Министерство Астрологии

Тёплое утро победило ночной холод, и над полем расстелился густой непроглядный туман, будто подсвеченный изнутри солнечными лучами. Алла вышла на террасу, вынося четыре чашки кофе для друзей, глубоко вдохнула пьяный влажный воздух и сказала:

– Хорошо здесь.

– Не зря я вас вытащил! – гордо сказал Лёня, принимая кофе.

– Холодрыга здесь, – поёжилась Надя, сильнее закутываясь в плед.

– Завтракать внутри было бы преступлением, когда у нас есть веранда, – заметил Максим.

Солнце поднялось выше и отразилось от стеклянной стены двухэтажного домика. Попав внутрь, свет оказывался в ловушке меж трёх глухих деревянных стен без окон и раскалял чёрный интерьер дома. Четвёртая стеклянная стена обнажала оба этажа: один для Аллы с Лёней и второй для Нади с Максимом. Обнажённый внутренний мир коттеджа смотрел в сторону поля осоки и леса. Позади дома стояло пять таких же коттеджей, отвёрнутых друг от друга и обращённых к лесу, словно избушки на курьих ножках. Кольцо леса замыкалось вокруг домов шелестящим зелёным кругом.

Три дня назад Алле позвонил Лёня и спросил, не хочет ли она провести летний отпуск вместе с ним. У Аллы радостно ёкнуло сердце, но, проверив последнюю смс-ку из банка, она поняла, что в отпуске сможет позволить себе разве что вновь съездить в Полотняный Завод да попросить подработку в коровнике.

– Та же ситуация, – неловко рассмеялся Лёня. – Я не имел в виду Турцию или Египет. Наши курорты.

– Хм, туда тоже лететь нужно или долго на поезде ехать... Можно же и в области остаться, наверное?..

– Можно попробовать хипстерский Никола-Ленивец, я других мест не знаю...

– Никола-что? – хмыкнула Алла.

– Никола-Ленивец, это в честь какого-то святого вроде бы. Но это огромный архитектурный парк у реки. Сам не был, но знакомые рассказывали, что там поля и леса вокруг крошечной деревни. А посреди полей огромные скульптуры до неба. Или странные здания а-ля современное искусство. Туда в основном ездят иностранные туристы или художники из Питера. И там дорого жить в гостинице, но дёшево забронировать дом на компанию.

Стоило Алле упомянуть Никола-Ленивец в разговоре с Надей этим вечером, как подруга взорвалась:

– О-о-о, конечно, я знаю Ленивец! Не помнишь, я же рассказывала, как отправляла свой проект скульптуры Козерога в парк? Но он не прошёл конкурс...

Алла покопалась в чертогах разума и вспомнила рисунок устрашающе огромного мускулистого козерога с головой козла, коронованной длиннющими рогами, телом очень накачанного мужчины и малюсеньким рыбьим хвостом. Необычная скульптура была призвана высмеивать токсичную маскулинность, и Надя переживала, что это слишком смело для арт-конкурса, а Алла переживала, что, возможно, козерог просто выглядел нелепым независимо от посыла.

– Теперь вспомнила, – щёлкнула пальцами Алла.

– И туда многие мои архитекторы ездят на разные семинары, а меня ни разу не звали, – вздохнула Надя. – А самой ехать на ежегодное Архстояние в качестве зрителя как-то глупо. Короче, если вам нужна компания, я бы присоединилась, пока Поля в лагере, но не хочу быть третьим колесом мотоцикла. Хотя, может, Макса позвать?..

– Как у вас всё идёт? – по-шпионски прошептала Алла.

– Очень даже, – так же заговорчески ответила Надя.

Финансы всё решили сами за Аллу с Лёней, и они позвали Аллу и Максима в Никола-Ленивец. Для экономии они забронировали странно выглядящий домик с тремя стенами и одним огромным окном, на веранде которого теперь пили кофе.

– Я хочу посмотреть всё! – решительно заявила Надя, допивая кофе и рассматривая карту парка. – Недалеко от нас на западе, или на востоке... Короче, рядом с нами в лесу – Арка Бернаскони, начнём с неё!

– А это арка куда? – спросил Максим, проверяя рабочую почту с телефона, хоть и клялся накануне, что проживёт неделю без работы.

– Куда ведёт? – переспросила Надя и загадочно улыбнулась, заправляя голубые дреды за ухо. – Из леса – в поле, из поля – в лес, из дня в ночь – из ночи в день. Увидите...

Они прибыли вчера поздним вечером, заплутали в клубке просёлочных дорог и попали в парк лишь на закате. Надя без умолку рассказывала, что искусство Никола-Ленивца монументально, взмывает в небеса и видно из-за леса, однако в поздних сумерках вечера Алла разглядела только расплывчатые контуры пары инсталляций посреди полей, одна из которых оказалась обита извивающимися металлическими пластинами отражающим свет фар.

Утром же ничего монументального из-за деревьев увидеть не получалось, и друзьям пришлось полчаса идти по едва заметной тропинке в поле, чтобы добраться до Арки Бернаскони. Как и обещала Надя, высокая Арка пряталась в деревьях на границе поля и леса и была почти незаметной из-за своего иссиня-чёрного цвета.

– Бернаскони – это фамилия? – спросил Максим, разглядывая Арку издалека. – Звучит как какой-нибудь средневековый астроном. Конструкция Арки и тот острый угол на вершине очень напоминают астрологические задачки на определение параллакса между звёздами.

– А я не мог понять, на что похожа! – подтвердил Лёня. – Слушайте, ночью эту Арку можно использовать как примитивную астролябию-квадрант. Если представить, что одна звезда будет слева от входа, а вторая справа...

– Точняк! – даже остановился от удивления Максим.

– На самом деле Бернаскони просто современный итальянский архитектор, так что это буквально его Арка, – сказала Надя.

Вблизи Арка оказалась не чёрным каменным монолитом, а деревянной конструкцией с узкими горизонтальными прорезями, будто её соорудили из окрашенных поддонов. Через просветы виднелись деревья на другой стороне, и массивная Арка оказалась полой внутри.

– Здесь лестница! – заметила Алла, оказавшись внутри Арки и спрятавшись в её чёрной тени от палящего солнца.

– Айда наверх! – с энтузиазмом помчался туда Лёня.

– Будь это действительно старая, древняя Арка, я бы поверил, что её использовали как астролябию, – говорил Максим, степенно взбираясь по спиральной лестнице и вдыхая древесный аромат. – Поверил бы, что её построили, как египетские пирамиды: рассчитав её собственную астральную карту к моменту завершения. То есть рассчитав, как она своим существованием может изменить окружающий мир. Увы, после пирамид никому не удавалось предсказать судьбу и влияние архитектуры так точно...

