Отброс императорской семьи Шэньшэ

Он попытался сдержать вырывающиеся потоки крови из своего рта, плотно зажимая губы и дополнительно прижимая ледяную ладонь. Это помогало, но не сильно.

Кровь текла из всех возможных отверстий.

Когда сдерживать стало невыносимо, Шэн сгорбился над землей, и его вывернуло темными сгустками красной жидкости. Ее металлическое послевкусие обжигало весь рот.

Шэн не сразу осознал, что жив. Он чувствовал себя новорожденным ребенком, который только-только разбирался в этом мире.

Собственные мысли встречались с обрывками чужих воспоминаний и превращались в неприятную субстанцию.

А почему он в принципе жив? Скорее всего, это не что иное, как одно из запрещенных заклятий по обмену души и тела. Иначе он не мог объяснить испытываемые им муки. Шэн видел воскрёшенных только с подменой души. Они точно не испытывали такие страдания. А если «обмениваться» и телами, помимо душ, то незабываемые ощущения останутся до конца твоего существования, сказала ему когда-то Юи. Уж она-то побольше его повидала.

Как принц, он знал: вся суть подобных манипуляций заключается в том, что заклинатель, имеющий довольно сильный поток ци, должен пролить кровь и начертить определенный круг со своими символами. В конце всё завершается смертью воскрешающего, который отдает душу за воскрешённого (механика описывается поверхностно, потому что всё очень секретно, и могут сурово наказать за подробное произнесение заклятия. А может и вовсе дойти до казни).

Взамен тот воскрешенный исполняет предсмертные пожелания того, кто великодушно пожертвовал собой ради него.

Это всё поверхностно, потому что заклятия воскрешения в основном являются запрещёнными.

За одну такую попытку выкрасть материалы для воскрешения, Шэна чуть было не казнили. Так что даже высший свет не имеет защиты за кражу запрещенных свитков.

И как дошло до того, что эту роль возьмет на себя сам Первый принц Шэньшэ? Не какого-нибудь там мелкого или важного чиновника, сильного заклинателя или мудреца, а его. Он ведь вообще бесполезен в данном случае. Какой толк от него? Что этот мальчишка нашел в нем великого?

Бывший наследник хотел бы найти этому толковое объяснение.

- Демоны вас дери, почему именно я? - с трудом прохрипел мужчина, озвучивая собственные мысли. Ему очень больно говорить; горло жгло, будто туда насыпали тысячи расколотых монет, поэтому слова больше походили на рваные звуки, нежели на связные предложения.

Отбросив все мысли о том, чтобы привлечь к себе внимание криками, он решил прислушаться к собственным ощущениям.

Принц опять чувствовал тело, дышал; по его венам текла кровь, он мог слышать и видеть. Это ему и не нравилось. Не хотелось снова чувствовать боль и еще больше - выполнять какое-то обязательство за такую авантюру. А оно обязательно есть в таких-то запретных штуках! Не за хорошие поступки его воскресили, явно его согласия на воскрешение не было!

Шэн мог бы сказать спасибо, но не за что, увы.

Он поднялся на ноги, превозмогая свои собственные возможности и боль, проклиная всё на этом свете.
Хотелось разбить себе голову обо что-нибудь и перестать наконец чувствовать. С непривычки перед глазами всё плыло, мутная серо-белая картинка неприятно рябила. Иногда он как-то умудрялся различать отдаленно знакомые силуэты. Точнее, одежду. Какая-то она подозрительно знакомая...

Не нравится ему это всё.

Шэн, можно сказать, брёл в неизвестность, выискивая кого-нибудь живого, потому что нужно узнать несколько деталей: во-первых, сколько зим прошло с момента его смерти, во-вторых, правит ли еще он?
Глаза принца прояснились, но лишь на долю секунды.

Теперь его главным желанием было выколоть их. Сердце и без того обезумело от прилившего адреналина в кровь, теперь выколачивало стенки ребер. Дышать стало невыносимо.

Кровь.

Боги только знают, насколько он ненавидит этот запах. Сырой, железный, склизкий, красный... все самые отвратительные слова, которые он только знал, могут описать его.
Взгляд уцепил что-то знакомое в разрухе. Теперь не только одежда цепляла его. Что-то большее...

Бездыханное женское тело лежит у того, что осталось от каменной лестницы. Слишком знакомое. Слишком ясное... Неужели это она?

Шэн сорвался с места, спотыкаясь обо всё, что препятствовало его бегу, и падал. Он перестал бояться боли и того, что его могут увидеть таким жалким. Мужчина в момент перестал чувствовать боль. Голова принца наполнилась пустотой. Ему было знакомо это чувство... с самого его детства.

