Отцовская гордость
Гермиона открыла глаза, резко вырываясь из сна. Так, словно только что увидела самый страшный кошмар в ее жизни. Однако сны ей не снились уже очень давно, и эта ночь не стала исключением.
Она села на кровати, оглядывая комнату и пытаясь понять, что же заставило ее проснуться.
Чувство. Какое-то странное чувство растекалось в ее груди... Она помедлила на несколько минут, глядя в окно на предрассветное небо и пытаясь оценить эмоцию. Предвкушение. Пожалуй, это было самое близкое слово для описания того, что она сейчас испытывала. Но предвкушение чего? Что заставило ее встать в такой час?
Гермиона потерла глаза кулаками, сбрасывая остатки сна и встала. В ее голове закрутились шестеренки, ищущие логику в происходящем, причину, которая подняла ее на ноги еще до рассвета. Однако ответа она найти не могла.
Спустя мгновение она заметила, что меряет шагами комнату, бродя из угла в угол, и тут же остановилась, чтобы не разбудить остальных девушек, которые еще сладко спали. Кто-то из них беспокойно зашевелился в кровати, и Гермиона поспешила к своей, ложась и укрываясь одеялом почти с головой.
«Что со мной?» — думала она, смотря в потолок, однако спустя время сон снова взял свое. Гермиона сладко спала, и впервые за долгое время ей снились сны.
***
Драко лежал в кровати лазарета, то и дело поглядывая на дверь. Новость о его выздоровлении уже точно должна была распространиться по школе, почему никто не приходит к нему? С тех пор, как он очнулся, прошло два дня, но ни один из слизеринцев так и не переступил порог больничного крыла. Заглянули к нему лишь профессора, которых он, конечно, совсем не рад был видеть. Разве что Снейпа, который долго и пристально смотрел на него своими темными глазами, словно пытаясь прочесть все тайны души, а потом сказал лишь: «Мистер Малфой, если вам понадобится моя помощь, вы знаете, где меня искать». Драко кивнул, мысленно спрашивая себя, решится ли он, как планировал ранее, рассказать декану о своих видениях.
И о том, что в его голове теперь поселился великий король маглов, который то и дело пытался завести с ним разговор.
Поначалу Драко надеялся, что снадобья лекарши Мадам Помфри помогут ему, и он окончательно избавится от всехпоследствий чертовых парных чар, но с течением времени эта надежда угасла. Король Артур все еще жил в его голове и все еще заявлял о великой миссии, которая предначертана им судьбой и богами. Умолкал он, пожалуй, только тогда, когда Драко спал или откровенно посылал его ко всем чертям. И, стоило признать, что к последнему способу Малфой-младший прибегал достаточно часто.
«Почему... — в очередной раз начал король в голове, на этот раз робко, словно подбирая слова. — Почему твоя семья не приходит к тебе? Разве ты не в комнате лекаря? То есть... Разве они не думают, что ты болен?»
Драко закрыл глаза, в очередной раз проклиная разговорчивого короля. В сердце слегка кольнуло. Выдохнув, он невольно бросил взгляд на тумбочку рядом с кроватью — туда, где, скомканное, лежало письмо отца:
«Рад, что ты очнулся, Драко. Надеюсь, ты больше не будешь позорить имя Малфоев постыдными обмороками.
P.S. Не держи зла на Гарри Поттера: он не виновен. Делай, что должно.
P. P. S. Возможно, я заеду, как улажу дела в Министерстве.
Л.М.»
Драко перечитывал эту записку несколько раз, с ужасом осознавая, что снова рассердил отца. Строчки о возможном визите ничуть не грели, а наоборот — пугали юношу, который совершенно точно знал: отец приедет не для того, чтобы убедиться, что он цел, а для того, чтобы в очередной раз сказать, как он, Драко, опозорил великое имя Малфоев.
Стоило ему снова об этом подумать, как двери лазарета открылись и в зал собственной персоной вошел Люциус Малфой. Серебристые длинные волосы развевались от его решительного шага, во взгляде читалась суровость. Драко невольно слегка сжался в кровати.
Следом за гостем мелкими шажками спешила Мадам Помфри.
— Я оставлю вас наедине, — проворковала она, с вежливой улыбкой обращаясь к посетителю. — Если что-то понадобится, я у себя в кабинете.
