Гарри Поттер и Теневая Сторона

Дамблдор повернулся и пошел вниз по улице. На углу он остановился и вытащил из кармана свою серебряную зажигалку. Он щелкнул ею всего один раз, и двенадцать фонарей снова загорелись как ни в чем не бывало, так что вся Тисовая улица осветилась оранжевым светом. В этом свете Дамблдор заметил полосатую кошку, заворачивающую за угол на другом конце улицы. А потом посмотрел на свёрток, лежащий на пороге дома номер четыре.
— Удачи тебе, Гарри, — прошептал он, повернулся на каблуках и исчез, шурша мантией.

Ветер, налетевший на Тисовую улицу, шевелил аккуратно подстриженные кусты, ухоженная улица тихо спала под чернильным небом, и казалось, что если где-то и могут происходить загадочные вещи, то уж никак не здесь. Гарри Поттер ворочался во сне в своих одеялах. Маленькая ручка нащупала письмо и стиснула его. Он продолжал спать, не зная о том, что он особенный, о том, что стал знаменитостью. Не зная, что он проснется через несколько часов от крика миссис Дурсль, которая перед приходом молочника откроет дверь, чтобы выставить за нее пустые молочные бутылки. Не зная о том, что к концу дня он будет лежать в цепких жестких руках надзирательницы приюта.

И еще он не знал, что в то время, пока он спал, люди, тайно либо открыто собиравшиеся по всей стране, чтобы отметить праздник, поднимали бокалы и произносили шепотом или во весь голос:
—За Гарри Поттера — за мальчика, который выжил!

***
Почти десять лет прошло с того утра, когда Дурсль обнаружили на своем пороге невесть откуда взявшегося племянника. Почти десять лет прошло с тех пор как маленький мальчик со шрамом на лбу оказался заперт в старой нищенской комнатушке номер двадцать семь в детском приюте Вула в Лондоне. Дурсли настолько не хотели знать ничего о мальчике, что потрудились перевезти его как можно дальше от них. Так из дома на Тисовой улице в Литл-Уингинге он оказался в неблагополучном районе столицы.
Мальчик не знал, кто он, не знал, насколько известно его имя, но он точно знал, что отличается от остальных детей. Грубые голодные сиротки никогда не славились добротой. Любой, кто отличался от других, всегда был изгоем. Маленького Гарри Поттера невзлюбили сначала за его шрам, когда он был совсем маленьким ребенком и не понимал, что другие дети делают ему больно не потому что заигрались и делают это случайно, а чтобы обидеть и задеть. Когда он подрос повсюду слышались насмешки из-за его нелюдимости и тихого поведения. Пока другие дети гонялись друг за дружкой, играя в салки и громко крича, за что немолодая воспитательница мисс Браун нередко на них прикрикивала или даже размахивала руками, Гарри Поттер сидел в своей комнате, читая украденные у других детей книги. Некоторые из воспитанников не были сиротами, их отдавали на время, пока родители имеют проблемы с деньгами или надолго уезжают, такие дети имели при себе больше вещей, игрушек, книг, к ним приезжали близкие.

Гарри до сих пор помнил, как его, еще пятилетнего, жгла зависть, когда к некоторым приезжали родители. В глазах начинали собираться слезы. Тогда он сжимал кулаки и впивался ногтями в тыльную сторону ладони, оставляя следы-полумесяцы.
Все, что Гарри знал о своих близких, это то, что после смерти родителей при неизвестных обстоятельствах, его передали на опеку к тетке по маминой линии, но те, назвав его ненормальным ублюдком прямо при надзирательнице, сдали его в приют. Поттер злился на них, за то что они его отдали сюда, злился на родителей, за то что они его бросили.
Маленький мальчик, что еще не был похоронен в душе Гарри Поттера, хотел, чтобы и для него нашлись те, кто его примет и полюбит. Иногда в приюте происходили смотрины. Молодые пары приходили смотреть на детей, чтобы забрать одного себе. До шести лет Гарри всячески пытался им угодить, показывал, какой он хороший и милый мальчик, умеет работать в саду, шить и немного готовить. Пару раз его даже забирали. Но проходило несколько недель, как Гарри снова оказывался в приюте, покинутый и ненужный, непринятый.

