Глава: 8 " Побег Полной дамы"
Следующую главу пришлось читать одному из главных героев данного повествования. При этом Сириус разом отбросил свою весёлость и только покачал головой, глядя на МакГонагалл.
Глава 8
Побег Полной дамы
— Ой!
— Так это правда, что у вас стража меняли?
— Говорят, вместо вашей Дамы проход охранял Варнава Вздрюченный…
— А мне говорили…
— Если бы Вздрюченный… — заметили несколько очевидцев описываемых событий.
Третьекурсники любили уроки защиты от тёмных искусств. Только Драко Малфой со своей шайкой не упускали случая сказать о профессоре Люпине гадость.
— Вот так лохмотья! — громко шептал Малфой, завидев Люпина. — Точь-в-точь наш домашний эльф!
— Что-то я не видела ни на одном из наших эльфов лохмотьев, — заметила леди Малфой. — Надо будет обязательно расспросить Нодри, уверена, он будет в шоке. Драко, надеюсь, до сих пор…
Одежда у Люпина и правда потрёпана и в заплатах, зато уроки — один лучше другого. После оборотня сражались с красными колпаками. Эти свирепые карлики водились всюду, где когда-то проливалась кровь — в затканных паутиной закоулках замков, в оврагах на месте сражений, — и дубинами убивали заблудившихся путников. Потом изучали ползучих водяных. Они были вылитые обезьяны, только в чешуе, жили в прудах и душили перепончатыми лапами всех, кого им удавалось заманить к себе.
— Но, надеюсь, профессор Люпин, вы не стали брать пример со своих коллег и не оставляли студентов с этими чудовищами один на один?
— Что вы, профессор постоянно был рядом…
— И мы всегда до сражения заучивали нужные чары…
Самым ненавистным уроком для Гарри было зельеварение профессора Снейпа. Вся школа мгновенно узнала, как боггарт предстал в виде Снейпа, одетого в платье и шляпу бабушки Невилла. Ученики и кое-кто из профессоров держались за животы от смеха, только Снейп ходил чернее тучи. При одном упоминании профессора Люпина у него мстительно загорались глаза; Невиллу на его уроках в отместку доставалось вдвойне.
— Вдвойне не вдвойне… Но мне очень не нравится, что это безобразие стало всеобщим достоянием! И я уверен, что вы это специально придумали!
— Да нет… Откуда мне знать, что ты до того запугал несчастного ребёнка!
— Впрочем, не удивительно при таком подходе.
— Надо было не устраивать это…
— …столь массово? Если бы там не было так многолюдно, боггарт был бы куда сильнее и смог бы даже причинить серьёзный вред студентам. А тебе — хороший урок, чтобы ты не запугивал детей! Раз тебе нравится роль пугала…
— Мы с тобой ещё объяснимся после чтения! — процедил сквозь зубы Снейп. — И даже не рассчитывай, что я об этом забуду!
— Эй! Эй! — многие перепугано переводили глаза с кажуще-спокойного Люпина на злющего Снейпа и обратно, боясь, что они сейчас сцепятся даже без волшебных палочек, но спорщики замолчали и демонстративно отвернулись друг от друга. А Невилл на всякий случай отсел ещё дальше от зельевара.
Ещё Гарри начал бояться уроков профессора Трелони.
— Ещё бы!
— Если бы мне так часто предрекали смерть, то, наверное, мой боггарт стал бы превращаться либо в саму Трелони, либо в эти самые чаинки…
— Я бы возненавидел и чай, и кофе…
— Как можно так пугать детей!
— Если хочешь прослыть суперпророчицей, совершенно необязательно придумывать такие ужасы!
В освещённой камином, насыщенной благовониями комнате класс искал тайный смысл в смутных фигурах и символах. А у Трелони, стоило ей взглянуть на Гарри, огромные глаза заволакивало слезами.
— По-моему, она просто актриса и шарлатанка, — сказала Лили. — И, если уж она так любит эти представления, ей следовало бы придумывать разные сценарии, а не просто хоронить одного из детей.
Он старался не замечать её взгляда. Нет, профессор Трелони не нравилась ему, хотя многие испытывали к ней чуть ли не благоговение. Парвати Патил и Лаванда Браун то и дело бегали в башню к профессору Трелони на переменах и возвращались с таким высокомерным видом, будто они узнали что-то неведомое остальным. А случись им беседовать с Гарри, они приглушали голос, будто он уже лежал в предсмертной горячке.
— Вы до сих пор бегаете к этой профанке?
— Профессор Трелони — великая пророчица…
— Если эта великая пророчица за свою жизнь изрекла хотя бы одно настоящее пророчество… — начала было МакГонагалл, но её перебил Гарри.
