Парные чары
— Сегодня, — воодушевленно начал Флитвик, когда Гермиона опустилась на стул рядом с Малфоем, — мы будем проходить нечто особенное. — Глаза профессора за очками радостно сверкнули, когда он оглядел аудиторию. — Сегодня мы с вами разучим заклинание, которое легло в основу такого замечательного изобретения, как напоминальный шар.
Флитвик указал палочкой в сторону парты Невилла. Все обратили взор туда же: действительно, на столе Лонгботтома лежал подаренный бабушкой шар, который юноша по-прежнему везде носил с собой. Гермиона ахнула, и глаза ее заблестели так же, как и глаза профессора. Малфой рядом с ней скривился и едва не закатил глаза.
— А так же, — продолжил Флитвик, — сегодня мы попробуем освоить парные чары.
Он задорно улыбался, в то время как по аудитории пронесся удивленный ропот. Парные чары были редким явлением, которым в совершенстве могли овладеть только волшебники, имеющие с кем-либо очень крепкую эмоциональную связь. Связь, ради которой каждая из сторон готова была пойти на многое, в том числе на смерть. Друзья, любимые, отцы и дети — многие пытались овладеть парными чарами, ибо считалось, что благодаря им сила любого заклинания может усилиться многократно.
Вспомнив это, Гермиона моментально подняла руку.
— Да, мисс Грейнджер?
— Но, профессор, — немного неуверенно начала она, — ведь парные чары доступны только очень близким, по-настоящему близким людям. — Она невольно с сомнением взглянула на Малфоя и вновь повернулась к Флитвику. — Как же мы сможем освоить их при... нынешней ситуации?
Как более мягко выразить очевидный тезис о явной враждебности сидящих по соседству студентов, она не знала.
Флитвик снова улыбнулся.
— Вы совершенно правы, мисс Грейнджер, — радостно проворковал он. — Пять очков Гриффиндору за наблюдательность и разумный вопрос. Дело в том, что, как я и говорил, одной из главных задач сегодняшнего занятия является развитие межфакультетских отношений, дружбы, если хотите. — Студенты с сомнением переглянулись. Некоторые глядели на своих соседей по парте с откровенным презрением. Однако Флитвика это, казалось, не смущало. — Сегодня мы попробуем преодолеть барьеры, которые нас разделяют, и освоить новые знания. Тот, кто победит существующие предрассудки и сумеет сотворить парное заклинание, в конце урока будет вознагражден пятьюдесятью баллами для своего факультета и дополнительными баллами на экзамене.
Студенты снова переглянулись. Награда была неплохой. По крайней мере, ради спокойствия на экзамене стоило постараться.
Гермиона взглянула на Драко, который, скривившись, смотрел на Флитвика, словно пытаясь прожечь в нем дыру.
— Что ж, начнем, — оптимистично возвестил профессор и развернулся к своему столу, на котором, как только сейчас заметила Гермиона, стоял Омут памяти. Флитвик аккуратно взял его в руки и сошел со своего привычного стула, служившего ему трибуной, к партам. — Сейчас каждый из вас по очереди опустит в Омут какое-нибудь совсем незначительное воспоминание, которым вы не боитесь поделиться со своим партнером и мной. После, с помощью заклинания памяти и парных чар, мы попробуем его вам вернуть.
По аудитории вновь разнесся ропот. Похоже, идея профессора отклика у студентов не нашла. Даже Гермиона нервно сглотнула. Делиться воспоминаниями, пусть даже ничего не значащими, с Драко Малфоем ей совсем не хотелось.
А Флитвик тем временем приближался к их парте, стоявшей первой в крайнем ряду.
— Начнем по порядку, — произнес он, ставя на парту чашу. — Вы ведь знаете, как звучит заклинание памяти, верно, мисс Грейнджер?
Гермиона кивнула, все еще пытаясь собраться с мыслями и придумать, какой же частичкой памяти она готова пожертвовать.
