1 том. 7 глава. Распределяющая шляпа.
Дверь распахнулась. За ней стояла высокая черноволосая волшебница в изумрудно-зелёных одеждах. Лицо её было очень строгим, и Эмилия сразу подумала, что с такой лучше не спорить и вообще от неё лучше держаться подальше.
Хагрид: Профессор МакГонагалл, вот первокурсники, — сообщил ей Хагрид.
МакГонагалл: Спасибо, Хагрид, — кивнула ему волшебница. — Я их забираю.
Она повернулась и пошла вперёд, приказав первокурсникам следовать за ней. Они оказались в огромном зале — таком огромном, что там легко поместился бы дом Дурслей. На каменных стенах — точно так же, как в «Гринготтс», — горели факелы, потолок терялся где-то вверху, а красивая мраморная лестница вела на верхние этажи. Они шли вслед за профессором МакГонагалл по вымощенному булыжником полу. Проходя мимо закрытой двери справа, Эмилия услышала шум сотен голосов — должно быть, там уже собралась вся школа. Но профессор МакГонагалл вела их совсем не туда, а в маленький пустой зальчик. Толпе первокурсников тут было тесно, и они сгрудились, дыша друг другу в затылок и беспокойно оглядываясь.
МакГонагалл: Добро пожаловать в Хогвартс, — наконец поприветствовала их профессор МакГонагалл. — Скоро начнётся банкет по случаю начала учебного года, но прежде чем вы сядете за столы, вас разделят на факультеты. Отбор — очень серьёзная процедура, потому что с сегодняшнего дня и до окончания школы ваш факультет станет для вас второй семьёй. Вы будете вместе учиться, спать в одной спальне и проводить свободное время в комнате, специально отведенной для вашего факультета. Факультетов в школе четыре — Гриффиндор, Пуффендуй, Когтевран и Слизерин. У каждого из них есть своя древняя история, и из каждого выходили выдающиеся волшебники и волшебницы. Пока вы будете учиться в Хогвартсе, ваши успехи будут приносить вашему факультету призовые очки, а за каждое нарушение распорядка очки будут вычитаться. В конце года факультет, набравший больше очков, побеждает в соревновании между факультетами — это огромная честь. Надеюсь, каждый из вас будет достойным членом своей семьи. Церемония отбора начнётся через несколько минут в присутствии всей школы. А пока у вас есть немного времени, я советую вам собраться с мыслями.
Её глаза задержались на мантии Невилла, которая сбилась так, что застёжка оказалась под левым ухом, а потом на грязном носу Рона. Гарри дрожащей рукой попытался пригладить свои непослушные волосы. Эмилия перебирала пальцы, она не думала, что посвященное будет перед всей школой.
МакГонагалл: Я вернусь сюда, когда все будут готовы к встрече с вами, — сообщила профессор МакГонагалл и пошла к двери. Перед тем как выйти, она обернулась. — Пожалуйста, ведите себя тихо.
Гарри с шумом втянул воздух.
Гарри: А как будет проходить этот отбор? — спросил он Рона.
Рон: Наверное, нам придётся пройти через какие-то испытания, — ответил тот. — Фред сказал, что это очень больно, но я думаю, что он, как всегда, шутил.
Эмилия от этих слов ощутила, как бешено заколотилось её сердце. Испытания? Перед всей школой? Но ведь она не знакома с магией. И что же она в таком случае будет делать? Если честно, она совершенно не рассчитывала, что сразу по приезде сюда её ждёт нечто подобное. Она беспокойно огляделась и заметила, что и остальные тоже напуганы. Все молчали, кроме Гермионы Грэйнджер, которая стояла рядом с Гарри и шёпотом рассказывала всем вокруг о том, какие заклинания она уже выучила, и вслух гадала, какое из них ей понадобится на церемонии отбора. Все старались её не слушать. Они ещё ни разу в жизни так не нервничали — даже Эмилия с Гарри когда Дурсли получили письмо из их школы. А в письме, между прочим, говорилось, что Гарри имеет самое прямое отношение к тому, что парик его учительницы каким-то образом поменял цвет и из чёрного превратился в голубой. А ещё то, что Эмилия бегает по крышам школы. Тогда им приходилось плохо, но сейчас они чувствовали себя намного хуже. Гарри уставился в пол, пытаясь набраться мужества и настроиться на предстоящее испытание. Тем же самым занималась и Эмилия. Ведь профессор МакГонагалл могла вернуться в любую секунду и повести их на страшный суд. Внезапно воздух прорезали истошные крики, и Эмилия даже подпрыгнула от неожиданности.
