Часть 7
Я решил, нам обоим не повредит немного развеяться. Поэтому мы с Северусом отправились в Косой переулок. Я велел ему держаться рядом, раз уж он не захотел идти за руку. Все время боялся потерять его в толпе – рядом крутилось столько мелкого народца, всякие гномы-курьеры, гоблины и эльфы. Вот было бы смеху, если бы я приволок домой гоблина и вырастил его вместо профессора! Он бы стал достойным преподавателем и деканом. Не думаю, что кто-нибудь заметил бы разницу.
Снейп крутил головой во все стороны. К счастью, он больше не плакал, ему было совсем не до того. Все вокруг казалось ему удивительным. О, я точно помню, как это ощущалось в одиннадцать: будто бы затянувшийся сон, будто бы я вдруг оказался в сказке. Ровно до тех пор, пока меня не попытались убить в первый раз, я был уверен: все вокруг – одна большая, прекрасная фантазия. Но воображение у меня не настолько воспаленное, чтобы придумать себе врага, торчащего из чьего-то затылка.
Я думал, Снейп будет задавать вопросы – «что это? А это?». Я бы задавал! Но он вел себя очень тихо, только глазел на все чудеса, широко распахнув глаза, и иногда хватался за подол моей мантии, чтобы не потеряться. Мы останавливались у каждой витрины, чтобы разглядеть новинки – особо вредные вредилки Уизли, потрясные сладости, облегченная версия «Птахи» – метлы, которая покруче «Молнии». Я завел Снейпа в магазин котлов, гадая, не вспыхнет ли внезапный интерес, но видно, зелья не были его любовью с первого взгляда. Зато Снейп проявил большой интерес к совам, книззлам и маленьким тритончикам, скользящим в аквариуме. Продавец разрешил Снейпу подержать в руках нюхлера, из той кучи, что возились в коробке.
– За тридцать сиклей забирайте, – сказал он, взглянув на меня.
– Нет, спасибо, – вежливо ответил я. Кивнул змейке, свернувшейся в террариуме неподалеку, и она прошипела что-то ворчливое.
В конце дня мы были загружены пакетами с покупками. Я пополнил свои запасы канцелярии, а для Снейпа купил нормальной одежды и еще всякой ерунды, вроде детских журналов, скоростных магических паровозиков и парящих ночников-фонариков. По правде сказать, это было здоровски приятно – покупать всякие игрушки. Я получал от этого больше удовольствия, чем Снейп. Может, права Гермиона, и я просто еще не повзрослел?
Снейп куксился в магазине с одеждой, куксился в магазине игрушек, а в книжной лавке и вовсе отошел к окошку и ковырял подоконник со скучающим видом. Я не знал, чем же ему угодить.
– Заглянем к Фортескью, – решил я, потому что мороженое решает все проблемы. Каждый раз, когда я заходил в эту лавочку, у меня глаза разбегались. Обычно я выбирал себе башню из шариков разных вкусов, и названия у них были самые загадочные: «звездное небо», «первая любовь», «брызги лета».
– Что ты будешь? – спросил я, подведя Снейпа к витрине. Он долго водил носом туда-сюда, наконец, вяло ткнул пальцем в сторону ведерка с «малиновым смерчем».
– Ты можешь попробовать несколько, – пояснил я, надеясь, что Снейп не затребует сейчас свою обычную картошку и рыбу.
– Молодой человек может положиться на вкус кондитера, – с улыбкой сказал старичок в белом фартуке, стоящий за прилавком. – В таком изобилии легко растеряться, да?
Мы уселись за шаткий столик у самого окна, подальше от любопытных взглядов посетителей.
– Ты что, устал? Хочешь спать? Есть? В туалет? – гадал я, пока Снейп мрачно крошил салфетку себе на колени. – У тебя что-то болит?
– У меня нет денег, – выпалил он резко и искоса взгляну на меня, а потом на объемные пакеты, которые я уместил на соседних стульях.
– Я знаю, – технически, у него был небольшой счет в банке и, быть может, какие-нибудь зарытые сокровища в запретном лесу, как знать. Но мне в любом случае не было дела до его сбережений.
