✿︎Акт 11. Луньево перо.
✿︎Седьмое ноября настигло реку Камо, на которой гуляли оставленные одни на целых четыре дня Момо и Мацу. Ветер дул очень холодным дыханием, словно подгонял побыстрее пройтись по берегам, заросших осокой и побледневших от смены времени года. Вокруг было светло и очень людно, настолько, что Момо закрывался зонтом пуще прежнего, пряча свой взор в сторону воды. Проплывающие мимо утки явно хихикали над этим зрелищем, разделяя это с Мацу. Он находил поведение Мо очень забавным.
- Ты чего так прячешься? - спросил Мацу, пока осматривал проходящих мимо людей. Это были простые японцы, в пальто и куртках, ничем не примечательные и скорее всего даже не обращающие внимание на этих двоих.
- Ничего я не прячусь. Просто холодно, всё таки идти на Камо было не очень хорошей идеей.
Момо медленно остановился, складывая белый зонтик и пряча его в пояс за спину. Очень удобно, когда во все места твоей одежды можно положить вещи. В этом заключается не очевидная практичность кимоно. В рукава можно спрятать маленькие вещички, например мячик или маленькую сумочку. Под пояс можно убрать веер, а если пояс сзади завязан несложным узлом, то туда вполне втиснится и бумажный зонт. За пазухой можно поместить листы бумаги, пудреницу или даже нож.
✿︎✿︎✿︎
Ветер ревел в вышине, настолько, что Момо показался знакомым этот гул, и он поднял голову. Сквозь слёзы и болезненные солнечные лучи он увидел в вышине пролетающего мимо полевого луня. Он плавно махал крыльями, и , будто бы случайно, несколько перьев выпали с его крыла. Пока Момо стоял в изумлении, а Мацу думал, перо упало прямо на рукав Момо.
- Мацу, смотри, какое красивое перо. - сказал Момо, протягивая Мацу белое пёрышко.
- А? Ухты, действительно очень изящное пёрышко. - сказал Мацу, разглядывая его.
Момо убрал перо за пазуху, когда Мацу вдруг будто бы загорелся какой-то странной идеей. Его зелёные волосы будто бы взъерошились сами по себе, а сам он приободрился.
- Мо-тян, стой здесь, никуда не убегай! Я сейчас! - сказал Мацу, убегая куда-то в сторону города. Там стояло большое здание с деревянными опорами и большими полотнами с рекламой. Судя по всему это какой-то магазин.
- Ну что за наглость, бросил меня тут мёрзнуть... - сказал Момо.
В последнее время разум совсем погрузился в таинственную дымку. Не осознавая, что происходит по ночам, Момо стал ещё более забывчивым и рассеянным. Умэ так беспокоилась, что даже помолилась в храме о его здоровье, прежде чем она села на свой Токийский поезд. В ожидании, юный художник разглядывал травинки у дороги, присев и закатав рукава кимоно до локтей, он пальцем стал тыкать и пересчитывать травинки.
- Раз, два, три, четыре... - говорил он.
[Осенняя гравюра с домом]
Не успел Мо очнуться, как его спины дотронулся кто-то. Обернувшись, парень увидел Мацу. Он стоял уставший и держал в руке маленький пакетик. Момо встал и подошёл поближе.
- Держи, это должно тебя согреть. - подбадривал Мацу юного Момо.
Художник послушался. Он развернул пакет и там оказалась большая булочка с мясом. Горячая и румяная, как будто только что изъятая из печи.
- Вау, большое спасибо. - сказал Момо, укусив хлебное изделие.
Мацу поправил волосы и опрокинул взгляд в сторону города.
- Не хочешь сходить в храм Ясака? - спросил он.
Момо прожевал булочку и оглянулся.
- Ясака? Что нам там делать осенью? - спросил Момо.
- Молиться об удаче. - сказал Мацу, закатывая глаза.
Момо выдохнул.
- Ладно, давай навестим Ясака. - произнёс Момо, отправившись в сторону Хигасиямы.