Эмилия: Что?.. — начала было она, но осеклась, увидев, в чём дело, и широко раскрыла рот. Как, впрочем, и все остальные.
Через противоположную от двери стену в комнату просачивались призраки — их было, наверное, около двадцати. Жемчужно-белые, полупрозрачные, они скользили по комнате, переговариваясь между собой и, кажется, вовсе не замечая первокурсников или делая вид, что не замечают. Судя по всему, они спорили.
Толстый монах: А я вам говорю, что надо забыть о его прегрешениях и простить его, — произнёс один из них, похожий на маленького толстого монаха. — Я считаю, что мы просто обязаны дать ему еще один шанс…
Почти Безголовый Ник: Мой дорогой Проповедник, разве мы не предоставили Пивзу больше шансов, чем он того заслужил? Он позорит и оскорбляет нас, и, на мой взгляд, он, по сути, никогда и не был призраком…
Призрак в трико и круглом пышном воротнике замолчал и уставился на первокурсников, словно только что их заметил.
Почти Безголовый Ник: Эй, а вы что здесь делаете?
Никто не ответил.
Толстый монах: Да это же новые ученики! — воскликнул Толстый Проповедник, улыбаясь собравшимся. — Ждёте отбора, я полагаю?
Несколько человек неуверенно кивнули.
Толстый монах: Надеюсь, вы попадёте в Пуффендуй! — продолжал улыбаться Проповедник. — Мой любимый факультет, знаете ли, я сам там когда-то учился.
МакГонагалл: Идите отсюда, — произнёс строгий голос. — Церемония отбора сейчас начнётся.
Это вернулась профессор МакГонагалл. Она строго посмотрела на привидения, и те поспешно начали просачиваться сквозь стену и исчезать одно за другим.
МакГонагалл: Выстройтесь в шеренгу, — скомандовала профессор, обращаясь к первокурсникам, — И идите за мной!
У Эмилии было ощущение, словно её ноги налились свинцом. Она встала за Гарри, за ней встал Рон, и они вышли из маленького зала, пересекли зал, в котором уже побывали при входе в замок, и, пройдя через двойные двери, оказались в Большом зале. Эмилия даже представить себе не могла, что на свете существует такое красивое и такое странное место. Зал был освещён тысячами свечей, плавающих в воздухе над четырьмя длинными столами, за которыми сидели старшие ученики. Столы были заставлены сверкающими золотыми тарелками и кубками. На другом конце зала за таким же длинным столом сидели преподаватели. Профессор МакГонагалл подвела первокурсников к этому столу и приказала им повернуться спиной к учителям и лицом к старшекурсникам. Перед Эмилией были сотни лиц, бледневших в полутьме, словно неяркие лампы. Среди старшекурсников то здесь, то там мелькали отливающие серебром расплывчатые силуэты привидений. Чтобы избежать направленных на неё взглядов, Эмилии посмотрела вверх и увидела над собой бархатный чёрный потолок, усыпанный звёздами.
Гермиона: Его специально так заколдовали, чтобы он был похож на небо, — прошептала опять оказавшаяся рядом Гермиона. — Я вычитала это в «Истории Хогвартса».
Было сложно поверить в то, что это на самом деле потолок. Всем казалось, что Большой зал находится под открытым небом.
Эмилия услышала какой-то звук и, опустив устремлённый в потолок взгляд, увидела, что профессор МакГонагалл поставила перед шеренгой первокурсников самый обычный на вид табурет и положила на сиденье остроконечную Волшебную шляпу. Шляпа была вся в заплатках, потёртая и ужасно грязная. Тётя Петунья сразу бы выкинула такую на помойку.
Эмилия: 💭Интересно, зачем она здесь?💭 — подумала девочка. В голове её сразу запрыгали сотни мыслей.
Она огляделась, заметив, что все собравшиеся неотрывно смотрят на Шляпу, и тоже начала внимательно её разглядывать. На несколько секунд в зале воцарилась полная тишина. А затем Шляпа шевельнулась. В следующее мгновение в ней появилась дыра, напоминающая рот, и она запела:
Шляпа: Может быть, я некрасива на вид,
Но строго меня не судите.
Ведь шляпы умнее меня не найти,
Что вы там ни говорите.
Шапки, цилиндры и котелки
Красивей меня, спору нет.
Но будь они умнее меня,
Я бы съела себя на обед.
Все помыслы ваши я вижу насквозь,
Не скрыть от меня ничего.
Наденьте меня, и я вам сообщу,
С кем учиться вам суждено.
Быть может, вас ждёт Гриффиндор, славный тем,
Что учатся там храбрецы.