Дело в том, что когда он сильно переживал, с ним происходили странные вещи. Как то раз, когда Гарри было восемь, Мейсон, высокий коренастый мальчик тринадцати лет с неестественно длинными жилистыми конечностями и острыми крысьими чертами лица, вместе со своими друзьями Итаном и Майклом в очередной раз загнали Гарри к дереву на конце периметра участка приюта, они часто это делали, а после начинали кидаться неприятными словами или щипать и избивать, Гарри всегда терпел, сдерживая слезы. Никто никогда не видел, как он плакал. Но в тот раз все было иначе. Изнутри рвался гнев, какой мальчик никогда не чувствовал, кровь в венах вскипела, и Гарри подумал, что было бы здорово, если бы с Мейсоном случилось тоже самое. Высокий подросток в миг начал кричать. Упав на колени, он царапал свое лицо ногтями, оставляя красные следы, словно пытался снять с себя кожу. Итан и Майкл испуганно отшатнулись от друга, смотря на происходящее во все глаза. Руки Мейсона начали покрываться волдырями, кожа с лица лоскутами отходила от мышц и костей. Двое друзей закричали и побежали в сторону приюта. Гарри же, словно завороженный, смотрел то на кровавое зрелище перед собой, то на свои руки. Мейсон стал тянуть себя за волосы, продолжая кричать. Светлые пряди податливо оставались в его руках, орошенные кровью. Голова, лицо, да и все тело парня стали напоминать кровавое месиво из сухожилий и мышц. Парень затих. Безжизненное тело глухо стукнулось о землю, скрытую от палящего солнца в тени раскидистого дуба. В поле зрения показалась запыхавшаяся мисс Браун. Глаза женщины были расширены в ужасе. За ее спиной стояло двое парней. Итан склонился в тошнотворном позыве. Светлые блондинистые волосы скрыли часть побелевшего лица, когда скудный, съеденный утром завтрак в виде безвкусной творожной запеканки, вышел серо-оранжевой массой изо рта мальчика. Мисс Браун наконец перевела взгляд на парня у дерева. Гарри до сих пор смотрел на свои руки с изумленно расширенными глазами. Во взгляде надзирательницы читался страх, смешанный с отвращением.
— Это сделал я, — подумал Гарри. В груди затеплилась надежда. Теперь он может дать отпор всем тем, кто считает себя выше него. С ним уже происходили странные вещи. Например, однажды во время избиений он оказался на крыше приюта, хотя не помнил, чтобы туда забирался. Тогда мисс Браун не поверила, что он попал туда случайно и оставила без еды на три дня. А как-то раз во время урока учительницамисс Уильямс наругала Гарри, за то что он обернулся, чтобы попросить Питера, главного задиру класса, перестать бросать в него бумажки. Тогда мальчик очень разозлился на учительницу, и ее волосы вдруг приобрели синий цвет. Она в ужасе сбежала с урока под смех детей, не понимая, что случилось. Еще две с половиной недели она ходила с вырвиглазно ярким синим цветом, пока в один момент голова не приобрела привычный вид.
Гарри было все равно на мертвое тело, лежащее перед ним. Все равно, что каких-то пятнадцать минут назад это был вполне себе живой и дышащий мальчик, что даже не успел достичь совершеннолетия. Все равно, что чья-то жизнь оборвалась столь жестоким и кровавым способом. Ему было все равно. Он лучше них всех.
— Дьявол! — закричала воспитательница своим мерзким хриплым голосом, который будил Поттера каждый божий день.