—Memento mei, — сказала она в ответ на вопросительный взгляд Флитвика.
— Совершенно верно, мисс Грейнджер, — похвалил ее тот. — Еще десять баллов Гриффиндору за такое глубокое знание темы.
Малфой не сдержался и громко хмыкнул в сжатый крепко кулак, попытавшись замаскировать это под кашель.
— Думаю, что мы начнем с вас, мистер Малфой, — повернулся к нему Флитвик и рукой указал на чашу. — Прошу вас.
Брови Драко в удивлении взметнулись вверх. Он явно еще не был готов к тому, чтобы приступить к упражнению, но профессор терпеливо ждал, приглашающим жестом показывая на Омут. Драко собрался и попытался припомнить то, что вообще ничего о нем бы не сказало этой грязнокровке, в глазах которой пылал священный огонь радости, как у ищейки, почувствовавшей, что она на верном пути. И вдруг вспомнил, как однажды она врезала ему со всей силы, оставив на щеке внушительный красный отпечаток. Что ж, пожалуй, он остановится именно на этом воспоминании, заставив теперь ее покраснеть перед профессором, который думает, что она паинька. «Поганая грязнокровка», — мысленно выплюнул он, и приложил палочку к виску, вытягивая серебристую нить воспоминания. Через несколько секунд та опустилась в Омут и закружилась, являя Флитвику и Грейнджер яркую картинку.
Увидев, чем именно решил поделиться Драко, Гермиона густо покраснела, и по венам Малфоя растеклось удовольствие маленькой победы. Флитвик прокашлялся:
— Прекрасно, мистер Малфой. Теперь вам с мисс Грейнжер предстоит главное, — Гермиона робко опустила глаза, зная, что сейчас грянет, и боясь в этот момент встретиться взглядом с соседом по парте. Малфой знал тоже. Он стиснул зубы, чтобы не послать профессора к чертям, когда тот произнес: — Вам нужно выбрать одну из ваших палочек, которой вы будете творить чары.
Молния вспыхнула в глазах Драко. «Делай, что должно». Медленным, плавным движением юноша опустил свою палочку к себе в карман.
— Я уступлю даме, — сквозь зубы едва ли не прошипел он, и Гермиона в удивлении подняла взгляд.
— Похвально, — все так же бодро и радостно отреагировал Флитвик. — Тогда, прошу вас, возьмитесь за руки.
Еще одна молния в серых глазах. И... легкая тень обиды, а затем вызова — в карих. Заметив это, Драко мысленно произнес: «А ты думала, мне будет чертовски приятно прикасаться к тебе, Грейнджер?».
— Возьмитесь же за руки, — слегка нетерпеливо поторопил Флитвик, видя их замешательство.
Гермиона медленно подняла руку с зажатой в ней палочкой. Под пристальным взглядом профессора Драко, не хотя, протянул к ней свою и накрыл ладонь Грейнджер, направив кончик палочки на себя. Теперь он был перед ней совсем беззащитным, словно обнаженным. Любое ее неверное движение или ошибка в чарах, и он, наверняка, мог потерять не только одно свое воспоминание, но... К счастью, что она была такой заучкой. Да и ее рука, как с удивлением отметил про себя Драко, была столь мягкой и нежной, что он невольно испытывал доверие к той, которая сейчас нерешительно смотрела на него своими глубокими карими глазами.
Впрочем, как и все остальные, сидящие в классе. Особенно пристально, взглядами-стрелами, за ним и Грейнджер следили Пэнси, Уизли и Поттер. Ну, конечно же. Должно быть, эти двое сейчас, как на иголках, от того, что их обожаемая подружка в такой близости от ненавистного и мерзкого Малфоя.
Флитвик, видя, что студенты выполнили его требование, вновь отошел на свою импровизированную трибуну.
— Готов? — голос Грейнджер был едва слышным, слегка надломленным, с хрипотцой, словно она долго не говорила ни слова. Затем, будто собравшись с духом, она повторила уже громче и увереннее: — Готов?