Смотровая площадка располагалась под «потолком» леса, но не возвышалась над деревьями, и друзья не могли увидеть ничего, кроме своей поляны: поле осоки, в центре которого стояли пять деревянно-стеклянных изб, отвёрнутых друг от друга, будто пять НЛО, приземлившихся на планету и опасливо оглядывающих окрестности, прикрывая спины друг друга.

– Будь мы на пирамиде, – продолжил Максим, – я бы сказал, что не мы приехали сюда, а она позвала нас. Сказал бы, что появление Аллы в Министерстве, моя встреча с тобой, Надь, и перевод Аллы в Калугу к тебе, Лёнь – всё было для того, чтобы мы очутились здесь, в этом самом месте, в это самое время.

– Перестань, даже официальная астрология не докатилась до такого уровня фатализма, – закатила глаза Алла.

– И с чего ты взял, что современная архитектура не может быть на уровне с пирамидами пятитысячелетней давности? – обиделась за архитектуру Надя. – Мы в парке искусства, у зданий здесь обязан быть смысл, в том числе астрологический.

– Можем вернуться ночью и посмотреть на положение звёзд над Аркой, – предложил Лёня. – Древние храмы ориентировали по звёздам в ночи Солнцестояния или Равноденствия, а не как христианские церкви – просто по сторонам света. И если эта Арка с предсказанной астральной картой, то она стоит по звёздам. Летнее Солнцестояние прошло, но мы можем прикинуть, под какими созвездиями Арка стояла в ночь Солнцестояния. Здесь бы как раз был Змееносец в зените, наверное...

По другую сторону от Арки простирался густой хвойный лес, сквозь который тянулась тонкая тропинка.

– В той стороне больше ничего нет, – разглядывая карту, махнула рукой Надя в лес. – Все арт-объекты за нашими коттеджами.

– Ты уверена? – нахмурилась Алла. – Присмотритесь, за тропой что-то есть.

– Сарай для техники, может быть, – предположил Лёня.

– Не, я вижу какие-то орнаменты, – присмотрелся Максим, так низко и опасно свешиваясь с обзорной площадки, что Наде пришлось схватить его за ремень джинсов для страховки. – Может, у вас в Калуге принято украшать сараи, конечно...

– У нас половина домов в городе разваливается, какие украшенные сараи! – горько усмехнулся Лёня.

Когда друзья спустились с Арки и пролезли сквозь лесные кусты к зданию, то обнаружили, что дом обнесён высоким и глухим зелёным металлическим забором. Разглядеть, что за ним прячется, удалось бы лишь с высоты деревьев или с высоты Арки, откуда Алла и приметила здание.

– На карте его нет, – вновь проверила план парка Надя.

– Смотрите, тут щель! – объявил Лёня, прижимаясь к забору и всматриваясь в узкое отверстие.

– Что там? – Алла положила подбородок на макушку Лёни и вгляделась.

Внутри оказался не сарай, а просторный двухэтажный дом, отделанный сверкающим на солнце белым материалом под мрамор. Или мрамором. Они смотрели на торец здания, но и на нём нашлось место для шикарного каменного панно, изображающего созвездие Весов, вписанное в астрологический символ этого знака. На углу здания виднелась часть барельефа с созвездием Льва.

– Выглядит знакомо... – тихо сказала Алла.

– Похоже на Министерство Астрологии в Москве! – понял Максим, влезая в щель над Аллой.

– Что?! – удивилась Надя и, отталкивая всех, уставилась на здание. – Как... Не может быть...

– Что случилось? – обеспокоенно спросил Максим.

– Точно! – вдруг поняла Алла. – Надя, ты же работала над особняком в стиле нашего Министерства? Ты приходила ко мне на работу делать фотографии и как раз тогда встретила Максима.

– Ого, – нахмурился Максим. – Но... Это случилось два месяца назад. Разве реально построить особняк так быстро?

– Нет, не реально, – обеспокоенно сказала Надя, отходя от забора. – Я вижу только одну стену, но материал и фрески... Очень похожи на мой проект, только в белом цвете!

– Прости, я не в теме, – сказал Лёня, – но разве это удивительно – найти в арт-парке здание, украшенное Зодиаками? У нас в Калуге на каждом Министерстве хоть что-то зодиакальное, но нарисовано...

– Держу пари, они выглядят по-другому. И я делала заказ для частного лица, а не министерства...

– Может, это одно из зданий Калужского Министерства Астрологии? – спросил Максим.

– Точно нет, – рассмеялся Лёня. – В нашем пользовании единственная халупа, где наш офис.

Уходя по тропинке от странного здания за забором, Надя выглядела озабоченной, но махнула рукой, сказав:

– Да ну его! Может быть совпадением.

К обеду они поняли, что гулять по арт-парку – совсем не то же самое, что ходить по музею. Дорога до следующей цели, намеченной Надей, заняла два часа блужданий по лесным тропинкам и просёлочным дорогам. Максим успел подвернуть ногу, Алла – сломать половину ногтей о ветки, Надя – уронить план парка в лужу, и только деревенский Лёня чувствовал себя как рыба в воде.

– Если бы условные пирамиды, – говорила Алла, перепрыгивая через лужи, – или другое здание с «запрограммированной» астральной картой было построено так, чтобы сводить с ума тех, кто в нём оказался, это было бы это возможно?

– В теории – да, на практике – вряд ли, – ответил Лёня, придерживая ветку над головой Аллы. – Натальная карта определяется в момент рождения, но фундаментальная эпистемологическая проблема астрологии в том, что рождение – это не момент, не нулевой отрезок времени. Казалось бы, закончить строительство здания в определённый момент легко. Намного легче, чем родить человека в конкретную минуту. Но многие исследования подтверждают, что невозможно предсказать, что именно является моментом «рождения» здания... Быть может, последний кирпич. Или последний штрих штукатурки. Или первый стул, поставленный на кухню. Сложно сказать, и прогнозы для зданий никогда не сбываются на сто процентов.

– И кто же определяет настоящий «момент» рождения? – наивно спросила Алла.

– Хотелось бы знать, – грустно усмехнулся Лёня. – Может, законы физики. Может, звёзды. Может, бог. Мы, скорее всего, никогда не узнаем причину, мы лишь знаем следствие – момент рождения ощутимо влияет на судьбу человека, судьбу здания и судьбу чего угодно. Это влияние может быть вообще не связано со звёздами и Зодиаками, и нам, людям, просто легче визуализировать фатальность бытия через звёзды. А для древних цивилизаций созвездия были единственными доступными часами.

– Приятнее думать, – добавил Максим, – что за мои факапы ответственно созвездие Водолея со всеми звёздами, галактиками и туманностями в миллиардах световых лет от меня и друг от друга, чем какие-то скучные законы физики здесь, на Земле. Или тем более я сам.

Лес закончился, и впереди открылся вид на просторное поле подсолнухов, где в центре на холме возвышалось странное и круглое белое здание.