— Благодарю, — холодно бросил Малфой-старший, даже не глядя на врачевательницу, и она, задетая за живое, отправилась восвояси.
Драко смотрел на отца, ожидая, что тот скажет.
— Здравствуй, Драко, — процедил Люциус, нависая над кроватью сына, словно коршун. — Ты выглядишь значительно лучше.
— Благодарю, отец, — голос Драко стал слегка сухим от волнения. Он попытался присесть на кровати, но Люциус остановил его резким жестом руки.
— Нет, что ты, — теперь уже сладким голосом пропел он, — тебе же нравится лежать и быть слабым. Я не могу лишить тебя такого удовольствия.
В глазах отца вспыхнули искорки насмешки, которые разбудили в Драко чувство злости. Почему, что бы он ни делал, отец всегда был недоволен им? Почему даже сейчас он не может выразить толику сочувствия сыну, который пролежал в лазарете больше недели и мог не очнуться?
Драко все-таки сел и услышал, как Малфой-старший хмыкнул.
— Я направил жалобу в нужный отдел, — продолжал он. — Больше вы не будете проходить парные чары. По крайней мере, под руководством здешних профессоров. Да и они тебе ни к чему.
Драко понял, на что намекал отец: зачем ему, отпрыску семейства Малфоев, чары, работающие на каком-то глупом чувстве любви, дружбы? Абсолютно ненужная магия.
Которая все-таки сработала.
Драко заставил себя ехидно улыбнуться:
— Отлично, отец. Им давно нужно было показать.
Люциус в ответ одарил его слабой, натянутой улыбкой.
— Что ж, я скажу матери, что с тобой все в порядке. Она рвалась приехать к тебе, но я не позволил. Я знал, что мой сын поправится. Малфои всегда выходят победителями из любых ситуаций.
Драко кивнул под пристальным взглядом отца, который придирчиво осматривал тело юноши, а затем перевел взгляд на его лицо.
— Помни об этом, Драко.
Снова холодное наставление.
— Я всегда помню об этом, отец, — холодно, с гордостью произнес Драко.
В лучших традициях семьи. Так, чтобы отец гордился им и его уверенностью.
— Что ж, мне пора. Не забывай, что я сказал тебе, Драко, и... — Люциус Малфой бросил взгляд на скомканное письмо на тумбочке. — Делай, что должно.
Драко снова кивнул, обозначая, что понял.
— До встречи на Рождество, — процедил Люциус и направился к двери.
— До встречи, отец, — чуть слышно произнес Драко ему вслед, но Малфой-старший уже исчез в коридоре.
Едва за ним закрылась дверь, Драко услышал тяжелый вздох в своей голове.
«Я знаю, какого это», — произнес Артур, и в его голосе слышалась горечь.
«О чем ты?» — раздраженно и с вызовом бросил ему Драко, забыв об обещании, данном себе: стараться не выходить на контакт с королем.
«Я знаю, какого это — хотеть, чтобы твой отец гордился тобой, но каждый раз получать ответ, что ты делаешь все не так. Осуждение».
«Ты ничего не знаешь обо мне и моем отце», — бросил Драко зло.
Артур вздохнул: «Мне и не нужно. Я видел достаточно... Просто знай...»
«О, Мерлин, только не нужно нравоучений! Иди к черту!»
«Знай, что, если ты не такой, как твой отец, и идешь по другому пути, ты не обязательно не прав», — закончил Артур и умолк.
«А по какому пути я иду?» — задался вопросом Драко, но эту мысль ему удалось сохранить при себе.
***
Мерлин нервно расхаживал возле камина в гостиной Гриффиндора, где на креслах рядом с ним расположились Рон и Гермиона.
— Гарри, пожалуйста, — вновь рассудительно начала Грейнджер, — прекрати себя винить. Это недоразумение! Тем более, как говорят, он хорошо себя чувствует, его скоро выпишут...
— Нашел, из-за кого огорчаться, — пробурчал Рон, жуя припасенный с завтрака кусок пирога. — Это же Малфой. Ты подарил всей школе неделю отдыха от его мерзкой персоны!
— Рон! — Гермиона сверкнула глазами в сторону Уизли, и тот едва не подавился пирогом.