— Пожалуйста, постарайся сделать так, чтобы твои кривые руки меня не убили, — сладко протянул Драко шепотом. Так, чтобы могла слышать только она.
Огонь в глазах Грейнджер вспыхнул вновь.
— Мне будет стоить больших усилий не перепутать Круциатус и заклинание памяти, — раздраженно отчеканила она и ближе придвинула кончик палочки к его груди.
Драко издал смешок:
— Я бы на твоем месте не произносил такие страшные слова вслух, маленькая грязнокровка. Вдруг профессор услышит?
Но Гермиона ничего не ответила. Сосредоточив взгляд на палочке, она крепче стиснула руку, и Драко вынужден был последовать ее примеру. Кончик ее палочки теперь едва не касался его мантии. Считанные миллиметры разделяли их.
— Давай уже, — процедил он, видя, что Грейнджер медлит.
—Memento mei, — громко и уверенно произнесла она, и в грудь Драко ударил яркий серебристый луч. Луч такой силы, что юноша едва не покачнулся на стуле и не разжал ладонь, чего делать было категорически нельзя: парные чары требовали полной концентрации и крепкой физической связи обоих партнеров. В противном случае любое, даже самое безобидное заклинание, вместо пользы могло нанести непоправимый вред.
— Потрясающе, мисс Грейнджер, — медленно, удивленно протянул Флитвик, соскакивая со стула и подбегая к парте. — Я думаю, что результата мы, определенно, достигли и мистер Малфой уже готов поделиться с нами потерянным воспоминанием. Не так ли, мистер Малфой?
Но Драко не отвечал. Он, не отрываясь, смотрел на Гермиону, лицо его побледнело, дыхание сбилось, а рука крепко, почти до боли, стиснула ее ладонь.
— Ай, — воскликнула она, начиная злиться. Это уж слишком! Но затем...
— Скорее произнесите контрзаклинание! — приказал Флитвик, и она поспешно, как можно тверже, произнесла:
—Recordatus sum.
Луч погас. Рука Драко упала, оставив на ладони Гермионы красные следы. Однако он по-прежнему не отрывал от нее взгляда, смотря так, словно видел ее впервые... или наоборот знал много сотен лет.
— Вы в порядке, мистер Малфой? — озабоченный голос профессора заставил Драко наконец перевести взгляд.
— Да, сэр, — так, будто только что пробежал многокилометровый марафон, ответил он.
Флитвик, казалось, облегченно выдохнул. Однако в его глазах застыли интерес, удивление и подозрение.
— Вы готовы поделиться с нами тем, что забыли? — спросил он.
— Да, сэр.
— Что ж, тогда я буду ждать ваш ответ на пергаменте к концу урока.
— Да, сэр, — как попугай, повторил Драко снова, и Флитвик, взяв Омут, двинулся к следующей парте, предложив студентам за ней повторить упражнение.
— Профессор? — недоуменно окликнула его Гермиона.
— Да, мисс Грейджер?
— Но ведь я еще не...
— Я думаю, ваша пара уже показала, что отлично справилась с заданием, — поспешил прервать ее Флитвик. — Нужно дать шанс другим.
Гермиона раздосадовано отвернулась и уткнулась взглядом в деревянную поверхность парты. Она совсем не была уверена, что их пара отлично справилась с заданием, и... Она посмотрела на Драко, невидящим взглядом взирающего в дальний угол класса. В его руке было зажато перо, но пергамент перед ним был пуст... А что, если они, действительно, не справились?
Но что тогда случилось с Малфоем?
Она пыталась разгадать эту загадку в течение всего оставшегося от занятия времени, пока Флитвик ходил от парты к парте, заставляя учеников повторять чары. И, когда к концу урока, ни у кого, кроме нее и Драко, а также Гарри, выпустившего из палочки легкий серебристый туман, не вышло и луча, поиск ответов о том, что же произошло, прочно вошел в список дел, которыми следовало заняться безотлагательно.