– Это Ротонда! – горда объявила Надя, погруженная в чтение намокшего путеводителя. – Двадцать входных дверей, двадцать окон над ними и очаг в сердце!

Двери оказались разных цветов, форм и размеров, и добрую половину из них уже выломали, так что попасть внутрь Ротонды не составило труда. Изнутри она открывалась всем ветрам со всех сторон света. Хлипкая древесина ходила ходуном даже в этот спокойный летний день, и было страшно представлять, что случается в осенние ливни или зимние вьюги. Лишь печка с каменным дымоходом в середине удерживала здание.

На второй этаж Ротонды вела винтовая лестница, и сверху – через двадцать окон – открывался вид на весь парк: на реку Обь вдалеке, на странный деревянный маяк-гнездо возле неё, на замысловатые фигуры на других полях за лесополосами, и даже их коттеджики-НЛО угадывались на границе парка.

Лёня громко втянул воздух, улыбнулся, подставляя лицо солнцу в одном из окон, и сказал:

– Возможно, мы здесь и правда не случайно.

Надя любовно трогала изъеденные ветром оконные рамы, бугристый кирпич печной трубы, неровно уложенные балки на полу, отковыривала рассохшуюся побелку, фотографировала различные «здесь были Маша и Саша» и «Саратов 2018».

– Посмотрите-ка! – испугал её Максим, показывая пальцем в сторону леса. – Такой же забор, как у мраморного особняка около Арки. Надь, там есть арт-объект?

– Тоже нет, – покачала головой Надя, проверив с трудом пережившую лес карту.

Она вылетела и помчалась к забору через подсолнухи, и остальные сбежали вниз по безбожно скрипящей винтовой лестнице и выскочили за Надей через три разные двери. Алла хватала и отталкивала полутораметровые подсолнухи, расчищая себе путь и не подозревая, что микроскопические шипы, покрывающие стебли, останутся в её ладонях до конца отпуска.

Здание в лесу огородили тщательнее предыдущего: забор казался цельным куском металла без прорезей, не оставляющим возможности заглянуть внутрь.

– Где-то нужно хранить тракторы, чтобы убирать подсолнухи, – резонно заметил Лёня.

– Тут пятьдесят тракторов поместится, – нахмурилась Надя. – Что-то нечисто...

***

Тёплый свет лампы привлекал лесных мошек и комаров, а три ароматические спирали не помогали, но вызывали приступы чихания у Аллы.

– Будь здорова, – в пятый раз сказала Надя и протянула подруге новую упаковку одноразовых платочков.

– Шпашибо, – высморкалась Алла.

Подруги вдвоём смотрели на звёзды, пытаясь вспомнить названия созвездий из курса школьной астрономии. К своему стыду, Алла не помнила ничего, кроме Зодиакальных Созвездий да Большой и Малой Медведицы с Кассиопеей. Светящаяся змея Кассиопии в зените старалась переползти небо.

– Да кому нужны эти греческие названия, – спокойнее относилась к своему незнанию Надя. – Я и не все Зодиакальные Созвездия помню, хоть мы их для экзаменов столько лет подряд зубрили. Могу, когда надо, в приложении посмотреть. Вот сейчас над нами Пегас и Андромеда. Э-э-э... в приложении намного понятнее, кто из них кто.

– Пегас над Водолеем, – вспомнила Алла, показывая на небо над лесом.

– А-а-а... – Надя сравнивала идеальные схемы созвездий в телефоне с реальным неидеальным небом, на котором сегодня блистал полумесяц. – Ал, а наверное, здорово заниматься астрологией! Понимаешь масштаб Вселенной, масштаб жизни. Чувствуешь, что звёзды так далеко... Я обычно и не помню, что звёзды существуют, и что существует что-то за пределами Земли... а ты работаешь с ними каждый день.

– Нет, это не моя работа, – прибила назойливого комара Алла. – Я глупые цифры считаю, делю и умножаю... Я статистик, а не астролог. Но и астрологи не думают про звёзды. Они анализируют натальные карты и мои отчёты, а на мысли о Вселенной и космосе времени не остаётся.

– Всё равно это так интересно! Поля теперь тоже думает стать астрологом. Говорит, это так романтично, так полезно...

– В реальности – сплошная бюрократия...

– Нет в тебе искры, эх! – рассмеялась Надя. – Но Поля в то же время думает, что астрология — это чушь. Рассказывает мне про конспирологические теории из Инстаграма. Якобы мировое правительство придумало Знаки Зодиака, чтобы контролировать людей. Слушай, а ты же тоже во что-то подобное верила, а?

– Раньше, – смутилась Алла. – Сейчас не уверена, потому что...

– О, смотри! – воскликнула Надя, вскакивая. – Падающая звезда? Или мне показалось?

– Я не видела.

– Блин, не понимаю... Может почудилось.

– Скорее всего, нет. Сейчас время Персеид, и через неделю наступит их пик, когда каждую минуту видно метеоры.

– О-о-о, нужно было через неделю приезжать. А почему они называются Персеиды? Они прилетели из созвездия Персея?

– Нет, звёзды Персея в тысячах световых лет от нас, оттуда сложно прилететь. Просто с нашей точки зрения кажется, что радиант – точка откуда расходится метеоритный дождь – находится в созвездии Персея. Там остатки хвоста кометы Свифта входят в атмосферу Земли.

– Остатки хвоста кометы?

– Да. Метеоры, которые мы видим, как падающие звёзды – это шлейф пылевых частиц, оставленный кометой Свифта-Таттла. Она, грубо говоря, очень маленькая планета с очень длинной и изогнутой орбитой, которая оставляет за собой шлейф из пыли. И каждый год в августе Земля пересекает её орбиту, и остатки кометы метеорами падают на Землю.

– Вау, это круто, – присвистнула Надя. – А говорила, что статистик и не думаешь о космосе!

– Коллеги рассказали...

– Блин, хотела бы я иметь коллег, которые рассказывают мне интересности о Вселенной, а не сплетни про заказчиков с Рублёвки... А на кометы влияют Знаки Зодиака?

– Даже не знаю, – рассмеялась Алла. – Сомневаюсь, что можно вычислить день рождения кометы.

– Но может быть день рождения падающих звёзд – когда они падают на Землю? Тогда они Близнецы, прямо как ты! Могли вместе отмечать день рождения.

– Может быть, – улыбнулась Алла, вспоминая, как Лёня с Димой принесли в офис ореховый торт, чтобы поздравить её, а накануне по-шпионски выпытали какие десерты она любит. – Вообще, работать в Министерстве Астрологии интересно, ты права...

– О, а вот и мальчики!

Максим с Лёней освещали тонкую полевую тропинку фонарём, возвращаясь от Арки Бернаскони. Максим выглядел растрёпанным, будто пробирался через густой кустарник, а Лёня бодрячком шагал впереди, размахивая ручным астрологическим теодолитом.

– Что выяснили? – спросила Алла, протягивая озябшему Лёне плед.