Сердца их отваги и силы полны,
К тому ж благородны они.
А может быть, Пуффендуй ваша судьба,
Там, где никто не боится труда,
Где преданны все, и верны,
И терпенья с упорством полны.
А если с мозгами в порядке у вас,
Вас к знаниям тянет давно,
Есть юмор и силы гранит грызть наук,
То путь ваш — за стол Когтевран.
Быть может, что в Слизерине вам суждено
Найти своих лучших друзей.
Там хитрецы к своей цели идут,
Никаких не стесняясь путей.
Не бойтесь меня, надевайте смелей,
И вашу судьбу предскажу я верней,
Чем сделает это другой.
В надёжные руки попали вы,
Пусть и безрука я, увы,
Но я горжусь собой.
Как только песня закончилась, весь зал единодушно зааплодировал. Шляпа поклонилась всем четырём столам. Рот её исчез, она замолчала и замерла.
Рон: Значит, каждому из нас нужно будет всего лишь её примерить? — прошептал Рон. — Я убью этого вруна Фреда, ведь он мне заливал, что нам придётся бороться с троллем.
Эмилия улыбнулась от слов Рона. Да, конечно, примерить Шляпу было куда проще, чем демонстрировать свои познания в магии, но её смущало, что на неё будет смотреть такое количество людей. Профессор МакГонагалл шагнула вперёд, в руках она держала длинный свиток пергамента.
МакГонагалл: Когда я назову ваше имя, вы наденете Шляпу и сядете на табурет, — произнесла она. — Начнём. Аббот, Ханна!
Девочка с белыми косичками и порозовевшим то ли от смущения, то ли от испуга лицом, спотыкаясь, вышла из шеренги, подошла к табурету, взяла Шляпу и села. Шляпа, судя по всему, была большого размера, потому что, оказавшись на голове Ханны, закрыла не только лоб, но даже её глаза. А через мгновение…
Шляпа: ПУФФЕНДУЙ! — громко крикнула Шляпа.
Те, кто сидел за крайним правым столом, разразились аплодисментами. Ханна встала, пошла к этому столу и уселась на свободное место. Гарри заметил, что крутившийся у стола Толстый Проповедник приветливо помахал ей рукой.
МакГонагалл: Боунс, Сьюзен!
Шляпа: ПУФФЕНДУЙ! — снова закричала Шляпа, и Сьюзен поспешно засеменила к своему столу, сев рядом с Ханной.
МакГонагалл: Бут, Терри!
Шляпа: КОГТЕВРАН!
Теперь зааплодировали за вторым столом слева, несколько старшекурсников встали со своих мест, чтобы пожать руку присоединившемуся к ним Терри. Мэнди Броклхерст тоже отправилась за стол факультета Когтевран, а Лаванда Браун стала первым новым членом факультета Гриффиндор. Крайний слева стол взорвался приветственными криками, и Эмилия сразу же увидела среди кричавших рыжих близнецов. Миллисенту Булстроуд определили в Слизерин. Возможно, дело было в игре воображения, но после того, что Эмилия услышала о Слизерине, все, кто попадал туда и кто сидел за их столом, казались ей неприятными личностями.
МакГонагалл: Финч-Флетчли, Джастин!
Шляпа: ПУФФЕНДУЙ!
Гарри заметил, что иногда Шляпа, едва оказавшись на голове очередного первокурсника или первокурсницы, практически молниеносно называла факультет, а иногда она задумывалась. Так, Симус Финниган светловолосый мальчик, стоявший в шеренге перед Гарри, просидел на табурете почти минуту, пока Шляпа не отправила его за стол Гриффиндора.
МакГонагалл: Гермиона Грэйнджер!
Судя по всему, Гермиона, в отличие от Эмилии, с нетерпением ждала своей очереди и не сомневалась в успехе. Услышав своё имя, она чуть ли не бегом рванулась к табурету и в мгновение ока надела на голову Шляпу.
Шляпа: ГРИФФИНДОР! — выкрикнула Шляпа.
Рон застонал — видимо, несмотря на все свои сомнения, он верил, что попадёт туда же, где были его братья, а учиться вместе с настырной и всезнающей Гермионой ему явно не хотелось. Мозг Эмилии вдруг пронзила страшная мысль — одна из тех, которые всегда появляются, когда слишком нервничаешь.
Эмилия: 💭А что, если Шляпа решит, что я не подхожу ни для одного из факультетов?💭 — подумала она.