— Не заканчивайте. Я был свидетелем того, как она его изрекла. Возможно, она не очень сильна, но…
— И вы уверены, что это «пророчество» осуществится?! — презрительно искривила губы Минерва.
— Оно УЖЕ осуществилось, — уточнил Поттер-младший.
— И ещё до этого я также был свидетелем другого её пророчества, — впервые за долгое время открыл рот директор. — Но, полагаю, не это является темой нашего обсуждения и мы можем вернуться к чтению.
Уроки ухода за магическими существами на всех наводили тоску. Хагрид после случая с Клювокрылом потерял веру в себя. Теперь урок за уроком класс занимался флоббер-червями, а существ скучнее, как известно, нет во всём мире.
— Кому надо за ними ухаживать? — ворчал Рон, второй час запихивая в слюнявую глотку червяка нарезанный лентами салат.
— Зачем?
— Хорошее обучение! Сначала натравить на детей гиппогрифов, а потом…
— Вы что, не объяснили студентам, что флоббер-червей вообще не следует трогать?
Наступил октябрь. Скоро начнутся матчи, и скучные уроки легче будет терпеть. В четверг вечером Оливер Вуд, капитан команды Гриффиндора, созвал игроков обсудить новую тактику.
— Ну, хоть вечером, а не в несусветную рань!
— Вы хотя бы успели поужинать?
— А в гостиную успели вернуться до отбоя?
— И у нас ловец, который ни разу ещё не упустил снитча! — Гордость у него в голосе прозвучала как раскат грома.
— Учитывая, что я только дважды вышел на поле на первом курсе, один раз — втором, когда квиддич был вообще запрещён, — фыркнул ловец.
…После одной из тренировок продрогший, но довольный Гарри зашёл в гостиную, полную возбуждённых гриффиндорцев. Рон и Гермиона сидели в креслах у камина и готовили карты звёздного неба для урока астрономии.
— Скорее всего, её готовила только мисс Грейнджер, а мистер Уизли их у неё срисовывал.
— Гермиона не даёт ни списывать, ни срисовывать, только сверить!
— Что стряслось? — спросил Гарри друзей.
— Видишь объявление? — Рон махнул в сторону свежего куска пергамента на древней доске объявлений. — Конец октября. Посещение Хогсмида.
Через портретный проём вслед за Гарри вошёл Фред.
— Вот здорово! — обрадовался он. — Загляну в лавку «Зонко». У меня как раз кончаются драже-вонючки.
Гарри, погрустнев, откинулся на спинку кресла.
— Да ладно, на этом жизнь не заканчивается…
— Не расстраивайся, пойдёшь в следующий раз, — прочитала его мысли Гермиона. — Блэка скоро поймают, его ведь уже видели.
— Блэк не такой дурак, в Хогсмиде ему делать нечего. Попроси МакГонагалл, может, она разрешит тебе пойти с нами. Когда-то ещё будет «следующий раз»?
— Ты что, Рон! — опешила Гермиона. — Гарри нельзя ни на шаг выходить из школы.
— Меня явно совсем за идиота держали, — сделал отступление чтец. — Ладно, предположим, что я хотел кому-то навредить… Стал бы хоть один вменяемый человек атаковать кого бы то ни было в таком месте? Учитывая, что Хогсмид наверняка кишмя кишит господами аврорами? Я не самоубийца в конце концов!
— Вообще-то считается, что в Азкабане можно сойти с ума за два-три года, а ты там пробыл немного дольше и вменяемым оказаться никак не мог…
— Да что ему одному здесь сидеть, что ли! Давай, Гарри, обязательно попроси МакГонагалл…
— Наверное, попрошу.
Гермиона хотела было возразить, но к ней на колени прыгнул Живоглот, у него в зубах корчился большой паук.
— Он что, обязательно должен жрать его на наших глазах? — поморщился Рон.
— Кошки — домашние кошки — любят хвастаться перед хозяевами своей охотничьей добычей. У меня когда-то был кот, — предалась воспоминаниям леди Лонгботтом, — такой умница! Мы называли его Энди… Так он долгое время по вечерам складировал на подушке одного из нас — чаще всего у мамы или у меня — пойманных крыс. Типа — смотри, хозяйка, какой я великий охотник! Мама жутко боялась этих грызунов, даже мёртвых, поэтому пришлось в конце концов наложить на её комнату особые чары, которые не пропускали туда Энди…
— А ты как к этому относилась? — спросил Невилл.
— Я любила Энди и понимала, что он не хотел нас пугать, наоборот. Но в конечном итоге мне удалось убедить его не демонстрировать нам свои боевые трофеи, благо, он был очень умным.