– Ничего, как и ожидалась, – признался тот, грохая теодолит на стол. – Арка не по звёздам стоит. Мы зафиксировали координаты, чтобы рассчитать положение звёзд во время летнего солнцестояния, но сомневаюсь, что архитектор строил Арку по Змееносцу.

– Уверена, никакой архитектор не скрывал бы, что ориентировал проект по звёздам, а гордился бы этим и кричал на каждом углу, – заметила Надя. – Насколько я знаю архитекторов...

– Какое же это искусство! – шуточно воскликнул Максим, ложась на холодные балки веранды. – Стоит деревяшка в поле без зодиакального смысла и астрологической цели!

– Эта деревяшка заставила вас идти к ней посреди ночи, – заметила Надя, протягивая Максиму горячий чай. – Значит, вы увидели в ней смысл.

***

На следующий день, разочаровавшись в своих способностях к быстрой ходьбе по Никола-Ленивцу, друзья арендовали велосипеды, дабы добраться до ближайшего в парке кафе на обед. Ресторан стоял на холмике, и открытая терраса со столиками начиналась на вершине, продолжалась вниз до пруда, и продолжалась прямо по воде, по деревянным помостам, до середины пруда. На противоположенном берегу красовалась деревянная башенка-маяк с хрустальной люстрой на вершине. В кустах за ней пряталась странная железная конструкция, напоминающего толстого двуглавого орла.

– Надеюсь, здесь есть русское меню, – сказал Лёня, указывая на доску с ланч-меню на английском.

– Наверное, очередной семинар для иностранцев, – оглядела людей в кафе Надя, но не могла расслышать, на каком языке они говорят.

– Welcome! – встретил друзей официант, но, подумав, добавил: – Здравствуйте!

Им достался живописный столик на помосте над прудом с видом на странную башенку с люстрой и между двумя компаниями, говорившими на английском и немецком. Официант оставил им несколько меню на английском и моментально убежал.

– Может, в русском меню цены другие? – с грустной надеждой спросила Алла, изучая раздел салатов с ценниками за тысячу рублей.

– Хумус с куриными сердцами – это мощно, – рассмеялся Максим.

– Эх, я даже есть не хочу... – пожаловалась Надя, разглядывающая карту парка вместо меню. – Меня беспокоит дом у Арки Бернаскони... Пропорции, дизайн, декорации – всё очень похоже на мой последний проект. Только белое.

– Дорогая, а декорации же точно повторяют фрески на Министерстве Астрологии? – спросил Максим, смело открывая винную карту.

– Нет, не точно... Ваше Министерство украшено символами Знаков Зодиака, а зодиакальные созвездия там типа играют роль подложки к Знаку и едва заметны. На стенах особняка, который я проектировала, и на здании за Аркой Бернаскони ты, наоборот, в первую очередь обращаешь внимание на созвездие, а потом – на символ-подложку.

– А ты сама изменила их дизайн? – спросила Алла, безуспешно листая меню в поисках дешёвой еды. – Сама переместила акцент со Знака на созвездие?

– Да, хотя... Не совсем, сейчас я вспомнила, что мне подал идею главный архитектор моей фирмы.

Вернулся официант с напитками и попытался узнать их заказ по-английски. Так и не открывший меню Лёня принял бокал пива и спросил:

– А меню на русском нет?

– А, точно... – забеспокоился официант, оглядываясь по сторонам и видя, как его уже зовут с другого столика. – Да, конечно, принесу через минуту. Извините.

– Всё хорошо, – улыбнулась Алла и озвучила единственное блюдо, которое она поняла из меню, что по счастливому стечению обстоятельств оказалось и самым дешёвым. – Я буду салат с курицей.

– Томлёная телячья шея с карамелизированной морковью, – заказал Максим блюдо со страницы с самым пафосными мясными изысками.

– М-м-м, тоже салат с курицей, – сказал Лёня, заглянув в меню Аллы.

– А вам? – спросил официант у Нади, которая не открывала меню.

– Просто ещё один коктейль, – устало вздохнула та. – Скажите, вы же работаете тут... Значит, хорошо ориентируетесь в парке?

– Конечно! – гордо ответил парень. – Я здесь третий год уже, все уголки облазил.

– Отлично! – оживилась Надя и ткнула пальцем на карту. – Вот здесь, около Арки Бернаскони, мы нашли дом, окружённый забором. И вот здесь, в лесу за Ротондой, видели такой же забор. Но оба здания не на карте. Хотя на моей карте даже хозяйственные постройки обозначены...

– Как сказать... – грустно улыбнулся официант и, опасливо оглядевшись по сторонам, добавил тише: – Много что не на карте.

***

– Так, нам сейчас... на север! – махнула рукой Надя.

Четыре велосипеда стояли в поле на перекрёстке, и всадники терпеливо ждали, пока Надя намечала путь к следующему арт-объекту. Безоблачное небо ослепляло бело-голубым светом на горизонте, но казалось удивительно тёмно-синим над головой, будто центр неба забыл, что день – не ночь и халатно приоткрыл голубую завесу, почти впуская звёзды на небосвод.

– Куда едем? – Алла оттолкнулась от земли и с низким «Эх!» перекинула ногу через высокую раму.

– К Бобуру! – гордо ответила Надя, нажимая на педали и устремляясь к горизонту.

– Бобур... – задумался Максим, расслабленно управляя велосипедом одной рукой, – звучит знакомо...

– Как «бобёр», – добавил Лёня, намеренно наезжая на каждую кочку на просёлочной дороге, чтобы велосипед забавно подпрыгивал.

– Бобур – второе название Музея Помпиду в Париже, – пояснила Надя, оборачиваясь на друзей. – Это центр современного искусства, известный «промышленным» стилем. Со стороны музей выглядит как завод с кучей труб и технических конструкций, выведенных на фасад здания.

– Мы едем на завод посреди леса? – удивилась Алла, безуспешно пытаясь переключить скорости на велосипеде.

– Не...

Сам Бобур успел ответить раньше Нади: друзья пересекли лесополосу, и посреди поля стоял Он. Титаническая конструкция из десятка сплетённых из прутьев труб казалась размером с девятиэтажку. По крайней мере, Бобур был выше близлежащего леса раза в два-три. Трубы, плетёные, как корзины, смотрели во все стороны света, припав раструбами к земле. На вершине космически выглядящей конструкции трубы переплетались и смотрели на поля и леса раструбами поменьше.

– Тихо! – вдруг ударил по тормозам Лёня и замер.

Алла с непониманием огляделась, не увидев ничего странного. Однако сквозь тишину прорезался загадочный низкий гул, похожий на завывание ветра в туннеле метро, когда поезд вот-вот вырвется на простор станции.

– Бобур поёт! – восхитилась Надя.