Он упал на колени прямо перед мертвой женщиной, что когда-то являлась главой Хонгцы. Эта старуха... такая же спокойная и безмятежная, гордая и грациозная... Кто мог посметь с ней так обойтись?..

Впалые скулы и неживая бледность говорили сами за себя. Перед смертью ублюдок явно издевался над ней. Очки побиты и отброшены в сторону. Лишь несколько осколков от окуляров впились ей в кожу лица. Густые волосы были неопрятно скомканы и измазаны в пыли, крови и грязи. В грудь, в самое ее сердце, вонзили тонкий меч с меткой. Это был знак императора. Змей с красными безжизненными глазами, отражающими лишь лицемерие и несущими смерть, всегда был неотъемлемым атрибутом императорских войск, слуг и тому подобного. В общем и целом означало принадлежность главе государства. Только крестьяне и бедняки ходили в тряпье, не имеющем этой дьявольской метки. Их Шэн приравнивал всегда к практически святым, раз их не коснулась эта красноглазая тварь. Сама же змея для Чэней была данью уважения к Богине Милосердия. Но принц не видел в жестокости дань уважения к БОГИНЕ МИЛОСЕРДИЯ. И где бы ни была смерть - за ней следовала эта проклятая гадюка.
Шэн же ненавидел её, к чему же такие страдания? Боги, он хотел бы знать, почему. Как будто потерял опять очень важный фрагмент его жизни, который теперь будет гнить в его голове, причиняя боль от воспоминаний.

Принц хотел растрясти её, закричать, ударить, да всё что угодно сделать, что было непозволительно, лишь бы Цзин Цин пришла в себя. Пусть и накажет после этого, пусть заставит трое суток стоять на руках на острых камнях, пусть! Лишь бы живая!

Опять нестерпимая физическая и душевная боль. Ему порядком надоело страдать. Отвратительное чувство. Он не хочет ощущать этого.

Вязкую тишину лишь нарушали рассекающие воздух вскрики воронов где-то далеко и дотлевающие остатки Хонгцы. Когда-то он тоже здесь учился, когда-то был адептом, когда-то тоже получал наказания, когда-то тоже сбегал, тоже спал на уроках, тоже практиковался, тоже выполнял задания... Особняк был ему вторым домом. Но теперь этого дома нет. А первый вряд ли раскроет свои врата так же радушно, как и в тот раз.

Возле его ноги что-то ярко блеснуло. Бывший наследник сразу же обратил на это внимание: незнакомое отражение резало его глаза. Шэн наклонился и взял осколок зеркала в руки.

Тёмные волосы, сливовые глаза и нежная кожа с более округлыми чертами лица пришли на смену его жемчужным волосам, серым глазам и грубой, по сравнению с нынешней, коже с аристократическими острыми чертами.

Смотрелась новая внешность для него довольно непривычно. Голос тоже поменялся, но сейчас из-за першения в горле он не сильно отличался от того, что он имел, потому что не по своей воле каждый раз срывал его, и приходилось большую часть времени молчать.
Знающий человек понимает, что через некоторое время начнутся мучения. И он это, к своему сожалению, видел подобные ритуалы в секретной библиотеке у отца.

Волосы начнут выпадать, кожа начнет слезать, кости начнут болеть так, словно их крошат в порошок, а глаза начнет жечь, как будто на них положили что-то раскаленное. Писали, что это мучительнее линчевания, особенно - перестройка души внутри тела.
Обладателю тела вернется всё, что он заимел при жизни. Вместо него в могиле теперь будет лежать сам Ань Чжэ. Точнее, то, что от него осталось.
Подождите.

Только в библиотеке отца.

«Не значит ли это, что кто-то намеренно выкрал материалы?»

Шэн осел на землю, схватившись за голову. Ему стало настолько плохо, что он потерял сознание, успев обо что-то хорошенько удариться головой.

***

Спать ему мешало собственное ноющее тело. Он долго бурчал и ворочался с закрытыми глазами, находя для себя более комфортную позу для отдыха. О сне и не шло речи.

Да если бы он знал, что такое будет, стало быть, попросил бы Бао-Бао перед смертью поставить обереги на его могилу восьмого, нет, пожалуй, двенадцатого уровня, чтоб уж наверняка. Кто знает этих изощрённых заклинателей с бедами с башкой.

Принц дотронулся до своей головы. Перевязанная. Все раны обработаны. И где же его угораздило оказаться на этот раз?.. ну же, удивите.