***
По завершении занятия, Драко молниеносно направился к выходу из кабинета, оказываясь в заполоненном школьниками коридоре. Одному. Ему нужно побыть одному. Чертово заклинание, словно выбило из него весь дух, заставив голову кружиться и оставив в ней размытый туман из воспоминаний... Нет, это не могло быть его воспоминаниями. Это были... видения?
«Это какой-то бред», — собственные мысли, казалось, были пропитаны раздражением и злобой. Драко потер виски, стремясь прояснить разум, но это не помогло.
Лихорадочно соображая, где может скрыться от всех, он шел по коридору, краем глаза заглядывая в попадавшиеся на пути открытые кабинеты, в каждом из которых, как на зло, были студенты. Затем, когда он уже собирался было завернуть в темный небольшой коридор, ведший к одному из чуланов, где, по слухам, многие подростки Хогвартса искали уединение, Малфой услышал громкий окрик:
— Малфой, да стой же!
«Какого черта тебе нужно?» — подумал Драко, сжав зубы, но остановился, поворачиваясь на зов. Для того, чтобы повторить вопрос уже вслух, глядя на запыхавшуюся, раскрасневшуюся Грейнджер, которая выглядела так, словно бежала вслед за ним все это время.
— Какого черта тебе нужно? — огрызнулся, привычно вкладывая в слова весь яд.
От его тона Гермиона поморщилась в отвращении, стремясь выровнять дыхание, а затем, гордо подняв подбородок, холодно отчеканила:
— Я хотела сказать, что ты оставил свой лист с воспоминанием на парте, не сдав его Флитвику... — Она помедлила, видя, как сверкнули его глаза. — Я сдала его за тебя.
Она развернулась, чтобы уйти, даже не ожидая от него благодарности, а, скорее, очередной колкости и дозы яда... Так и вышло.
— Конечно, — промурлыкал он ей в спину, — ты же у нас прилежная девочка, Грейнджер. Мне плевать на это воспоминание и задание, могла бы забрать их себе на память.
Гермиона замерла, и на мгновение Драко показалось, что она сейчас развернется, чтобы, по обыкновению, дать ему отпор. Он слышал, как она задержала дыхание, чтобы что-то сказать. И словно передумала. Не обернувшись, она снова зашагала обратно по коридору, туда, где вдалеке на них волком смотрели, будь они все прокляты, Поттер и Уизли.
Изобразив для них на лице скалящуюся ухмылку, Малфой также решил продолжить путь. Однако на этот раз — медленно и вальяжно, чтобы эта чертова троица ничего не заметила, не задалась вопросом, от чего он бежит... Впрочем, этого Драко еще и сам не понимал. Но никто, никто не должен знать, что Драко Малфой трусливо прячется от неизвестности в чуланах Хогвартса.
Спустя несколько минут, Драко достиг нужной комнаты. Оглянувшись по сторонам и убедившись, что он совсем один в темном школьном коридоре, он шагнул в нее и захлопнул за собой дверь, запирая ее изнутри.
Во тьме чулана видения, кружившиеся в его голове и прервавшиеся на мгновение во время стычки с Грейнджер, с новой силой нахлынули на него. Их поток был настолько силен, что Драко вновь схватился за голову, крепко сжимая ее, качая ей из стороны в сторону... Не помогло. Наоборот, такое противостояние будто породило мигрень, которая свинцовым молоточком начала стучать в висках.
Не в силах ничего сделать, зная, что в таком состоянии ни в гостиной, ни где бы то ни было, показываться ему нельзя, Драко сполз вниз по двери и осел на холодный пол замка, отдаваясь магии, которая его накрыла.