Протяжный вой разносился над полями. Друзья крутили и крутили колёса, но космическая корзина, как гора, не приближалась. Солнце стояло почти в зените, но и сейчас тень от Бобура накрыла их намного раньше, чем они припарковали арендованные велосипеды в тени плетёных труб.

– Обзорная площадка! – указал Максим наверх.

– Снова... – закатила глаза Алла, без энтузиазма взбираясь на очередную лестницу.

С высоты открывался красивый, но уже привычный вид на Никола-Ленивец, и взгляд Аллы снова зацепился за быструю речку, тёмная вода которой манила и обещала прохладу...

– Поехали купаться после? – положила Алла руку на ладонь рядом стоявшего Лёни.

– Го, – улыбнулся тот.

– Смотрите туда! – крикнул Максим, указывая по направлению одной из труб. – В лесу! Такой же забор!

– И я вижу здание, как за первым забором... – всмотрелась вдаль Надя, складывая руки козырьком. – Что за чертовщина.

Надя с Максимом кинулись вниз по лестнице, а Алла с Лёней остались лениво наслаждаться солнечными лучами. Лесополоса, где прятался дом за зелёным забором, казалась так близко, но маленьким точкам на земле – Наде и Максиму – пришлось долго крутить педали, чтобы добраться дотуда.

– Нравится здесь? – спросил Лёня, придвигаясь ближе к Алле и касаясь её плечом.

– Да, – улыбнулась та, глядя в его зелёные глаза. – Не море, конечно, но я не помню, когда последний раз просто каталась на велосипеде и гуляла на природе... А как тебе Максим и Надя? Я боялась, что вы не поладите...

– Из-за Знаков Зодиака? – усмехнулся Лёня. – Они правда очень странные для Водолеев. Вернее, нет, Надя именно такая, как я представляю себе Водолея. Но Максим... Он, скорее Скорпион или Змееносец. Столько энергии... Я бы посмотрел на его натальную карту. Держу пари, в его шестом доме Марс.

– Я спросила твоё мнение как человека, а не как астролога, – Алла легонько ткнула его в бок.

– Невелика разница, – передразнил её интонацию Лёня.

Алла решила не спорить с ним и просто поцеловала.

– Это пипец какой-то! – раздался внизу голос Нади.

Они с Максимом вернулись из леса, и Надя бушевала, названивая кому-то и негодуя. Алла с Лёней сбежали вниз и увидели подругу с растрёпанными дредами, бегающую от трубы к трубе, что-то оживлённо рассказывающую Максиму и кричавшую:

– Я на сто, нет, на двести процентов уверена!

– В чём? – спросила Алла.

– Не поверите! Вот смотри, я сняла это из-за забора. Видишь дом?

– Да, – Алла взяла телефон из рук Нади и увидела дом из чёрного камня, украшенный ионическими колоннами и барельефами со Знаками Зодиака. – Похож на предыдущий дом за Аркой.

– Хуже! – Надя выхватила телефон и стала приближать и отдалять детали, рассматривая их. – Это дом, который проектировала я!

– Ты? – удивилась Алла. – Но это же было пару месяцев назад. Невозможно так быстро построить дом.

– Зависит от количества денег, – предположил Максим.

– Его строят, – Надя показала на тёмное пятно пустоты в центре фотографии, которое должно было быть входом. – Внутри ничего нет.

– Но даже фундамент нужно класть, типа, год, – добавил Лёня.

– Я проектировала по готовым размерам фундамента... – стучала ногтями по плетенной трубе Надя.

– Даже если это твой дом, – Алла прислонилась к той же трубе, – то что именно тебя так беспокоит?

– То, что начальник говорил мне, что дом будет в Подмосковье на Рублёвке, например... И что строительство начнётся осенью... И что я смогу присутствовать, потому что я просила об этом...

– Это всё ещё может быть другой особняк, – пожал плечами Максим, ободряюще приобнимая Надю.

– Нет, я абсолютно уверена, что это мой проект... Мраморное панно над входом моё! Созвездие Льва посередине моё! Знаки стихий на колоннах мои! Там и бассейн мой виднелся... Да я часов пятьдесят потратила, только подгоняя кладку мраморных плит на каждой стене, я там каждый шов помню!

Вдруг телефон Нади завибрировал, и она радостно воскликнула:

– Наконец-то, перезвонил! Привет, Семён! А, Наташ, это ты. А где Семён, мой Семён, мой коллега Семён?.. Надолго?.. Чёрт, мне просто нужно срочно узнать кое-что... Да-да, я в отпуске, но кое-что вспомнила... Слушай, можешь проверить документы на мой проект? Они должны быть доступны на общем сервере... Посмотри, пожалуйста, папку с именем ОГЛ-триста пятьдесят восемь... Там есть документы по контракту?.. Супер, посмотри, пожалуйста, заказчика... Э-э-э, это фирма какая-то?.. Никогда не слышала про них... А можешь проверить, кто подписывал контракт?.. Не разобрать, да?.. Блин, а с кем Семён тогда проект обсуждал? Там же должно быть ТЗ подписанное?.. Тоже от лица фирмы? Хм... Что ты нашла? Фотография визитки? Странно, что она на сервере, но дай мне контакты, пожалуйста... Ага-ага. Спасибо большое, Наташ, пока!

– Детектив ты! – гордо сказал Максим.

– Итак, у меня есть имя, но я не знаю, что с ним делать...

– Что за имя? – спросила Алла.

– Сосновская Валентина Михайловна, – прочитала Надя заметку в телефоне.

– Что?! – с ужасом спросил Лёня.

– Сосновская Ва... – ответила Надя. – Стоп, ты её знаешь?

– Это наша начальница! – нервно рассмеялся Лёня. – Директор Управления Министерства Астрологии по Калужской Области.

– Опа-па... – присвистнул Максим.

– Это... чертовски дорогой дом, наверное? – спросил Лёня у Нади.

– Я не занимаюсь финансовой частью, но да... Точно да.

Алла вновь посмотрела на фотографии Нади. Четыре белоснежные колонны поддерживают мраморное крыльцо входа в особняк, украшенное массивным созвездием Льва. Другие Знаки Зодиака сияют золотом вокруг. За розовыми кустами сада просматривается огромный пустой бассейн, окружённый а-ля античными скульптурами.

Друзья вернулись домой в избушку с тремя стенами, и растерянная Надя полезла в ноутбук проверять рабочие файлы одной рукой, а второй вновь вызванивать коллег. Стоило ей дозвониться, как она закричала в трубку:

– Наташ, наша фирма делала проекты для Калужской области?.. Нет информации... А информация по похожим проектам?.. Нет, они буквально физически похожи! У них характеристики одинаковые, должны быть ОГЛ-номера рядом!.. Несколько особняков в Калужской области... Номер калужской фирмы, с которой наш босс переговоры вёл? Ну давай.