— Умница, Глотик. — Гермиона погладила кота, не обращая на Рона внимания. — Ты его сам поймал?
Живоглот принялся медленно жевать паука, не сводя жёлтых глаз с Рона.
— Не пускай его ко мне, — пробурчал Рон и склонился над картой. — У меня в сумке Паршивец.
Гарри зевнул. Сейчас бы лечь спать, а надо ещё закончить карту. Он подтянул свою сумку, вынул пергамент, чернила с пером и принялся за работу.
— Можешь срисовать мою, если хочешь, — предложил Рон, пометив последнюю звезду завитушкой, и придвинул работу к Гарри.
Гермиона поджала губы: она терпеть не могла, когда списывают. Живоглот, не мигая, глядел на Рона и помахивал кончиком хвоста. Рон на миг отвернулся, кот вдруг бросился на его сумку и стал рвать когтями.
— Брысь, брысь, дурацкий кот! — завопил Рон, схватил сумку и стал бешено трясти кота, но кот намертво вцепился в неё и грозно шипел.
— Рон, ему больно, — взвизгнула Гермиона. Вся гостиная с интересом наблюдала за сражением. Рон тряс сумкой, кот держался крепко. И тут из сумки вылетел крыс Паршивец…
— Хватай кота! — взревел Рон.
Живоглот выпустил порванную сумку и, перепрыгнув через стол, помчался за перепуганным насмерть Паршивцем.
Джордж бросился ему наперерез, но опоздал. Паршивец стремглав прошмыгнул между множеством ног и исчез под старым шкафом. Живоглот с ходу затормозил и запустил под шкаф переднюю лапу.
Подоспели Рон с Гермионой. Гермиона схватила кота поперёк туловища и оттащила. Рон, распластавшись на полу, за хвост вытянул Паршивца.
— Ты посмотри на него! — Рон затряс крысюком перед лицом Гермионы. — Кожа да кости! А твой Живоглот на него кидается. Держи его подальше от моей крысы!
— Рон, Глотик не понимает, что это плохо, — оправдывалась Гермиона дрожащим голосом. — Все кошки охотятся за крысами.
— Это не простая кошка, — не унимался Рон, запихивая крысу в нагрудный карман. — Он понял мои слова, что Паршивец у меня в сумке.
— Да, Живоглот — не обычная кошка, он наполовину книзл, а это очень умные твари, — кивнул Сириус и почесал за ухом обсуждаемый объект, который как раз тёрся о его ноги. Потом кот пробежался по залу, обнюхал Рона, заработав ласку от него, и забрался на коленки своей хозяйке. — Он многое понимает, намного больше, чем можно было бы предположить.
Назавтра Рон весь день дулся на Гермиону. На уроке травологии все трое срезали с одного цветка пузатые розовые стручки. Рон, надувшись, молчал.
— Как Паршивец? — робко спросила Гермиона, раскрыла стручок и вытряхнула блестящие бобы в деревянную кадку.
— Забился под одеяло и дрожит от страха, — сердито ответил Рон, кинул бобы в кадку, промахнулся, и бобы рассыпались по полу.
— Аккуратнее, Уизли! — сказала профессор Спраут: бобы тут же лопались и превращались в цветки.
— А, эти бобы… — протянули взрослые, переглянувшись и явно предавшись воспоминаниям о детстве.
— Да, это было очень красиво…
— Их не очень-то просто вырастить, — сказала Амелия Боунс. — Помню, как после аналогичного урока я выпросила у родителей разрешить мне посадить в саду такой цветок… Он прижился то ли с девятой, то ли десятой попытки, а как мы все намучились, пока он не начал цвести… И приносить именно такие бобы. Пришлось даже консультироваться у Роя Спраута…
— Роя?
— Это был мой дед, — улыбнулась преподавательница травологии. — Именно он и привил мне страсть к волшебным травам. А это растение и в самом деле чрезвычайно капризно, просто удивительно, что вы в принципе смогли вырастить его в своём саду.
Со звонком друзья вышли из оранжереи. Следующий урок — трансфигурация у профессора МакГонагалл. Гарри попросит у неё разрешения пойти в Хогсмид, но вот как лучше к ней обратиться? В конце коридора столпились возбуждённые одноклассники, и Гарри на время отвлёкся от своих мыслей.
Окружённая учениками, Лаванда Браун горько рыдала, а Парвати Патил, обняв подругу за плечи, что-то объясняла Симусу Финнигану и Дину Томасу, вид у них был самый серьёзный.
— Что случилось, Лаванда? — встревожилась Гермиона.
— Ей утром пришло из дома письмо, — тихо ответила за подругу Парвати. — Её кролика, Пушистика, задрала лиса.
— Бедная Лаванда, — пожалела Гермиона.