Эмилия вдруг представила, как она сидит на табурете с шляпой на голове, как проходит минута, другая, а потом десять и двадцать, и кажется, что уже прошла вечность, а Шляпа всё молчит. Молчит до тех пор, пока профессор МакГонагалл не срывает её с головы Эмилии и не сообщает ей, что, по всей видимости, произошла ошибка и ей лучше сесть на обратный поезд до Лондона. Правда, нервничала не только она. Когда вызвали Невилла Долгопупса, того самого мальчика, который всё время терял свою жабу, тот умудрился споткнуться и упасть, даже не дойдя до табурета. Шляпа серьезно задумалась, прежде чем выкрикнуть «ГРИФФИНДОР». Невилл, услышав свой вердикт, вскочил со стула и бросился к столу, за которым сидели ученики факультета, забыв снять Шляпу. Весь зал оглушительно захохотал, а спохватившийся Невилл развернулся и побежал обратно, чтобы вручить Шляпу МакГонагалл. Когда вызвали Малфоя, он вышел из шеренги с ужасно важным видом, и его мечта осуществилась в мгновение ока — Шляпа, едва коснувшись его головы, тут же заорала:
Шляпа: СЛИЗЕРИН!
Малфой присоединился к своим друзьям Крэббу и Гойлу, ранее отобранным на тот же факультет, и выглядел необычайно довольным собой. Не прошедших отбор первокурсников оставалось всё меньше. Мун, Нотт, Паркинсон, девочки-близнецы Патил, затем Салли-Энн Перкс и, наконец…
МакГонагалл: Поттер, Гарри!
Гарри сделал шаг вперед, и по всему залу вспыхнули огоньки удивления, сопровождаемые громким шепотом.
Школьники: Она сказала Поттер?
Школьники: Тот самый Гарри Поттер?
Школьники: А где его сестра?
Последнее, что увидел Гарри, прежде чем Шляпа упала ему на глаза, был огромный зал, заполненный людьми, каждый из которых подался вперёд, чтобы получше разглядеть его. А затем перед глазами встала чёрная стена.
Шляпа: Гм-м-м, — задумчиво произнёс прямо ему в ухо тихий голос. — Непростой вопрос. Очень непростой. Много смелости, это я вижу. И ум весьма неплох. И таланта хватает — о да, мой бог, это так, — и имеется весьма похвальное желание проявить себя, это тоже любопытно… Так куда мне тебя определить?
Гарри крепко вцепился обеими руками в сиденье табурета.
Шляпа: Ага, значит, не в Слизерин? — переспросил тихий голос. — Ты уверен? Знаешь ли, ты можешь стать великим, у тебя есть все задатки, я это вижу, а Слизерин поможет тебе достичь величия, это несомненно… Так что — не хочешь? Ну ладно, если ты так в этом уверен… Что ж, тогда… ГРИФФИНДОР!
Гарри показалось, что Шляпа выкрикнула этот вердикт куда громче, чем предыдущие. Он снял Шляпу и, ощущая дрожь в ногах, медленно пошёл к своему столу. Он испытывал такое сильное облегчение по поводу того, что его всё-таки выбрали и что он попал не в Слизерин, что даже не замечал, что ему аплодируют более бурно и продолжительно, чем другим. Рыжий староста Перси вскочил со своего стула, схватил руку Гарри и начал её трясти, а близнецы Фред и Джордж в это время вопили во весь голос:
Близнецы: С нами Поттер! С нами Поттер!
Пожав руки всем желающим, Гарри плюхнулся на свободный стул, оказавшись как раз напротив призрака в трико, которого он видел перед началом церемонии. Призрак похлопал его по руке, и Гарри внезапно испытал очень неприятное, испугавшее его ощущение — ему показалось, что он сунул руку в ведро с ледяной водой. Теперь он наконец получил возможность увидеть главный стол, за которым сидели учителя. В самом углу сидел Хагрид, который, поймав взгляд Гарри, показал ему большой палец, и Гарри улыбнулся в ответ. А в центре стола стоял большой золотой стул, напоминавший трон, на котором восседал Альбус Дамблдор. Гарри сразу узнал его — он был таким же, как на карточке-вкладыше из «шоколадной лягушки». Серебряные волосы Дамблдора сияли ярче, чем привидения, ярче, чем что-либо в зале. Ещё Гарри заметил профессора Квиррелла, нервного молодого человека, с которым они познакомились в «Дырявом котле». Сейчас на голове Квиррелла красовался большой фиолетовый тюрбан, так что профессор выглядел ещё более странным, чем раньше. Церемония подходила к концу, оставалось всего четверо первокурсников. Лайзу Турпин зачислили в Когтевран, и теперь пришла очередь Эмилию. Да, во время захода в зал Турнир перебежала, встав прямо перед Эмилией.
