Безжалостный

Наш выбор в больше степени, чем наши способности, показывает нашу сущность.

Дж.К. Роулинг, Тайная Комната

Гарри следовало догадаться, что даже смерть не является спасением от принятия решений.

Ему было почти интересно, почему он был вынужден встретиться с орущим младенцем и директором, которого он убил.

Дамблдор выглядел весьма разочарованным, его лицо было таким же изможденным, как и при жизни. Где-то вдалеке он услышал гудок паровоза.

— Все прошло совсем не так, как я планировал изначально, — усмехнулся Дамблдор, присаживаясь рядом с младенцем. Гарри увидел, что у того красные глаза. Он предпочел сохранить молчание и в посмертии, как часто поступал при жизни.

Дамблдор встал, держа на руках младенца.

— Но, как я полагаю, в итоге все закончилось хорошо. Тебе, мой мальчик, осталось принять последнее решение.

Гарри слегка приподнял бровь. Он думал, что смерть — это конец. На самом деле, он даже рассчитывал на это, поскольку лично отправил за грань слишком много людей, чтобы волноваться о своем возможном возвращении в мир живых.

Дамблдор вздохнул, обратив свое внимание на ребенка, которого держал на руках.

— Тебе нет необходимости оставаться мертвым, если ты того пожелаешь. Я обязан тебе об этом сказать, поскольку здесь я не могу лгать. Хотя, как мне кажется, мир без тебя будет гораздо лучше.

Гарри решил не согласиться с ним, хотя и видел смысл в его утверждении. Он считал, что ему будет куда лучше без мира.

— Тебя спасли не Дары смерти, как я планировал. Вместо этого, похоже, ты мне давным-давно солгал, когда заявил, что камень уничтожен. Он был с тобой на протяжении всего времени, предотвращая вред, нанесенный тебе, храня свои свойства в тебе, в твоей крови. Твоя магия и его — едины. Всегда задавался вопросом о том — а может ли он чувствовать? Если бы только он мог выбирать своих владельцев. Николас всегда утверждал, что камень ничто иное, как безжизненный кусок материи, который может по чистой случайности гарантировать бессмертие. И он был дан тебе Смертью, чтобы предотвратить тот хаос, который ты учинил в моей школе.

На этих словах Гарри решил возразить.

— Ничто не способно остановить убивающее проклятие. Даже Философский камень бессилен перед ним.

Дамблдор мрачно усмехнулся.

— Боюсь, что несмотря на всю успешность сотворенного тобою проклятия, ты не преуспел в своей последней попытке.

Гарри замер.

— Я сделал выбор, когда решил применить его. Я не проиграл.

Альбус засмеялся, его смех эхом отражался от каменных стен заброшенной железнодорожной станции.

— О чем ты говоришь, мой мальчик? Ты всегда принимаешь хорошие решения. Что ж, не могу не согласиться. Твоя магия не позволит тебе поступить иначе, даже если твой разум будет протестовать против этого. Проклятие убило младенца, этот зародыш крестража, который отделился от тебя в последние годы твоей жизни.

Гарри промолчал. Он обдумывал сказанное, принимая решение.

И в самом деле, проклятие смерти было плохим решением. Зачем убивать себя дважды? Его тело сейчас умирало довольно неприятным способом, конечно же. И он хотел, чтобы это оказалось правдой.

Гарри вздохнул и встретился с голубыми глазами Альбуса, стоявшего перед ним. Он верил ему, хотя и не был согласен. Как он и сказал — смерть не позволяет солгать.

— Жизнь — всегда хороший выбор, — с улыбкой произнес Поттер. И мир вокруг него померк с гудком подходящего поезда.

* * *

Когда Гарри очнулся, его обнимали чьи-то нежные руки, а на лице были слезы.

Он вздохнул с облегчением, когда понял, что слезы принадлежат не ему.

Гермиона однако выпустила его из своих объятий, отчего он вновь приложился головой об пол, едва не потеряв при этом сознание.

— Гарри! Ох, Мерлин, Гарри! Ты умер! Я использовала все диагностические заклинания, ох, Мерлин, Гарри, Гарри, Гарри...

Она продолжила что-то бормотать про себя, а Гарри перевел взгляд на Тео. В его глазах он увидел счастье. И облегчение.

Может, глубоко внутри Тео предпочел бы видеть его мертвым, поскольку Гермиона досталась бы ему одному. Но слизеринец был настолько же эгоистичным, насколько был эгоистичен Гарри. И если бы они поменялись местами, то Поттер почувствовал бы тоже самое.

