Глава 1
В Зале Предков все также было светло, только в центре той самой гектаграммы домовик установил кресло для меня. Я спокойно прошел к креслу и с достоинством сел в него. Спасибо моему единственному другу и почти брату Невиллу за привитый этикет. Мои предки благосклонно взирали на меня. Если честно, впечатления от этого зала меня немного смущали. У меня были ощущения, что это не портреты, а люди. Мою задумчивость прервал Игнотус Певерелл. С озорным блеском в глазах он спросил о моих ощущениях и мыслях в данный момент. На исповеди обманывать нельзя, потому я честно ответил.
— У меня такое ощущение, что вы живы. А так как это невозможно, то у меня лишь одно предположение, почему я вас именно так ощущаю.
— Свои предположения расскажешь за закрытыми дверями в ритуальном зале! — это сказал Дамайон.
Я кивнул. Понятно, что Лорды «светлого» Рода Поттер никак не могли делать крестражи! Зачем обычным членам Рода, пусть они и портреты, знать, что они часть более темного Рода, чем те же Блеки? В этом я с Лордами Рода Поттер согласен. «Меньше знаешь, крепче спишь», - как когда-то мне сказал свою любимую поговорку Виктор Крам, а главное — не разболтают тайны Рода другим портретам. Ведь многие принятые в Род Поттер в качестве супругов не теряли связь со своими корнями. Игнотус смотрел на меня одобрительно, Карлус с проблесками изумления, остальные четверо задумчиво.
— Начинай свой рассказ, Гарнет! — это был Сигманд.
— Мое детство никак нельзя назвать счастливым. Да и такое понятие, как «детство», мне до сих пор неизвестно. Я был приживалой в семье своей тети Петуньи, вроде как сестры моей матери. Их семья из трех человек была обеспеченной, у соседей они были на хорошем счету, поэтому, когда они всем говорили, что я ненормальный урод с психическими отклонениями, доставшимися мне от моих родителей: отца — алкоголика, а матери — проститутки, то им все верили.
В зале поднялся возмущенный ропот, но я взглядом попросил их успокоиться.
— Меня называли в лучшем случае мальчишка, про другие эпитеты не хочется и вспоминать: урод, ненормальный, фрик. Как только меня не называли! Свое имя я узнал случайно от своей соседки-кошатницы, старухи Миссис Фигг. Фамилию же только в школе. Хорошо, что я был единственным Гарри в классе, поэтому на перекличке при имени Гарри Поттер я отозвался. Кстати, тогда мой кузен Дадли тоже впервые узнал, как меня зовут. Его вытянувшееся от удивления лицо и открытый рот я помню до сих пор. Он потом даже спрашивал у матери, почему моя фамилия Поттер, а не Дурсль, как у него.
— Дурсль? Я не помню такой фамилии, — дедушка Карлус вопросительно приподнял брови
— А вы их и не должны помнить. Я жил в маггловской семье.
Ропот возмущения более громкий, чем все предыдущие, не прерывался минут пять. Лица всех шестерых Лордов на центральных портретах застыли каменной маской. Что ж, я их прекрасно понимаю. Отдать магически одаренного ребенка в семью магглов — страшное преступление перед Магией. Тот, кто его совершил, заслужил себе страшное посмертие, да и смерть у этого человека окажется нелегкой. В этом я уверен. Альбуса Дамблдора ждет пренеприятный сюрприз в ближайшее время, потому как после моих ритуалов даже Хогвартс его не спасет.
— С детства я очень быстро свыкся с несправедливостью мира. Безропотно принимал то, что мой кузен ходит в лучшей одежде, а я в его обносках. Кормили меня нерегулярно, всю работу по дому делал только я. По мере моего взросления тетя Петуния мне только прибавляла обязанностей в доме. А когда начались мои магические выбросы, то меня еще и стали бить. Сначала мой дядя, а потом кузен со своей компанией, когда он подрос. Для семьи Дурсль я был безропотным забитым домовым эльфом. А самое главное — маггловские службы опеки всегда обходили наш дом стороной. В других семьях, где были приемные дети, тщательно разбирали все несчастные случаи, любой видимый синяк тщательно обследовался. Это касалось всех, кроме меня. Сейчас я понимаю, что над этим поработал Дамблдор, но тогда же я стал искать выходы из той ситуации. Я стал учиться, потому как понимал, что без знаний я никто. Но за оценки лучшие, чем у Дадли, я тоже получал взбучки. Пришлось прятать свои знания. Я, можно сказать, поселился в библиотеке. Те учителя, которые осмеливались говорить с дирекцией о неправильной ситуации в семье Дурсль, быстро переводились в другие учреждения. В результате, остались умные учителя, которые помогали мне во многом, но по моей просьбе не вмешивались в мои отношения с родственниками.