Храм Ясака находится у подножия одного из склонов горы Хигасияма. Это очень старый и известный храм Киото, который существует ещё с императорских времён, он признан в высшую категорию храмов. Построенный в 656 году, он до сих пор пользуется популярностью и принимает гостей в новый год и пору цветения сакуры.
[Ворота храма Ясака в Киото]
Мацу и Момо шли, разговаривая о ночных кошмарах и попутно обращая внимание на город.
- Так те кошмары прекратились? Ты рассказал о них Умэ?- спрашивал Мацу.
- Да, я рассказал о них Умэ. Этой ночью их не было, я спал в её комнате. - рассказывал Момо, доевший булочку.
- Ясно... Может об этом тоже помолимся?
- Чем мне помогут боги?
- Не ворчи. - сказал Мацу.
День разворачивался очень быстро. Момо ещё совсем недавно был дома, проснулся и зевнул, как он уже очутился у ворот синтоистского храма. Пройдя вверх по лестнице, обходя людей, Момо попал в комплекс из нескольких зданий. По центру стояла большая сцена, на которой периодически танцевала на фестивалях Умэ и другие майко. Она была увешана бумажными фонарями, величественно вставшая в самом центре площади.
[Сцена храма Ясака]
Момо медленно оглянул сцену, вспоминая танцующую Умэ, которую он не увидит ещё четыре дня. Не успел он опомниться, как его за рукав потянул Мацу, оттаскивая в сторону святилища. Это было большое здание, с огромными верёвками и лентами. Мацу встал, закрыл глаза и сложил руки, проговаривая в голове что-то. Он был очень сосредоточен. Момо смотрел на него, пытаясь понять, что же такого он там желает с особым усердием. Художник тоже сложил руки и помолился.
- Хочу, чтобы эти кошмары закончились. - думал он про себя.
Мацу открыл глаза и взглянул на Момо, надеясь что он просит конца кошмаров. Момо перестал молиться и обернулся на сцену, снова вспоминая сестру.
- Ну что, давай прогуляемся по храму? - предложил Мацу, улыбаясь и настраивая Момо на хорошее настроение.
- Ладно-ладно. - сказал Момо.
Гулять по храму было приятно, но немного неудобно, из за большого количества людей нельзя было вдоволь побегать и повеселиться. Учитывая, что храм это не место для игр, так складывалось даже лучше. Момо с интересом разглядывал архитектуру храма, наслаждаясь яркими цветами и красивыми статуями.
- Я насмотрелся, пойдём обратно в Гион-кобу. Тут слишком людно... - говорил Момо.
- Но сейчас же ещё день, мы даже толком и не прогулялись.
- Для меня это уже хорошая прогулка. Спасибо большое. - сказал Момо, направляясь в сторону восточных ворот храма. Ему очень хотелось поскорее добраться домой и посидеть в спокойствии. Когда он был дома, у него почти всегда было творческое настроение, небывалое вдохновение и желание создавать картины. Сложно было найти точку вдохновения за пределами дома или сада, ведь вокруг так шумно, вот бы можно было просто попросить всех не шуметь и спокойно сидеть и рисовать округу. Момо думал про себя: "Пожалуй, надо было помолиться об этом".
- Чего затих? - спросил Мацу.
- Просто задумался.
- Ты всегда задумываешься, не замечал?
- Замечал, но я ничего не могу с этим поделать. - отвечал Момо, поворачивая за угол какого-то неизвестного здания.
Гион-кобу был совсем недалеко, буквально в нескольких шагах. По крайней мере так казалось Момо, который обычно плохо представлял расстояние, говоря что "Камиситикэн совсем недалеко", он явно ошибался. Было бы ему ещё до этого дело, но он и вовсе не беспокоился о чём то помимо гравюр, а в последнее время и ночей, которые как будто облиты чернилами и измазаны теми самыми руками, что до сих пор не могут настигнуть его бедную душу.
- Вот я и говорю, ты опять задумался. - сказал Мацу, хлопая Момо по плечу.