МакГонагалл: Поттер, Эмилия!
Эмилия прошла вперёд, и по всему залу вспыхнули огоньки удивления, сопровождаемые громким шёпотом. Сев и одев шляпу, девочка ни о чём не думала. Шляпа очень удивилась, но начала говорить.
Шляпа: Знаешь ли, Эмилия, ты можешь стать великой, как твой брат, я это вижу, а Слизерин поможет вам обоим достичь власти, которой ты желаешь, это несомненно… Но твой брат почему-то отказался от такой власти. Не хочешь? Какие же вы скучные. Ну ладно, если ты в этом уверена. Что ж, тогда будет… ГРИФФИНДОР!
Девушка сняла шляпу и побежала к столу, сев рядом с Гарри. И снова близнецы закричали.
Близнецы: С нами оба Поттера! С нами оба Поттера!
Сейчас очередь Рона. Эмилия видела, что тот даже позеленел от страха. Гарри и Эмилия скрестили под столом пальцы, и через секунду Шляпа громко завопила:
Шляпа: ГРИФФИНДОР!
Эмилия громко аплодировала вместе с другими до тех пор, пока Рон не плюхнулся рядом.
Перси: Отлично, Рон, просто превосходно, — с важным видом похвалил его Перси Уизли, в то время как последний в списке Блез Забини уже направлялся к столу Слизерина. Профессор МакГонагалл скатала свой свиток и вынесла из зала Волшебную шляпу. Эмилия посмотрела на стоявшую перед ней пустую золотую тарелку. Она только сейчас поняла, что безумно голодна. Казалось, что купленные в поезде сладости она съела не несколько часов, а несколько веков назад. Альбус Дамблдор поднялся со своего трона и широко развёл руки. На его лице играла лучезарная улыбка. У него был такой вид, словно ничто в мире не может порадовать его больше, чем сидящие перед ним ученики его школы.
Дамблдор: Добро пожаловать! — произнёс он. — Добро пожаловать в Хогвартс! Прежде чем мы начнём наш банкет, я хотел бы сказать несколько слов. Вот эти слова: Олух! Пузырь! Остаток! Уловка! Всё, всем спасибо!
Дамблдор сел на своё место. Зал разразился радостными криками и аплодисментами. Эмилия сидела и не знала, смеяться ей или нет.
Гарри: Он… он немного ненормальный? — неуверенно спросил Гарри, обращаясь к сидевшему слева от него Перси.
Перси: Ненормальный? — рассеянно переспросил Перси, но тут же спохватился. — Он гений! Лучший волшебник в мире! Но, в общем, ты прав, он немного сумасшедший. Как насчёт жареной картошки, Гарри?
Все посмотрели на стол и замерли от изумления. Стоявшие на столе тарелки были доверху наполнены едой. Эмилия никогда не видела на одном столе так много своих любимых блюд: жареный цыпленок, свиные и бараньи отбивные, сосиски, бекон и стейки, жареная картошка, чипсы, йоркширский пудинг, морковь, кетчуп и непонятно как и зачем здесь оказавшиеся лимонные леденцы. Надо признать, что Дурсли никогда не морили Поттеров голодом, но и никогда не давали им съесть столько, сколько им хотелось. А Дадли всегда съедал то, что особенно нравилось им, даже если его самого от этого тошнило. Но сейчас они были не в доме Дурслей. Эмилия положила в свою тарелку всего понемногу — за исключением лимонных леденцов — и накинулась на еду. Она была просто великолепной.
Почти Безголовый Ник: Неплохо выглядит, — грустно заметил призрак в трико, наблюдая, как Гарри поедает стейк.
Гарри: Вы хотите… — начал было Гарри, но призрак покачал головой.
Почти Безголовый Ник: Я не ем вот уже почти четыре сотни лет. У меня нет никакой необходимости в еде, но, по правде говоря, мне её не хватает. Кстати, я, кажется, не представился. Сэр Николас де Мимси-Дельфингтон, к вашим услугам. Привидение, проживающее в башне Гриффиндора.
Рон: Я знаю, кто ты! — внезапно выпалил Рон. — Мои братья рассказывали о тебе — ты Почти Безголовый Ник!
Сэр Николас де Мимси: Я бы предпочёл, чтобы вы называли меня сэр Николас де Мимси, — строгим тоном начал призрак, но его опередил Симус Финниган. Тот самый светловолосый мальчик, который стоял перед Гарри в шеренге.
Симус: Почти безголовый? Как можно быть почти безголовым?
