Кошмары
Этой ночью Мерлин спал плохо. Стоило ему закрыть глаза, как перед ним представала сцена, произошедшая сразу после разговора со старым волшебником, который был директором этой странной волшебной школы.
— Гарри, мой мальчик, — окликнул его Дамблдор после того, как посвятил четверых студентов в детали французской стажировки, — задержись.
Мерлин, уже положивший было руку на дверную ручку, замер. Что директору было нужно от него? Почему он так пристально смотрит на него из-под своих необычных очков? Неужели он обо всем... Этого не может быть. «Этого не может быть», — еще раз повторил мысленно Мерлин и обернулся.
— Да, сэр? — в его голосе слышалось легкое удивление и почтительность, которые, должно быть, и следовало выразить ему, Гарри, в этот момент. Мерлин надеялся, что именно так все и было бы, будь на его месте настоящий Поттер.
Он робко стоял у двери, переминаясь с ноги на ногу и глядя на старика.
— Прежде чем вы отправитесь в Бретань, я хотел бы дать тебе кое-что, — Дамблдор поднялся из-за стола, опирая руки на подлокотники кресла, и подошел к шкафу, где лежала старая, потрепанная остроконечная шляпа. Он аккуратно взял ее и стряхнул пыль. А затем, улыбнувшись чему-то, мелькнувшему в собственных мыслях, протянул юноше. — Ты знаешь, что с этим делать, не так ли?
Мерлин знал.
Боги сделали все, чтобы облегчить его участь и сохранить воспоминания настоящего Гарри, который слабо подавал голос где-то на задворках сознания мага.
«Распределяющая шляпа», — выдохнул в изумлении Поттер внутри него.
Шляпа, которая хранила одну из величайших магических реликвий нового времени — меч Гриффиндора. Но зачем она ему? Зачем он ему?
Мерлин в очередной раз за последние пару часов нервно отбросил воспоминание, к которому то и дело возвращался. Какая-то часть его настойчиво шептала, что поступок старого директора не был бредом, имел свой, сакральный, смысл... Мерлин лихорадочно пытался понять какой, но так и мог. «Он не может знать», — снова повторил он себе и перевернулся на другой бок, отмечая, как сладко Рон храпит, раскинувшись звездочкой на кровати напротив.
Мерлин закрыл глаза, и к нему, наконец, пришел сон.
Сон, повторявшийся вот уже почти пятнадцатый век. Сон, который он одновременно не хотел и хотел видеть.
Ему снился Артур.
«Ты не можешь быть магом, Мерлин. Я бы знал!»
Ему снилась кровь на его пальцах и ускользающий в туман Авалон, до которого они вместе так и не добрались...
«Все, что я делал, я делал ради тебя, Артур. Только ради тебя».
И продолжает делать.
***
Драко мерял шагами гостиную Слизерина, в которой остался втроем со своими приспешниками. Остальные студенты уже давно спали, но Малфою было не до сна.
«Ваш отец согласился, что это хорошая идея, Драко», — вновь и вновь мысленно передразнивал он директора. Быть того не может! Люциус Малфой одобрил его обучение во французской, не такой уж выдающейся академии, с этим Уизли, грязнокровкой и любимцем старого дурака — Поттером?!
Должно быть, Дамблдор солгал. Драко, непременно, нужно было написать письмо отцу. Резким движением он отодвинул стул у письменного стола и схватился за перо. «Это правда?!» — вывел он всего пару слов на желтом пергаментном листе и, оставив Крэбба и Гойла обсуждать очередной бессмысленный слух, вышел из комнаты.
Он стремительно шагал по подземельям, не задумываясь о том, что в любой момент может наткнуться на Снейпа или Филча. Плевать. Он староста факультета. Возможно, он слишком прилежно исполняет свои обязанности и несет внеочередной патруль?
Но Драко повезло. Он без приключений добрался в совятник, где быстро нашел своего филина и привязал к его ноге письмо.
Как только птица скрылась из виду, смешавшись с ночной тьмой, он развернулся к двери, чтобы уйти, но услышал шаги.
«Черт», — подумал он, оглядываясь по сторонам в поисках места, где можно было бы укрыться. Все же, встречаться с Филчем ему очень не хотелось.