– Мой отец за это не заплатит, – внес окончательную ясность мальчик. Он с тревогой наблюдал за двумя внушительными башнями мороженого в креманках, которые подплыли к нам по воздуху и мягко приземлились на стол.
– Я знаю, – повторил я, схватившись за ложку. – Тебе не нужно об этом заботиться. Сейчас я твой опекун, и траты все на мне.
– С чего бы? – недоверчиво уточнил Северус, ковыряя мизинцем нижний шарик мороженого.
– Просто так, – я знать не знал, как объяснить. – Потому что у меня куча денег, и я не прочь их потратить на тебя.
– С чего бы? – снова повторил Снейп, набычившись. Я сунул ложку в рот и невнятно пробормотал:
– Потому что ты мне нравишься?..
Сам не соображал, пока не сказал. А потом уже было сложно отделаться от ощущения. Кем бы ни был профессор, что бы я к нему ни испытывал – он оказался жутко славным мальчишкой, и я ничего не мог с собой поделать.
Он мне нравился.
У Снейпа, наверное, был такой же одуревший вид, как у меня. Так что мы оба взялись за ложки и прикончили это мороженое в рекордные сроки.
***
– Что ты делаешь? – спросил Снейп, заставив меня подскочить. Теперь-то я понял, что шпионские навыки бесшумной ходьбы у него врожденные – этот мальчишка умудрялся быть совершенно незаметным, когда хотел, и я легко мог забыть о его существовании. Вовсе не потому, что я такой пустоголовый папаша, а потому, что он вечно умудрялся забиться в какой-нибудь угол и сам себя развлекать. В этот раз он подкрался к моему креслу и вцепился в спинку, сунув длинный нос в учебник, который я листал. – Почему ты портишь книжку?
– Я просто делаю пометки на полях, – и угадайте, от кого я перенял эту привычку? Заложив учебник пером, я повернулся к Снейпу. Он внимательно уставился на собственные ноги в пушистых носках. – Готовлюсь к школе, – пояснил я вежливо. Тетка Петунья была уверена, что с цветами надо разговаривать, иначе не вырастут. Что-то мне подсказывало, что с ребенком тоже не помешает перемолвиться словом-другим.
– Ты еще ходишь в школу? – недоверчиво сощурился он. «Такое старичье!» – отчетливо читалось у него на лице. Пришлось важно поправить очки на носу и сказать самым строгим тоном:
– Вообще-то, я учитель.
– Фу, – скривился Снейп, и, в общем-то, возразить было нечего.
– А ты, наверное, уже ходишь в подготовительную школу? – он был таким диким ребенком, что я засомневался, не держат ли его на цепи в подвале... или, скажем, в чулане. Но Снейп неохотно кивнул.
– Иногда, – сказал он уклончиво, ковыряя пальцем обвивку кресла.
– Тебе там не очень-то нравится? – наугад брякнул я, а Снейп посмотрел на меня, как на придурка.
– Это же школа, – сказал он просто. Я вспомнил мальчика из Думосбора – в этой жуткой дамской сорочке, с грязной головой и засохшей коркой соплей под носом. Да уж, вряд ли в младшей школе он имел особый успех. Вряд ли он вообще где-то имел успех, бедняга Снейп. Дело ведь даже не в сорочке, если подумать – Рон как-то справился с малиновой мантией, которую ему прислала Молли на Святочный Бал. Но у Рона всегда было хорошо с чувством юмора. И с носом у него полный порядок.
– Та школа, в которой я работаю, сильно отличается от других. Там бывает действительно интересно... – А иногда – смертельно опасно. Знаю, мальчишкам такое нравится. До сих пор с восторгом вспоминаю василиска и прочих тварей, такое веселье. – Для многих эта школа стала домом.
Снейп скривил мордочку.
– Никогда не буду учителем.
– Вот как? – я подвинулся в кресле, позволяя ему усесться своей тощей задницей на подлокотнике. Его короткие ноги не доставали до пола. Поразительно, этот Снейп бы мне в карман поместился. И не говорите ничего о комплексе коротышки, просто так странно было глядеть на него сверху. – И кем же ты будешь? Дай угадаю... – я почесал в затылке. – Шпионом?