Он двумя пальцами коснулся висков и осторожно попытался направить свою ци, дабы заглушить ощущение, будто его приложили огромным булыжником и превратили его мозги в переваренный рис, но к великому сожалению, перехлестывающиеся потоки его духовной энергии и энергии Ань Чжэ создали маленькие молнии, что усилили ступацию. Шэн болезненно простонал и завел одну из рук себе в волосы, массируя. Раз не получается прибегнуть к силам, начнет массажировать. Уж это-то точно не вызовет боли.
Он что-то нащупал. И ему это ой как не понравилось. Глаза расширились от ужаса, и лицо неестественно побледнело. Осторожно, будто там что-то угрожающее его жизни, принц вытащил большую копну волос. Еще немного - и он опять потеряет сознание.

Воскрешённый спрятал это под перьевую подушку. Мало ли, найдут ещё это чужие глаза - не избежать многочисленных вопросов. А оно ему надо? Если волосы выпадут, а он останется лысым на весь остаток его существования - он лично найдет сначала, а потом сожжет все упоминания об этом заклинании. Потом и сам предастся огню...

Шэн поднялся на локтях, чтобы получше осмотреть пространство вокруг, да и не был прочь посмотреть в окно. Он решил встать и пройтись и... тут же с грохотом упал, как только ненадежно ступил на холодный деревянный пол босыми ногами.

Он безуспешно пытался подняться, но ноги совершенно не слушались его, поэтому шепотом он бранил самого себя, пока в комнату не ворвалась дамочка.

- Адепт Ань Чжэ! Что ж это вы! - она поставила на кровать поднос с едой и засуетилась, помогая подниматься бедолаге. Такая хлюпенькая, а сумела усадить его на кровать. Он в очередной раз поразился женской силе и духу. Очень уж... необыкновенны они. Каждая, что встречалась на его пути, была сильной. Каждая по-своему. Кто-то физически, кто-то духом.

Бывший наследник осмотрел то, что ему подали. Пресный разваренный рис с мясом. Без всяких изысков. (Шэну всё равно - он непривередлив в еде и не такое ел.)

- Ох... Нелегко же вам пришлось!.. Вы чудом выжили! Говорят, в особняке все в разрухе и трупах! Никого живого не оставили! Подчистую! Даже слуг! Вы, наверное, молодой адепт, потеряли множество знакомых и близких... ах! До чего же мне вас жаль! - обвела его печальным взглядом безымянная девушка, на её глазах сверкали слёзки. Видимо, она ещё под впечатлением от случившегося. Принц бы тоже не прочь поплакать, да сил что-то нет.

- Как?! Как в трупах?.. как в разрухе?.. Я... Я ничего не помню... - будто в первый раз услышал об инциденте, он.

Врать плохо, несомненно, но кому сейчас легко живется? Не сразу же с ходу говорить: «Доброго дня, красавица! Я - прошлый Наследный принц Шэньшэ, прошу любить и жаловать! Обкормите меня, обпоите, вымойте, приоденьте, да я отправлюсь к отцу-государю, коль повезёт - не свернёт шею». В таком случае его посчитают безумцем. И в лучшем случае покрутят у виска и выгонят на холод. В худшем же: под арест, а потом и слухи до императора дойдут, а потом и всыпят ему организованно. Всё честь по чести. Поначалу может и хотел так сказать, но, поразмыслив, парень решил, что такое будет слишком. Так скоро к императору ему не надо. Нужно прийти в себя для начала. Да и девчушка не выдержит такого, её взбудораженное состояние говорит само за себя.

- Ох! Вы лучше поешьте! Вам стоит... - молодой девушке не дал договорить звук открывающейся двери, которую скорее всего не смазывали с самого дня постройки этого здания, От её неприятного скрипа принц поморщился.

В комнату зашел пожилой человек в лекарской, довольно дорогой одежде, сжимая в одной руке нефритовую трость. На большом пальце красовалось золотое кольцо с большим изумрудом, приковывающим к себе внимание. А на то, чтобы смазать дверь, у них не хватает, вот так, да? Они явно смешно ему желают.

- Надеюсь, вас не утомила моя внучка? Вы простите её, она все еще учится врачеванию, и её ошарашило то, что Хонгцы так... закончили. Вам повезло выкарабкаться из такого... сложного положения, - заговорил он, пытаясь быть более тактичным и подбирать правильные слова, чтобы не задеть за живое.

Шэн умолк, погрузившись в собственные мысли. А если продать его перстень, сколько можно получить выручки? На первый взгляд выглядит как натуральный камень, но надо будет взглянуть поближе и обратиться к эксперту. Выкрасть это одно, а найти средства, чтобы обратиться к специалисту, у него где? Да уж... Он на мели.

- Вы хотите что-то спросить? - заметив на себе пристальный взгляд лекаря, Шэн дернулся, а после нахмурился. Не нравится ему всё это. Сейчас допроса ему не хватало по поводу произошедшего инцидента.

- Как вам удалось не то, что выжить, но и остаться без серьезного ранения? Судя по тому, что я видел там... вы...