Сэр Николас выглядел немного недовольным, словно беседа зашла не туда, куда бы ему хотелось.
Сэр Николас де Мимси: А вот так, — раздражённо ответил он, дёргая себя за левое ухо.
Голова отделилась от шеи и упала на плечо, словно держалась на пружине и приводилась в действие нажатием на ухо. Очевидно, кто-то пытался его обезглавить, но не довёл дело до конца. Лежащая на плече голова Почти Безголового Ника довольно улыбалась, наблюдая за выражениями лиц первокурсников. Затем он потянул себя за правое ухо, и голова с щелчком встала на место. Привидение прокашлялось.
Почти Безголовый Ник: Итак, за новых учеников факультета Гриффиндор! Надеюсь, вы поможете нам выиграть в этом году соревнование между факультетами? Гриффиндор никогда так долго не оставался без награды. Вот уже шесть лет подряд победа достается Слизерину. Кровавый Барон — это привидение подвалов Слизерина — стал почти невыносим.
Эмилия кое-как оторвалась от еды и посмотрела в сторону стола Слизерин и увидела жуткого вида привидение с выпученными пустыми глазами, вытянутым костлявым лицом, и в одеждах, запачканных серебряной кровью. Барон сидел рядом с Малфоем, который, как с радостью отметила Эмилия, был вовсе не в восторге от такого общества.
Симус: А как получилось, что он весь в крови? — выпалил Симус, которого почему-то очень заинтересовал этот вопрос.
Почти Безголовый Ник: Я никогда не спрашивал, — деликатно заметил Почти Безголовый Ник.
Когда все наелись — в смысле съели столько, сколько смогли съесть, — тарелки вдруг опустели, снова став идеально чистыми и так ярко заблестев в пламени свечей, словно на них и не было никакой еды. Но буквально через мгновение на них появилось сладкое. Мороженое всех мыслимых видов, яблочные пироги, фруктовые торты, шоколадные эклеры и пончики с джемом, бисквиты, клубника, желе, рисовые пудинги… Пока Эмилия наполняла свою тарелку разнообразными десертами, за столом заговорили о семьях.
Симус: Лично я — половина на половину, — признался Симус. — Мой папа — магл, а мама — волшебница. Мама ничего ему не говорила до тех пор, пока они не поженились. Я так понял, что он совсем не обрадовался, когда узнал правду.
Все рассмеялись.
Рон: А ты, Невилл? — спросил Рон.
Невилл: Я… Ну, меня вырастила бабушка, она волшебница, — начал Невилл. — Но вся моя семья была уверена, что я самый настоящий магл. Мой двоюродный дядя Элджи всё время пытался застать меня врасплох, чтобы я сотворил какое-нибудь чудо. Он очень хотел, чтобы я оказался волшебником. Так, однажды он подкрался ко мне, когда я стоял на пирсе, и столкнул меня в воду. А я чуть не утонул. В общем, я был самым обычным — до восьми лет. Когда мне было восемь, Элджи зашёл к нам на чай, поймал меня и высунул за окно. Я висел там вниз головой, а он держал меня за лодыжки. И тут моя двоюродная тётя Энид предложила ему пирожное, и он случайно разжал руки. Я полетел со второго этажа, но не разбился, — я словно превратился в мячик, отскочил от земли и попрыгал вниз по дорожке. Они все были в восторге, а бабушка даже расплакалась от счастья. Вы бы видели их лица, когда я получил письмо из Хогвартса, — они боялись, что мне его не пришлют, что я не совсем волшебник. Мой двоюродный дядя Элджи на радостях подарил мне жабу.
Тут Эмилия прислушалась к тому, о чём говорили сидевшие слева от неё Перси и Гермиона. Впрочем, она могла бы догадаться: Гермиона, естественно, говорила о занятиях.
Гермиона: Я так надеюсь, что мы начнём заниматься прямо сейчас. Нам столько всего предстоит выучить. Лично меня больше всего интересует трансфигурация, вы понимаете, искусство превращать что-либо во что-либо другое. Хотя, конечно, это считается очень сложным делом.
Перси: На многое не рассчитывай. Вы начнёте с мелочей, будете превращать спички в иголки, примерно так…
Эмилия наконец согрелась. Она стала смотреть по сторонам, наконец уткнувшись взглядом в учительский стол. Хагрид что-то пил из большого кубка, профессор МакГонагалл беседовала с профессором Дамблдором, а профессор Квиррелл, так и не снявший свой дурацкий тюрбан, разговаривал с незнакомым Эмилии преподавателем с сальными чёрными волосами, крючковатым носом и желтоватой, болезненного цвета кожей. Но больше её удивило то, что он всё время посматривал на неё.