Поняв, что выбора почти нет, Драко не хотя зашел за дверь, которую оставил открытой. Место было плохим, но больше ему ничего не оставалось. Если его обнаружат, он найдет, что сказать. Он уже размышлял над тем, что сочинит для Филча, когда тот раскроет его присутствие, как в комнату вошли, и Драко едва не выдохнул от облегчения и разочарования одновременно.
Грязнокровка. И что это ее принесло в такой час в совятник?
Девушка остановилась посреди комнаты, робко оглядываясь в поисках нужной птицы. «Ах, вот ты где», — раздался ласковый, тихий возглас, когда она ее обнаружила.
Ну, конечно же, это была белоснежная сова Поттера. Драко почти что хмыкнул.
— Нарушаешь правила, Грейнджер? — сладко пропел он, выходя из укрытия, когда девушка, погладив птицу, начала привязывать пергамент.
Грейнджер подпрыгнула, и Драко едва удержался от смешка. Однако, когда она повернулась к нему, веселость пропала. Грязнокровка смотрела на него с презрением и вызовом. Смерив его холодным взглядом, она просто ответила:
— Как и ты.
И продолжила свое занятие.
— Как думаешь, что будет, если Филч узнает, что заучка Грейнджер бродит по школе по ночам, когда даже старостам этого делать уже не положено? — тихим, сладким голосом, в котором он собрал весь яд, который в нем был, снова произнес Драко.
— Думаю, он спросит тебя, откуда это знаешь ты. — Грейнджер отпустила птицу и повернулась к нему. Казалось, если она посмотрит на него еще немного, то прожжет дырку.
Драко взвешивал, какой ответ выбесит ее больше всего и заставит испугаться, что он, действительно, на нее донесет. Однако, воспользовавшись его замешательством, Грейнджер решительно направилась к двери, остановившись на секунду рядом с ним лишь для того, чтобы сказать:
— Знаешь, Малфой, — его фамилию она выплюнула, словно ругательство, — молчание тебя очень красит.
И прежде чем он ответил что-либо, она вышла и захлопнула за собой дверь, спугнув сидевших поблизости сов.
***
— Артур, нет! — кричал Мерлин, мечась на кровати, словно загнанный раненый зверь. И тут же сорвался на умоляющий шепот: — Я не могу потерять его, он мой друг...
— Гарри! — Кто-то тряс его за плечи, заставляя проснуться, заставляя оставить этот еженощный кошмар. — Гарри! Гарри! Очнись!
Мерлин открыл глаза. Сквозь блестящий туман, который, как он знал, был его слезами, он разглядел обеспокоенное нависшее над ним лицо и всклокоченную ярко-рыжую шевелюру.
Рон выдохнул, падая рядом с ним на кровать и усаживаясь поудобнее.
— Все в порядке, — повернулся он к таким же обеспокоенным однокурсникам, которые недовольно смотрели в их сторону. Мерлин на них даже не взглянул. Он и так знал, что написано на лицах тех, кто теперь каждую ночь делит с ним его кошмары...
Когда остальные улеглись, Рон наклонился к нему и едва слышно прошептал:
— Это... Это он? Тот-Кого-Нельзя-Называть? — в голосе Уизли слышались страх и паника. — И... и кто такой Артур?
На выразительном лице отразилось замешательство. Рон нахмурился.
Но Мерлин не знал, что ему ответить.
Должно быть, полуправда всегда была лучшим выходом, когда ты хотел солгать.
— Нет, — покачал головой он, успокаивая друга того юноши, которым он был сейчас. — Просто кошмар. Я... Наверное, я перечитал легенд сегодня.
Замешательство Уизли сменилось облегчением. Его лицо просветлело.
— Хорошо, — едва ли не радостно выдохнул он и похлопал Мерлина по плечу. — Доброй ночи, Гарри.
