способному принимать собственные решения, каким он и был сейчас не только из-за своего статуса, но и из-за образа жизни, который он вел. Хотя он сделает все возможное, чтобы снять часть бремени со своих плеч (пока), он поможет ему поэтапно узнать все о своем поместье. На это у него было четыре года, так что к тому времени Гарри с комфортом обрел титул его светлости.

Гарри нахмурился. — Она… она сказала, сколько? соблюдать режим было сложно, но он это сделал, потому что хотел поправиться. Меньше всего ему хотелось, чтобы этот период времени продлился еще больше. К сожалению, если бы это было так… он мало что мог бы с этим поделать. Он не собирался лгать, обманывать или отказываться от приказов целителя.

«Вот почему ей нужно знать, насколько труднее тебе это найти, — мягко объяснил Корвус. — Ты стоял часами, как бы очарован ты ни был, твое тело находилось под значительным напряжением», а Дамблдор просто стоял там. и наблюдал, даже не выказав раскаяния после того, как его, без сомнения, разоблачили.

Увидев, как сверкнули глаза Гарри, он запоздало осознал, что прошипел это последнее заявление себе под нос, Гарри это слышал, но для Гарри это не было новостью, он знал, что Дамблдор был там… не так ли? А может и нет, он точно не уточнил. Он никогда не делал ничего подобного, но, учитывая все, что Дамблдор сделал с Гарри, мальчиком, которого он быстро полюбил и лелеял, неудивительно, что он был настолько разъярен, что прошипел такое себе под нос.

«После ваших упражнений мне есть что вам показать, — добавил Корвус, — если вы захотите, если не обязательно после обеда». Ему было интересно, знал ли Дамблдор, что Гарри уже далеко от Хогвартса, и как он на это отреагировал. Филиусу не удалось бы уйти от наказания Гарри, не сразившись с Дамблдором… и если бы это произошло, волшебник не был бы так спокоен, о чем он не должен думать.

Гарри расслабился, откинувшись на спинку стула, рассеянно ел и наконец оказался дома. Не поймите его неправильно, ему нравится Хогвартс, нравится учиться, несмотря на очевидные трудности, связанные с перемещением по замку. Тем не менее он был благодарен обезболивающим, которые значительно облегчили его переносимость. Он не мог себе представить, насколько ужасно было бы, если бы он остался под контролем Дурслей и под каблуком Дамблдора. Он больше не привык к боли, о чем свидетельствует тот факт, что раньше он едва мог с ней справиться. И это несмотря на то, что многие боли уже заживают.

«Приближается суд над Дамблдором, и я, скорее всего, попрошу своего адвоката заняться стратегическим планированием. Если у вас есть какие-либо вопросы, которые вы хотели бы задать, не стесняйтесь их задавать». — объяснил Корвус, с благодарностью съедая свой завтрак. «Он ведет разбирательство вместе с адвокатом Дамблдора, который, по общему признанию, очень хорошо справляется со своей работой».

— А планы на Азкабан? — осторожно спросил Гарри, его мысли вернулись к тому, что он увидел в зеркале. Он видел, как заканчивает Хогвартс, а за ним Корвус, Рабастан и Родольфус гордятся своими достижениями, а затем заканчивает колледж и университет со степенью юриста, становясь одним из самых молодых, получивших эту степень. Тот факт, что он увидел Рабастана и Родольфа свободными, вероятно, не вызвал бы к нему симпатии среди населения… но Гарри было все равно. Он предполагал, что ему небезразличны Рабастан и Родольфус, которых он тоже не знал. Он любил Корвуса, и Корвус хотел увидеть своих сыновей свободными, прежде чем он умрет, хотел, чтобы его поместье процветало и его имя продолжалось – очевидно, он был дедушкой – прежде чем он умрет. Гарри сделал бы что угодно, буквально все, чтобы добиться этого, он был обязан Корвусу всем.