– Я не совсем понимаю, из-за чего переживает Надя, – тихо сказал Лёня Алле на ухо. – Но я переживаю, откуда у Сосновской столько денег. Там же миллионы в фундамент закопаны и в мрамор со статуями вложены. И я не знаю, куда идти с этим вопросом... В полицию? В прокуратуру? В какую-нибудь антимонопольную службу?..

– Я бы начал с полиции, – встрял Максим, услышавший разговор. – Они скажут, куда обратиться... Если не куплены Сосновской.

– Мы видели ещё один особняк, – напомнила Алла. – Кто знает, быть может, он тоже принадлежит Сосновской?

– Надеюсь. Тогда мы её уроем! – с упоением мечтал Лёня.

Надя оторвалась от компьютера и сказала, с остервенением захлопнув ноутбук:

– Он мне нарвал! Босс мне просто наврал про мой проект... Я позвонила коллегам из Калуги, скинула фотографии особняка и жду, что они скажут по поводу второго дома... Секретарша из моего офиса сказала, что их калужская контора строила что-то в Николо-Ленивце.

– Надя, в парке может быть больше особняков, – заметила Алла. – Помнишь, как официант говорил нам: «Много что не на карте»...

– Точно! Найдём его!

Небо заволокло тучами, но они припустились к ресторану на велосипедах. Лёня вполголоса мечтал, как Сосновскую уволят с позором, Надя ругалась на начальника, Максим спокойно насвистывал песню, а Алла не могла уложить мысли в голове, думая, что вот-вот нащупает что-то важное на задворках сознания.

Веранда на воде открывалась ближе к вечеру, а сейчас все работники копошились в маленьком крытом зале и на кухне. Официант, обслуживающий друзей накануне, стоял за стойкой бара, неторопливо протирая бокалы и разглядывая своё отражение в помутневшем от частой мойки стекле.

– День добрый! – агрессивно выкрикнула Надя и бухнулась за барную стойку, опасно бросив рюкзак с ноутбуком на столешницу.

– Бар откроется через час, – не отрывая глаз от бокала, ответил работник.

– Мы всё знаем, – тоже сел за стойку Лёня.

Официант вздрогнул и поднял глаза:

– М?

– Про особняки, – пояснила Надя. – Мы хотим узнать, сколько в Николо-Ленивце домов, которых не видно на плане. Шикарных особняков, спрятанных в лесу.

Официант аккуратно положил стакан на место, оглянулся, жестом показал друзьям оставаться здесь и быстрым шагом удалился на кухню. Вернувшись, он вновь огляделся и тихо спросил:

– Кто вы? Откуда?

– Из Министерства Астрологии, – ответила Алла, – и мы в курсе, что кто-то из наших... коллег подворовывает.

– Если бы только ваши, – с презрением хмыкнул официант. – А с вами не поделились, видать? Или совесть замучила?

– Считай, второе, – облокотился на барный стул Максим.

– Ладно, мне плевать, – заметил парень за стойкой и протянул Наде скомканный лист бумаги. – Это карта Подпарка. Кто-то зовёт эти особняки Тёмным Никола-Ленивцем.

Надя развернула самодельную карту парка, неровно начерченную на тетрадном листе в полоску. На карте виднелись пятнадцать-двадцать ярких точек, разбросанных по Никола-Ленивцу.

– Чьи это дома? – спросил Максим, оглядывая карту.

– Да кто ж знает. Я знаком с одним владельцем, но имя не скажу. Жить хочу.

– Тогда почему вы нам помогаете? – уточнила Алла.

– Моё знакомство с этой мразью закончилось печально. А знакомство моей несчастной сестры с ним – ещё хуже...

– Боже мой, – приложила Надя руку к сердцу. – Что случилось?

– Не ваше дело, – гавкнул официант.

– Тогда почему вы здесь работаете? – спросил Максим.

– Ты-то из Москвы, небось? – усмехнулся официант. – Другой работы здесь просто нет. Жить хочу.

Он будто собирался сказать что-то ещё, но услышал шум за стеной, передумал, развернулся на каблуках и исчез в кухне, оглянувшись у двери и жестом показав пришельцам выметаться.

Тучи продолжали сгущаться над Никола-Ленивцем, но дождь не решался пролиться на подпалённую солнцем траву полей. Выбежав из ресторана, Надя тут же сфотографировала карту, и, подумав, никому не отправила. Тут же её телефон завибрировал от звонка.

– Алло! – тихо выкрикнула Надя, сбегая по лестнице дальше от кафе. – А, вы из калужского офиса, да? Верно, я работаю с Семёном. Наташа, наша секретарша, рассказала мне, что ваша фирма построила несколько проектов в Никола-Ленивце... А вы, простите, кто? А, стажёр... У меня простой профессиональный интерес, потому что я отдыхаю в Ленивце и хотела узнать, кто построил такие чудесные дома и по чьему заказу... Да-да, я подожду, не торопитесь... Ага-ага, имени нет? Ну снова... На бланке Минобрнауки Калуги? Интересно... И с подписью министра Василькова... А другие особняки? Другие фирмы... Неизвестно какие, поняла... Спасибо большое, до свидания!

– Министр Васильков! – щёлкнула пальцами Алла, дождавшись окончания разговора. – Этот мерзкий мужик, который мне рот затыкал на совещании по поводу стипендий.

– И решил сохранить стипендии в Калуге только для Дев, – пояснил другим Лёня.

Под тяжелеющим небом друзья доехали до нескольких точек на карте, дабы проверить правдивость карты Подпарка. В лесу за Вселенским Разумом – металлическо-деревянной конструкцией, напоминающей и человеческий мозг, и НЛО, – нашёлся высокий зелёный забор, сквозь щели которого проглядывался ещё один особняк, на это раз из розового мрамора. Он выглядел жилым: внутри слышались голоса людей, звон посуды и лай собак.

Другой особняк нашёлся у реки, рядом с Маяком – высокой причудливой плетёной инсталляцией с будто птичьим гнездом наверху. Типовой зелёный забор прятался за быстрой речкой, которую пришлось бы переплывать, но и без детальной инспекции у друзей оставалось мало простора для фантазии.

Уже по дороге к своему коттеджу друзья наткнулись на запрятанный в лесу пластиково-деревянный арт-объект «Удалённый офис». Маленький полупрозрачный домик буквально удалённого от всего офиса стоял на границе поля и леса и отвлекал внимание редких посетителей от зелёного забора в лесу.

– Опять двадцать пять, – прокомментировала Надя, найдя щель в заборе и заглянув в неё. – Зодиакальные созвездия, бассейн, теперь голубой мрамор... Даже вишнёвые деревья перед крыльцом посажены, как у остальных домов! Ничего нового не придумали!

– И украли твои идеи? – спросил Максим.

