глава 1
Солнце ещё только поднималось из-за горизонта, окрашивая землю в ярко-оранжевые цвета. Несмотря на раннее августовское утро, город уже начинал пробуждаться от ночной тишины: шум машин, негромкие голоса спешащих на работу людей, шорох листвы и пение птиц - всё это возвращало к жизни задремавший Байбэри.
Ожило и поместье Харденвилль, ведь сегодняшнему дню предстояло стать особенным в жизни семейства Беррингтон: их младшая дочь отправлялась на обучение в Академию Одаренных Магическими Способностями - Гриффорд.
***
Трель будильника звучала всего несколько секунд, прежде чем его, словно поджидая удачного момента, отключила тоненькая ручка. Меньше, чем через минуту из комнаты тихо выскользнула худощавая фигура девушки, обматывая длинный полосатый шарф вокруг шеи. Темно-каштановые волосы, опускавшиеся слегка вьющимися прядями чуть ниже плеч, мягко обнимали шею, из-под густых ресниц глядели на мир грустные серые глаза, а изящные тонкие пальцы цепко держали ремень сумки. Приталенное платье с пышной юбкой до колен, широкая кофта с узкими манжетами и ярко-оранжевый шарф немного сглаживали впечатление прозрачной худобы, которое, по словам старшей сестры, производила на всех девушка. Хоть сама Агата и не считала себя настолько тощей, как это преподносила родственница, однако она не могла не согласиться с тем, что для семнадцати лет ее фигура была гораздо... менее сформирована, нежели у сверстниц. Пусть это и не мешало ей в жизни, в школе над ней часто подшучивали, называя не слишком общительную одноклассницу учёной гладильной доской.
Впрочем, несмотря на прозвище, кроме учебы девушка была хороша и ещё в одном: приготовлении завтраков на всю семью, к большому неудовольствию дежурных служанок. Пускай сестра и посмеивалась над её странным хобби, однако родители не стали препятствовать этим утренним махинациям. В конце концов, раз дочь хочет порадовать домашних, то почему бы и нет?
И это утро не стало исключением. Окинув в последний раз взглядом свою комнату, девушка с лёгким вздохом прикрыла дверь, и принялась осторожно спускаться по лестнице.
Несмотря на раннее утро, на кухне уже вовсю кипела работа. Служанки, оживлённо переговариваясь, сновали туда-сюда в поисках необходимых ингредиентов, изредка заглядывавшие в дверной проем лакеи стремились уточнить у самых молоденьких детали меню. Даже любимец обитателей дома: кот Мурмот, заинтересованно поглядывал на только что вынутую из духовки ароматную курочку. Но с появлением младшей дочери хозяина особняка, все словно застыло на несколько секунд, а после, без особого удовольствия расступившись перед молодой госпожой, служанки поспешили ретироваться из помещения. За спиной Агата услышала довольно громкое перешептывание, в котором чаще всего употреблялись слова «странная» и «таблетки». Чувствуя, как стремительно приливает кровь к щекам, девушка не сдержалась и обернулась, устремив пристальный взгляд на увлеченно шушукавшуюся парочку. Двое молоденьких служанок тут же смущенно согнулись в поклоне и поспешили скрыться с глаз юной госпожи. Глубоко вздохнув, Агата повернулась к плите, еще не остывшей после приготовления кулинарных изысков. Новые люди среди обслуживающего персонала дома семьи Беррингтон всегда принимались горячо обсуждать младшую наследницу их господ, и если в детстве девочка нечасто выходила из комнаты без сопровождения няни, или родителей, то теперь никто не мог своим присутствием повлиять на разговорившуюся прислугу. Младшую дочь семейства Беррингтон служанки практически не стесняясь, считая ее не то слишком недалекой, не то совершенно глухой и неспособной расслышать их сплетни.
Но Агата слышала. И по возможности старалась сохранять спокойствие. Во всяком случае тогда, когда прислуга соблюдала хоть какие-то правила субординации.
Глубоко вздохнув, девушка приняла решение оставить неприятные мысли до лучших времён и потянулась за ещё не остывшей после жарки дичи сковородой.