«Это идет лучше, чем я ожидал», — ответил Корвус, темные глаза сияли победой. «До завершения еще далеко, но это только начало. Они приняли закон, и он начнется, я полагаю, в какой-то момент в новом году». Ему хотелось поторопиться, но он знал, что не сможет. К сожалению, все деньги мира не смогли ускорить этот процесс. За это он должен был быть благодарен Гарри, поскольку без его знаний законов – особенно законов магглов – он не смог бы лучше понять, как сделать жизнь своих сыновей более комфортной.

«Рабастан будет рад этой новости!» — щебетал Гарри, представляя выражение его лица. Волшебник не верил, что они чего-нибудь добьются. Он не знал, было ли это следствием воздействия дементоров в Азкабане или просто отсутствием доверия к магическому миру в целом.

— Так и будет, — согласился Корвус, его губы дернулись, когда он наблюдал за мальчиком. Казалось, его мрачное настроение улеглось, он всегда мог это сказать. Он видел, что Гарри любит Рабастана, однако ему потребовалось больше времени, чтобы привыкнуть к Родольфусу, учитывая их первую встречу, он не мог сказать, что был удивлен. Также кажется, что Гарри был полон решимости пойти завтра, за что он был благодарен. Он бы не удивился, если бы Гарри решил не идти, он был ранен, и ему разрешили не идти в случае болезни или травмы.

Они продолжали болтать, закончив завтрак, Корвус раскрывал все (на самом деле он не должен был этого делать, поскольку члены визенгамота не должны были этого делать, но все равно рассказывали) о встречах. Давая точные предположения о позиции и преданности каждого, Гарри однажды вступит на собрания визенгамота, в конце концов, у него были политические амбиции, в отличие от нескольких последних Поттеров. Джеймс Поттер был доволен тем, что был мракоборцем, никогда не вмешиваясь в политику и не внося изменений. Дать им краткие описания, чтобы он мог понять, кем они были, когда он совершил свое драматическое появление на слушаниях визенгамота. Не было никаких сомнений в том, что он столкнется с сомнениями и насмешками из-за своего возраста, хотя он будет не единственным, кто станет последним в своем доме и попытается что-то изменить… в молодом возрасте. Однако он подозревал, что Гарри добьется успеха там, где другие потерпели неудачу.

Особенно, если он научится использовать свою славу в своих целях и целях, и, учитывая, что он учил его, как лучше всего действовать, он знал, что Гарри будет гордиться собой, своим домом и им.

---------0

Корвус вытянулся, ослабляя судороги, вызванные тем, что он просидел в кресле и разговаривал с Миллисент сквозь пламя добрых двадцать минут. Он объяснил все о своих упражнениях, повторив ей все, что сказал ему Гарри. Не то чтобы он стоял долго, когда он вернулся к своему столу и снова сел, держа перо в руках и записывая.

Неудивительно, что Гарри заснул после тренировки, чего не случалось уже давно. Что лишь вновь возобновило гнев, пылающий в его груди. Однако, по словам Миллисент, это не слишком сильно отбросило его режим, самое большее на неделю или две. Ему не было больно, просто был общий дискомфорт, и он почувствовал слабость гораздо быстрее. Очевидно, он придет в норму быстрее, чем она думала.

Однако она добавила еще несколько блюд, которые ему будет разрешено есть. Это дало бы Гарри большее разнообразие, чем он получал сейчас, хотя Гарри, похоже, особенно не раздражал его ограниченное количество или предоставленный ему выбор. Он был просто рад возможности есть, что брал все, что ему давали.

Он также мысленно объяснил, что увиденное, похоже, не имело каких-либо длительных последствий. Казалось, он осознавал то, что видел, и признал это с пониманием, которого не должно было быть у одиннадцатилетнего ребенка, но, тем не менее, он был здоров. Он не объяснил отцу, да и не мог, Гарри, в конце концов, не рассказал о том, что видел, и, хотя ему было любопытно, он не стал спрашивать.

Миллисент добавила, что рада, и на этом они закончили разговор. Корвус добавил в список продукты, которые она разрешила, домашние эльфы знали бы, что в него внесены поправки, и действовали бы соответственно. У них была копия – с поправками – где-то на кухне, хотя бы ради удобства.