– Не совсем... Этот особняк построили года три назад, судя по состоянию... У меня было ТЗ, как, очевидно, и у архитекторов, строящих другие дома Подпарка. Детали особняков отличаются: у моего дома колонны ионические, у этого – дорические, у первого особняка за Аркой Бернаскони – коринфские. Лепнина выполнена по-разному, у фресок дизайн отличается... но идея – скопировать стиль Министерства Астрологии – была дана заказчиком. А мне лапшу на уши вешали, будто я делаю что-то уникальное... Нечто небывалое для России... Сочетание изящества греческих храмов и советского классицизма. Эх!

В коттедже обессиленная Надя рухнула на их с Максимом кровать и завопила в подушку. Лёня похлопал её по плечу и сказал:

– Одолжи мне, плиз, твой ноут. У меня есть идея.

Алла заварила кофе и села рассматривать, как Лёня лазает по скучно и убого выглядящим сайтам государственных и муниципальных реестров, выискивая что-то по кадастровым номерам участков, написанных карандашом на обратной стороне карты Подпарка, а затем не до конца стёртых.

– Я знаю ребят, которые копали под недвижимость калужских чиновников, – пояснил Лёня, звонко ударяя по кнопкам, – и знаю их приёмчики. Вуаля! Узнаю эти имена. На территории Никола-Ленивца зарегистрирована недвижимость семьи калужского министра образования и науки, Василькова!

– Богато, – присвистнула Надя.

– Разве законно иметь недвижимость в природоохранной зоне? – подбрасывал какой-то резиновый мячик к потолку Максим.

– Абсолютно нет! – радостно ответил Лёня. – Но дальше – больше! Вот два его помощника, Иванченко и Щукинова, тоже живут по соседству! Алла, ты, небось, и их видела на собрании в Минобрнауки. А эта... Тоже звучит знакомо. Ирина Строеводова?.. А, мымра из нашего Министерства Строительства! Она мне астрологические прогнозы на строительство школы в Ольговском районе три месяца не подписывала... Игосьев? Хм, тоже знакомо звучит...

– Они не могут позволить себе такие дома законным путём, так ведь? – уточнила Надя.

Вдруг Аллу осенило, и она открыла почту на телефоне. Забралась в последний имейл от Ибрагимова, пробежалась глазами по документу...

– Слушайте! – подняла руку она, перебивая Лёню. – Смотрите, что я нашла! «Настоящее соглашение подтверждает, что ООО «ТоргКонцернКалуг» в лице директора А. В. Гераньева обязуется предоставить помещение в долгосрочное пользование в течение пятнадцати лет Управлению Министерства Астрологии по Калужской области в лице В. М. Сосновской... Адрес помещения: Калужская область, село Кольцово...» Это же формально здесь, да?

– Да, – кивнул Лёня. – Где ты это взяла?

У Аллы, погружённой в водоворот работы, до этого не было ни времени, ни желания изучать имейлы Ибрагимова в отпуске. Но теперь понимание, или, вернее, полное непонимание происходящего тисками сжало желудок Аллы. Она поняла, что Ибрагимов втянул её в свою игру и почувствовала себя величайшей дурой на Земле, что не заметила этого раньше.

– Стойте-стойте-стойте! – отвлёкся от ноутбука Лёня и возбуждённо запрыгнул на диван. – Знаете, что связывает Сосновскую, Василькова и его приспешников из Минобрнауки, мымру из Минстроя и директора Концерна Гераньева?

– То, что они дают или берут взятки? – разочарованно предположила Надя.

– Помимо этого... Они все Львы!

– Хм... Верно, – задумалась Алла, вспоминая, как Дима говорил ей на собрании в Минобрнауки, что половина чиновников там Девы, а другая – Львы. – Это может быть простым совпадением... Всего шесть человек.

– А может и нет, – обрадовался лёниной теории Максим и потёр руки. – Лёня, будь другом, пробей-ка по кадастрам господина Боярышникова.

– Министра Астрологии по всей России? – удивился Лёня.

– Именно! – поднял палец Максим. – Он тоже Лев и тоже прескверный человечишка.

– У всех особняков было созвездие Льва на фасаде... – добавила Надя. – И это было в ТЗ, насколько я помню. Если это стандартное ТЗ для всех особняков Подпарка, то они все могут быть Львами, да...

– Так... – Лёня закопался в сайты. – Ну на самого него ничего в Калужской области, конечно, нет. Сейчас посмотрим, кто его семья. Так, жена, дети... Без собственности. Двоюродный брат, зять, мать, отец... Ха, а вот почти гектар на его тёщу оформлен! Калужская область, село Кольцово! Почти гектар, вы посмотрите!

– Что же это получается... – листала блокнот с заметками Алла. – Процветающий Концерн строит чиновникам особняки на охраняемой земле... Крупным областным чиновникам и даже министрам. Понятно теперь, почему Концерн процветает. Возможно, всё началось с местных калужских чинуш, но министр Боярышников узнал о коррупционной схеме с Подпарком, и пришлось выделить ему долю. И все они – Львы.

– Заговор Львов! – подняла палец Надя. – А ещё говорят, что Львы эгоисты, которые не могут кооперироваться.

– А они эгоисты, которые могут, – усмехнулся Максим. – Слышали версию, что первоначально в масоны брали исключительно Стрельцов? Потом ещё считалось, что масоны обладали тайными древними техниками астрономии и первыми вычислили, что в созвездии Стрельца находится центр Млечного Пути... Вот и эти Львы возомнили себя тайным обществом.

– Обществом Вольных Распильщиков, – презрительно ухмыльнулась Надя. – Вы говорили, что они урезали городские стипендии?

– Да, – вздохнула Алла и показала на карту Подпарка. – Вот где стипендии. Бюджет распиливается через субсидии Концерну, а Концерн строит чинушам особняки.

– И здесь же новые школы с больницами, – добавил Лёня, смотря на карту Подпарка и вспоминая разруху в селе родителей.

– Мы обязаны куда-то сообщить о Львах, но куда?.. – упал в кресло Максим. – Схема крышуется вплоть до министра астрологии. Можно написать оппозиционным блогерам, они тогда расскажут людям о проблеме, но, откровенно говоря, это ничего не изменит.

Алла хотела было озвучить, что Ибрагимов копает под заговор Львов и может помочь, но прикусила язык. Она не была уверена ни в чём.

– Я поговорю с нашими коллегами, – кивнул Лёня Алле. – Девяносто процентов наших будут счастливы поискать компромат на Сосновскую и Ко, лишь бы убрать начальницу. А там ниточка за ниточку, – и, может, накопаем на что-то большое.

– Я попробую поспрашивать в Управлении по Москве, – добавил Максим, – но это сложнее... Кто знает, сколько человек завязано в Подпарке.

– Скоро отпуск закончится, – достала припасённую бутылочку вина заскучавшая Надя. – Приказываю решать проблемы по мере их поступления! Вот вам проблема: невыпитая бутылка вина!