— Нет, конечно, все, что случилось, ужасно, — поспешил исправиться он. — Но Гермиона права: ты не виноват. Кто знал, что эти парные чары так сработают? Какого Мерлина, ты вообще стал так успешен в заклинаниях?!
— Рональд! — Гермиона всплеснула руками, и Рон, пожав плечами и рассудив, что говорить ему вообще не следует, снова взялся за пирог.
Фраза с упоминанием своего настоящего имени традиционно вывела Мерлина из раздумий, и он попытался улыбнуться друзьям:
— Я в порядке, честно. Просто чувствую, что в этом есть и моя вина.
— Да, — вновь пробурчал Рон. — В том, что ты, несмотря на мои уговоры, пришел на заклинания.
Гермиона медленно перевела взгляд с Гарри-Мерлина на Рона, и тот все же поперхнулся пирогом, заставив Мерлина прыснуть со смеха.
— Вы двое никогда не перестанете это делать, да? — выдавил он, улыбаясь, глядя на недоуменные взгляды Уизли и Грейнджер. — Пререкаться.
Рон и Гермиона одновременно пожали плечами, но промолчали.
— Ладно, мне нужно зайти к Дамблдору, — произнес Мерлин, направляясь к выходу их гостиной.
Друзья удивленно вскинули брови:
— Зачем?
— Эээ... Не знаю. Он просил меня явиться к нему в кабинет.
— Гарри, — Гермиона нахмурилась, — но Дамблдора нет уже два дня. Говорят, он уехал в Министерство... — Она на секунду замялась. — ... Защищать Флитвика.
Мерлин вздохнул. Он знал это. Сразу же после пробуждения Драко, когда тот выставил его из лазарета, он отправился к кабинету директора, желая выяснить, какими еще тайнами владел старый маг. Но сколько он ни кричал горгулье пароль, та оставалась недвижной. Тогда Мерлин решил, что пароль сменили, и ему нужно узнать новый, но за завтраком узнал: Дамблдор уехал.
— Да, я знаю, — поспешил объясниться Мерлин. — Но сегодня после завтрака в коридоре я слышал, что он вернулся... Я пойду, проверю.
Гермиона подняла бровь, изображая сомнения, но затем кивнула:
— До встречи.
***
Мерлин вышел из гостиной Гриффиндора, минуя коридор за коридором, пока вновь не оказался у горгульи.
— Лимонные дольки? — неуверенно протянул он, и снова ничего не произошло.
Мерлин вздохнул. У него не было ни единой мысли о том, каким был новый пароль от кабинета, а узнать его так и не удалось.
— Король былого и грядущего, — услышал он знакомый голос позади себя, и горгулья отпрыгнула. Он обернулся.
— Профессор? — застигнутый врасплох, Мерлин почему-то почувствовал себя неловко. Позади него, сложив руки в замок за спиной и улыбаясь, стоял Дамблдор.
— Ты искал меня, Гарри, мой мальчик? — во взгляде старого директора, по обыкновению, плясали искорки веселья.
Мерлин обернулся по сторонам, желая убедиться, что в коридоре перед кабинетом они с директором одни. Не увидев никого, он подошел на шаг ближе к Дамблдору и прошептал:
— Мне нужно поговорить с вами.
— Что ж, прошу, — улыбнулся Дамблдор и указал на винтовую лестницу впереди.
Спустя несколько минут они оказались уже в знакомом Мерлину кабинете, где директор указал на кресло около своего стола.
— Прошу, мой мальчик. Только знай, что я смогу дать тебе далеко не все ответы, за которыми ты пришел.
Радость, поселившаяся было в душе Мерлина от предвкушения разгадки, немного померкла.
— Но что-то же вы можете рассказать? — спросил он, опускаясь в кресло.
— Не так много, — старик пожал плечами, также садясь. — Я знаю только, что напротив меня сейчас сидят два великих волшебника, которые были слишком юны для ноши, которая упала на их плечи.
Мерлин сглотнул:
— Вы знаете мою настоящую историю?
