Малыш Снейп

Мы вышли в коридор и шептались, будто в спальне все еще спал ребенок.

– Мне нужна моя одежда и палочка, живо, – шипел Снейп, судорожно завернувшись в одеяло.

– Что случилось? Я вас расколдовал? – спрашивал я, в панике пытаясь припомнить, не целовал ли мелкого на ночь. Хотя в нынешнем воплощении Снейп больше походил на лягушку, чем на принца, пусть и полукровку. Звездочки на пижаме слегка скрашивали его кислую мину, что есть, то есть.

– Сейчас глубокая ночь, я годы провалялся в магической коме, и единственное, чего мне теперь хочется – убраться куда подальше, – заявил Снейп сквозь зубы, держась на расстоянии. – Просто верните мне мои вещи, Поттер, если в вас сохранилась хоть капля благоразумия.

Благоразумия во мне было хоть ковшиком черпай, поэтому я не спешил возвращать ему палочку. Снейп был похож на чокнутое костлявое привидение, и в его вытаращенных глазах я ясно разглядел, что он и сам понятия не имел, что вообще происходит.

– Почему бы нам всем немножко не успокоиться и не выпить чаю, – сделал я жалкую попытку. Снейп уставился на меня так, будто это я возник посреди его дома ночью, в пижаме и с нелепыми требованиями.

– Я не желаю пить чай! – вот оно, вот и тяжелая артиллерия: я незаметно отодвинулся, вытирая тыльной стороной ладони капельки слюны с лица. – Я хочу... домой, – упавшим голосом закончил он, привалившись к стенке.

– Хорошо, – я тяжело вздохнул. – Сейчас принесу вашу палочку... сэр.

Он поднял на меня глаза. Пока я копался в нижнем ящике шкафа, Снейп присел на краешек стула.

– Эрл грей, – сказал он сухо. – Было бы приемлемо.

Я заварил нам чай из пакетиков. Честное слово, если бы я вдруг вызвал темную метку и станцевал под ней риверданс, Снейп был глядел на меня с меньшим презрением. Но он ни слова не сказал, просто сгорбился над чашкой, макая в нее волосы.

– Я благодарен вам за помощь, – выдавил Снейп, когда я уж решил, он не заговорит. Мне пришлось ответить:

– Та же фигня, Снейп. Спасибо, что приглядывал за мной и все такое.

Он метнул в мою сторону быстрый взгляд, наверное, решил, я издеваюсь.

Я положил на стол палочку в футляре, подвинул к нему. И еще флакон с воспоминаниями. Снейп ничего не сказал, даже не потянулся за этим, просто уставился в чашку.

– Я уж было решил, придется тебя растить, – фыркнул я с ноткой разочарования. В моей голове уже был коварный план по покупке метлы, плюшевого медвеженка и прочих штуковин, которые сделали бы из Снейпа нормального ребенка (а затем, как знать, и нормального взрослого).

– К счастью, мы оба избежали такой участи, – проскрипел Снейп, и я заметил, что голос у него так себе. Хотя шрамы на горле были почти неразличимы, звучал он, как поцарапанная пластинка. – Могу представить, какой прекрасный случай отыграться вы упустили.

«Кто еще на ком отыгрывался», – подумал я, припомнив события последних дней.

– Я бы не стал обижать ребенка, какие бы воспоминания он во мне ни будил, – обронил я многозначительно, и Снейп криво ухмыльнулся, скрестив руки на груди.

– Точно. Знаменитое гриффиндорское благородство, верно?

– В большом мире это называется «здравый смысл» и «человечность», – уточнил я, а потом вспомнил, что мы, вроде как, больше не враги. – Куда вы собрались в такое время, сэр? Не думаю, что дом в Тупике Прядильщиков пригоден для жизни.

– Это уже не твоя забота, Поттер.

– Оставайся в гостевой спальне, Снейп. – Я честно хотел, чтобы он согласился. Я бы даже не стал потом сжигать простыни и проводить очищающий обряд; потерпеть одну ночь под боком упыря можно, просто чтобы убедиться, что с ним все будет в порядке. – Ты ведь действительно провалялся в магической коме слишком долго, и твоя магия все еще нестабильна.

– Я возмещу все убытки, – он, как всегда, слушал, но не слышал.

– Так ты помнишь все, что происходило, когда ты был...

– Да, – рявкнул он так быстро, будто слово «ребенок» было ругательством. Угрожающий взгляд, которым Снейп меня наградил, ясно дал понять: это мы обсуждать не будем.

– Знаешь, я не буду... трепаться направо и налево. Об этом случае знают только колдомедики и Гермиона, но она даже не просекла, что это ты. Она назвала тебя котиком, – разумеется, она не поняла. Никто в здравом уме не назвал бы Снейпа котиком. Он тоже так считал, потому что гримаса на его лице была просто непередаваемой. Честно, сторожевых горгулий и то с более приятными мордами лепят. – Я хочу сказать, это останется между нами.

– Уж будьте уверены, – отрезал Снейп, потянувшись за футляром. Каким-то образом все мои благородные порывы он присваивал и превращал в угрозы. – Благодарю за гостеприимство, – он отставил чашку, в которой дрейфовал пакетик, поднялся и прошагал к камину, прямой и гордый. Я и слова не успел сказать, как он сбежал – трусливо и без оглядки.

Я вернулся в гостевую спальню и заправил постель, а потом взмахом палочки уничтожил все игрушки, которые успел наделать для Снейпа.