***
Большой зал, как обычно, гудел, словно разворошенный улей, а серый, заполоненный тучами потолок ясно давал понять: погода сегодня настроена так же, как и Мерлин. После практически бессонной ночи настроение у него было хуже некуда. Кошмары, кошмары, кошмары... Им нет конца и края, они вновь и вновь показывают ему прошлое, но явился он в Хогвартс совсем не за этим. Как он должен заставить Артура, возродившегося в теле гадкого мальчишки, который сейчас с презрением сканировал его взглядом с другого конца зала, вспомнить свое великое прошлое? И должен ли? Зачем он здесь? Какова его миссия?
Древний маг снова и снова прокручивал в голове вопросы, которые его так сильно мучили. Как же он жалел о том, что уже очень много веков с ним рядом нет его главных советчиков — Килгарры и Гаюса. Старый дракон пожурил бы его за нерадивость и неумение следовать судьбе, но обязательно бы помог... То же самое сделал бы и Гаюс.
Идя вдоль факультетского стола, Мерлин мысленно укорил себя за подобные мысли. По Гаюсу и Килгарре он тосковал почти так же, как и по Артуру. Только вот они, в отличие от короля, совершенно точно никогда не вернутся...
— Гарри! — Гермиона по обыкновению приветливо махала ему рукой и улыбалась. Мерлин был благодарен ей за доброту.
«Она не знает, кто ты, — голос разума все по той же ежеутренней традиции напоминал ему, что на его месте все в Хогвартсе видят другого волшебника. — Она думает, что ты ее друг, а не тот, кто забрал его тело, чтобы вернуть своего».
В голосе разума Мерлину слышался укор, от которого сегодня ему стало совсем плохо.
Маг взглянул на улыбающуюся ему девушку, рядом с которой, жуя очередную порцию пирога, голову поднял Рон, и неловко улыбнулся в ответ.
— Как ты? — заботливо произнесла Грейнджер, когда он опустился на лавку и окинул друзей Гарри Поттера взглядом. — Рон сказал, тебе снова снились кошмары...
Гермиона прищурилась, глядя на него, словно пыталась что-то понять, найти какой-то ответ.
— ... Он говорит, что это не связано с Тем-Кого-Нельзя-Называть, но, Гарри... Ты уверен, что ничего не хочешь нам рассказать?
Внезапно, словно огромной волной накатившего прибоя, Мерлина накрыло осознание: он до безумия хотел бы открыть свою тайну хоть кому-то. Разделить бремя, которое он нес с самого своего рождения, вынужденный скрываться, и которое продолжалось сейчас... Он хотел бы рассказать об этом юноше и девушке, которые взирали на него с сочувствием и пониманием в глазах; профессору, чьи глаза сейчас также пристально следили за ним из-под очков половинок; соседям по комнате, которые каждую ночь просыпались от того, что ему снился тот единственный, кому он в свое время не сказал ничего... Мерлин сглотнул. Боги не наказывали ему держать их с Артуром возвращение в тайне, но...
— Мистер Поттер, — раздался строгий голос профессора Макгонагалл у него за спиной. Мерлин резко обернулся.
— П... профессор, — слегка заикаясь от неожиданности и такого же, как и тон, взгляда, пробормотал он.
— Директор просил вас зайти к нему после завтрака, — отчеканила Макгонагалл.
— З... зачем? — все еще не совсем совладав с собой, решился задать вопрос Мерлин. Перед его глазами вновь встала сцена вчерашнего дня, когда...
Брови профессора поползли вверх, выражая легкое негодование:
— Директор не обязан отчитываться перед вами, мистер Поттер. Он ждет вас в своем кабинете после завтрака.
Произнеся это, Минерва Макгонагалл уверенно зашагала к выходу из Большого Зала.
Мерлин в замешательстве повернулся к Рону и Гермионе. Он знал, что настоящий Гарри Поттер сделал бы именно так. Возможно, он начал бы совместно с друзьями строить предположения, ожидания...
— Ну, зато ты пропустишь трансфигурацию, — продолжая жевать, завистливо протянул Рон, прерывая очередную цепочку мыслей Мерлина. — Похоже, она сегодня в отличном настроении.
Рон тоскливо посмотрел профессору вслед, словно представляя, что ждет их в кабинете трансфигурации получасом позже.
— Возможно, это как-то связано с лагерем, — воодушевившись, затараторила Гермиона. — Может быть, нужно обсудить какие-то детали, и...