Гарри: Ой! — Гарри хлопнул себя ладонью по лбу.
Эмилия: Опять болит?! — забеспокоилась Поттер.
Перси: Что случилось? — поинтересовался Перси.
Гарри: Н-н-ничего, — с трудом выдавил из себя Гарри.
Гарри: А кто это там разговаривает с профессором Квирреллом? — спросил он у Перси.
Перси: А, вы уже знаете Квиррелла? Не удивляюсь, почему он такой нервный — занервничаешь тут, когда рядом сидит профессор Снейп. Он учит тому, как надо смешивать волшебные зелья, но говорят, что это ему совсем не по душе. Все знают, что он хочет занять место профессора Квиррелла. Он большой специалист по Темным искусствам, этот Снейп.
Эмилия какое-то время понаблюдала за Снейпом, но тот больше не смотрел на неё.
Когда все насытились десертом, сладкое исчезло с тарелок, и профессор Дамблдор снова поднялся со своего трона. Все затихли.
Дамблдор: Хм-м-м! — громко прокашлялся Дамблдор. — Теперь, когда все мы сыты, я хотел бы сказать еще несколько слов. Прежде чем начнётся семестр, вы должны кое-что усвоить. Первокурсники должны запомнить, что всем ученикам запрещено заходить в лес, находящийся на территории школы. Некоторым старшекурсникам для их же блага тоже следует помнить об этом…
Сияющие глаза Дамблдора на мгновение остановились на рыжих головах близнецов Уизли.
Дамблдор: По просьбе мистера Филча, нашего школьного смотрителя, напоминаю, что не следует творить чудеса на переменах. А теперь насчёт тренировок по квиддичу — они начнутся через неделю. Все, кто хотел бы играть за сборные своих факультетов, должны обратиться к мадам Трюк. И наконец, я должен сообщить вам, что в этом учебном году правая часть коридора на третьем этаже закрыта для всех, кто не хочет умереть мучительной смертью.
Гарри и Эмилия рассмеялись, но таких весельчаков, как он, оказалось очень мало.
Гарри: Он ведь шутит? — пробормотал Гарри, повернувшись к Перси.
Перси: Может быть, — ответил Перси, хмуро глядя на Дамблдора. — Это странно, потому что обычно он объясняет, почему нам нельзя ходить куда-либо. Например, про лес и так всё понятно — там опасные звери, это всем известно. А тут он должен был бы всё объяснить, а он молчит. Думаю, он, по крайней мере, должен был посвятить в это нас, старост.
Дамблдор: А теперь, прежде чем пойти спать, давайте споём школьный гимн! — прокричал Дамблдор.
Эмилия заметила, что у всех учителей застыли на лицах непонятные улыбки. Дамблдор встряхнул своей палочкой, словно прогонял севшую на её конец муху. Из палочки вырвалась длинная золотая лента, которая начала подниматься над столами, а потом рассыпалась на повисшие в воздухе слова.
Дамблдор: Каждый поет на свой любимый мотив, — сообщил Дамблдор. — Итак, начали!
И весь зал заголосил:
Хогвартс, Хогвартс, наш любимый Хогвартс,
Научи нас хоть чему-нибудь.
Молодых и старых, лысых и косматых,
Возраст ведь не важен, а важна лишь суть.
В наших головах сейчас гуляет ветер,
В них пусто и уныло, и кучи дохлых мух,
Но для знаний место в них всегда найдётся,
Так что научи нас хоть чему-нибудь.
Если что забудем, ты уж нам напомни,
А если не знаем, ты нам объясни.
Сделай все, что сможешь, наш любимый Хогвартс,
А мы уж постараемся тебя не подвести.
Каждый пел, как хотел, — кто тихо, кто громко, кто весело, кто грустно, кто медленно, кто быстро. И естественно, все закончили петь в разное время. Все уже замолчали, а близнецы Уизли все ещё продолжали петь школьный гимн — медленно и торжественно, словно похоронный марш. Дамблдор начал дирижировать, взмахивая своей палочкой, а когда они наконец допели, именно он хлопал громче всех.
Дамблдор: О, музыка! — воскликнул он, вытирая глаза: похоже, Дамблдор прослезился от умиления. — Её волшебство затмевает то, чем мы занимаемся здесь. А теперь спать. Рысью — марш!
Первокурсники, возглавляемые Перси, прошли мимо ещё болтающих за своими столами старшекурсников, вышли из Большого зала и поднялись вверх по мраморной лестнице.