***

Я размышлял о том, как лучше обратиться – «многоуважаемые сэры» или «Кингсли, дружище», чтобы вытребовать для Снейпа нормальное вручение ордена Мерлина и всякие такие вещи, когда мне прилетела сова от Гермионы, навьюченная уменьшенными многотомниками по воспитанию. Я призадумался, как получше соврать Гермионе, отчего ребенок был, да сплыл. Я вообще витал в облаках все утро, ломая голову то над одним, то над другим, лениво завтракал в распахнутом домашнем халате, долго прилизывал волосы перед льстивым зеркалом на витых ножках, потом еще затеял для чего-то уборку, и Кричеру пришлось доступно мне объяснить, кто в этом доме главный по метелкам.

К обеду я совершенно измотался и решил подышать воздухом. Навестить Уизли в Норе или пройтись до Фортескью, ну, чем-то заняться. Совершенно случайно забрел в окраинный район, где располагался Тупик Прядильщиков. То еще тухлое местечко, скажу вам. Стены убогих домов, расположенных друг напротив друга, пестрели ругательствами. Казалось, тут идет непрекращающаяся разборка двух сторон тротуара.

Дом Снейпа, понятное дело, стоял на отшибе и вообще был окружен мрачной аурой. Большой злобный ворон сидел на мусорном баке, высокий глухой забор был покрыт копотью, будто его недавно поджигали. Даже небо над домом было темней и затянуто тучами. Я чувствовал себя маленькой глупой девочкой, которая несет пирожки совершенно не по адресу, но все-таки постучался в облезлую дверь. Подождал немного и снова постучал, потом пнул дверь ногой, потом попросту заорал:

– Снейп, ты здесь? А ну открывай! Я принес тебе Орден Мерлина!

Мне просто нужно было убедиться, что он в порядке. Я знал точно, что Снейп торчит дома, потому что он был не таким человеком, который тут же направится в магический Лондон, заявлять о своем возвращении. И вряд ли он отправился в Лас-Вегас, покидать кости, и уж точно он не окучивал грядки на заднем дворе, и не улетел на метле в Хогвартс, он был там, внутри, затаился, как паук, и ждал, что я уйду.

Он совершенно не представлял, с кем связался.

Небольшая алохомора помогла мне проникнуть внутрь. Изнутри жилище было еще более уродливым и мрачным, чем снаружи. Пахло чем-то затхлым, и я видел огромную крысу, которая сидела на градине. На подоконнике, перед серыми от грязи окнами притулились горшки с черными, сгнившими растениями. Когда я прошел через гостиную, под потолком захлопал крыльями голубь. Кругом была паутина и комки серой пыли, а мебель в сумраке была похожа на притаившихся чудищ. Даже в норе Василиска было больше уюта, чем здесь.

– Снейп, – снова заорал я, но теперь в моем голосе было больше жалости, чем гнева. – Выходи, подлый трус. – Даже это не сработало. В доме было тихо. Если не считать хлопающего голубя, шуршащей крысы и слабого потрескивания, с которым проседала старая крыша.

Потом я услышал, как кто-то хнычет.

Звук шел со второго этажа. Тихий, придушенный, как будто Снейп спрятался в спальне, чтобы мучить щенка. Я взбежал по лестнице, не заботясь, что ступеньки под моим весом опасно кряхтели. Если там был щенок в беде, медлить я не мог.

Сначала я вломился в спальню, которая, похоже, когда-то принадлежала Снейпу: там была узкая детская кровать и большой, старомодный комод с книгами. Мне было нелегко представить, как Снейп в свой учительский отпуск умещался на этой кровати, день и ночь водя носом по страницам книг. Наверное, он оставался в Хогвартсе на лето. Я бы уж точно предпочел школьные спальни, тем более что теперь я уже знал, что в подземельях бывает довольно уютно, если постараться.

Так или иначе, в этой комнате никого не было, и я двинулся дальше по коридору, стараясь ступать тихо. Хоть я так и не стал аврором, я все еще иногда воображал, будто за плечами у меня алый плащ, палочка наготове, взвод ждет приказа, и я крадусь по вражеской территории, бесшумный, как тень, и смертоносный, как... половица взвигнула у меня под ногой, я подпрыгнул, запнулся и ввалился в комнату, будто клубок неуклюжести.

– Снейп? – неуверенно позвал я, изо всех сил напрягая зрение. Казалось, что вторая спальня – с широкой кроватью и тяжелыми пыльными гардинами – тоже пустая. Но потом я снова услышал этот звук – очень, очень тихий. Я разглядел в полумраке очертания: Снейп сидел, скрючившись, в узком пространстве между тумбочкой и кроватью, он зажимал себе рот ладонью, сопливый нос влажно блестел, а из глаз катились крупные слезы.

Я, честно, чуть не умер прямо там. Сел на корточки, мягко позвал:

– Эй, ну, что ты?

Он поднял на меня глаза. Ему снова было восемь, и если взрослый Снейп четко помнил, что случилось с ним в последние дни, то ребенок явно не знал, как здесь очутился.

– Я здесь, Северус, – сказал я ласково, а он торопливо вытер нос и щеки рукавом длинной дамской кофты. Она выглядела довольно потрепанной, но Снейп цеплялся за нее, как за сокровище. – Все хорошо, я пришел за тобой, – сказал я, протягивая руки, чтобы выцарапать его из убежища. Снейп обхватил руками мою шею, и, когда я поднял его, пробормотал мне на ухо:

– Пожалуйста, я хочу домой!..

– Туда мы и идем, – сказал я, вынося его из старого жилища, которое уже не было ничьим домом.