Люцарри

Автор: Лю Лю

Описание:
На благотворительном аукционе Гарри считал Скитер худшим вариантом покупателя, но на лот с вечером в его компании нашёлся ещё худший кандидат. Или всё не так уж плохо?

Посвящение:
Моему авантюризму и музу, заставившим влезть в очередной челлендж. Люблю вас, засранцы.

Часть 1

Гарри уже мысленно настраивался на самый тяжёлый вечер в своей жизни. Кажется, все встречи с Волдемортом вместе взятые и путешествие на самую Грань не могли подготовить его к тому, что небольшой благотворительный вечер, призванный собрать небольшую сумму на восстановление Хогвартса, превратится в безобразные торги, где люди будут, визжа, перебивать цену, брать срочные ссуды и займы, договариваться о совместной покупке и предлагать беспрецедентно огромные суммы за вечер в его компании. Худшее в этом, что его время досталось Рите Скитер. И перебить её ставку (лучше не думать, что за вечер он получит целых шестьсот тысяч — с тем же успехом он мог бы порадовать толпу девчонок за пару тысяч, а остаток доплатить из своих средств) вряд ли возможно — не осталось в стране настолько богатых людей, которые смогут потягаться с самим «Ежедневным пророком».

— Миллион.

Или остались. Гарри даже приободрился сперва — кто угодно лучше Скитер — но гробовая тишина, в которой было слышно только рассерженное шипение журналистки, откровенно сказала, что всё не так радужно, как он думает. Удар гонга, подтвердивший торг, совпадал с движением расступившейся толпы. В конце живого тоннеля надменный и безэмоциональный, точно ледяная статуя, Люциус Малфой собственной персоной.

Гарри, стискивая свой контракт в повлажневших ладонях, спустился с возвышения, где в обычные дни стоит преподавательский стол, чуть не падая, запутываясь в собственных ногах — никогда в жизни он не чувствовал себя таким неловким и несуразным как в этот десяток секунд, растянувшийся в вечность. Он намеренно замедлил шаг, чтобы не растянуться прямо посреди зала, на полпути к его мордредову наказанию за все, даже самые крошечные грехи.

Натянув искусственную улыбку, которую газеты иначе чем «обаятельной» не называли, гриффиндорец, стиснув зубы, пытался понять, откуда у этой чёртовой семейки столько денег?! Он собственными ушами слышал размер выписанного им штрафа — семьдесят процентов денежного состояния на момент окончания войны. Как восторженно нашептала ему после Гермиона, это составило без малого три миллиона в золоте — хватило, чтобы полностью восстановить Министерство и Косой переулок. Так откуда у этих ушлых хорьков свободный миллион, чтобы купить себе расслабленный вечер в компании Золотого Мальчика?

Но гринготский гонг не может ошибаться — хитросплетения магии гоблинов, связавшие в единую сеть банк, аукционный гонг и лоты с листками контракта на приятный вечер в компании героев войны, не позволили бы прозвучать подтверждению, если бы у покупателя не было достаточно средств.

— Добрый вечер, Мистер Малфой, благодарю за вклад в восстановление Хогвартса, — Гарри улыбнулся ещё обаятельней, со злорадным удовлетворением слыша, как где-то за его спиной захлебнулась от негодования Скиттер, тут же начав что-то злобно диктовать перу. — Ваш взнос позволит закончить восстановление школы в кратчайшие сроки.

— Это долг каждого гражданина магической Англии — чтить свою альма-матер и способствовать её величию, — лицо мужчины походит на твёрдую маску, спокойную и отчуждённую — если бы не оставленные Азкабаном морщинки и светлый румянец на скулах, этого человека можно было бы принять за ожившую мраморную статую. — Кому как не вам гордиться собственным вкладом в громкое имя Хогвартса.

Малфой вежливо отступил, пропуская свой приз вперёд, и Гарри не осталось ничего, кроме как расправить гордо плечи и идти на полшага впереди, словно на невидимом поводке, обязывающем выполнить контракт и быть приятным собеседником.