***
Красный плащ с драконом, вышитым золотом. Корона. Меч с древними, незнакомыми письменами, сталь которого ослепляла своим блеском и манила. Трон. Десятки людей в незнакомой зале замка, одетые в такие же ярко-красные плащи... Оружие, висевшее на перевязи на боку каждого из мужчин. Седовласый старик, гордо взирающий на него, а рядом с ним — юноша, лицо которого также светится гордостью, но не только: надежда, решимость, вера... Казалось, целый спектр чувств отражается на этом лице.
Драко крепче хватается за голову, снова тряся ей, и молоточки бьют с новой силой, заставляя его поморщиться и едва не вскрикнуть.
Он видит девушку. Она очень красива, нежна... Она напоминает ему кого-то, но кого, он не может понять. «Ты будешь великим королем», — тоже с гордостью произносит она и улыбается, поправляя ворот его льняной рубашки. Он обнимает ее и оставляет на ее губах легкий поцелуй, а его сердце наполняется теплотой и... любовью?
Драко не был уверен, он не знал этого чувства, но сейчас в его груди оно было так же реально, как и видения, приходившие одно за другим.
Он стоит у постели того самого юноши, которого видел в толпе в тронном зале. Юноша умирает, и только он может его спасти. Этот юноша — его друг, осознает Драко, и ради него он готов пойти на все, даже на смерть. Этот юноша не раз спасал ему жизнь, он обязан отплатить ему тем же. Но отец...
Драко прошибает холодный пот, когда видение рисует ему грозного короля, который кричит на него, запрещая даже думать о спасении слуги. Его друг — слуга...
«Я всегда хотел, чтобы он гордился мной», – слышит Драко свой грустный голос, и эта фраза пронзает его грудь с такой силой, что он, все же, вскрикивает и хватается за сердце, а видения резко, словно их и не было, исчезают.
Драко выныривает из них, как из ледяной воды, тяжело дыша. По его лицу и телу стекают капли холодного пота. Он смотрит на свои руки — они дрожат. Стремясь унять дрожь, он потирает их о брюки, но тщетно.
— Какого черта со мной происходит?! — восклицает он, но его голос звучит хрипло, резко, словно его мучает жажда или он очень сильно простужен. — Какого... — Он старается прочистить горло, и уже более привычным тоном выдыхает: — ... черта?
***
— Он обидел тебя?! — Уизли кипел праведным гневом, пока он, Гарри и Гермиона шли под порывистым ветром в сторону теплиц. — Если он обидел тебя, я...
— Рон, — мягко оборвала его Гермиона, хмурое лицо которой тронула благодарная улыбка, — все в порядке. Малфой не может задеть меня, даже если очень бы захотел.
Гарри и Рон скептически посмотрели на нее, и девушка вздохнула:
— Ну, ладно, он довольно неприятен и даже мерзок, по большей части, но его слова не стоят того, чтобы принимать их близко к сердцу и обижаться.
Друзья продолжали смотреть на нее с сомнением, и она выгнула бровь:
— Вы обижаетесь на то, что он вам говорит?
Гарри и Рон одновременно фыркнули:
— Еще чего.
Грейнджер победоносно вскинула подбородок:
— Я же говорила.
— Ты права, — не хотя, согласился Уизли, — но если он обидел тебя...
— Рооон, — протянула она предупреждающе.
— Ладно. Но ты меня слышала.
Гермиона, улыбаясь, кивнула и подтолкнула его локтем в бок, а затем обратилась к Гарри:
— А ты молодец. У тебя не так плохо вышло с парными чарами, — взгляд Гарри метнулся к ней, что-то странное мелькнуло в нем. — Учитывая то, что ты сидел с Забини, это даже отличный результат. Никогда не думала, что вас с ним что-то связывает, — хихикнула она.
Гарри на задворках сознания Мерлина фыркнул шутке, и Мерлин последовал его примеру.
— Должно быть, он тайно в меня влюблен, — отшутился он, и Поттер в его голове воскликнул: «Эй! Я бы такого никогда не сказал!». Удивленные взгляды Рона и Гермионы это подтвердили, и Мерлин поспешил объясниться:
— Да ладно вам, я понятия не имею, почему у меня получилось. Это случайность, — он пожал плечами.