Ноги Эмилии снова налились свинцом, только уже не от волнения, а от усталости и сытости. Она была очень сонная и даже не удивилась тому, что люди, изображенные на развешанных в коридорах портретах, перешёптываются между собой и показывают на первокурсников пальцами. И восприняла как само собой разумеющееся то, что Перси дважды проводил их сквозь потайные двери — одна пряталась за раздвижными панелями, а вторая скрывалась за свисающим с потолка длинным гобеленом. Зевая и с трудом передвигая ноги, они поднимались то по одной лестнице, то по другой. Эмилия не переставала спрашивать себя, когда же они доберутся до цели, и тут Перси вдруг остановился.
Перед ними в воздухе плавали костыли. Как только Перси сделал шаг вперёд, костыли угрожающе развернулись в его сторону и начали атаковать. Но они не ударяли, а останавливались в нескольких сантиметрах, как бы говоря, что он должен уйти.
Перси: Это Пивз, наш полтергейст, — шепнул Перси, обернувшись к первокурсникам. А потом повысил голос: — Пивз, покажись!
Ответом ему послужил протяжный и довольно неприличный звук — в лучшем случае похожий на звук воздуха, выходящего из воздушного шара.
Перси: Ты хочешь, чтобы я пошёл к Кровавому Барону и рассказал ему, что здесь происходит?
Послышался хлопок, и в воздухе появился маленький человечек с неприятными чёрными глазками и большим ртом. Он висел, скрестив ноги, между полом и потолком, и делал вид, что опирается на костыли, которые ему явно не были нужны.
Пивз: О-о-о-о! — протянул он, злорадно хихикнув. — Маленькие первокурснички! Сейчас мы повеселимся.
Висевший в воздухе человечек вдруг спикировал на них, и все дружно пригнули головы.
Перси: Иди отсюда, Пивз, иначе Барон об этом узнает, я не шучу! — резким тоном произнёс Перси.
Пивз высунул язык и исчез, уронив свои костыли на голову Невиллу. Они слышали, как он удаляется от них, из вредности стуча чем-то по выставленным в коридоре рыцарским доспехам.
Перси: Вам следует его остерегаться, — предупредил Перси, когда они двинулись дальше. — Единственный, кто может контролировать его — это Кровавый Барон, а так Пивз не слушается даже нас, старост. Вот мы и пришли.
Они стояли в конце коридора перед портретом очень толстой женщины в платье из розового шелка.
Женщина с картины: Пароль? — строго спросила женщина.
Перси: Капут драконис, — ответил Перси, и портрет отъехал в сторону, открыв круглую дыру в стене. Все пробрались сквозь неё самостоятельно, только неуклюжего Невилла пришлось подталкивать. Круглая уютная Общая гостиная Гриффиндора была заставлена глубокими мягкими креслами. Перси показал девочкам дверь в их спальню, и Эмилия зашла туда. Она поднялась по винтовой лестнице — очевидно, комната находилась в одной из башенок — и, наконец, оказалась в спальне. Здесь стояли пять больших кроватей с пологами на четырёх столбиках, закрытые тёмно-красными бархатными шторами. Постели уже были постелены. Все оказались слишком утомлены, чтобы ещё о чем-то разговаривать, поэтому, молча, натянула свою пижаму и забралась на кровати.
Эмилия: Уйди отсюда, Тефтелька..! — посадив крысу в ноги, Эмилия улеглась спать. Было слышно как кот и сова посапывали в клетках.
Наверное, странный сон, приснившийся Эмилии, объяснялся тем, что она слишком много съела. Во сне она расхаживала в тюрбане профессора Квиррелла, а тюрбан беседовал с ней, убеждая её, что она должна перейти на факультет Слизерин, поскольку так ей предначертано судьбой. Эмилия категорично заявила тюрбану, что она ни за что не перейдёт в Слизерин. Тюрбан становился всё тяжелее и тяжелее, и Поттер пыталась его снять, а тот сжимался, больно сдавливая голову. Рядом стоял Малфой и смеялся над тщетностью предпринимаемых Эмилией попыток. А затем Малфой превратился в крючконосого преподавателя по фамилии Снейп, который смотрел на неё странным взглядом. Потом ярко вспыхнул зелёный свет, и Эмилия проснулась, обливаясь потом и содрогаясь.
Эмилия перевернулась на другой бок и обнаружила, что Тефтелька спит у неё на голове. Девочка сразу же снова заснула. А когда проснулась следующим утром, она даже не могла вспомнить, что ей приснилось.
___________________________________
4912 слов.
Животные Эмилии:
Крыса — Тефтелька
Сова — Даркли
Кошка — Летиция