— Как же я могла забыть? — всхлипывая, корила себя Лаванда. — Ты помнишь, какое сегодня число?
— Какое?
— Шестнадцатое октября! «То, чего ты боишься, случится шестнадцатого октября». Помнишь? Она была права, так и вы-ышло!
Вокруг Лаванды столпился весь класс. Симус сокрушённо качал головой. Гермиона, помолчав, спросила:
— Так ты… так ты всё это время боялась, что Пушистика съест лиса?
— Ну… ну, не обязательно ли-лиса, — ответила Лаванда, сквозь слёзы глядя на Гермиону. — Я бо-боялась, что он умрёт.
— А что, Пушистик был старый?
— Не-нет, о-он был совсем ещё детёныш.
Парвати крепче обняла подругу.
— Тогда почему ты боялась, что он скоро умрёт?
Парвати метнула на Гермиону сердитый взгляд.
— Давай рассуждать логически. — Гермиона обвела весь класс взглядом. — Ведь Пушистик умер даже и не сегодня? Сегодня пришло письмо. — Лаванда разрыдалась ещё громче. — Как же Лаванда могла бояться, ведь это произошло внезапно…
— Не слушай её, Лаванда, — перебил Гермиону Рон. — Ей плевать на чужих животных.
— РОНАЛЬД БИЛЛИУС УИЗЛИ!
— Я потом извинился.
— Не надо было делать такие вещи, за которые впоследствии приходится извиняться!
— А почему вы не привезли кролика в школу?
— В письме было сказано…
— Ну и что? Не у одного только мистера Уизли была крыса, а мистер Ли вообще приволакивал в школу ядовитого паука! Кролик бы никому не помешал и вы могли бы не бояться за него…
Рон с Гермионой обменялись грозными взглядами, но тут очень кстати появилась профессор МакГонагалл. Друзья сели по разные стороны от Гарри и весь урок не проронили ни слова.
Прозвенел звонок, Гарри встал и пошёл к столу МакГонагалл, но профессор сама заговорила о Хогсмиде, обратившись к классу:
— Задержитесь ненадолго. Вы все на моём факультете, поэтому сдайте мне до Хэллоуина разрешения от родителей. Не будет разрешения, не будет Хогсмида.
Невилл поднял руку:
— Профессор, я, кажется, потерял…
— Ваша бабушка, Лонгботтом, послала разрешение прямо мне. Решила, что так надёжнее.
— Это точно, — вздохнули оба.
Всё, урок окончен.
— Пойди попроси её, — шепнул Рон.
— Гарри… — заикнулась было Гермиона.
— Ну, иди же, — подтолкнул его Рон.
Гарри подождал, пока все выйдут, и, нервно покусывая губу, подошёл к МакГонагалл.
— Что вам, Поттер?
Гарри набрал в грудь воздуха и сказал:
— Профессор, мои дядя с тётей забыли подписать разрешение.
Профессор МакГонагалл посмотрела на него поверх прямоугольных очков.
— Можно мне… как вы думаете… пойти в Хогсмид?
Профессор занялась бумагами на столе и, не глядя на Гарри, ответила:
— Боюсь, Поттер, что нет. Вы ведь слышали, что я сказала: нет разрешения, нет Хогсмида. Таково правило.
— Но… дядя и тётя, они маглы… они не понимают, зачем разрешение… и вообще… — не сдавался Гарри. Рон из-за двери отчаянно кивал в знак одобрения. — Если бы вы позволили…
— В принципе, я тоже не совсем понимаю, зачем это нужно, — сказал Кингсли. — Я мог бы понять, если бы в окрестностях Хогсмида располагались объекты, относящиеся к нашим базам… такие, которые могли бы представлять собой опасность для жизни студентов, тогда надо было подтверждение от родителей, что те считают своих отпрысков в состоянии защищаться…
— О КАКОЙ…
— Нет, это совершенно невозможно! — как-то по-бабьи запричитал Министр, вскакивая и разворачиваясь к Амбридж, шокированной такой его реакцией. — Для начала — получайте приказ о своём увольнении!
— Господин министр…
— Вам строжайше запрещено занимать любые посты на государственной службе, вы не можете работать даже младшим клерком!
— Но, господин министр…
— Если мы оба доживём до конца этого Суда, в чём лично я уже очень сильно сомневаюсь, и я буду ещё что-то решать, то я буду настаивать на том, чтобы вас обследовали в госпитале святого Мунго! Ой, извините, целитель Сметвик, мы можем даже не ждать конца этих слушаний… В перерыве освидетельствуете эту даму? Мне всё чаще кажется, что те многочисленнные Силенцио, которые мне приходится то и дело на неё накладывать, а также частичная или полная трансфигурация в некое земноводное, полностью лишило мадам Амбридж способности мыслить логически… И мыслить в принципе! Иначе я никак не могу объяснить все эти её выступления! Будь проклят тот день и час, когда она в принципе переступила порог Министерства!