- Ничего страшного. - отвечал Момо.
Так парни и закончили эту беседу. По дороге домой Момо заскочил в магазин недалеко от дома, нужно было купить продуктов по мелочи и поздороваться с хозяином. В Гион-кобу Умэ имела очень хорошую репутацию, и эта слава располагалась на плечах Момо почти с той же яркостью. Обычно Момо видели вместе с Умэ на новый год, когда те ходили по заведениям и поздравляли всех своих знакомых. Тёплый хлеб и свежие овощи уже были в сумке за спиной Момо, который шёл по брусчатке стуча сандалиями. Мацу еле догонял его.
- Куда ты так торопишься? - спрашивал он.
- Я хочу поскорее добраться и спокойно посидеть у окна дома. Пойдём скорее! - говорил Момо, тяжело дыша.
- Тебе не тяжело тащить столько на себе? Зонтик, пакет и ещё это тёплое кимоно. - говорил Мацу, выхватывая из за спины Момо сумку с продуктами.
- Да какая уже разница? - говорил Момо, открывая калитку дома.
Солнце только начало садиться и пока было ещё совсем высоко, настолько что даже становилось жарковато, когда лучи достигали лица в каком-то помещении. Момо зашёл домой, поставил зонт в подставку и поплёлся относить продукты на кухню. В то время Мацу ещё только расшнуровывал ботинки и снимал куртку.
- Не торопись ты, ещё упадёшь. - осторожничал он.
Момо его не слушал, он хотел поскорее переодеть выходное кимоно в домашнее и приступить к готовке. Такой заряд энергии поражал и Мацу, и его самого.
- Ты как будто ожил. - сказал Мацу, проходя на кухню.
Момо копошился в холодильнике в поиске нужных продуктов.
- Лучше помоги, я хочу сделать лапшу с мясом. - говорил Момо, доставая из морозильной камеры кусок замороженной куриной грудки.
- Ладно-ладно. Просто я удивился. - сказал Мацу, доставая из шкафа миску.
Судя по всему он уже обосновался и имеет представление, где что может лежать и куда это можно засунуть.
Пока Момо нарезал овощи для лапши, Мацу робко разглядывал его, сравнивая внешность Момо с природой. Его нежно-розовые волосы напоминали ему цветущие поля. Голубые глаза мальчика казались ему словно стелющийся по реке Кацура туман, под которыми были синяки и небольшие складки от недосыпа. Пухлые щёчки Момо были похожи на персики, с небольшим пушком и явными признаками его взросления. Самая красивая часть Момо это его белая шея, которая немного выглядывала из под ворота кимоно, ведь он не всегда носил кимоно опрятно.
- Теперь и ты задумался. - сказал Момо, отправляя овощи в кастрюлю. Сначала он сварит бульон, а потом подаст его с лапшой, в виде небольшого супа это будет изумительно на вкус.
Мацу встал за Момо и наблюдал за тем, как он помешивает бульон, волоча за палочками для еды кусочки зелёного лука, перца и нарезанной курицы.
- Мне кажется уже пора добавлять лапшу. - говорил Мацу.
- Тогда отойди, а то жарко становится. Спереди - огонь, позади - ты. - говорил Момо.
- Давай я сам.
Мацу достал из упаковки лапшу и кинул её в суп.
- Всё, иди садись и жди. Я принесу всё. - сказал Момо, поливая бульон соевым соусом.
Мацу послушался и присел в гостиной. Издалека он не мог любоваться красотой цветущего персика, но зато мог поразглядывать его гравюру в токономе. Это была поразительно красивая гравюра с увядшей ивой над рекой. Мацу видел в ней грустный подтекст, учитывая что дерево высохло, в безжизненной пустой оболочке совсем пусто. Вроде бы и река совсем-совсем рядом, но даже её не хватает, чтобы ива была жива. Однако, в её сухих ветвях поселились птицы зимородки, а под корнями спят укрывшись травой змеи. Смысл картины был очень прост - нет худа без добра.