Хорошо, что Гермионе не пришлось делать между ними выбор. Любое решение в чью-то пользу было бы плохим.

* * *

Гарри позволил Тео объявить о смерти Волдеморта. Предстояло принять множество решений, множество жизненных выборов лежало впереди.

Хогвартс предстояло восстановить, как и сотни других поселений по всей Британии, как и Косой переулок вместе с Лютным переулком.

Гарри принял для себя решение никак не вмешиваться в этот процесс. Он оставит восстановление магам и ведьмам, которые действительно позаботятся об этом.

Вместо этого он решил устроить себе отпуск. И его тени последовали за ним.

Отец Тео был один из многих Пожирателей Смерти, убитых в тот день в Хогвартсе. Гарри видел, что для Тео его смерть была безразлична.

С другой стороны, родители Гермионы обосновались в Сиднее, в Австралии. Без единого воспоминания о том, что у них есть дочь.

И пока вся магическая Британия праздновала победу Мальчика-Который-Снова-Выжил над Тем-Кого-Нельзя-Называть, Лорд Поттер и Лорд Нотт сопровождали Гермиону в Австралию.

* * *

Мистер Грейнджер, Гарри и Тео сидели на диване, пока миссис Грейнджер и Гермиона беседовали между собой, затем объяснялись, после снова говорили, и, наконец, приняли решение о том, что им предстоит еще немало обсудить во время обеда.

Позже, когда они ушли вести свои женские разговоры подальше от мужских ушей, в гостиной воцарилась блаженная тишина почти на десять минут. Первый ее нарушил мистер Грейнджер.

— По крайней мере, вы много не болтаете.

Тео и Гарри обменялись взглядами. Теодор усмехнулся, а Гарри хмыкнул в знак согласия.

* * *

Гермиона наблюдала за своей матерью, как она наконец приходит к сложному решению. Слишком много слов было использовано, большинство из них описывало сложную ситуацию, где ее дочь действительно встречается сразу с двумя приятными, богатыми волшебниками.

Одновременно.

Она решила скрыть тот факт, что они так же были опасными убийцами, а один из них может вполне оказаться психопатом, но оба в той или иной степени социофобы.

— И это... общепринято, ну, среди вас?

Гермиона постаралась не усмехнуться над ее словами.

— Не совсем.

Ее мать покусывала губы — жест, который она унаследовала от нее.

— Но... ты ведь выйдешь замуж? Может, ты... выберешь одного?

Гермиона распахнула глаза от удивления. Она думала о том, что их отношения рано или поздно закончатся браком и, насколько она знала, у магов, как и у магглов, принято иметь всего одного партнера.

— Я не уверена в том, что когда-нибудь выйду замуж. По крайней мере, не скоро. Может, никогда.

Ее мать бросила на нее разочарованный взгляд, тревога в ее глазах только усилилась. Гермиона приготовилась к следующему вопросу. Она почувствовала, как ей стало сложно дышать после него.

— Что ж, дорогая моя, как ты узнаешь, кто отец твоих детей?

Гермиона внезапно осознала, что есть вещи, о которых ей следует волноваться в первую очередь, чем о принятии подобного образа жизни.

Она попыталась представить Тео или Гарри отцами, и внезапно побледнела.

* * *

Гермиона вела себя непривычно тихо, когда они покинули дом ее родителей, несколько раз попрощавшись с ними. Сказав больше слов, чем того требовала ситуация.

Она хранила молчание, когда они прибыли в одно из имений Нотта где-то в горах Норвегии. Гарри думал, что все поступки, которые они совершили в прошлом году, сказались на ее рассудке. Он надеялся, что это не так.

Тео сам пришел к нему через три дня молчания с ее стороны. Три дня бессонных ночей, бесконечных разговоров с самой собой, бесконечных часов ворчания.

Уже после первого часа подобного поведения Гарри начал искать спасение где-нибудь подальше от нее.

Тео занял место напротив него, прислонившись спиной к стене, в своей элегантной мантии, которая была куда приятнее и мягче тех, что им приходилось носить, пока они жили в палатке. В конце концов, он был чистокровным Лордом. И это проявлялось во всем. В одежде, в жестах, в манерах и даже речи.

— Она желает выйти замуж.

Гарри встал, выглянув в окно, где виднелись горы, покрытые снегом, и стал принимать решения. Тео продолжил.

— Я хотел бы, чтобы род Ноттов не прервался на мне.

Гарри поморщился. Дети? Плохое решение на данный момент. Особенно, если они будут от него. Голос Тео послышался позади него.