Как только это было сделано, он взглянул на время и снова встал.

Пришло время забрать Гарри на обед.

----------0

Когда Гарри увидел, что они выходят из дома, он чуть не споткнулся от волнения, особенно учитывая тот факт, что они направлялись к животным. Честно говоря, единственное, что могло бы заставить Гарри оставить все, что связано с законом и политикой, - это, по его словам, животные. Зоолог или кто-то, кто занимается реабилитацией животных, — это была бы пустая трата ума Гарри, но он видел, как мальчик это делает.

— Я скучал по ним, — несколько застенчиво признался Гарри, когда Корвус протянул ему руку, чтобы не дать ему упасть. В отличие от того, когда он в последний раз помогал ему, Гарри не вздрогнул, не отступил и даже не выглядел испуганным. Либо потому, что это был он, и ему доверяли… либо Гарри начал понимать, что не все прикосновения причиняют боль. Учитывая то, что он пережил благодаря книгам, которые читал Корвус… насилие таким образом не сработало, слова, которые, как говорят, никогда не исчезают, они просто становятся менее очевидными со временем, когда жертва исцеляется.

— Ты ужасно к ним привязан, не так ли? Сказал Корвус, на мгновение появившись легкая нежная улыбка. «Животные могут предсказывать намерения людей, они знают, когда находятся в хорошем месте». Животные были всем, что у него было долгое время. Большую часть времени он проводил с ними, а не в поместье, но с тех пор многое изменилось. Он проводил больше времени в Министерстве, в Азкабане, теперь он мог видеться со своими сыновьями, он больше не был одинок и подавлен.

— Да, — беззаботно и без паузы признал Гарри.

«Вы когда-нибудь мечтали о собаке или кошке?» – спросил Корвус, довольный тем, что шел в темпе Гарри. Им сегодня негде было быть, и если они останутся до ужина… что ж, это совершенно нормально.

— Я никогда по-настоящему об этом не думал, — признался Гарри, затенив глаза. — Я бы никогда не пожелал Дурслям никому, не говоря уже о невинных животных, а Петуния ненавидела собак, она едва могла скрыть это, когда приезжала Мардж. Думаю, именно поэтому она всегда покупала Риппера». На его лице кривая ухмылка.

«Если бы у вас было все на свете, что бы вы выбрали?» — спросил Корвус, когда они подошли к первому ограждению.

— Я… не знаю, — признался Гарри, беспомощно пожимая плечами. Честно говоря, он не знал.

— Возможно, со временем, — добавил Корвус, не желая, чтобы морщины на лице Гарри стали более выраженными.

— Разве этот не был пуст… — удивился Гарри, когда они вошли в вольер.

«Так и было, — согласился Корвус, — но аликорн был тяжело ранен и привезен сюда, чтобы его реабилитировал мой хороший друг».

«Аликорн? Крылатый единорог? Гарри спросил: «Но я думал, что они живут в Америке…» слегка озадаченный, как ему удалось попасть сюда.

«Действительно, они так и делают, но, как и все существа… их часто контрабандой ввозят в страну для развлечения волшебников или для желания завести экзотических домашних животных». Губы Корвуса скривились при этой мысли.

«Но почему здесь? Разве нет приютов для таких животных по всей Британии?» — спросил Гарри, задыхаясь при виде этого. Он видел картинку… но ничто не подготовило его к тому, что она оказалась перед ним в реальности. Он выглядел таким молодым, а его задние ноги и одно крыло были забинтованы.

«Есть, но, как и все, они переполнены, не хватает персонала или средств для адекватного ухода за ранеными или ранеными животными». Корвус терпеливо объяснил, пока бродил и гладил животное, такое молодое и пугливое, но уже привыкшее к его прикосновениям. Схватив ручку кормушки, он начал кормить животное, и Гарри поспешил присоединиться к нему, с благоговением глядя на животное. Это, а также лорд Уильям Макнейр знал, что животные были всем, что у него было долгое время.

«Почему лечение занимает так много времени?» — спросил Гарри, наблюдая за травмами. Похоже, на него сильно напали.