Мацу вернул в сознание звон тарелок о лакированный стол. Это Момо принёс долгожданный обед.
- Большое спасибо, Мо-тян. - сказал Мацу, сложив руки.
- Кушай наздоровье. - сказал Момо.
[Гравюра с луной над рисовым полем]
✿︎✿︎✿︎
Деревья гинкго золотыми листьями отражали вечерний свет на плоды спелого граната в саду соседнего дома. В кустах можжевельника жужжали стрекозы, гоняясь друг за другом, переливались разными цветами. Момо тихонько сидел в саду и срезал цветы для вазы в токоному. Держа в руках секаторы, он неспешно обрезал ветви цветущего вереска с грядки. Половина вереска пригодится и для заваривания чая, так что Момо сложил немного веток в тряпочку, поднялся и пошел в дом. Под вечер погода становилась пасмурной, настолько, что даже заката было почти и не видно. Мацу сидел перед телевизором, пока Момо доставал из под лестницы небольшую переносную жаровню. Отопления в домах нет, приходится согреваться как только ума хватит. Художник притащил жаровню хибати [火鉢] прямо к маленькому столу и начал разжигать в ней угли.
- У вас всё ещё угольная жаровня? - спросил Мацу.
- Умэ любит эту жаровню, она более тёплая и красивая, чем электрические. - сказал Момо, раздувая веером огонь.
Мацу наблюдал за разжигающимеся камнями, охватывая взглядом искры, трещины и узоры из огня. С появлением в его жизни Момо, он и сам стал более наблюдательным и задумчивым.
- Ночь совсем густеет. - сказал Момо, впихивая веер за пазуху.
- А? Да, действительно. Уже совсем вечереет.
Свет был выключен, только разве что телевизор работал на всю. Сияние в глазах Момо от отражённого жаровенного света было сравнимо с фонарями на фестивалях.
- Чем сегодня займёмся? Мы сегодня с тобой лицом к лицу всю ночь. - спросил Мацу.
- Я вовсе ещё и не думал, как тебя развлечь этой ночью.
Мацу немного призадумался. В его голове как будто ржанки летали из стороны в сторону, мешая думать и ломая все попытки выстроить цепочку мыслей.
- А... Момо-сан, может споёшь мне? - спросил Мацу.
- Я придумал... Хочешь побаловаться? Давай устроим "одзасики"? - спросил Момо с явным воодушевлением.
- Одзасики? Ха, ты переоденешься в кимоно Умэ? - спросил Мацу с хохотом.
- Ещё чего...
- Хорошо-хорошо, давай. - сказал Мацу, показывая Момо большой палец.
С этими последними словами он и увидел, как Момо пошёл к себе в комнату на второй этаж. Судя по звукам, он был в комнате Умэ. Мацу уж было подумал, что он действительно собирается наряжаться в красочное хикидзури [引きずり] - это кимоно майко, с длинными рукавами и подолом.
✿︎✿︎✿︎
Прошло от силы минут семь. Момо спустился и приоткрыл дверь комнаты в которой сидел Мацу. Его лицо, шея и руки были покрыты белилами осирои [おしろい]. Момо не красил глаз и губ помадой, но видимо припудрился. Он был одет в розовое кимоно с длинными рукавами и белые штаны хакама.
- Ты чего это такой ряженый? - спросил Мацу.
- Это для образа, дурачок. - сказал Момо.
- Ухты, я и не знал, что ты теперь "майко Момо" - шутил Мацу.
Момо достал из шкафа за Мацу свечи.
- Очень смешно. - сказал он.
Когда свечи уже были зажжены, сямисэн стоял в подставке, а саке было разлито в рюмки, начался одзасики.
Момо робко сжимал в руке рукав, смотря в пол с загадочным выражением лица. Мацу сидел в метре от него, восхищаясь таинственным блеском белил его лица.
- Господин Момо, соизвольте пожалуйста исполнить мне песню, я бы очень хотел послушать ваш красивый юный голос, если позволите. - говорил Мацу с заметным язвлением в голосе.