«В самом деле, — с тех пор, как Мерлин и Гарри заключили сделку в Большом зале, Поттер был очень разговорчив. —Величайший волшебник выпускает маленький серебристый лучик на простеньком для него заклинании. Чистая случайность».
«Молчи, — мысленно прошипел Мерлин, утихомиривая хозяина своего тела. —А не то я пожалею, что дал тебе столько свободы».
«И, как обычно, свалишься с метлы», — пробурчал в ответ Поттер, понимая, что нужен магу, и не боясь того, что до самой развязки истории с воскресшим королем его отправят в самый дальний угол сознания, заставив молчать.
Впрочем, осознание того, что Малфой — великий король, о котором и в магловском, и в волшебном мире ходили легенды, по-прежнему давалось настоящему Гарри плохо. «Так и должно быть, — мысленно разъяснял ему Мерлин в классе заклинаний часом ранее, когда Поттер, получивший послабление, начал пытаться получить ответы на мучащие его вопросы. —Иначе я не смогу убедительно играть роль тебя. И этим мы подведем нас обоих».
С этим было сложно не согласиться, поэтому, когда глаза Мерлина нашли около теплиц группу слизеринцев, Поттер назидательно произнес: «Помни, он тебе не друг», — и умолк.
***
Однако Малфоя на занятии не было. Когда в начале урока, профессор Стебль, заметив отсутствие старосты факультета, задала вопрос о причине, ответить никто не смог. Крэбб и Гойл лишь удивленно переглянулись и пожали плечами. Гермиона нахмурилась.
Мерлин то и дело украдкой поглядывал на вход в теплицы, ожидая, что слизеринец вот-вот войдет, но время шло, а этого так и не случилось. Легкое беспокойство начало кружиться в его душе: неужели произошло то, чего он так боялся и чего одновременно так хотел?
Когда сегодня на заклинаниях, он увидел, с какой силой сработали парные чары между Драко и Гермионой, он был очень удивлен и, в то же время, очень испуган. Он никогда не думал, что между этими двумя есть такая связь. Боги говорили ему, что между гриффиндоркой и слизеринцем сквозит ненависть, да и все, что он видел до этого дня, этот факт лишь подтверждало. Но Мерлин знал совершенно точно: магию обмануть нельзя, и, если чары сработали, значит, в этой истории есть деталь, которую ни он, ни боги не учли.
И он обязательно должен выяснить ее.
Он с интересом посмотрел на Грейнжер, лицо которой прояснилось за работой. Девушка внимательно слушала профессора, делая пометки на пергаменте. Рон рядом с ней усердно пытался не заклевать носом.
«Как думаешь, что с ним?» — Мерлин вновь мысленно обратился к молчаливому теперь Поттеру.
«С ним? — услышал он удивленный ответ. —Он пытается не уснуть от скуки».
Мерлин едва не закатил глаза: «Да нет же. С Малфоем... С Артуром».
Поттер молчал так долго, что Мерлину показалось, что хозяин его тела уснул где-то в чертогах его разума. Он хотел было повторить вопрос, но тут Поттер, вздохнув, протянул: «Ты пока так и не понял, что это не твой Артур, да? Я не знаю, что с ним. Уверен, он просто не захотел приходить и не пришел».
Но Мерлину так не казалось. Невидимая нить, которая многие века связывала его с Артуром, напряглась еще больше, словно ее туго натянули, и отозвалась в его сердце разрастающейся тревогой.
А что если заклинание вернуло Драко часть воспоминаний о былых днях?
Мерлин снова посмотрел на Гермиону.
Нет, это невозможно. Их чары были сильны, но чтобы настолько... Такую силу могло иметь только заклинание, сотворенное на самой сильной и крепкой связи, не уступающей той, какая была между ним и Артуром, — на любви.