В тот раз Гарри на целый день заперли в карцере. Воспитанники приюта называли это Комнатой Страха или Темной комнатой. Все боялись попасть сюда. Быть запертым в тишине и темноте. Гарри был здесь лишь три раза. Каждый раз он оказывался здесь из-за тех странностей, которые с ним происходили. В детстве он боялся так же, как и другие дети. Темнота его пугала, хотя он никогда бы не признался в этом кому-нибудь. Тесные каменные стены с облупившейся красной и паутиной по углам словно начинали сжиматься. Дыхание маленького Гарри перехватывало. Приходилось делать короткие резкие вдохи и выдохи, чтобы не задохнуться от нехватки кислорода. Он обхватывал себя руками и начинал раскачиваться, сидя на холодном полу. Ветхие штопанные штаны не спасали от ледяной поверхности. Кожа покрывалась мурашками.
И тогда появилось оно. Это была темная тень. Гарри сам поражался, как можно увидеть тень, находясь в темноте. Но она была неоднородной, темнее, чем та тьма, что его окружала. Маленький Гарри тогда очень испугался. Он так и не смог заплакать, но двинуться было невозможно. Тело словно онемело. Он не мог произнести ни звука. Тогда, впервые его встретив, Гарри очертил его просто «Чудовище».

Сначала тень появлялась лишь раз в месяц или реже. Она приходила ночью, стоя в самом темном углу комнаты Гарри.
Он всю жизнь жил один в ней, в то время как другие дети делили помещение с остальными. Мисс Браун называла комнату несчастливой. Порой в приют на инвалидной коляске приезжала ее мать, миссис Коул. Раньше именно она была воспитательницей в этом приюте. Мисс Коул всегда странно поглядывала на Гарри. Этот взгляд всегда его нервировал. Изредка он слышал, как она обсуждает с мисс Браун что-то шепотом. Он слышал только: «Двадцать седьмая комната словно проклятая, там вечно селятся ненормальные», «Он такой же, как..». Гарри знал, что его часто сравнивают с кем-то иным, но каждый раз мисс Коул говорила имя слишком тихо, будто была напугана. Мальчик не понимал, почему женщина относится к нему с таким подозрением. Он всегда ей мило улыбался, пытался помочь вкатить коляску и уважительно разговаривал, но каждый раз она лишь вздрагивала на его попытки быть ангельским ребенком.

Тень он боялся. Сжимался в клубок, страшась достать конечности из под верхового одеяла, которое совсем не грело. В приюте всегда было холодно. Остальные дети часто перебирались на кровать к своим соседям, чтобы сплестись с ними конечностями в теплый кокон. У Гарри такой роскоши не было. Он один. Он всегда был один. Но теперь у него появилась тень.
Позже она стала приходить чаще. Сначала раз в две недели, потом раз в неделю. И вот она стоит и смотрит на него уже каждую ночь. Со временем страх Гарри поутих. Он начал с ней разговаривать, продолжая называть Чудовищем. Тень стала сильнее. Она уже могла подойти к его кровати. Гарри ощущал холодные прикосновения тьмы к своей коже, словно отголосок смерти. Он боялся умереть. Часто он думал о том, что бы было, если бы смерти не существовало. Его родители были бы живы. Он бы не жил в тухлом гнилом приюте с враждебными детьми. Он мечтал, что вырастет и изобретет лекарство от смерти.

Тень стала появляться не только ночью. Теперь она преследовала его и днем, прячась по углам. Гарри понял, что только он видит тень. Это было чудовище. Но его личное чудовище. Единственный друг.
В тот день, когда Мейсона не стало, а он сидел в карцере, тень снова посетила его. Но на этот раз она не подошла. Место, где, как казалось Гарри, были глаза, светилось удивлением и страхом. Гарри ужаснулся. Его испугалось Чудовище. Теперь и оно его оставит одного? Тень, словно почувствовав его мысли, подошла ближе и прикоснулась своими ледяными щупальцами плеча Гарри в успокаивающем жесте. С тех пор он больше не был один. У него было оно. Чудовище.