«Этот малыш был при смерти, когда его принесли ко мне», — объяснил Корвус, наблюдая, как животное жадно поедает то, что ему давали. «Нам пришлось выбирать, какие травмы лечить в первую очередь, внутренние повреждения были первыми, а количество сломанных костей… ну, зельям потребуется время, чтобы получить их все». Не раскрывая истинных масштабов состояния, в котором находилось бедное животное.

«Выздоровеет ли его крыло?» — сразу спросил Гарри, это было так красиво, золото и белый цвет, это было завораживающе и так мягко.

«Мы так считаем, — объяснил Корвус. — Это его ноги, возможно, никогда полностью не восстановятся». Он подозревал, что ему сломали крылья и ноги, чтобы он не смог взлететь. Ущерб, который они причинили… был невообразим. Еще не было известно, сможет ли животное ходить без боли и постоянной хромоты.

Волшебник, совершивший это дело? Что ж, к сожалению, он стал получателем объекта проклятия, который никто не мог понять. Его паралич до сих пор оставался загадкой, как и боль, которая постоянно пронзала его спину и ноги.

Не могло случиться с более приятным парнем.

— Почему ты не спросил, что я увидел в зеркале? — спросил Гарри после десяти минут успокаивающего молчания, пока они ухаживали за аликорном перед ними.

Он не удивился, что Гарри это заметил. — Поскольку это было бы неуместно, твои внутренние желания — твои собственные, Гарри, то, что сделал Дамблдор… было немыслимо.

«Но чем это отличается от того, что ты спрашиваешь, хочу ли я животное?» — заметил Гарри после еще нескольких минут молчания, переваривая ответ.

«Зеркало… не просто показывает то, что, по вашему мнению, вы хотите, оно копает достаточно глубоко, чтобы показать вам то, о чем вы никогда не говорили». Корвус тихо объяснил, гладив аликорна, сидя на стоге сена. «Это конфиденциальная информация, которую должны видеть только ваши глаза».

— Надеюсь, это сбудется, — сказал Гарри, его глаза остекленели, когда он посмотрел вдаль.

Корвус взглянул на Гарри, переваривая эту информацию. Если бы он сказал это, то, возможно, то, что он видел… все еще могло произойти. — Зная тебя, ты позаботишься об этом. он заявил: «Потому что твоя решимость — самое лучшее в тебе, Гарри». И именно его решимость уйти от махинаций Дурслей и Дамблдора позволила ему увидеть стальной стержень под израненной душой Гарри.

Щеки Гарри покраснели от комплиментов, его улыбка была красивой, яркой от искренней радости. "Это будет." Он поклялся, что сделает это.

Этот разговор не уменьшил его любопытства по поводу увиденного Гарри, но значительно облегчил ему осознание того, что он не обременен желаниями, которые никогда не будут исполнены. Поблагодарив Мерлина за то, что Гарри не видел своих родителей, давно потерянных для него.

Они оставались с Аликорном еще некоторое время, прежде чем начать остаток своего обхода. Они не проводили так много времени с остальными, но, тем не менее, уделяли им столько внимания, сколько могли.

— О, ты получил досье Сириуса Блэка? — спросил Гарри, когда они возвращались после пятнадцатиминутного развлечения со змеями.

— Да, но есть одна проблема, — сказал Корвус, нахмурив брови, — протоколы суда над Сириусом Блэком отсутствуют… а если они не пропали, то суд над ним вообще не проводился.

Гарри сделал паузу: «Так часто случалось?» его желудок скручивается при мысли о невиновных людях – не говоря уже о том, что виновные даже не заслуживали того ужаса, каким был Азкабан – застрявших там из-за Министерства.

«Я понятия не имею, — мрачно ответил Корвус, — мне нужно будет выяснить, сколько арестов было произведено до и после заключения Блэка, и посмотреть, кто находится в Азкабане и не предстал перед судом».

— Если они узнают, что ты делаешь, они могут… — сказал Гарри, обеспокоенный тем, что они сделают, чтобы сохранить это в тайне.