После драк, когда Дадли с компанией меня лупили пятеро на одного, вроде как наказывали меня. Меня приглашали в учительскую для отповеди, а там залечивали синяки, поили чаем с конфетами, иногда кормили. Давали советы на все случаи жизни. Их было трое: библиотекарь со своей дочерью, учительницей арифметики, и учитель английского языка. Библиотекарь Алисия с дочерью Кэтрин оказались сквибами. Они-то мне глаза и раскрыли на то, что со мной происходит. В магическом мире Мэллоуны не появлялись сотни лет, но свои традиции помнили и чтили. И пусть по маггловским документам у них была другая фамилия, но всегда помнили, кто они есть и что их семья всегда была вассалом Рода Поттер.
Ранделл счастливо рассмеялся
— Выжили все-таки! Даниэл спас тогда свою семью!
После вопросительных взглядов Ранделл продолжил.
— Их Род был проклят Фергюсонами на полное вымирание. Я тогда пытался помочь Даниэлу чем мог. Мы провели малый ритуал забвения, и большая часть магического мира забыла о семье Мэллоун. Жаль, что проклятие до сих пор действует.
— Уже не действует, — я улыбнулся. — Три года назад у Кэтрин в союзе со сквибом Арчибальдом Бентоном родился магически одаренный сын с дарами семьи Мэллоун. Скорее всего, второй ребенок будет наследовать Бентонам.
— Ты ведь понимаешь, что их Магия отблагодарила не просто так? И скорее всего ты бастардом не являешься? — спросил меня Игнотус.
Надеюсь, что Игнотус прав. Ведь они выполнили свои вассальные обязательства, помогая мне, и Магия могла их отблагодарить таким образом. Магические выбросы у Грегори Бентона начались в два с половиной года. Если бы не ограничители магии, надетые на меня, то мои магические выбросы начались бы не в 7 лет, хотя Сириус мне говорил, что в мои 10 месяцев я уже аппарировал на руки к отцу и притягивал необходимые мне вещи.
— Мы это обязательно проверим. Так вот, Мэллоуны помогли мне с обучением. Но основной мой учитель — улица. Денег мне не давали, разве что для покупки определенных продуктов, обязательно пересчитывая сдачу, считая сумму по чекам. Прогуливаясь по городу, я познакомился с компанией уличных ребят, таких же беспризорных, как и я. Чтобы выжить, мне пришлось научиться воровать. Я этого не хотел, но навыки карманника в будущем мне очень пригодились. Моя Магия меня всегда выручала. Меня не узнавали в толпе, людям отводились глаза. Каждый вечер я возвращался в дом Дурслей сытый, а под обносками была приличная одежда. В этой приличной одежде с Мэллоунами я ходил в зоопарк, выезжал на природу и получал положительные эмоции, которых мне так не хватало в жизни. Я не обозлился на весь мир только благодаря Алисии и Кэтрин. На улице я научился драться, отстаивать свое мнение, манипулировать ребятами разного возраста и всегда добиваться своих целей. Никто из моего окружения на улице так никогда и не понял, что всегда происходило все так, как нужно было мне. Улица — отличный учитель.
Циничная улыбка Игнотуса зеркально отображала мою. Лорды Поттеры весело хмыкнули. Сигманд пробурчал что-то вроде «И зеркала не надо».