— Не прямо сейчас, конечно же. Мое имущество и состояние в разрухе из-за недавней халатности.

Халатность. Превосходное слово, чтобы описать войну, убийства и почти уничтожение всей популяции. Гарри одобрил. Тео вздохнул.

— Она ведь женщина. И нуждается в стабильности. Нам необходимо принять решение.

Решения. Он знал, как их принимать. Как отличать плохие от хороших. Или еще более худшие решения от ужасных. И Гермиона действительно была женщиной. Он решил простить ей это упущение.

Тео приблизился к нему. В его голосе звучали гневные нотки.

— Обычная формальность, которая никак не отразиться на нашей личной жизни. Но я правда желаю в какой-то степени участвовать в общественной жизни. Я Лорд Нотт. И с титулом приходят обязанности. Я сомневаюсь, что Гермиона захочет вечно прятаться от всех.

Но Гарри желал. Он по-настоящему желал затеряться среди снега и гор. Возможно, со своими книгами и какой-нибудь отличной тропкой, где можно будет бегать каждое утро и ночь. Он не желал вновь вращаться среди общества, которое не могло понять, почему хорошие решения порой бывают плохими. Почему правильные решения бывают очень, очень плохими.

Тео вновь вздохнул, и Гарри услышал, как он запустил пальцы в свои волосы, которые сильно отросли за последний месяц.

— Она хочет сдать экзамены за седьмой курс. Может, поступить в магический университет в Греции. Я ей сказал, что деньги — не проблема, и мы можем сделать все, чего она пожелает. Мы не можем держать ее в золотой клетке, Гарри. Не можем отказать ей.

Гарри и не собирался так поступать. Это в высшей мере было бы плохим решением. Разве он похож на дурака?

— Гарри...

Поттер повернулся лицом к своей тени, увидел сосредоточенность в его взгляде. Он решился на этот разговор, планируя решения на годы вперед. А почему бы и нет? Планы — это всегда хорошо. Особенно, когда будущее было к ним более или менее хорошо настроено.

— Можешь жениться на ней. У нее будет ребенок через пару лет. Первый будет наследником моего рода, второй будет твоим. Этого должно хватить, чтобы исполнить наши обязанности, не так ли? Она может отправиться в любую школу, какую только пожелает. Может делать все, что захочет. Я могу жить где угодно.

Тео внимательно смотрел на него, но манеры взяли над ним верх, поэтому он ничем не выдал своего удивления.

— Думаю, это куда больше, чем я когда-либо слышал от тебя. Мерлин, как черство с твоей стороны. Тебя вообще это заботит?

Гарри приподнял бровь в немом вопросе. Если бы его это не заботило, то он не заговорил бы.

Тео кашлянул.

— Я не собираюсь ей передавать твои слова. Она убьет меня.

Гарри отвернулся от него, устремив свой взгляд в окно.

— Давай, Гаррри. Это совсем не романтично... Женщины любят романтику!

Снег за окном был потрясающе белым.

— И что мне по-твоему сказать ей? Гарри все спланировал? Не уходите от своих прямых семейных обязанностей рода Поттеров? Она желает чувств, цветов, понимания и...

Гарри гадал, есть ли за окном какие-либо тропинки. Возможно, они вполне там были.

— ...и детей! Разве нам не стоит ей сказать, что мы подождем, пока она окончит школу? Что ей следует подождать с поступлением? Может, нам стоит нанять домохозяйку? Эльфы столько всего могут...

Может, Тео всегда вынашивал эти вопросы за все время их знакомства друг с другом? Куда подевалась обычная молчаливость его тени? Гарри ее не хватало.

— Гарри, подумай. Мы должны все для нее устроить. Ты не можешь решать за нас, как быть и жить дальше. Это должно стать настоящим решением! Что означает, что придется поговорить с ней!

Гарри отчаянно желал спрятаться где-нибудь или убить кого-то. Гермиона разрешила их спор раньше, чем ему предстояло бы принять очередное решение.

— Я была здесь на протяжении всего разговора, Тео. Я действительно ценю твою поддержку, но в этом нет необходимости.

Гарри слышал, как заворчал Тео. Он услышал, как они коснулись друг друга, потом обнялись. Он был рад, что эти прикосновения проходят мимо него в этих отношениях.

Гермиона заговорила вновь, ее голос был мягок и нежен.

— Я собираюсь в Грецию. Отправляйся со мной.

Тео что-то пробормотал в знак согласия. Его разум, как думал Гарри, был изрядно затуманен. Он видел, как легко это дается Гермионе. Ее способность очаровывать работала в ее пользу. Все, что она говорила, казалось вполне хорошим решением, пока ее руки творили чудеса.

