спасибо

Когда я просыпаюсь, мы едем в магазин, где Остин жутко смущает меня тем, что покупает мне одежду, не обращая внимание на мое сопротивление. Я понимаю, что мне всего пять и я не могу купить ее самостоятельно, как делала в "прошлой жизни", но мне все равно неудобно. Затем он тащит меня в детский магазин, где все заставлено игрушками и говорит, что мы отсюда не выйдем, пока я не выберу себе что-нибудь. Я стою напротив него и сверлю его взглядом - выглядит это, наверняка, забавно, потому что моя макушка находится на уровне его бедер, и чтобы посмотреть ему в глаза мне приходится запрокидывать голову. Мне не нужны игрушки, я наигралась в детстве. Я помню, как мы сидели с папой на полу друг напротив друга и катали мячики, потом я строила дороги из веревок и по ним ездили машины, затем были дочки-матери, на смену им пришли настольные игры, а так же прятки, догонялки, резиночка, потом были компьютерные игры, а затем интерес играть просто пропал, пришло желание учиться. Игру в гляделки я проигрываю - Остин неумолим, а потому разворачиваюсь и иду по рядам, отвергая все его предложения купить мне машинки разного назначения. Но вот я вижу то, что искала - книжки. Я просматриваю их одну за другой в поисках новой информации, но все это мне уже известно - Остин купил мне очень удачный самоучитель, поэтому я выбираю книжку "Маленький Принц" - давно хотела её прочитать. Остин качает головой и берет ещё и сборник детских сказок - пусть, наверняка там есть что-то интересное. Я уже хочу развернуться, чтобы уйти, когда мой взгляд падает на прописи, которых я беру две и протягиваю мужчине, сообщая, что к ним нужен простой карандаш. Когда мы выходим из магазина на руках у меня сидит небольшая плюшевая собака с синими глазами - Остин сказал, что раз игрушек не хочу я, он купит ее себе, а ещё, что нести ее придется мне, потому что он несёт мои вещи и книжки. Забавно.

Мы возвращаемся к нему домой, где ужинаем макаронами, а после идём гулять. Когда я говорю, что мне пора домой, иначе дядя будет сердиться, он говорит, что сегодня я останусь у него. Засыпаю я все на той же широкой кровати, но теперь не в одних трусах, а в новой пижаме синего цвета со скачущими зайцами.

Дни начинают бежать со страшной скоростью, но проходят они не так как в доме на Тисовой. Каждое утро дядя сажает меня в машину и довозит до больницы, где меня встречает Остин, Кэти или Милли, я завтракаю, после чего иду в кабинет к мужчине где и занимаюсь, задавая ему вопросы, если что-то непонятно. Теперь к моим занятиям прибавилось и письмо. Зачем мне две прописи? Я учусь писать и правой и левой рукой - раньше я могла это делать одинаково хорошо, и сейчас этот навык хочется вернуть. Зачем уметь писать двумя руками? Говорят, что у правшей больше развито левое полушарие мозга, а у левшей правое, когда же пишешь или вообще делаешь что либо двумя руками, то оба полушария развиваются равномерно, но когда в седьмом классе я начала учиться писать левой рукой я думала не об этом, а о том, что на уроке ОБЖ скучно, так же как и на литературе и на химии. Зачем мне учиться этому сейчас? Я просто привыкла к тому, что могу делать левой рукой то же самое, что и правой, а привычка - вторая натура. После занятий мы с Остином идём на обед, а после он укладывает меня спать в ординаторской. После сна я снова сажусь за книжки и прописи, в ожидании того, когда дядя поедет домой и захватит меня с собой. Дни же, когда у мужчины выходной, проходят за походами в музеи и прогулками на природе - в эти дни Остин забирает у меня мои книги и прописи, чтобы отдать их мне только утром его рабочего дня, говоря что отдых мне необходим.

- Смотри, - сегодня у мужчины был выходной, и мы возвращались с вечерней прогулки, когда Остин повел меня не домой, а к другому зданию, - ты энергичный мальчик, Ри, а когда я работаю, ты вынужден сидеть на месте, хотя я знаю, что ты любишь движение. Эта секция находится как раз между домом и больницей, я бы мог водить тебя сюда, если ты захочешь и тебе понравится. - Мужчина смотрит на меня, а я на взрослых парней, которые грациозно перемещаются по залу со шпагами в руках, я поворачиваюсь к мужчине и киваю - это интересно, я бы хотела попробовать.