— Позже ради меня Алисия посетила Магический мир, она покупала газеты и книги об истории магического мира. Мы сравнивали современные издания по истории и книги, хранившиеся в библиотеке Мэллоунов с 18 века. Выяснили много нового, а самое главное — я узнал, что являюсь Героем Магического Мира. С большой буквы! Что я Мальчик-который-выжил и победил Темного Лорда Волан-де-Морта или Того-Кого-Нельзя-Называть в Самайн 1981 года в годовалом возрасте! Хотя во всех изданиях было написано, что праздник называется Хэллоуин и его всегда отмечали с тыквой. — Я немного скривился - ненавижу тыкву. — Мои героические родители не выжили, защищая меня, когда в наш дом в Годриковой Лощине пришел Неназываемый, чтобы меня убить. До этого он поставил на колени почти всю Магическую Британию, его сторонники были в шаге от победы. Почему он пришел к нам в дом и хотел меня убить, нигде не объяснялось. В общем, его «Авада» отскочила от моего героического лба и у меня на том месте остался шрам в виде молнии. Откуда такая информация - непонятно, ведь, судя по всему, там никого не было. Во всех книгах писалось, что живу я счастливой жизнью под Кровной защитой моей МАГГЛОРОЖДЕННОЙ матери! — я поднял указательный палец вверх, показывая абсурд всего написанного обо мне. Ранделл раскрыл рот, собираясь что-то сказать, а потом закрыл. В глазах всех Поттеров было море удивления.
— В эту муть в Хогвартсе верили даже аристократы, не говоря уже о магглорожденных и маггловоспитанных полукровках. Там давно не преподают традиции Магического Мира. К сожалению, именно из-за деградации образования в Хогвартсе и произошел политический конфликт, который позже дополнился силовыми методами. А самое страшное: лидер стороны, который ратовал за соблюдение традиций в магическом мире, тот самый Неназываемый, был и есть марионетка и подопытный кролик Дамблдора, главного противника этой идеи. Еще в студенческие годы, в шестнадцать лет, Том Марволо Реддл создал свой первый крестраж из личного дневника. Чернейшая Книга загадочным образом оказалась у студента в Запретной Секции библиотеки с вырванными страницами о страшной плате за создание Черного Крестража. Я так думаю, Альбус ставил эксперименты на Томе, чтобы потом использовать результаты себе во благо. Ему ничего не стоило узнать самый главный страх мальчика, жившего в маггловском приюте во время Второй Мировой войны. Альбус, как опекун, специально не разрешил ему остаться, как другим детям, в Хогвартсе. В результате, Том боялся умереть.
Ладно, вернемся ко мне. О том, что я волшебник, я должен был узнать от полувеликана Рубеуса Хагрида, работавшего лесником в Хогвартсе. То, что с середины июля из Хогвартса присылалось море писем с приглашением для обучения, нарушая Статут о Секретности, никого не волновало. В результате, Дурсли так испугались последствий, что мы все уехали на одинокий маяк на маленьком острове. Там нас Хагрид и догнал. Мне ничего не стоило изобразить бурную радость от того, что я волшебник. Сыграл я тогда мастерски. Разница волшебного и маггловского мира, а особенно их обывателей, превозносящих меня и радующихся моему возвращению, для забитого ребенка должна быть колоссальной. Если бы все прошло по плану директора, возможно, я бы тоже возносил Дамблдора как Хагрид. Полувеликан привел меня в банк, и тогда я впервые увидел ключ от своего сейфа. После его посещения Хагрид затребовал его назад. Я, конечно же, отдал ключ, но Хагрид совсем не заметил, как я забрал его обратно. Вот тогда я благодарил свои навыки карманника. Во время покупок к школе я делал вид, что не имею понятия о волшебстве, и спрашивал все подряд. Хагрид вернулся к Дамблдору с нужным мне отчетом. Также он всю дорогу агитировал меня отправиться на Гриффиндор, я же лишь уверился, что мне придется носить маску идиота очень долгое время.
— Почему идиота и при чем здесь факультет Гриффиндор? — спросил Маркус Поттер.
— А вы не знаете? Сейчас распределение на факультетах подобное: на Слизерине учатся хитрецы, на Гриффиндоре — храбрецы, на Рэйвенкло — зануды, а на Хаффалпаффе — тупицы. И при этом программа обучения везде одинаковая.
Красочный монолог Сигманда Поттера на 10 минут не заставил себя ждать.