Мальчик всегда считал себя особенным. Он отличается от других. Он не такой, как все глупые дети вокруг. Гарри рос тихим и молчаливым. Не было таких ситуаций, которые могли бы всколыхнуть у него в груди чувства. Внутри него зияла дыра. Порой ему казалось, что он потерял свою возможность чувствовать и ощущать. Но у него было нечто иное. Сила. Он мог делать больно тем, кто ему не нравился. Мог передвигать вещи силой мысли и легким движением рук. Этот дар часто помогал ему красть у других детей. Однажды он украл с кухни шоколадные конфеты. Сладкое подавали только по праздникам. Оставшиеся от конфет фантики он силой мысли заставил появиться у в комнате других детей. Тогда их очень сильно наказали, хотя они клялись, что не брали конфеты. Гарри лишь безразлично смотрел на то, как надзирательница перед всеми ведет двух провинившихся парней за покрасневшие уши под смешки других детей, и внутренне ухмылялся.

Дети его боялись с тех пор как произошла история с Мейсоном.Новые сданные в приют дети, которые пытались как-либо задеть Гарри, по итогу уходили с сильными травмами, но смертей больше не было. Его больше никто не трогал. Он, как и всегда, делал работу по саду, чистил овощи на кухне, как и другие дети, и постоянно читал книги. Иногда к нему приходили различные врачи или священники, чтобы изгнать дьявола. Однажды над ним даже провели обряд экзорцизма, который он поклялся никогда не вспоминать.

Двое мужчин в рясах стояли над ним. Один страдальчески вздыхал, а второй держал в руках книгу с изображенным на не крестом. Руки Гарри были привязаны к столу толстыми веревками. Кожу под ними натирало. В церкви было душно. На лбу выступила испарина, потекла капелька пота. В ушах звенели слова проповеди. Кажется он кричал или стонал. Минуты превратились в часы. Все смешалось перед глазами. Он не понимал, где находится и что здесь делает. Его поливали водой, заливали лицо и одежду. Дышать было тяжело. Он глотал воду, чтобы не задохнуться. После обряда он чувствовал себя грязным и поношенным, испорченным. Через неделю священник, что проводил обряд, был найден повешенным.

Все в приюте думали, что он нелюдим. Что у него нет друзей. Что он всегда один. Но это не так. У него было два друга. Тень так и не покинула его. Всегда была рядом. Он везде ощущал ее незримое присутствие. Перестал бояться темноты. Наоборот, всегда держался ближе к теням. Но однажды у него появился второй друг. В десять лет он как всегда работал в саду по приказу мисс Браун. Эта работа была для него самой предпочтительной, особенно в прохладные серые осенние дни, когда солнце скрыто тучами. Он любил такую погоду. Между кустов он услышал шипящий голос. Его руки замерли в нескольких сантиметрах над землей. Из можжевельного кустарника выполз небольшой уж.
— Это ты говорил? — ляпнул Поттер. Он почувствовал то, что давно не ощущал. Интерес.
— Говорящий? Ты говоришь, — прошипела змея, приподняв голову и словно поражено склонив ее набок в человеческом жесте.
— Да, это редкое умение? — решил уточнить мальчик, хотя заранее знал ответ. Он особенный. Опять. В нем разлилась гордость. Злая насмешка окрасила его губы, когда он уничижительно взглянул на окна приюта, где сейчас сновали дети. Он лучше всех их.
— Я никогда не встречала Говорящего, — вкрадчиво произнесла она. Гарри вновь перевел на нее свой взгляд. Усмешка все еще озаряла его лицо, но стала более мягкой, когда он посмотрел на ужа.
— Меня зовут Гарри Поттер. А тебя? — решил уточнить мальчик. В тени под деревом того самого дуба шевельнулась тень, молчаливо наблюдая.
— Мы не носим имен, в отличие от вас, кожаных существ, — в голосе засквозил намек на превосходство. Гарри усмехнулся. Его собеседница напоминала ему его же самого.
— Могу ли я называть тебя Гекатой? Мы считаем, что это имя богини магии, колдовства и ночи.
— Мне нравится это имя, Гар-ри, — удовлетворенно прошипела змея.