«Я знаю, но вся эта информация находится в открытом доступе, они, наверное, просто закопали ее, как смогли. Эта информация поможет мне в долгосрочной перспективе, возможно, она поможет мне назначить дату суда для мальчиков». Воспользоваться тем фактом, что в Азкабане были волшебники и ведьмы, которые не получили справедливого суда? Это встряхнуло бы все.

«Почему бы просто не сообщить им о Блэке и не начать снежный ком оттуда?» – спросил Гарри, снимая резиновые сапоги, которые были на нем, и натягивая тапочки.

«Из-за… гнусности предполагаемых преступлений Блэка, — немедленно сказал ему Корвус, — я боюсь, что все, что связано с Поттерами, привлечет много негативного внимания, и будет трудно заставить их испытывать какую-либо симпатию к Блэку незаконно». заключен в тюрьму или нет».

«Предположительно? Вы не верите, что он это сделал? — спросил Гарри, глядя на Корвуса, закрывающего за ними заднюю дверь, позволяя им войти в тепло поместья.

«Мои сыновья не верят, что он виновен… я? Я собираюсь вынести суждение. Орион и Вальбурга были большими сторонниками Темного Лорда, несмотря на то, что они не присоединились к нему после расформирования Рыцарей. Регулус определенно присоединился, но, к сожалению, он пропал… Я бы не удивился, если бы Сириус пошел тем же путем и стал шпионом… тот факт, что его не судили, до сих пор меня не устраивает», — было много самосохранение продолжалось, но, к сожалению, как бы близко он ни был к Темному Лорду, он не знал всего. Однако у Тома определенно было много шпионов, и он держал их в секрете.

«Что, если это я пытаюсь устроить ему суд?» — задумчиво спросил Гарри. Теперь никто не подумает об этом плохо, не так ли?

«Это возможно», — задумчиво размышлял Корвус, когда они сели в гостиной. «Вы действительно этого хотите? Это долгий и трудный процесс, и неизвестно, добьетесь ли вы успеха или нет…», что было достаточно правдой.

— А если потянуть достаточно, испытания начнутся почти сразу? Гарри довольно быстро понял, что для этого нужно.

«Легче игнорировать несправедливость, если бы это был один человек… но если их больше одного, они не осмелятся попытаться скрыть правду, потому что последствия были бы в сто раз хуже, если бы они поняли, что правительство знает правду и открыто пытается скрыть." Корвус объяснил: «О, они захотят, в этом нет никаких сомнений, но они не захотят».

— Я оставлю это, пока мы не узнаем, найдешь ли ты что-нибудь, — признал Гарри, все, что помогло Корвусу вернуть своих сыновей.

— Ты хочешь поговорить со своим крестным отцом? — спросил Корвус, используя титул Блэка, когда Гарри впервые был обеспокоен.

Гарри пожал плечами, совершенно безразличный к Сириусу Блэку. Он не ненавидел его, не знал, что он существует на самом деле, и у него не было причин любить его. Ходили противоречивые истории относительно Блэка, например, предал ли он на самом деле своих родителей или нет, но в любом случае он, очевидно, взорвал группу ближайших магглов… так что шансы на то, что он выйдет из Азкабана, были невелики, даже если он предстанет перед судом. «Я не вижу в этом смысла, даже если он не виновен в предательстве моих родителей… он все равно убил тринадцать магглов, после этого он еще долго не выберется…» был ли смысл привязываться к большему количеству людей, которые были в Азкабане и, возможно, никогда не станут частью его жизни? Он уже был привязан к Рабастану и без всякой гарантии, что сможет ему помочь. Конечно, он отдал бы все силы, это все, что он мог сделать.

«Если ты передумаешь, я достану для тебя формы», — пообещал Корвус, он сможет навещать его только один раз в год, как и он сам. Законы, касающиеся прав на посещение, были совершенно дьявольскими, но это изменится. Это займет только время. Время и усилия, но Корвус был не против поставить на кон ни то, ни другое.

— Хорошо, — согласился Гарри, тонкие ароматы ужина начали разноситься по воздуху, ужин будет готов в течение следующего часа, его желудок жадно заурчал при этой мысли.