- Как пожелаешь, самурай. - сказал Момо, доставая сямисэн из подставки. В его руках бачи превращался в грозное оружие, ни одно сердце не могло устоять перед искуссностью содрагать струны особыми частотами, которые влияют на сердечный ритм. Бачи [ばち] - это такой медиатор для сямисэна, которым дёргают струны.
Момо начал петь, пока Мацу внимательно вслушивался в его голос.
Это была песня " Баллада о Гион-хигаси."
Gion Higashi Kouta
[祇園東小唄]
•
Цветы на дорогах Маруямы.
花の円山石だたみ
[Hana no Maru-yama ishidatami]
Сакуры метель сыплется на наряд.
桜吹雪に舞衣
[Sakura fubuki ni mai-goromo]
Милая фигура, перевязанная дарари-оби.
姿やさしきだらりの帯よ
[Sugata yasashiki darari no obi yo]
В Гион-хигаси, в Гион-хигаси фонари зажигаются.
祇園東に祇園東に灯がともる
[Gion Higashi ni Gion Higashi ni hi ga tomoru]
•
Ива голубая над рекой Камо качается,
青柳ゆれる鴨川に
[Aoyagi yureru Kamogawa ni]
Гионский фестиваль вдали слышен...
祇園ばやしを遠音にきいて
[Gion bayashi wo tōne ni kite]
Воспылающий как костёр Даймондзи.
焦がれて身を焼く大文字
[Kogarete mi wo yaku Daimonji]
В Гион-хигаси, в Гион-хигаси фонари зажигаются.
祇園東に祇園東に灯がともる
[Gion Higashi ni Gion Higashi ni hi ga tomoru]
•
Снег в храме Ясака вспоминая,
雪の八坂に思いぞつのる
[Yuki no Yasaka ni omoi zo tsu no ru]
Колокольное эхо поздравляет с новыми событиями.
鐘の響きも新玉の
[Kane no hibiki mo aratama no]
Новогодние приветствия, танцующий огонь на фитиле.
よい事始めと火縄舞う
[Yoi koto hajime to Hinawa mau]
В Гион-хигаси, в Гион-хигаси фонари зажигаются.
祇園東に祇園東に灯がともる
[Gion Higashi ni Gion Higashi ni hi ga tomoru]
•
Среди цветов кудзу цветут клеверы в полях,
真葛ヶ原に咲く萩や
[Makuzu ga hara ni saku hagi ya]
И колокольчики мило цвет свой проявили.
桔梗花のしおらしさ
[Kikyō hana no shiorashisa]
А я рыдаю по тебе, как сосновый сверчок.
鳴いて君をば松虫の
[Naite kimi o ba matsu-mushi no]
В Гион-хигаси, в Гион-хигаси фонари зажигаются.
祇園東に祇園東に灯がともる
[Gion Higashi ni Gion Higashi ni hi ga tomoru]
•
Момо закончил петь. По выражению глаз Мацу было понятно, что он очень восхищён прекрасной музыкой и талантливым пением.
- Ты действительно поёшь как гейко на одзасики. - говорил Мацу, подсаживаясь к Момо поближе.
- У меня есть с кого брать пример в таких делах.
Огонь свечи дёрнулся, прямо как рука Мацу, который трогал щёку Момо. От белил на лице не было понятно, покраснел он или нет, но вместе с огнём и рукой, Момо дёрнулся от неожиданности.
- Не хватай меня так внезапно, пожалуйста, макияж смажешь. - сказал Момо, убирая его руку с щеки.
- Не романтичный ты. - сказал Мацу, прижимая Момо к своей груди. Это было неудобно, так как в руках Момо ещё был сямисэн.
- Задушишь! - воскликнул Момо.
- Не задушу, максимум заобнимаю. - отвечал ему Мацу.
- Дай хотя бы я уберу сямисэн, а то так неудобно... Ой! - сказал Момо, как заметил, что его белила остались на одежде Мацу.
- Упс, я не думал что они действительно отпечатаются. Тебе нужно было нанести побольше пудры.