— Но, господин Министр… — Амбридж была в таком шоке, что утратила дар речи уже безо всяких чар — не ожидала она такого предательства от лица, служению которому посвятила столько лет… И ведь прекрасно видела, что эта неблагодарная скотина говорит так отнюдь не под воздействием чьих-то чар… Да что же это такое! Да почему же все, даже Корнелиус, ополчились против неё! Ведь она во всём права!
— Но я не могу позволить. — МакГонагалл встала и аккуратно уложила бумаги в ящик стола. — Согласно правилам дают разрешение либо родители, либо опекун. — Она подняла глаза, в лице у неё появилось странное выражение. — Простите, Поттер, но я ничем не могу помочь. Поторопитесь, а то опоздаете на урок.
— В таком случае, мастер Поттер, вы могли обратиться к директору, — просветила Гарри Августа. — Пока студенты находятся в школе, директор школы является их общим опекуном и имеет право в такой ситуации дать разрешение. Правда, он мог вам и отказать, но декан факультета, даже если он и в самом деле исполняет свои обязанности, не имеет таких полномочий.
На этом разговор закончился. Рон ругал МакГонагалл не переставая. Гермиона с укором смотрела на него. Выражение её лица говорило: «Всё к лучшему», и это ещё больше сердило Рона. А Гарри тоскливо слушал, как однокурсники взахлёб обсуждают, что будут делать в Хогсмиде.
— Не унывай! — Рон хлопнул Гарри по плечу. — В этот день Хэллоуин, вечером в Большом зале праздничный ужин.
— Угу, — мрачно кивнул Гарри: праздник праздником, но поход в Хогсмид не заменит ничто.
— Тем более, что с Хэллоуином мне вечно не везёт.
— ?!
— В свой второй Хэллоуин я остался сиротой. В доме Дурслей меня постоянно наказывали в этот день куда сильнее, чем в другие… В первый год здесь на Хэллоуин мы были вынуждены воевать с троллем. Второй год — кровавая надпись на стене. Так что ничего хорошего я уже и не ждал.
— Но благодаря троллю мы подружились с Гермионой! — напомнил Рон.
— Да. Но лучше бы это случилось при менее опасных обстоятельствах! — буркнул Гарри.
Все пытались утешить Гарри, но тщетно. Дин Томас, умевший подделать любой почерк, предложил расписаться за дядю Вернона, но профессор МакГонагалл уже знала, что дядя Вернон отказался дать разрешение.
— Неужели вы считаете, что никто прежде не пытался подделывать почерк? Да ежегодно бывают такие эксцессы! В тот год заловили двоих!
А Рон вспомнил про мантию-невидимку, но Гермиона возразила на это, что дементоров маскарадом не проведёшь — они чувствуют человека через мантию. Менее всего утешили Гарри слова Перси.
— И чего столько шума подняли из-за Хогсмида? — сказал он вполне серьёзно. — Не стоит он этого. Магазин сластей ещё ничего, но в лавку диковинных штучек «Зонко» даже заходить опасно. Стоит, пожалуй, заглянуть в Визжащую хижину, но больше там делать нечего.
— Умеешь же ты поднимать настроение!
— Я только высказал своё мнение.
— Мог бы при этом подумать о чувствах того, кому ты это говоришь!
— …Что, Поттер, отсиживаешься в замке? — крикнул Малфой. Крэбб и Гойл осклабились. — Дементоров испугался?
— И который раз ты повторил эту шутку? Она тебе самому не приелась?
Гарри сделал вид, что не слышал, и уныло поплёлся вверх по мраморной лестнице, через пустые коридоры в башню Гриффиндора.
— Правильно, не обращай внимания на дурака.
— Пароль, — встрепенулась Полная Дама.
— Фортуна Майор, — вялым голосом назвал пароль Гарри.
Портрет открылся. В гостиной кишмя кишели первый и второй курсы, несколько старшекурсников степенно беседовали о чём-то, им походы в Хогсмид уже приелись.
— Гарри, Гарри! Иди к нам, — позвал Колин Криви. Он благоговел перед Гарри и не упускал случая поговорить. — Ты не идёшь в Хогсмид? А почему? — Колин сиял от счастья, что говорит со знаменитостью, и гордо глядел на товарищей. — Посиди с нами немного.
— Такие, как вы, мистер Криви, прививают всем твёрдое убеждение, что Гриффиндор и такт — понятия несовместимые, — покачал головой кто-то из мракоборцев. Нарцисса посмотрела на него с благодарностью. Братья Криви хотели было возмутиться, но потом заткнулись.