— У тебя есть домашнее задание? — спросил Корвус, наблюдая, как Гарри берет книгу, которую читает.

— Да, некоторые, они у меня в багажнике, — сказал Гарри. — Еще в Хогвартсе… — ему не нравилась мысль, что его вещи остались позади.

— Оно у тебя в комнате, Флитвик видел, что его сюда принесли. Корвус объяснил, что он не то чтобы видел волшебника, он почувствовал, как сработали защитные защиты, и поручил эльфу собрать вещи Гарри с края защитных защитных защитных защитных защитных защитных защитных защитных защитных защитных защитных защитных защитных защитных защитных защитных защитных защитных защитных защитах чарах вещей не то, чтобы он видел, он приказал эльфу собрать вещи Гарри и отнести их в свою комнату). Гарри только что проснулся после обеда. «Вы можете начать работать над этим после выходных, а пока просто расслабьтесь». Он становился мягким, обычно домашнее задание было на первом месте… но у Гарри были все каникулы, чтобы сделать домашнее задание.

Возможно, спустя некоторое время у него, откровенно говоря, возникло искушение не пускать Гарри на оставшуюся часть года. Он все равно сдаст экзамены за первый год обучения, он позаботится об этом и заплатит за это. Стоимость была карманной мелочью, чтобы Гарри сдавал экзамены в Министерстве, а не в Хогвартсе. Все дети, обучающиеся на дому, проходят через одно и то же. Сдача экзаменов в министерстве была нередким явлением.

Он может даже завести пару друзей, пока ждет до и после экзаменов.

--------0

Суббота

Рабастан сонно заморгал, услышав громкий лязг двери своей камеры. Он знал, что сегодня суббота, и вел очень подробный график, когда дело касалось дней, к сожалению, дней, а не дат. Суббота была… настоящей находкой для него, большую часть дня он провел без единого присутствия дементоров, так что же в ней не нравилось?

Честно говоря, это было больше связано с Гарри. Он любил мальчика, был умен, хитер и очень, очень внимателен к своим дарам. В его комнате, какой бы унылой и сырой она ни была… также хранилось все, что Гарри дал ему, и большая часть коробок, которые он подарил со временем. Многие из них были сорваны и использовались в качестве настила пола или дополнительной подкладки под его кроватью, матрас был в порядке, но металлические рейки не щадили его спину, но с картоном вмятины на матрасе были не слишком приятны. Это было неочевидно и придало ему больше стабильности.

Книги он хранил в коробках и складывал их аккуратной стопкой, как ящики, в углу, ближайшем к двери. Вместе со всем остальным, чего не было у него на кровати. В том числе и верхний ящик для еды, который, как всегда, исчез к моменту субботы.

У него были подушки и пледы с согревающими чарами, и, как он узнал прошлой ночью… они не промокли. Он был почти безутешен, когда вода обрушилась на здание и хлынула в его комнату. По всей своей кровати он думал, что точно потерял его, запах в конечном итоге стал бы ужасным… но он собрался в капли и сразу же скатился. Ему нужно будет найти способ отблагодарить мальчика за его изобретательность и предусмотрительность.

— Пошли, — крикнул охранник, поскольку он был не настолько… от этого его не тронули. вместо этого он смог уйти своим ходом… и ему не нужно было говорить вам, что это было энергетическое путешествие само по себе, учитывая, что он не смог бы сделать это несколько месяцев назад.

Рабастан кивнул, прекрасно понимая, что охранники могут сделать его жизнь еще более несчастной, чем она была. Самосохранение во всей красе, а он был слизеринцем, он не был слишком горд, чтобы сдаваться, когда это требовалось. Другой охранник был в пяти шагах позади, и они оба провели его в комнату для собраний, комнату, которая стала для него такой же знакомой, как и его камера. Он игнорировал крики других заключенных с других уровней, те, что на его уровне, всегда вели себя в основном тихо.