- Мистер Палмер, ему едва исполнилось шесть, дети в его возрасте не могут долго удерживать внимания, а оно необходимо на тренировках. Я от семилеток отказался еще два года назад, принимаю только с восьми, когда дети уже хоть немного понимают чего хотят и что для чего делается. Ему просто будет скучно, да и других он будет отвлекать, - Остин, получив мой кивок, сразу же пошел разговаривать с тренером, которого, как оказалось, знал, так как пару лет назад лечил его сына.

- Ри - необычный ребенок, мистер Фейн, он не будет отвлекаться и отвлекать других. - Остин кладет руку мне на плечо.

- Все дети разные, мистер Палмер, но тенденции у всех одни и те же, - тренер смотрит на меня без особого интереса.

- У вас сейчас начнутся сборы перед началом сезона, насколько я знаю, там есть группа для подготовишек, возьмите Ри, если он будет нарушать дисциплину или причинять вам больше беспокойства, чем другие ребята, я заберу его и приведу через два года.

- Давайте сразу через два года, мистер Палмер.

- Просто попробуйте. Пожалуйста, Уильям, - Остин настроен серьезно, а вот Фейн кажется очень устал за сегодня, потому что он тяжело вздыхает и говорит, что Остин может привести меня на занятие, кажется он сделал это только для того, чтобы мы, наконец, оставили его в покое. Но после первой же тренировки мне удается зажечь интерес в глазах Фейна - я и правда отличаюсь от остальных детей, и не тем, что я маленького роста и худощавого телосложения, хотя и этим тоже, я тихонько стою в последнем ряду с краю - отсюда все отлично видно - и делаю все, что говорит Уильям. Меня не нужно развлекать и уговаривать сделать то, что показали, я не плачу, потому что устала и не прошусь в туалет, я просто делаю то, зачем пришла - учусь и тренируюсь. В течение всего этого времени меня приводит сюда и забирает Милли, потому что тренировки проходят днем, а у Остина в это время плановый обход пациентов, но, когда сборы заканчиваются, он отпрашивается с работы и приходит в зал, чтобы забрать меня и обсудить с тренером ближайшее будущее.

- Мистер Фейн? - Остин подождал пока я оденусь, и сейчас мы стоим у тренерской, в которую и постучался мужчина.

- Мистер Палмер, - тренер улыбается нам с Остином, - проходите.

- Спасибо, я бы хотел узнать насчет дальнейших тренировок Ри, они возможны?

- Да, признаюсь, в вашем случае, действительно можно заниматься уже сейчас, буду рад видеть Ри на занятиях.

Так в моей жизни появляется фехтование, точнее пока это только общие физические нагрузки, да умение "правильно держать оружие", но мне хватает и этого, потому что это тело привыкло сидеть в чулане или убирать игрушки в комнате кузена, но никак не к тренировкам, но ничего, я его приучу. Моя жизнь входит в привычное для меня русло: утром умственный труд - вечером физический. Да, тренировки для первогодок проходят два раза в неделю по сорок пять минут каждая, но я занимаюсь каждый день, исключая те, когда у Остина выходные. Зачем мне это? Это снова моя привычка. Это снимает эмоциональное напряжение, которое накапливается за день, помогает уложиться знаниям, полученным утром, ну и тренирует тело в конце концов. Сначала я пробовала упражняться в кабинете Остина, затем в ординаторской, но и там и там мало места, а потому мужчина, посмотрев на мои мучения, отвёл меня к тренеру и попросил выделить мне уголок, что бы я не убилась в больнице об углы столов и косяки. На этот раз Фейн не спорит, а лишь кивает в сторону незанятого угла. Неделю он просто наблюдает за тем, как я отрабатываю то, что он даёт на занятии, затем начинает подходить ко мне и исправлять движения, а потом говорит мне, чтобы перед каждой такой самостоятельной тренировкой я подходила к нему, чтобы он давал задания, а после проверял. Всего час в день, разве это много? Нет, но к Рождеству я уже сильно опережаю тех ребят, с которыми мы начали заниматься вместе.

Рождество. Я почти год нахожусь в этом теле, этом мире, этой стране. Я свободно говорю по-английски, и вот тут возникает вопрос, чем бы себя занять, если так необходимый мне в начале моего перемещения язык, теперь доступен мне? Знаете, я давно заметила, что если задаешь вопрос, жизнь обязательно дает на него ответ: возможно сразу, может через месяц, а может и через несколько лет, но всегда дает. Вот и сейчас она его мне преподнесла весьма необычным образом.

Был Рождественский вечер, которым завершался совершенно волшебный день. Мы закончили ужинать и сейчас сидели в гостиной. Остин читал мне о рождественских традициях, а я лепила елочку из подаренного мне пластилина. Дочитав об очередном обычае, он замолчал, заставив меня поднять на него глаза.