— Спасибо, Колин. — Гарри терпеть не мог, когда глазеют на его шрам. — Мне надо в библиотеку делать домашнее задание.
Раз сказал — нужно идти. И Гарри пошёл обратно через портретный проём.
— Зачем было меня будить из-за каких-то пары минут, — пробурчала вдогонку Полная Дама.
Гарри понуро поплёлся в библиотеку, но на полпути передумал: уроки на ум не шли. Он повернул назад и нос к носу столкнулся с Филчем. Филч только что выпустил из замка последнего ученика.
— Ты что тут делаешь? — подозрительно сощурился Филч.
— Ничего.
— Ничего?! — У Филча затряслась нижняя челюсть. — Хорошенькое дело! Почему ты не в Хогсмиде? Твои дружки забавляются драже-вонючками, рыгательным порошком и червями-свистелками, а ты тут шляешься. Что-то подозрительно!
— Аргус! Сколько можно!
— И вам было отлично известно, почему Гарри не был в Хогсмиде, обязательно надо было травить раны?
— Если бы он мог…
— Значит, так, — леди Лонгботтом в упор посмотрела на Филча. — Вы работаете в школе ровно до тех пор, пока я не найду вам замену!
— Но, Августа…
— Я хотела сделать это не столь… Но у меня уже терпение лопнуло. И я на правах Члена Попечительского Совета, заявляю, что не допущу, чтобы в школе находились разные маньяки, вроде вашего Филча, который даже не пытается скрыть свою ненависть к детям! И, можете быть покойны, я не успокоюсь, пока…
— Но Аргус много лет отдал школе… Он посвятил ей всю свою жизнь…
— Если вам так жаль мистера Филча и вам известны какие-то его особые заслуги, пишите заявление, и мы увеличим ему пенсию! Но в школе он не останется! Оскорблять студентов…
— Которые только и знают, что творят всевозможные пакости, только для того, чтобы… — начал было завхоз, но его перебил на этот раз профессор Флитвик.
— Если бы вы были менее желчным, Аргус, этого бы не происходило. Но вы первым начали эту войну, обиженные ВАМИ студенты мстят так, как считают возможным, и предупреждают младшие поколения… Которые сами предпочитают упреждать, чем упреждёнными быть.
— Так я ещё сам во всём и виноват?!
— Во всём виноват тот, кто начал войну, а первым к боевым действиям приступили именно вы.
Гарри молча пожал плечами.
— Сейчас же иди в гостиную! — скомандовал Филч и проводил Гарри взглядом до ближайшего поворота.
Гарри в гостиную не пошёл. Может, навестить Хедвиг? Поднялся по лестнице, вышел в коридор, ведущий в совятник. И тут кто-то его окликнул.
Гарри шага на два вернулся. Из дверей своего кабинета выглядывал Люпин.
— Ты что здесь делаешь? — спросил Люпин совсем другим тоном, чем Филч. — А Рон с Гермионой где?
— В Хогсмиде, — ответил Гарри, как будто это для него ровным счётом ничего не значило.
— Вот оно что!
Люпин немного помолчал.
— Не хочешь зайти? Мне как раз привезли гриндилоу для следующего урока.
— Что привезли?
Гарри вошёл в кабинет Люпина. В углу стоял огромный аквариум. Болотно-зелёного цвета чудище с острыми рожками, прильнув к стеклу, корчило рожи, сгибало и разгибало длинные костлявые пальцы.
— Неприятные твари! — было всеобщее мнение.
— Такие могут и покалечить…
— Но, в отличие от Хагрида, профессор Люпин не бросал нас головой в омут! — заметила Джинни.
— Я бы никогда себе этого не позволил. Хагрид по своему неплохой малый… Но излишне ребячлив и понятие опасности для него имеет какой-то… вычурный характер, согласен.
— Но… Но… — излишне ребячливый по-своему неплохой малый, тоже хотел выразить обиду, но оказался умнее Амбридж и промолчал.
— Водяной чёрт, — пояснил Люпин, внимательно его разглядывая. — С ним справиться не так трудно, особенно после ползучих водяных. Надо только сломать ему пальцы. Они у него длинные и сильные, но хрупкие.
Водяной чёрт оскалился, обнажив зелёные зубы, и зарылся в водоросли.
— Чаю хочешь? — Люпин поискал глазами чайник. — Я как раз подумывал о чашке чая.
— Да, пожалуйста, — робко ответил Гарри. Люпин коснулся чайника волшебной палочкой, и из носика сейчас же вырвалась струйка пара.