Он был там первым, его брата еще не привели. Пластиковая чашка с теплым горячим шоколадом – который он считал не горячим шоколадом, а теплой водой – ждала его в качестве второй чашки чуть дальше от брата. У него возникло искушение не пить его, но в конце концов холод заставил его выпить его только для того, чтобы согреться. Он ненавидел вставать с постели, где ему всегда было тепло.

Не более чем через десять минут дверь открылась, и двое охранников ввели Родольфа, который, как всегда, не был таким здоровым и убедительным, как он. У Родольфа не было возможности есть, читать, согреваться и мысленно восстанавливаться от дементоров, в отличие от него.

Однако Рудольфусу требовалось все меньше и меньше времени, чтобы сориентироваться в окружающей обстановке. Как видно, Родольфус сначала потерял сознание, осознал свое окружение и нетерпеливо схватил пластиковый стаканчик с отвратительным горячим шоколадом. Можно подумать, что он не сможет этого терпеть после того, как выпьет «Гарри». Что, кстати, он ни в коей мере не проявлял снисходительности, но его рецепт был лучше, чем рецепт домашних эльфов, на котором он вырос, и тут не к чему было придраться.

Однажды Родольф выпил горячий шоколад, и сделать это было быстро и легко. Он тут же обнял брата, этот контакт очень успокоил их обоих. Прожить так долго без контакта с людьми… иногда это было хуже, чем все, что могли тебе сделать дементоры.

«Я должен был рассказать Блэку все, прежде чем подписывать этот контракт», — проворчал Родольфус в грудь брата, то, как этот засранец смотрел на него, когда он сегодня проходил мимо камеры, вывело его из себя — это легко сделать — особенно здесь, где у тебя не было власть над чем-либо.

Прямо сейчас можно было бы подумать, что Рабастан был старшим братом, судя по их поведению.

Услышав это, Рабастан напрягся, отстранился и пристально посмотрел на брата. — Ты что-нибудь сказал?

«Нет, но можете ли вы представить себе выражение его лица, если я ему скажу?» Родольфус мстительно усмехнулся: если он собирался страдать, то хотел, чтобы все вокруг него тоже страдали. Кроме, конечно, его брата.

Немного расслабившись, услышав его ответ: «Не делай ничего, что поставит это под угрозу, Род, не делай этого с собой», — подумал он в отчаянии. Если бы контракт был аннулирован, Гарри не нужно было бы приходить сюда. Не пришёл бы сюда. Они не будут видеть отца каждую неделю, и он снова начнет слабеть, чего он определенно не хотел. Честно говоря, это был воплощенный в жизнь его худший кошмар. Нет, он определенно не хотел быть тем, кто разорвет контракт.

«Все равно я не могу, ты это знаешь, контракт не позволит словам слетать с моих губ». Родольфус почти надувшись, заметил, что ему действительно хотелось увидеть выражение лица Блэка. Выглядел бы он так же, когда узнал о нем и Беллатрисе, или было бы хуже? Он знал, что Блэк не был на стороне Темного Лорда, он знал. Он был невиновен в предательстве Поттеров… хотя ему нравился тот факт, что Блэк избавился от части грязи, населявшей землю. Магглы были самыми грязными тварями на растении, загрязняющими мир своим присутствием.

Учитывая, что он проводил дни в окружении дементоров, которых на самом деле считали самыми грязными существами на планете, это говорило о многом.

— Я благодарен за это, — сухо сказал Рабастан, он действительно был благодарен. Рот его брата, вероятно, не смог бы долго оставаться закрытым, без фильтра, без заботы о последствиях из-за ужаса, которым была его повседневная жизнь. Депрессия и глубоко укоренившийся страх, что он умрет здесь. Он должен знать, он тоже разделял те же чувства.

Вскоре дверь открылась, на этот раз вошли Гарри и Корвус.

Рабастан прищурился на Гарри: «Что случилось?» он был медленнее обычного, его походка слегка сбивалась.

Корвус усмехнулся, впечатлённо глядя на сына. — С ним всё в порядке, или всё будет в порядке, — объяснил Корвус, когда Гарри сел и достал из коробки четыре шоколадные конфеты, прежде чем передать их Рабастану и усесться, дав каждому из них по одному. ароматный горячий шоколад, который он приготовил.