За их спинами, когда мужчины покинули Большой зал, медленно поднималось цунами удивлённых и почти напуганных голосов. Всё верно, сегодня здесь только друзья, люди, никогда не желавшие Гарри зла (за редким, практически единичным исключением), и ни единого представителя той стороны, никаких сомнительных личностей, могущих навредить — два месяца назад защита от злого умысла вообще была поднята первой вокруг ещё неразобранных руин величественного замка — и никто не ожидал увидеть здесь одного из темнейших из ныне живущих магов, оставшегося на свободе только милостью победителя.

Голоса отрезает на первом же повороте широкой лестницы и шаги их единственное, что слышно в гулкой тишине. Дорога до директорского кабинета с единственным подключённым к дымолётной сети камином, не так уж длинна, но Гарри удаётся растянуть её почти вдвое. Мужчина за его спиной не подгонял, подстроился под его неспешный шаг, только издал подозрительно похожий на смешок звук. Гарри не обернулся чтобы проверить — он всё ещё был занят расчётами, как Малфой в разорённой стране и с пустым счётом смог так быстро наварить миллион. Расчёты выглядели скомкано — он никогда не интересовался финансами магического мира — но достаточно отвлекали от его дальнейшей судьбы и предотвращали возможность нагрубить в ответ на попытку завязать разговор. За грубость предусмотрены штрафные часы, а юноша не желал ни секунды лишней провести в этой леденящей компании. Жаль, что разрыв контракта предусматривается только смертью одной из сторон.

Пламя в сиротливо-пустом кабинете директора вспыхивает зелёным, когда мужчина шагает в него, резко вскинув руку и прижав свой трофей к неожиданно тёплому боку.

— Малфой-мэнор!

Облачко золы взвилось едва ли на пару дюймов под их ногами и Гарри впервые в жизни выбирался из камина чистым. На той стороне круговерти их встретили тишина и прохладный полумрак. На вопросительно вскинутые брови Малфой спокойно пояснил:

— Границы, наконец-то, открыты. Цисси с Драко предпочли провести время во Франции — там благоприятней климат и обстановка, — и подарил Гарри тонкую, но самую настоящую улыбку, практически до неузнаваемости преобразившую его породистое лицо. Юноша едва сдержал порыв некультурно приоткрыть рот от столь неожиданного (и очаровательного) зрелища.

— Я хотел поблагодарить вас, Гарри, за помощь моей семье, — Люциус таким естественным жестом подхватил юношу под локоток, что Гарри опомнился только в просторном светлом зале, когда сопротивляться было уже поздно. — Позвольте провести вам небольшую экскурсию. Я уверен, с моим домом у вас связаны не самые приятные воспоминания — стоит заменить их чем-то более светлым. Я много сил потратил, чтобы мэнор перестал напоминать ставку Тёмного Лорда.

И Люциус был прав. Гарри действительно запомнил поместье Малфоев как мрачное тёмное место, наполненное застоявшимся запахом пролитой на холодные камни крови. Теперь же холл стал словно больше и выше, светлые стены и мрамор пола и сияющие вытянутые панели на стенах создавали впечатление солнечного свежего весеннего утра. На первый взгляд, всё осталось на своих местах, но в то же время стало создавать совершенно иное настроение. По-прежнему отстранённо-аристократическое, но наполненное солнечным светом. Мужчина провёл его по просторным, легко пахнущим цветами коридорам, где единственными тёмными пятнами остались старинные картины — даже антикварная мебель стала исключительно золотистых тёплых тонов.

Люциус ненавязчиво рассказывал истории о самых занимательных экспонатах, и Гарри невольно вовлёкся в лёгкий разговор. Чужая ладонь продолжала согревать его локоть, тепло этого прикосновения растекалось по руке, согревая пальцы и расслабляя сведённые плечи. Гарри увидел дом с совершенно другой стороны — с длинными галереями портретов и влажной оранжереей, с солнечными лучами, проникающими сквозь окна, и заботой хозяина. Мысли о тёмных сырых подземельях и лужах крови мелькнули в начале вечера и пропали, погребённые под новыми впечатлениями.

— Вы хорошо поработали, Лорд Малфой. Действительно не осталось ни следа от вашей прежней деятельности.