Так у него появился второй друг. Со змеей он виделся редко, когда заставляли убираться в саду. Но позже она стала сама приползать к нему. Тогда он решил забрать ее с собой. Вытряхнул из своего шкафа коробку с украденными вещами и оборудовал для Гекаты небольшое лежбище. По ночам она спала рядом с ним, а днем он выпускал ее охотиться. Так он и стал жить в постоянном окружении молчаливой тени и назойливой, но любимой змеи.

***
Приближался его одиннадцатый День Рождения. За неделю до него в комнату номер двадцать семь в приюте Вула появился человек. Седой старик с длинной бородой, с мерцающими глазами за стеклами очков-полумесяцев и в странной одежде. Когда он прошел в комнату Гарри, мальчик неосознанно напрягся. Он подумал, что мисс Браун вызвала к нему очередного врача. Всех подобных личностей он встречал милой улыбкой и ангельским детским поведением. Гарри слез с подоконника, на котором сидел и читал. Бегло осмотрев странного мужчины, он приветственно кивнул, изображая смущение.
— Здравствуй, мой мальчик, — приветственно начал мужчина. Голос его звучал тепло, но в глазах были признаки необъяснимого беспокойства.
— Здравствуйте, Вы врач? — мальчик сделал вид, что напуган визитом непонятного мужчины и потупил глаза в пол. Дамблдор в свою очередь же задался вопросом, почему маггловские дети так боятся врачей. Мальчик отметил, что после этих слов старик словно расслабился.
— Нет, Гарри, я не врач. Меня зовут Альбус Дамблдор. Я директор школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, — успокаивающе, как мантру, проговорил Альбус.
— Так я волшебник? Я так и знал, что отличаюсь от них, — не сдержался Гарри. Внутри клокотало злорадство. Он лучше! Он волшебник! Директор вновь обеспокоенно оглядел мальчика перед собой. Черные как смоль волосы были зачесаны в аккуратной прическе, закрывая лоб и знаменитый в магическом мире шрам. Черты лица были острыми и худыми, он явно не доедал. Но самыми заметными во внешности были глаза. Зеленые и колдовские, настолько яркие, что смотрелись нереально на фоне бледной кожи ребенка. Гарри Поттер был красив. В нем было куда больше Блэковских черт, нежели Поттеровских. Гарри заметил на себе оценивающий взгляд и ангельски улыбнулся, выныривая из своих мыслей.
— Что ты имеешь в виду? — спросил все еще обеспокоенный Дамблдор.
— Я знал, что я особенный. Что я не такой, как все они. Я могу делать разные вещи, — ответил мальчик со всей честностью. Он не понимал, почему мужчина перед ним с каждым его словом хмурится все больше. Все, кого он встречал, верили в его идеальный образ невинного ангела, но, кажется, не этот человек. Гарри не знал, что он делает не так.
— Какие вещи, мой мальчик? — заинтересованно спросил мужчина. Гарри не нравилось то, как он его назвал.
— Я могу делать людям больно, если захочу, — решил открыться Гарри. Это мужчина тоже волшебник. Он же должен понимать, что все, кто не обладают способностями, ниже их. Но мужчина лишь приоткрыл глаза, словно в ужасе, а после осмотрел стену за спиной мальчика, что-то вспоминая, как показалось Гарри. — Могу заставлять предметы летать, а животных подчинятся.
— Такое случается, когда юный волшебник живет с магглами — так мы называем неволшебников — это называется беспалочковой магией. Очень немногие способны подчинять ее себе. Я думаю, ты вырастешь сильным волшебником, Гарри Поттер, — старик передал Гарри письмо. Красивый витиеватый почерк украшал конверт, а в середине стояла печать с гербом. Мальчик провел пальцем по ней. — В этом письме написано все, что нужно тебе для первого курса школы. В день рождения к тебе придет кто-нибудь из профессоров и проводить в магический переулок...