— Ту, в которой ты не маг-основатель Круглого стола во имя объединения маглов и магов, а простой мальчик, ставший слугой короля? — Дамблдор улыбнулся. — Да, я знаю твою историю, Мерлин. И мне очень жаль, что она не известна всем: история о дружбе, магии и преданности, которая могла бы взрастить тысячи юных, прекрасных волшебников, следующих твоему примеру. Знаешь, несмотря на миф, который создал Салазар, ты мог бы успешно учиться в Гриффиндоре, приди ты в Хогвартс во время своих странствий.
Дамблдор немного помолчал, раздумывая, а затем продолжил:
— Впрочем, чему учиться такому великому магу, одаренному самой природой и древними богами?
Мерлин сглотнул.
— Большинство из того, что я умею, я знаю из книг, — неожиданно разоткровенничался он. — Мой опекун... — Мерлин почувствовал, как горечь подкатывает к горлу. — Гаюс, придворный лекарь. Он дал мне книги заклинаний. Но то, что изучают здесь... Такой магии я никогда не встречал.
— Странно, мой мальчик, не так ли? — задумчиво произнес Дамблдор. — За последнюю тысячу лет ты так и не узнал о существовании Хогвартса, а Хогвартс совсем ничего не знал о тебе...
— Вы знаете почему? — Мерлин с надеждой и интересом посмотрел на директора, но тот покачал головой.
— Я, действительно, знаю не так много, Мерлин.
— Вы знаете, почему... почему здесь?
Дамблдор откинулся на спинку кресла, по привычке сводя вместе кончики пальцев.
— Хогвартс — единственная оставшаяся обитель волшебства в Британии. Возможно, поэтому.
«Почему я?» — подал голос Поттер в голове, и Мерлин решил, что будет справедливо озвучить и этот вопрос.
— Почему Гарри Поттер?
Дамблдор подался вперед:
— Как я уже сказал, вам обоим с младенчества была предначертана великая судьба, тесно сплетенная с судьбами других. Судьба Гарри сплетена с великой Тьмой, которая вновь накрыла Альбион, — лицо директора помрачнело. — Твоя же судьба, Мерлин, сплетена с судьбой человека, которому предначертано Альбион спасти.
— Но почему Драко Малфой? — сорвалось с губ Мерлина, и он понял, что одновременно с ним этот же вопрос задал Поттер.
Дамблдор задумался. Спустя несколько минут он, наконец, произнес:
— На этот вопрос у меня нет ответа, Мерлин. Но магия и боги хитры: они любят играть с противоположностями, показывая, что мир не так прост. Возможно, у Артура и Драко больше общего, чем мы с тобой думаем.
***
«Знай, что, если ты не такой, как твой отец, и идешь по другому пути, ты не обязательно не прав», — слова короля эхом разносились в голове Драко, лежащего на кровати и глядящего в потолок. С тех пор, как Люциус ушел, Драко то и дело проигрывал в голове диалог с отцом, пытаясь понять, что же в этот раз он сделал не так, как должно. Но он не понимал.
«Я знаю, какого это», — вспомнил он еще одну фразу, и вдруг, от скуки и одиночества решился...
«Ты не знаешь, какого это, — тихо бросил он во тьму своего сознания. — Ты стал королем, ты достиг власти... Твой отец должен был гордиться тобой».
После минутного молчания послышался такой же тихий ответ Артура:
«Я стал королем после смерти отца, Драко. Я не хотел быть им, но я всегда знал, что это мой долг и обещал нести его с честью... Я старался делать все, чтобы отец мной гордился... Но даже после смерти он нашел способ сказать мне, что я его недостоин».
Драко нахмурился: «Как?»
Артур вздохнул: «Призрак. Он явился ко мне призраком. Я так жаждал встречи с ним, но... Он был разочарован. Я отменил Кодекс Камелота, который действовал при нем... Я принял в рыцари простолюдинов, влюбился в служанку, а мой лучший друг оказался магом, — Артур горько усмехнулся. — Я не был достойным сыном Утера Пендрагона».
«Говоря нашим языком, — усмехнулся Драко в ответ, — ты влюбился в грязнокровку, окружил себя полукровками и подружился с маглом... Знаешь, если бы я сделал это, мой отец тоже бы не гордился мной».
«Но это не значит, что ты поступил бы неверно», — уверенно, с чувством произнес Артур, и веселье поутихло в Драко, оставив после себя задумчивость: что, если король Камелота прав?