— Даже не напоминайте, Гарри — мне весь первый месяц мерещилась кровь на полу, и я машинально её перешагивал. Пришлось заменить весь паркет и плитку, — Гарри понимающе кивнул — ему тоже часто видятся следы войны там, где их уже нет. — И, Гарри, могу я вас попросить?..

— Да? — Гарри заворожённо откликнулся на мягкий голос, заглянув в лицо собеседника.

— Зовите меня по имени.

— Хорошо, Люциус, — имя выглядит гораздо приятней, чем привычное «Малфой», для вежливого произнесения которого приходилось прикладывать усилия. К тому же «Люциус», звуча прохладно и солнечно, очень подходит хозяину этого обновлённого дома.

— Благодарю, Гарри. Что вы думаете насчёт лёгкого ужина и пары бокалов вина?

— Было бы здорово. Но вынужден предупредить, что быстро хмелею и начинаю болтать совершеннейшие глупости, — Гарри на секунду задумался и с бесшабашной улыбкой добавил, — большие, чем в трезвом состоянии.

— До этого момента я не услышал от вас ни одной глупости, но учту ваше пожелания и прикажу подать что-нибудь лёгкое. В мои планы не входит спаивать национального героя.

***

Вино оказалось лёгким и вкусным, с ненавязчивым фруктовым запахом и лёгкой кислинкой, очень подходящим к ничего не значащей болтовне и приятному вечеру. За ней Гарри даже не заметил собственной неловкости от необходимости обращения с дюжиной столовых приборов за столом и стремительного перемещения из помпезной столовой в небольшую, тонущую в свечном полумраке гостиную. Вино развязало его язык и расслабило разум, не ударяя в голову, но позволяя отвлечься от мысли, что его приятный собеседник со сменой эмоций практически не меняется в лице, и вообще в начале вечера вызывал опасения одним своим нахождением рядом.

Между тем, за высокими окнами уже давно сгустилась ночная тьма, близилась полночь — срок окончания контракта. А юноша настолько проникся общением, что совершенно не думал об этом — уходить из этого гостеприимного дома не хотелось, мужчина, приведший его сюда, больше не казался леденящим злом, наоборот, оказался располагающим, обаятельным собеседником, могущим стать старшим товарищем.

— И всё же, Люциус, я понял, что вы талантливый бизнесмен и отличный делец, умеющий делать деньги не применяя магии и буквально из воздуха, но миллион! Это ведь и по вашим меркам должна быть внушительная сумма.

— Не настолько, как вам кажется. Министерство обнародовало данные только по семейному счёту, а он используется только для исключительно официальных текущих расходов. Получить от гоблинов данные о личных счетах и даже о самом факте их наличия не смогло ни Министерство, ни даже Тёмный Лорд. Но неужели вас не устроило моё объяснение?
— Люциус красиво приподнял брови, в намёке на невинное изумление, — разве я не могу желать помочь школе в которой учился я сам, учился мой отец и многие поколения семьи до него, в которой продолжает учиться мой сын?

— Ни за что не поверю, что вы потратили такую сумму только ради восстановления школы. В конце концов, вы могли бы внести эти деньги как попечитель или просто в рамках пожертвований.

— Вы были не правы, когда говорили, что, хмелея, начинаете болтать глупости, — Гарри абсолютно точно увидел улыбку в чужих глазах в этот момент, — ваш разум остаётся не по-гриффиндорски пытлив. Во-первых, я действительно хотел поблагодарить вас лично, а так у вас не было возможности избежать общения со мной — за это можно выложить и куда большую сумму. Вряд ли сам Гарри Поттер когда-либо захотел бы пообщаться с любым представителем моей семьи и тем более отправиться прямо в змеиное логово. Разве я не прав?

— Конечно, правы! — Гарри обидчиво фыркнул, — вы и ваш сын вели себя просто кошмарно все годы нашего знакомства. Я бы с радостью забыл о вашем существовании и отправил, не разбираясь в Азкабан, но не мог так поступить с людьми, которые помогли мне, пусть руководствовались вы личной выгодой, а не желанием помочь. Но уж после суда я точно не собирался хоть когда-либо пересекаться с вами. И всё же, я достаточно вежлив, чтобы уделить несколько минут человеку, желающему высказать мне свои благодарности. Думаю, ваше «во-вторых» гораздо важнее.