— И он вызвал для этого только Гарри, — едва не закатил глаза Рон.
Гермиона замялась на мгновение, а затем пожала плечами:
— Возможно, есть вопросы, которые требуют персонального обсуждения, — произнесла она. — Студенты Хогвартса впервые едут в лагерь, мы не знаем, какие требования и...
— И мы хотим закончить этот завтрак, не думая больше об учебе, — пробурчал Рон, и Мерлин невольно улыбнулся:
— Согласен.
***
— Профессор? — Мерлин снова заглядывал в постепенно становившийся знакомым не по чужим воспоминаниям кабинет. И снова получил ответ, который начинал казаться ему заученным.
«Гарри, мой мальчик, входи», — мысленно произнес древний маг в унисон с Дамблдором и решительно прошагал к столу, в ответ на приглашающий жест директора опускаясь в кресло.
— Или, может быть, не Гарри?
Мерлин, открывший рот, чтобы задать вежливый вопрос о цели своего визита, закашлялся. В глазах директора мелькнула искорка веселья.
— П... простите? — Мерлин про себя отметил, что сегодня выглядит полным идиотом, и дал себе мысленный нагоняй.
— Ты ничего не хочешь мне рассказать? — директор подался вперед, упирая локти в стол и сводя длинные указательные пальцы. На морщинистом лице заиграла, но тут же пропала легкая улыбка.
Мерлин едва не открыл рот от удивления и тревоги. «Ты уверен, что ничего не хочешь нам рассказать?» Неужели он был так неосторожен, что все в этой школе заподозрили, что в теле Гарри Поттера скрывается кто-то другой, что...
«Ты был почти похож на меня, — с недовольством отозвался настоящий Поттер в его голове. — Они ничего не поняли»... От грусти, скользнувшей в тоне владельца его тела, Мерлину стало не по себе. Что было бы с ним, если бы кто-то давным-давно пришел в Камелот и отобрал у него Артура?
Впрочем, Мерлин знал, каково было жить без него. Каково это, когда у тебя отбирают твоего лучшего друга... И именно ради него он сейчас должен был со всем справиться. Должен был не подать виду, хранить очередную тайну, потому что, как бы ему ни хотелось выдать все, что скопилось на душе, первому встречному, он должен был нести это бремя сам... Как и всегда.
— Простите, профессор, я не понимаю, — извиняющимся тоном произнес он.
Еще одна искорка загорелась и погасла в глазах старика.
— Уверен? — тепло и с интересом спросил он.
Мерлин смотрел в эти глаза, пытаясь понять, разгадали ли они его тайну. Ведь если кто-то и мог это сделать, то лишь волшебник, сидящий напротив...
— Да, профессор, — твердо кивнул он, не отрывая взгляда.
— Что ж, ты можешь идти, — Дамблдор улыбнулся, откидываясь на спинку кресла, но не размыкая пальцев.
Удивленный, что все закончилось так быстро и просто, хоть и было безумно странным, Мерлин поднялся и направился к двери. И снова, когда он уже готов был ступить за порог, его окликнул голос директора:
— И, Гарри... — Мерлин обернулся, чувствуя, как сердце будто сделало кувырок в груди. — Береги шляпу.
Мерлин открыл было рот, чтобы сказать, что, конечно, он будет беречь вещь, которую дал ему директор, но Дамблдор не дал ему заговорить.
— То, что в ней скрыто, — спокойно продолжил он, буравя взглядом Мерлина, — поможет тебе тогда, когда наступит время.
Мерлин молчал, ожидая, что профессор скажет еще что-то. Он поймал себя на мысли, что хочет, чтобы Дамблдор продолжил, чтобы наконец раскрыл, зачем ему нужен меч Гриффиндора, к которому ни он, ни Артур не имеют никакого отношения...
— Экскалибур, — еле слышно выдохнул он, озаренный пониманием, ударившим по нему, словно молния в ясный день, и уставился на директора.
— Прости? — переспросил Дамблдор, глядя на него в ответ, но по его улыбке Мерлин понял: спустя три месяца, он наконец нашел первый ключ к разгадке.