— Садись. — Люпин указал на стул и снял крышку с пыльной банки. — У меня только в пакетиках. Хотя, думаю, чайные листья тебе порядком надоели.
Гарри поглядел на учителя: глаза Люпина лукаво поблёскивали.
— Откуда вы знаете?
— Мне сказала профессор МакГонагалл. — Люпин подал Гарри кружку с отколотым краем. — Ты ведь не боишься предсказаний?
— Нет.
— Просто удивительно.
Может, рассказать Люпину о собаке на улице Магнолий? Нет, лучше не надо. Ещё подумает, что Гарри трус.
— Я не считал — и не считаю тебя трусом. А если бы ты рассказал… Я бы раньше всё понял про Сириуса, потому как сам довольно долго… верил, извините…
— Да что там… Нам тоже есть, за что перед тобой извиняться, друг…
Должно быть, эти мысли отразились у него на лице, потому что Люпин спросил:
— Тебя что-нибудь тревожит?
— Нет, — соврал Гарри и отхлебнул из кружки. Водяной чёрт показал ему кулак.
— Гриндилоу чувствует неуверенность.
— Тревожит, — сам того не ожидая, признался Гарри и поставил кружку на стол. — Помните, мы сражались с боггартом?
— Да, конечно.
— Почему вы тогда не дали мне попробовать?
Люпин удивлённо поднял брови.
— Мне показалось, ты это понял.
Гарри опешил: он думал, что Люпин постарается уйти от ответа.
— Но всё-таки почему? — переспросил Гарри.
— Видишь ли… — Люпин слегка нахмурился. — Увидев тебя, боггарт принял бы облик Волдеморта.
Гарри от удивления вытаращил глаза. Он меньше всего ожидал такого ответа. К тому же Люпин назвал Тёмного Лорда по имени, а ведь никто, кроме Дамблдора и Гарри, не осмеливается так его называть.
— Есть люди, которые не боятся имени…
— Хотя следовало бы, — холодно заметил Снейп. — От всей души желаю вам не знать этого….
— Очевидно, я был не прав. Но я подумал, что в учительской ему нечего делать, — продолжал Люпин. — Все бы перепугались, и урок пошёл бы насмарку.
— У меня мелькнула мысль о Волдеморте, — признался Гарри. — Но я тут же вспомнил дементора…
— Так вот оно что! — вслух рассуждал Люпин. — Поразительно! — Заметив недоумение в лице Гарри, Люпин улыбнулся и прибавил: — Выходит, больше всего на свете ты боишься страха. Это похвально!
Гарри не нашёлся что ответить и отхлебнул чаю.
— Так ты, значит, решил, что я считаю тебя трусом, не способным справиться с боггартом.
— Да. — У Гарри словно гора с плеч свалилась. — Профессор Люпин, вы ведь хорошо знаете дементоров…
В дверь постучали.
— Войдите, — сказал Люпин.
Вошёл Снейп с дымящимся бокалом в руках, увидел Гарри и сощурился.
— Что такое?
— Признаться, хотел подколоть коллегу, но не стал поднимать конфликт при студенте.
Гарри с любопытством посмотрел на бокал. Люпин улыбнулся.
— Профессор Снейп любезно приготовил для меня это питьё. Сам я не мастер их варить, а у этого зелья ещё и очень сложный состав. — Люпин взял бокал, понюхал, немного отпил, и его передёрнуло. — Жаль, нельзя добавить сахара.
— Сахар сводит на нет свойства многих растений и даже самое расчудесное лекарство способен превратить в смертельный яд.
— А от чего… — начал было Гарри, но Люпин прервал его на полуслове.
— Мне последнее время неможется. И помогает только это зелье. Его мало кто умеет варить, но мне посчастливилось: я работаю с профессором Снейпом. А равных ему в зельеваренье нет.
— Благодарю за комплимент!
— Северус, мы можем не любить друг друга, но я никогда не занижал при этом твои достоинства! Ещё в школе ты пропадал в лаборатории Слагхорна и, как говорили, старик иногда консультировался у тебя по поводу тех или других рецептов…
Люпин отхлебнул ещё. Гарри едва сдержался, чтобы не выбить из его рук бокал.
— Профессор Снейп очень интересуется тёмной магией, — сквозь зубы проговорил он.
— Правда? — Люпин сделал ещё глоток.
— Говорят даже… — Гарри помедлил и вдруг выпалил: — Говорят, он на всё готов, лишь бы самому преподавать защиту от тёмных искусств.
— Но я не стал бы целенаправленно травить оппонента, смею вас заверить.
— Сэр, я уже приносил вам извинения ранее и теперь повторяю это публично: да, мы заблуждались на ваш счёт и были категорически не правы, обвиняя вас во всех смертных грехах. Но, с другой стороны, вы тоже, подобно мистеру Филчу, создали себе такую репутацию.