Где-то в соседних комнатах часы пробили полночь. Сделка завершилась, но Гарри не собирался уходить без ответов. Это было очень важно, ведь после сегодняшнего вечера он действительно хотел продолжить общение.

— Гоблинский контракт.

— Что?

— Это моё «во-вторых». Гоблинский контракт — это особенный магический документ. Он сам следит за своим выполнением. Я решил участвовать в торгах, как только узнал его формулировку. Это ведь постаралась ваша подруга, мисс Грейнджер?

– Да, — Гарри усилием воли подобрался — малоизвестная магия редко заканчивалась для него хорошо. — Что с ним не так?

— Наоборот — всё прекрасно. У вашей подруги исключительное чутьё. Если бы в контракте значилось «обязуется провести приятный вечер», как во всех типовых бланках подобного рода — его действие было бы сходно с Империусом. Очень хорошо для врагов и плохо, если вы желаете искренности. Однако если вы заглянете в ваш экземпляр, — Гарри тотчас вытащил из заднего кармана, куда машинально сунул контракт перед каминным путешествием, совершенно измятую бумагу и торопливо вчитался, — то увидите иную формулировку.

— «Лот Гарри Поттер и покупатель проведут приятный вечер»…И в чём разница?

— Ни одного из участников контракта не обязывают ни к чему. Эта фраза сродни пророчеству, магическому посылу к самому миру, а не требование к человеку. Время действия договора подошло к концу ещё пять минут назад. Если бы контракт был приказом — вы бы уже вернулись к прежнему своему отношению ко мне. Но разве вы чувствуете изменения по сравнению с прошедшим вечером?

Гарри надолго задумался, невидяще уставившись в стену и рассеянно теребя плотный лист с гербовой печатью, который шесть часов назад он проклинал. Мысли слегка панически метались в его голове, ищущие двойное и тройное дно в словах самого слизеринского слизеринца из всех, что Гарри довелось встречать. Но тепло и расположение, что он привык чувствовать к друзьям и действительно хорошим людям, не спешили уходить из его души. Он, всего за один вечер, изменил мнение о человеке и сделал это совершенно добровольно. Дыхание Гарри перехватило, когда он понял, что успел взрастить в своей душе не просто расположение — Люциус начал нравиться ему, такой отличающийся от привычного круга общения, не проявляющий ярко эмоций, слепленный из другого теста и воспитанный в иной традиции, но необъяснимо ставший близким. Открытие напугало на короткий миг. Но только пока Гарри не перевёл обрётший чёткость взгляд на собеседника, чьё лицо, не ярко, одними глазами и едва поднятыми уголками губ, выражало то же тепло и расположение, что распустились в его собственной груди.

За новым оглушающим знанием, Гарри едва разобрал слова Люциуса, предложившего закончить сегодняшнюю встречу и отправиться отдыхать, только покорно поднялся вслед за хозяином. Весь монолог мужчины, по дороге к Каминному залу, прошёл мимо потерявшегося в собственных метаниях национального героя, одновременно боящегося и желающего ввязаться в новую, такую страшную и пленительную авантюру.

У самого камина, уже привычно придерживающий чужой локоть, Малфой потянул Гарри, разворачивая к себе лицом.

— Гарри, я хотел бы предложить вам встретится на выходных. Возможно, и без древней магии мы сможем так же приятно провести время.

— Хорошо, — Гарри встретился с потемневшим, завораживающим взглядом мужчины и едва смог выдавить продолжение, приняв, наконец, решение, — я буду рад.

Люциус взял его руку своей прохладной ладонью, крепко и ласково удерживая бледными пальцами, и потянул вверх. Склонив голову, так, что платиновые пряди скользнули с плеч, лунным светом обрамляя красивое, вытянутое лицо, он коротко поцеловал чужое запястье, прямо над бьющимся пульсом, пытливо глядя в глаза.

— Это стоит каждого потраченного галеона, Гарри.