- Скажи мне, Ри, ты хотел бы, чтобы у тебя была семья? - Я кладу елочку на стол и опускаю на нее глаза. Хотела бы я иметь семью? У меня была семья - самая потрясающая, на мой взгляд. Кто-то жалуется на своих родителей, братьев, сестер, а я благодарю небеса за то, что позволили быть так близко с этими удивительными людьми. Я улыбаюсь, вспоминая их. Хотела бы я иметь семью? Я просто хотела, чтобы семья была, и она есть, вот только без меня. - Ри? - Остин поднимает мое лицо за подбородок, вынуждая смотреть в свои глаза, в которых я вижу волнение.

- Моя семья погибла в автокатастрофе, ее больше нет. - Я не вру, это и правда так - мы все там разбились, а семья, что появится через четыре года уже не будет моей. Я старалась не думать об этом весь этот год, потому что это приводит лишь к тому, что я начинаю жалеть себя. Сейчас мне снова хочется плакать, потому что до сих пор больно, возможно когда-нибудь это пройдет, но не сейчас и не через год, может быть лет через десять я смогу вспоминать об этом с улыбкой, а не с глухой тоской.

- А если я скажу, что хочу быть твоей семьей? - Остин вытирает с моей щеки слезу, которая все-таки просочилась сквозь сомкнутые веки.

- Быть моей семьей, - тупо повторяю я, мужчина кивает, перетаскивая меня к себе на колени.

- Я хочу тебя усыновить, Ри.

- Моими опекунами считаются Дурсли. - Зачем я это говорю? Ведь спрашивают меня сейчас совершенно не о том.

- Я знаю, а так же знаю как сделать так, чтобы твоим опекуном и родителем стал я, вопрос только в том, хочешь ли ты этого?

- Я...

- Сейчас отправишься спать и ответишь мне на этот вопрос тогда, когда будешь готов. - Я киваю и иду в свою спальню. Да, в доме Остина у меня есть своя спальня, появившаяся здесь через неделю после того, как я стала проводить свои дни с ним, а не на Тисовой. Сейчас в моей голове слишком много мыслей, а потому я решаю подумать обо всем завтра. - Что бы ты ни решил, Ри, в наших отношениях ничего не изменится, пока ты сам этого не захочешь, - слышу я, когда уже дохожу до выхода из гостиной. - Мне хочется сказать ему спасибо, просто за то, что он вот такой, но слова застревают в горле, поэтому я подхожу к нему и целую в щеку, после чего удаляюсь в свою спальню.

На следующий день у нас запланирован поход в цирк и мы следуем плану, но мои мысли занимает сейчас другой вопрос. Я же не обычный ребенок, и попала в этот мир не просто так. Я должна буду в одиннадцать уехать в Хогвартс, где мне предстоит пройти через кучу всего странного и непонятного, да еще и у Смерти на меня, судя по всему, есть какие-то планы. А Остин? Я очень привязалась к нему, а потому и не хочу втягивать его во все это, а он точно окажется втянут, если я дам свое согласие. Мне вспоминается мама, которая часто задавала мне вопрос, какое я имею право решать за человека, что ему надо, а чего нет, может он хочет влезть в неприятности, а я лишаю его не только выбора, но и возможности поступить так, как он пожелает. Хочу ли я, чтобы этот мужчина стал частью моей жизни? Да, определенно хочу. Вот только перед тем как дать свое согласие, я должна рассказать ему о том, что: "Ты волшебник, Гарри! Поверь, и держу пари и очень хороший, если потренируешься." Вот только как это сделать, я себе слабо представляю, ведь Остин спросит меня откуда я что знаю, что мне ему ответить? Прочитала в фантастическом романе? Я весь день ломаю голову над этим вопросом, пока в мою жизнь не вмешивается Его Величество Случай.

Мы идем из цирка пешком, потому что вечер слишком хорош, чтобы наблюдать его из окна автомобиля, и почти доходим до дома, когда во двор, по которому мы идем, влетает машина. Яркий свет фар. Испуганное лицо Остина. Время снова замедляется, как и тогда, когда на меня летела фура. Я понимаю, что сделать мы ничего уже не успеем, зачем-то хватаю его за руку, сожалея о том, что мы не сидим сейчас в гостиной и Остин не читает мне книжку. Я зажмуриваюсь, потому что снова видеть как меня сбивает машина у меня нет никакого желания. Вой мотора исчезает, и я открываю глаза, чтобы понять, что происходит, и почему я вообще все еще жива. Я вижу гостиную, о которой думала секунду назад, и ошарашенное лицо мужчины. Что случилось? У меня только одно объяснение.

Ну что ж, здравствуй, Магия, я думала, что ты зайдешь ко мне чуть позже.