Гарри молчал, пока Корвус с суровым выражением лица объяснял, что произошло. Тот, который был отражен обоими его сыновьями. Нравился он им или нет, Дамблдора они ненавидели сильнее, поэтому на него было легко обидеться.

В комнате царила мрачная тишина более пяти минут, но не дольше десяти.

«Могу ли я спросить, почему у вас были водонепроницаемые покрытия?» — спросил Рабастан у Гарри, он думал об этом с тех пор, как узнал об этом. Совершенно счастлив, что это было, но любопытно, почему именно он это сделал. Он скорее надеялся, что это произошло не потому, что он считал, что у него недержание. Теперь это наполнило бы его новым ужасом.

— Когда я впервые встретил тебя, твои ступни и ноги были мокрыми, — сказал Гарри, благодарный за смену темы и отсутствие гневного молчания, и немедленно вцепился в руку. «С остальными у вас все было в порядке, один раз во время суровой погоды я заметил, что вода просачивается по всему полу здесь, нетрудно было понять, что они даже не дают вам возможности убедиться, что чертова вода не проникает внутрь клеток. Он даже не хотел начинать заниматься этими чертовыми крысами, у них были заклинания, они вполне могли использовать заклинания, чтобы остановить воду, остановить крыс, но они этого не сделали.

— Наблюдательный маленький засранец, не так ли? - пробормотал Родольфус, но его тон был ироничным, показывая, что он не имел в виду ничего резкого, но он был далек от благоговения перед Гарри.

Этот день был еще впереди.

«Вот почему я хотел сделать плед, который был бы достаточно большим для любой вашей кровати… Я имею в виду, что у вас есть подходящая кровать, верно? Ни одной из этих складных раскладушек? — спросил Гарри, поморщившись, вспомнив свои собственные переживания, связанные с ними. «Они ужасны, поэтому я надеюсь, что нет»

Корвус выгнул бровь: «О?» когда дело касалось реальной жизни Гарри с Дурслями, ему не часто предлагали воспоминания или много информации. Достаточно, чтобы захотеть их убить, диагноза было достаточно, чтобы раскрыть все… но да, Гарри не предоставил много информации.

«В моей спальне не помещалась кровать, это был шкаф». Гарри прямо сказал: «Шкаф под лестницей, я не мог в нем встать, когда мне исполнилось пять лет». Это из-за голодания ради Мерлина.

«Это будет один из тех дней», — подумал Рабастан, сжимая руку в кулаке, в котором бушевала ярость. Ровно дыша, он сумел расслабить кулак и принялся рыться в ящике. Его пальцы наткнулись на гладкую штуку, похожую на шар.

Он быстро понял, что это свет, ему не нужно будет использовать магию, простое трение руны заставит ее засиять. Затем еще одно потирание, чтобы выключить его, если бы он захотел… особенно в те дни – фактически в это время года – когда почти не было света… он мог бы читать.

Не в силах сдержаться, он встал вокруг стола и обнял Гарри. — Спасибо, — прошептал он ему на ухо. Искренне благодарный за все, что делал мальчик, он знал, что его отец не принимал в этом никакого участия, он был так же очарован земным шаром, как и все остальные.

Они не знали о другом свойстве, которое могло оказаться чрезвычайно полезным… но они узнали об этом достаточно скоро.

Гарри с благодарностью ответил на объятие, его наполнило тепло. ни один из волшебников не был таким худым и болезненным, как раньше.

Родольфус закатил глаза, глядя на них обоих, но в его глазах горел нежный блеск. Любой, кто присматривал за его братом, был с ним в порядке.

Когда они собирались уходить, Рабастан сказал своему отцу всего одно предложение, всего одно предложение. Вложив в свой голос требование, которое не следует воспринимать как предложение: «Пыть и убивать их», черт возьми, заставляя их страдать в течение длительного времени, они заслужили смерть.

Его отцу не требовалось разъяснение того, о ком он говорил.

Он знал.