– Нет, – с достоинством ответил Снейп. – Я буду подводочником.
– Прости? – подавился я.
– Которые на дне океана, – серьезно пояснил Снейп. – В большой лодке.
– Ах, эти!
– Или охотником за привидениями, я пока не придумал, – пожал плечами мальчик.
– Можно устроить. – Снейп испуганно уставился на меня. – Ну, как-нибудь. У меня есть несколько знакомых привидений, которые согласятся, чтобы на них поохотились. А сейчас не хочешь ли мне помочь немного?
– Как? – насторожился он. Я показал на книгу.
– Пытаюсь изменить программу для первокурсников так, чтобы им было понятно и интересно. Учебник хороший, но для магглорожденных довольно сложный. Можешь посмотреть и выписать все слова, которые тебе непонятны?
Я придвинул низенький журнальный столик, на котором расстелил пергамент. Вместо пера дал Снейпу карандаш, потому что помнил, как сложно мне было управляться пером и чернилами поначалу. Снейп зажал карандаш в кулаке, будто собирался заколоть меня им в шею. Вид у него стал сосредоточенный, угрюмый такой. С похожей гримасой он обычно принимал у меня эссе в школе – заранее уверенный в полной неудаче.
Следующие полчаса мы провели в тишине. Я кропал учебный план на первый триместр, а Снейп возил носом по строчкам, согнувшись над книгой. Когда я начал зевать так, что аж челюсть захрустела, пришло время закрыть книгу. Честное слово, если б я знал, что дети так выматывают, давно бы себе завел пару-тройку. Ученики не в счет – при всех неприятностях со «змейками» я каждую ночь болтался по коридорам, как печальное привидение, потому что не мог заснуть.
– Ну что, приятель, есть что-нибудь? – я заглянул Снейпу через плечо. На пергаменте виднелись какие-то каракули, слишком абстрактные, чтобы разобрать в них хоть слово. Снейп сжал зубы.
– Я не тупица, – сказал он яростно.
– Я и не говорил такого, – ну и дела. Мне казалось, восьмилетки писать умеют? Может, у него почерк такой фирменный? Если подумать, Снейп всегда писал, как курица лапой.
– Я не тупица, – с отчаяньем повторил он, отложив карандаш и низко наклонив голову. Вот ведь угораздило! Если Снейп все это вспомнит потом, он меня ни за что не простит – профессор ведь все эти годы усердно вбивал мне в башку, что тупица как раз-таки я. Для него, похоже, очень важно быть самым умным – как для всех некрасивых людей, которые выбрали для себя, что их будут ценить за острый ум или прекрасную душу (а душа тут явно не котируется). Как же так все время выходит, что именно я – свидетель его слабостей? Вчера утром он рыдал мне в плечо, а сегодня признается в собственном бессилии, и все это закончится большими неприятностями.
– Ты совершенно точно не тупица, – заявил я серьезно. – Ты самый умный из всех людей, кого я знаю.
Он смерил меня этим своим взглядом, в котором читалось, что я просто знаю слишком мало достойных людей.
– Котелок у тебя варит отлично, будь уверен, – успокоил я, похлопывая его по сутулой спине на манер Хагрида. – Просто надо больше тренироваться. Мы можем с тобой позаниматься завтра, что скажешь?
– Я могу подчеркнуть слова в книжке, – предложил Снейп неуверенно. – Я много там не понял.
– Все еще не тупица, – сквозь зевок пробормотал я. – Может, завтра?
Но он только упрямо наклонил голову и схватился за карандаш. В итоге заснул прямо в книжке лицом, когда я был готов взмолиться о пощаде. Полено в камине уже почти догорело, и в полумраке спящий Снейп, завернувшийся в новенькую серую мантию, был похож на летучего мышонка. «Этого еще не хватало», – оборвал я себя. Этак и до котика недалеко.
Я взял Снейпа на руки и отнес в спальню. Он не проснулся, даже когда я подтыкал ему одеяло. Вот был бы компрометирующий момент!