***

На холме, взмывающим от реки Угра, притомилась необычная конструкция: деревянный помост с вытянутым полушаром на нём, похожий то ли на старую сцену эстрады, то ли на остов развалившегося сарая. То был восьмиметровый арт-объект «Николино Ухо», в который Алла с Лёней забрались встречать закат над рекой.

– Не так я представлял себе отпуск... – признался парень, гулко падая на помост.

– Эхо... – удивилась Алла, осматривая «Ухо». – Такой странный звук здесь.

– Ухо создано, чтобы слушать речную тишину. Так Надя сказала.

Живописная долина появилась благодаря причудливо текущей и создающей холмы Угре. На изломе реки стоял высокий деревянный Маяк, сложенный, или вернее сплетённый, из высоченных стволов стройных деревьев. Хрупкий Маяк не светил по ночам, но будто освещал окрестности первобытно-языческой энергией, которую черпал длинным основанием из берега реки.

– Хорошо, тихо, – улыбнулась Алла, подставляя лицо мягкому ветру.

– Да... Вот та деревня, на берегу и есть Кольцово, да?

– Наверное. Я карту не брала, чтобы опять за особняками не гоняться.

– Ну и правильно. Удивительно, как из одной крохотной деревни вырос международный парк искусства. Я читал, что это была инициатива одного-единственного местного художника Полисского. И первые инсталляции были непостоянными, а наоборот хрупкими. Сделанными из сена или снега. И ведь местные жители, простые колхозники, включались в созидательный процесс искусства. Посреди зимы выходили в поле и строили башни, скульптуры. И взрослые, и дети. И ведь не посмеялись они над односельчанином, не покрутили пальцем у виска, когда он звал их строить арки из сена, которые ветер разнесёт за ночь, строить скульптуры из снега, которые растают поутру. Что-то звало их туда... Наверное, Кольцово похоже на Полотняный Завод – все жители могут объединиться и сделать что-то... большое.

– А теперь это невероятное место умирает от раскинувшихся метастаз коррупции, – вздохнула Алла. – Они вырубили гектары леса, нашпиговали парк своими домами, бассейнами, вертолётными, блин, площадками, и кто знает, сколько ещё планируют уничтожить. Сначала Кольцово окружили свободным искусством Никола-Ленивца, а теперь отравили особняками Львов.

– Так же и с Калугой... Это мог бы быть чудесный маленький провинциальный город, но он с каждым годом умирает от безразличия и воровства. А мне жалко, это моя родина! Клянусь, я это так не оставлю... Сосновская и шайка Львов заплатят за всё!

– Я тоже сделаю всё возможное, чтобы остановить их, – серьёзно пообещала Алла.

Солнце опустилось к вершине Маяка и засияло сквозь него, словно огонь, который хрупкий деревянный Маяк никогда не знал, а узнав, не смог бы пережить.

***

Гудки долго не заканчивались, перебиваясь на помехи и шуршание. Наконец, на другой стороне ответил голос Ибрагимова:

– Слушаю, Алла.

– Здравствуй, не поздно звоню?

– Нет, всё в порядке, – спокойно ответил тот, а на фоне зазвонил городской телефон. Зазвонил узнаваемо-писклявым голосом трубок из Управления Министерства Астрологии по Москве: Ибрагимов сидел в офисе в десятом часу вечера.

– Мы с друзьями отдыхаем в Никола-Ленивце, и я нашла применение документу из твоего имейла...

– Вы нашли больше домов? – с плохо скрываемой радостью спросил Ибрагимов.

– Да.

– И? – после неловкой паузы подстегнул её бывший начальник.

– Я хочу узнать, что ты и твои соратники затевают и во что именно меня втянули.

– Алла, обещаю, я расскажу тебе всё в своё время. Я действую в твоих интересах тоже.

– В каком смысле?

– Это не телефонный разговор... Алла, ты хочешь вернуться на работу в московский офис? Твоё калужское задание выполнено.

***

Последний вечер отпуска проходил молчаливо. Друзья сидели на веранде вокруг бутылки вина, но едва ли кто-то хотел пить и веселиться. Лёня продолжал пробивать возможных участников заговора Львов по кадастрам, Максим залипал в телефоне, Надя рисовала в блокноте для успокоения нервов, а Алла была так морально вымотана, что лишь смотрела на кромку леса и на иногда пролетающих птиц.

– Нашёл ещё парочку, – сказал Лёня, потирая руки.

– Львы? – спросила Алла.

– Ага, зам Гераньева в Концерне и чувак из Минздрава. Надя, твой начальник-архитектор тоже Лев, верно? Тут и на него мно-о-о-ого интересного нашлось.

– Лев... – отложила блокнот Надя и посмотрела на стремительно темнеющее августовское небо. – Скоро будет звёзды видно

– Грёбаные звёзды, – сквозь зубы проскрежетала Алла.

– Кто знает, быть может, именно они привели нас сюда, чтобы раскрыть заговор Львов, – спокойно заметил Максим.

– Вряд ли, – хмыкнула Алла, решив пока не делиться новостями об Ибрагимове.

– Может, и звёзды, – согласился Лёня. – Но звёздами можно оправдать всё что угодно. Кто-то скажет, что звёзды заставили Львов воровать и распиливать, но это не снимает с них ответственности.

– Астрологическая предрасположенность никогда не «заставляет» людей что-то делать, – вступил в спор с коллегой-астрологом Максим, – а лишь создаёт благоприятные или неблагоприятные обстоятельства. Все Львы совершили осознанный рациональный выбор распиливать деньги через Концерн.

– А я вижу, что тебе преподавали теорию Белинского в университете, – ответил Лёня. – Белинский был антифаталистом, что, по сути, бессмысленно для астролога-теоретика. Мы с рождения получаем натальную карту, которая статистически определяет предрасположенности личности лучше, чем генетика.

– Бессмысленно быть фаталистом, как твой любимый доктор Шварц, на которого ты ссылаешься. Ты сам сказал «статистически определяет»... Любой астрологический прогноз работает с вероятностями, а не с абсолютами. Прогноз может хоть пять раз предсказать тебе, что ты убьёшь человека, но этого может никогда не случиться...

– А может и случиться!

– Вот из-за таких, как ты, и начинается ущемление таких, как мы, Водолеев, – показал Максим на себя и Надю. – Это мы те самые статистические убийцы и насильники. И что, нас теперь после рождения в тюрьму сразу?

– Это утрирование и демагогия, – скривился Лёня и отпил вина, – вы прекрасно понимаете, что я имею в виду. Наше Министерство и существует для просчитывания общественных рисков.

– Падающая звезда! – ткнула пальцем Надя в небо. – Загадывайте желания!

– В детстве мы каждый август сидели у окна и ждали падающие звёзды, – с улыбкой вспомнила Алла их с Надей детство, – и тогда я всегда знала, чего хочу. Чуда, сказки, семьи... А теперь и не знаю, что загадать. Разве чтобы этих чёртовых звёзд не было вовсе.