* * *
…Миновали холл и вошли в Большой зал. Сотни тыкв светились зажжёнными внутри свечами, под затянутым тучами потолком парила стая летучих мышей, змеились молниями ярко-оранжевые транспаранты.
— Да, по праздникам здесь очень красиво… — мечтательным тоном протянула Тонкс, коллеги поддержали её кивками.
Столы ломились от яств, да таких, что Рон с Гермионой, объевшиеся в Хогсмиде сладостей, не только отведали всего, но ещё взяли добавки. Гарри то и дело кидал взгляд на профессорский стол. Профессор Люпин был весел и как ни в чём не бывало беседовал с учителем заклинаний Флитвиком. А Снейп что-то уж очень часто посматривал на Люпина. Но может, у Гарри разыгралось воображение?
— Следил, принял ли он зелье.
— Ремус всегда очень дотошен во всём… — начал было Джеймс, но осёкся.
— Однажды я забыл принять зелье и это чудом не закончилось весьма плачевно, — признался Люпин.
Трое друзей вместе со всеми гриффиндорцами шли обычным путём в башню Гриффиндора. У портрета Полной Дамы почему-то образовался затор.
— Что случилось?!
— Наверное, было слишком много ребят…
— Да нет, вспомните название главы!
— И с чего бы это?
— Что это все стоят? — удивился Рон. Гарри поднялся на цыпочки: проём в гостиную был закрыт.
— Пожалуйста, расступитесь, — послышался голос Перси, и староста важно прошествовал сквозь толпу. — Почему такое столпотворение? Вы что, все забыли пароль? Извините, я староста школы…
И тут стало тихо. Сначала умолкли те, кто стоял ближе всех к проёму. Скоро молчали все.
— Скорее позовите профессора Дамблдора, — вдруг раздался пронзительный крик Перси, от которого словно повеяло холодом.
— Я тогда даже подумал, что ты обнаружил чей-то труп! — признался Рон.
— Труп не труп, но зрелище было ещё то.
Все взгляды устремились к нему, стоявшие сзади поднялись на цыпочки.
— Что случилось? — спросила только что подошедшая Джинни.
Наконец появился профессор Дамблдор, гриффиндорцы расступились, Гарри и Рон с Гермионой протиснулись к самому входу. Гермиона ахнула и схватила Гарри за руку: Полная Дама с портрета исчезла, холст искромсан; пол усеян лоскутами; целый клок совсем вырван.
— Что случилось?!
— Кошмар…
— Это какой-то маньяк постарался…
— Пивз! Давно пора бы…
— Пивз, конечно, весьма вредный тип, но на такое не способен. Это была явно работа живого человека.
Дамблдор окинул взглядом обезображенную картину и повернулся к подоспевшим МакГонагалл, Люпину и Снейпу.
— Профессор МакГонагалл, пожалуйста, пойдите к Филчу. Пусть он немедленно осмотрит все портреты в замке. Надо найти Полную Даму.
— Найдёте, непременно найдёте, — прокудахтал кто-то.
Это был полтергейст Пивз. Он кувыркался под потолком, по обыкновению, радуясь чужой беде.
— Что ты хочешь сказать, Пивз? — спокойно спросил Дамблдор, и Пивз замер. Кого-кого, а Дамблдора он побаивался. Сменивший кудахтанье елейный голос было ещё противнее слышать.
— Она спряталась от стыда, ваше директорское величество. У неё неописуемый вид. Я видел, как она мчалась по лесам и долам на пятый этаж, колесила между деревьями и истошно вопила. — Он ухмыльнулся и с сомнительной жалостью прибавил: — Бедняжка.
— Полтергейсты по своей природе не способны никого жалеть, — покачала головой профессор Синистра.
— Она не сказала, кто это сделал? — всё так же спокойно спросил Дамблдор.
— Сказала, школьный голова, сказала! — Пивз не спешил с ответом, будто поигрывал ручной гранатой. — Она отказалась пропустить его без пароля, а он разозлился. — Пивз сделал кувырок и взглянул на Дамблдора, зажав лицо коленями: — Ох, и вредный же характер у Сириуса Блэка!
— Лорд Блэк?!
— Согласен, виноват. Но я впоследствии принёс извинения всем, в том числе Даме, и выплатил штраф. Есть свидетели.
— Как вы могли это сделать, если…
— Есть такие лица, даже официальные, которые, хотя и не могли добиться моего оправдания, но сами твёрдо знали, что я не виновен в тех преступлениях, которые мне приписывали. Пока есть такая возможность, в подробности я вдаваться не стану.