***
- Эй, кулинар, ты ничего не забыла? - Агата уже собиралась выйти из дома, когда прозвучавший с лестницы голос заставил ее обернуться, и в то же мгновение девушка судорожно метнулась вперед, едва успев схватить брошенный в нее предмет. С секунду она с недоумением смотрела на предмет в своей руке, а после подняла укоризненный взгляд на довольно ухмылявшуюся сестру:
- Джинни...
- Ну что? Так же веселее! - Джинни пожала плечами, и, ничуть не раскаиваясь в содеянном, продолжила подкалывать сестру, по-хозяйски оперевшись локтями на перила, - надо же будущему шеф-повару реакцию тренировать, а то чего доброго еще начнут тебя забрасывать тухлыми помидорами, так ты и увернуться не сможешь!
Представив себе подобную картину, Агата не смогла сдержать улыбки. Несмотря на по обыкновению насмешливый тон сестры девушка знала, что та первой побежит раздавать тумаки тем, кто рискнет хотя бы замахнуться на Агату неспелым овощем. Джинни в детстве часто доставалось от нянечки, а иногда и от родителей за ее бесшабашный нрав, ибо почти во всех случавшихся неприятностях старшая дочь Беррингтонов принимала самое непосредственное участие. Разбита ваза? Джинни снова носилась по дому. Сломана ветка Маминой любимой вишни? Джинни решила научиться подтягиваться. В доме пропало всё молоко? Джинни решила, что она сделает молочную реку. Иными словами, энергия в девочке вечно била через край, и нечасто находила выход, который был бы безвреден для домочадцев. Впрочем, сама Агата тоже с удовольствием принимала участие в шалостях сестры, до тех пор, пока ей не исполнилось шесть лет.
В тот год все изменилось. От цветущего, счастливого ребенка осталась лишь блеклая тень, а в жизни девочки воцарился страх. Невыносимый, леденящий кровь ужас лишил дитя покоя, из окон поместья то и дело стали доноситься истошные, испуганные крики вперемешку с рыданиями, а встревоженные родные только и могли, что приглашать различных докторов, в надежде, что состояние их дочери вовсе не связано с проснувшимся в ней даром.
Жаль только, что их надеждам было не суждено оправдаться...
- Спасибо, Джинни. - Агата снова слабо улыбнулась сестре, на что та в ответ возмущенно фыркнула:
- Тоже мне, нежная какая... - Но уже в следующую секунду девушка перемахнула через перила лестницы, и, с грацией кошки, приземлившись на пол, кинулась к сестре, с присущей ей пылкостью прижимая ту к себе. - Береги себя, малая, а если кто-то будет тебя обижать, то сразу звони. Всем всыплю для профилактики!
- Хорошо, хорошо, только давай без рукоприкладства. - Агата легонько погладила сестру по спине и отстранилась. - Ты тоже пока меня не будет не натвори дел. Мы с родителями очень расстроимся, ты же знаешь.
Джинни демонстративно закатила глаза и, скрестив руки на груди, с усмешкой произнесла:
- Как скажешь, Мамочка! - И, нарочито горделиво двинулась в свою комнату, судя по всему не желая слишком затягивать прощание. Несмотря на три года разницы, двадцатилетняя Джинни часто проявляла себя куда более эмоциональной девушкой, нежели младшая сестра, которая вечно смотрела на всё с неким граничащим с апатией спокойствием.
Во всяком случае с тех самых пор, как она стала зависеть от упаковки таблеток, которые стали единственным, что могло вытянуть ее из того кошмара, в который превратился окружающий мир в тот день, когда ее дар, и в то же время ее проклятье, впервые проявил себя.
Бросив последний взгляд вслед удалявшейся сестре, Агата обернулась к двери. Сжав вспотевшими, дрожащими от волнения пальцами упаковку таблеток, девушка, собрав волю в кулак, взялась за ручку.
«Пора. Сегодня в моей жизни начинается новая эпоха.»
С этой мыслью, Агата распахнула дверь, и, в последний раз окинув взглядом дом, сбежала по лестнице к ожидавшей ее машине.