— Не стоит, не могли бы Вы просто рассказать, как туда попасть. Я бы добрался до него сам, — Дамблдор выглядел уязвленным. Глаза под стеклами очков темнели все сильнее и сильнее.
— Так и быть, мой мальчик, — Гарри сдержался, чтобы не передернуть плечами. — Но прежде я должен рассказать больше о тебе и твоих родителях, — Гарри подвинулся ближе к стене. Ему было интересно, что может рассказать этот человек о нем, но про родителей ему знать было неинтересно. Они умерли и оставили его. Теперь он знает, что он волшебник и станет бороться со смертью любыми способами. — Ты знаменитость, Гарри, — добродушно произнес он старческим голосом. Гарри неуверенно покосился на него, а после недоверчиво скользнул взглядом по стенам своей комнаты. Известностью тут и не пахло.
— Знаменитость? — переспросил мальчик.
—Да, Гарри. В магическом мире был самый страшный и жестокий темный маг за все время, — Гарри подался вперед. Страшный и жестокий? Темный маг? — Темный Лорд Волдеморт. Много лет шла война. Твои родители были героями, которые сражались со злом, мой мальчик. В ночь их смерти Волдеморт пришел в твой дом. Он убил твоих родителей и попытался убить тебя, но проклятие отскочило в самого Волдеморта. Ты первый, кто сумел пережить убивающее проклятие. С тех пор он затаился. Многие считают, что он мертв. Но я могу заверить тебя, Гарри, что это не так. В нашем мире твое имя известно всем, от мало до велика. Но не давай славе вскружить тебе голову, — назидательно произнес Дамблдор. Гарри ненадолго задумался. Порой в его руки попадали биографии знаменитостей. Он всегда насмехался над теми, кто кичился славой и был надменен с остальными. Мальчик, несмотря на юный возраст, понимал, что за известностью стоит своя ответственность. Но был еще один вопрос, ответ на который Гарри хотел бы знать.
— А каковы были цели сторон в войне? Политика каждой стороны? — Гарри несколько лет назад прочел несколько книг о Второй Мировой войне. Иногда он ежился, читая рассказы выживших с такими подробностями, которые невозможно было бы придумать, только пережить. Дамблдор, казалось, удивился вопросу. Наверное, он ожидал, что Гарри будет больше спрашивать о покойных родителях. Но мальчику было все равно на них. Его близкими уже много лет были Тень и Геката, а не эфемерные люди, каких он не знал лично. Они подарили ему жизнь, за что он был по-своему благодарен, но больше они ничего не сделали для него, не участвовали в его жизни, поэтому у него нет причин ощущать к ним теплые чувства.
— Это сейчас неважно, мой мальчик. Ты еще слишком мал для таких подробностей, — добродушно улыбнулся старик, слабо улыбнувшись. Гарри подбоченился и сел в более закрытую позу. Он не ребенок. Не такой, как все дети вокруг. Гарри ненавидел, когда с ним сюсюкались, словно он ничего не понимает. Но мальчик все также продолжил играть свою роль маленького ангельского сиротки.
— Я понимаю, — намеренно вздохнув, ответил он.
Альбус Дамблдор уходил с более спокойной улыбкой, чем та, с которой появился в комнате приюта. Подробно объяснив, как добраться до некоей Косой аллеи, как он сказал Гарри, директор весело попрощался и, напоследок сказав, что будет рад новой встрече уже в стенах школы, ушел, не оборачиваясь.

В ту ночь Гарри впервые не смог уснуть от охватившего его волнения. Теперь он точно знал, что особенный. Даже в магическом мире он не кто иной, как первый переживай смертельное проклятие. Мальчик, который выжил.