Гарри слышал, как они уходят. Его ладони покоились на холодном стекле. Когда воцарилась тишина, он улыбнулся.

* * *

Снейп и Малфой появились так же внезапно, как и исчезли год назад.

Гарри не видел их лиц среди других Пожирателей Смерти, которых убил, поэтому подозревал, что они сбежали.

Были небольшие вопросы касательно Снейпа, которого обвиняли в убийстве Дамблдора. Северус попросил помощи Гарри в этом вопросе, как цену за молчание о его собственном вмешательстве в это дело.

Когда Гарри встретил этих двоих, Тео и Гермиона стояли у него за спиной, держась за руки, что послужило причиной весьма странных взглядов Малфоя в сторону Нотта.

Нынешний Министр собрал экстренное собрание Визенгамота, принимая их историю без единого вопроса.

Кингсли прекрасно понимал, что задавать вопросы Мужчине-Который-Выжил будет плохим решением, поскольку ему нужны любые крупицы общественной поддержки.

Гарри нравился этот чернокожий мужчина. Он видел в нем человека, который понимает его решения.

— Я дам заявление в завтрашнем выпуске газет. Я предлагаю вам выждать месяц или два прежде, чем появляться на публике, мистер Снейп, чтобы новость распространилась в народе.

Снейп кивнул. Гарри подозревал, что тот вернется обратно в Хогвартс.

Гермиона рассказала ему о том, что МакГонагалл выжила. Как выжил Филиус Флитвик. И Хагрид.

Если Хогвартс смог обрести славу с четырьмя основателями, то сможет сделать это вновь.

* * *

Гарри говорил с помощью легких прикосновений. Он вздыхал и стонал, позволяя себе дышать, но его пальцы говорили за него.

Его магия душила их, она поднималась на поверхность неконтролируемыми волнами. Иногда жестоко, иногда ласково, раз за разом. Она ощущалась как облако, как щит, и все же — как клетка. Отсюда не было спасения.

Гарри принял решение за всех, когда еще был с ними. Он не мог остановить себя. Даже когда его разум был затуманен, когда его глаза были закрыты, а тело расслаблено, даже тогда он понимал, что это его выбор.

Даже когда он среди ночи исчезал во тьме, запах силы и озона после него оставался как маленькое напоминание.

* * *

Гермиона лежала рядом с Тео, их тени потерялись во мраке.

Ее голос шептал ему, пока он лежал, почти уснув, ее пальцы вычерчивали узоры на его спине.

— Почему он всегда бросает нас? Почему он не может провести целую ночь здесь?

— Он бежит. Всегда бежал, — мрачно пробормотал Тео.

Гермиона поцеловала его в плечо, устраивая на нем голову.

— Отчего он бежит?

Тео вздохнул и повернулся к ней, крепко обнимая.

— От своих хороших решений.

* * *

Зеленый свет пронзал ночное небо, усеянное звездами. Цвет убийственного проклятия. Цвет его глаз.

Гарри стоял на вершине горы и смеялся, глядя в ночное небо. Он смеялся над ночным сиянием, простирающимся над ним.

Оно было холодным, прекрасным и хорошим.

Разве не это сказал христианский Бог? Это было очень правильно.

И действительно, было так. Все оттенки добра. Прекрасное зрелище, величественное.

Божественное.

Тишину нарушали порывы ветра и смех Гарри, как и гулкие удары его сердца. Гарри почти чувствовал камень внутри себя, пульсирующий глубоко внутри него, смеющийся, наполняющий его вены своей собственной магией. Это повлияет на его детей? Будет ли он стареть? Или навсегда останется таким, какой он есть?

Об этом он подумает следующей ночью.

Сейчас его правильным решением было наслаждаться другими хорошими решениями. Он всегда стремился к ним, всегда искал их, всегда любил их.

Тео и Гермиона не поймут его. И Гарри знал это. Как они могли его понять? Их жизни, словно лодчонки в бескрайнем океане. Они могли поднять или опустить паруса, делать что угодно со своей жизнью, но ветер всегда подталкивал их вперед.

Гарри выбрал своей ветер. Он выбрал свое море. Он мог выбирать направление для своего путешествия.

Его правильным решением была свобода. Только его тени возвращали его в реальность, только его тени заставляли его проявлять заботу.

Гарри побежал по тропе, зеленое сияние освещало ему путь, его магия ускоряла его, помогала ему, пока он направлялся с горы к своим теням, которых он оставил далеко внизу.

Ему предстояло принять множество правильных решений.