- Ну вот, всю красоту испортил.
- Наоборот, тебе намного больше идёт твое нынешнее лицо, персичек.
Теперь понять смущение Момо было просто, его не таило за собой белое покрывало грима.
- Да ну тебя. - сказал Момо шуткой, уйдя в ванную смывать оставшийся грим.
- Прости-прости, я не хотел портить твой образ! Я думал что ты как следует его закрепил! - говорил громко Мацу, чтобы Момо мог его услышать. Это было потрясающе, никакие гейко бы так не тронули его сердце, как юный парень с сямисэном. Это было чистое и искреннее чувство гордости за него, что он к своим пятнадцати годам владеет разными искусствами.
- В следующий раз не делай так, а то вдарю. - сказал Момо, растирая лицо полотенцем.
- Хорошо, я согласен на то чтобы ты мне вдарил. - признавался честно Мацу, положив руку на сердце.
- Дурак.
Момо присел рядом, всё ещё сияя от свечей вокруг и разнося аромат духов вокруг Мацу.
- А теперь можно обнять? - спросил Мацу, опуская голову.
- Можно.
Мацу подкрался поближе и крепко обнял Момо.
- Не знаю почему, но тебя обнимать очень приятно. Ты такой маленький и аккуратный. - нахваливал его Мацу.
- Я обычный, как и все остальные вокруг.
- Это вряд ли. - говорил Мацу, сжимая руки ещё крепче.
- Не сжимай так сильно. - говорил Момо.
Мацу отпустил его, медленно поворачивая голову в сторону лежащего на полу музыкального инструмента.
- Наш одзасики уже закончился? - спросил Мацу.
- Если хочешь, то можем продолжить. - сказал Момо, взяв в руку сямисен и бачи.
Мацу пристроился к Момо сзади, крепко обняв его со спины и положив голову ему на шею. Он давно хотел полежать на его шее, на самом красивом его месте.
Момо закрыл глаза и начал играть недлинную песню "Весенний дождь"
Harusame
[春雨]
•
Под весенним дождём мокнут соловьи,
春雨にしっぽり濡るる鶯の
[Harusame ni shippori nururu uguisu no]
Крыльями вея сливовый аромат,
羽風に匂う梅が香や
[Ha-kaze ni niou ume ga kaya]
С цветами мило играя.
花に戯れしおらしや
[Hana ni towamure shiorashiya]
Даже маленькая птица заботливо
小鳥でさえも一筋に
[Ko-tori de saemo hitosuji ni]
Гнездится, в совершенном незнании, забивается поглубже.
ねぐら定めぬ気はひとつ
[Negura sadame nu ki wa hitotsu]
Я словно соловей, а господин словно слива.
私しや鶯主は梅
[Watasha uguisu nushi wa ume]
В конце концов по своей воле
やがた身まま気ままになるならば
[Yagate mi mama ki mama ni narunara ba]
Ни соловей, ни слива ли?
サァー鶯宿梅じやなあかいなー
[Saa- ōshuku bai ja naikai na-]
Вовсе и неважно.
サァーサ何でもよいわいなー
[Saa- sa nan demo yoiwai na-]
[Вечер у Момо в моём исполнении]
Надпись: ночь всё сгущается, а у огня холодеет (строчка из Гион Коуты)
Момо доиграл песню вовсе и незметив, что Мацу уже уснул. Он тихонько сопел, сжимая Момо как плюшевую игрушку.
- Хех, слушатель... - подумал про себя Момо.
Момо нежно положил сямисэн недалеко и прилёг на татами, прихватив Мацу рукой. Он даже и не проснулся, настолько крепко Момо усыпил его своей песней. С приятными в голове мыслями Момо тоже решил немного подремать на татами. Одзасики окончен.
[Гравюра с районом города в ночи]
✿︎✿︎✿︎
Последние работы автора:
[Умэ в полном макияже в моём исполнении]
[Умэ в очках в моём исполнении]
✿︎✿︎✿︎