- Извините меня, господин лекарь, я мало что помню и... простите, я не могу об этом говорить... тяжело, понимаете? - хорошо наигранно сказал Шэн, поникнув головой. Настоящий принц желал послать его куда подальше за такие вопросы или и того хуже - начать рукоприкладствовать. Подумаешь, вспыльчивый немного. Вот Чэнь Фа Сянь... Тьфу ты! Чего он заладил всё про этого мерзавца?! Он все никак не покидает его мысли. Шэну не нравится его присутствие в его голове. Все! Нужно прекращать о нем думать! Никаких Чэнь Фа Сяней.

Старик понимающе кивнул.

- Вашей семье уже сообщили о том, что вы живы, они должны в скором времени прибыть в столицу, - пожилой мужчина коснулся двумя шершавыми пальцами его лба. По телу пробежался приятный холодок, что хоть немного помогло заглушить его физическую боль.
Шэн прикрыл глаза от наслаждения, промямлив:

- Я... безмерно благодарен вам за то, что помогли мне, господин лекарь.
Остается надеяться на то, что его хоть немного поняли. Как же Шэн жалок. Как же это ненавистно ему в себе. Даже от дождевого червя пользы больше, чем от него. Этих хотя бы птички едят, а вот чтобы его съели... он не уверен, что подходит в роли питательной пищи. Думается, даже мертвяки побрезгуют его такого есть. Хотя кто их знает.

Воскрёшенный молча взял тарелку дрожащими руками и всеми силами, что в нем были, сжал бамбуковые палочки.
Принц немного поел заботливо сваренного для него риса и запил пресным чаем.

***

Долгое время он проводил в глубокой тишине в ожидании тех, кого эти целители назвали его родственниками. Он быстрее умрет от скуки, чем дождется этих людей. Ну, это даже хорошо в какой-то степени. Он сможет спокойно порассуждать. Да, возможно ход его рассуждений может уйти не в то русло, но хоть какая-то опорная точка должна быть.

«Исходя из всего сказанного этими лекарями и моим немногословным соседом, который по непонятным причинам лежит тут, я могу сделать, опираясь на их слова, что это была нечисть высшего ранга. Видят Боги, ни один живой мертвяк или подобная тварь к этому не причастна! Если и найдется такой смельчак - особняк увешан всевозможными щитами, и охрана глаз не сводит! Даже дворец Золотого Лотоса не обладает такой защитой. К тому же, в Хонгцы обучаются сильнейшие из сильнейших, так что будь я демоном - обходил бы это сомнительное заведение», - нахмурился он, пытаясь хоть чем-то унять себя.

Сегодня как-то долго нет его соседа. Он всегда уходит на долгий промежуток времени, а потом приходит, предлагает Шэну устроить маленькую чайную церемонию и расспрашивает принца обо всем. Потом его всегда клонит в сон.
Дядечка выглядел слишком бледно для заклинателя, а говорил так, словно его с детства обучали манерам общения. Он хромал то на левую, то на правую ногу. Попахивает плохой актерской игрой за деньги. А Шэн, как дурак, попался.
Ему нужно как можно скорее выбраться оттуда. Пока не приехали его названные родственники, будь они неладны.
К величайшему ужасу, тот, кто воскресил его при жизни, носил фамилию Ань. Это очень плохо. С этой фамилией связан один человек. Ань Цзинсун. Можно сказать «правая рука» императора Шэньшэ. Он точно узнает Шэна.

Обмотавшись одеялом, он, прихрамывая, добрался к окну и увидел одного единственного скакуна. Огромный конь, облаченный в броню из кожи и шерсти дорогих пушных зверей, внюхивался своим горячим дыханием во что-то на земле, выпуская клубы теплого пара из широко раздутых ноздрей.

Он ощутил тяжелые шаги за стеной по лестнице. Еще пара шагов - и они будут тут...

***

Богато одетый мужчина не торопясь вышагивал по лестнице. Сзади него с обеих сторон стояли лекарь и его внучка.
Генерал коснулся ручки двери. Осмотревшись, он не заметил никого. Мужчина подошел к кровати и дотронулся до нее ладонью. Теплая.

Куда же он делся?

Думать долго не пришлось. Мальчишка сиганул в окно, оставив его открытым. Далеко он не уйдет. Он не позволит.
Мысли Ань Цзинсуна прервал визг его коня на улице. Мужчина выглянул в окно, чтобы посмотреть, что там стряслось. Ань Чжэ восседал на его средстве передвижения. Ни секунды не медля, он уверенно двинулся в густой лес на скакуне.

Генерал ударил со злости в оконную раму, та потрескалась, а в его кожу впились мелкие щепки, которые ему предстоит еще не один день выковыривать из своих рук. Он еще раз пожалел о том, что не взял с собой как минимум трех стражников.

Что скрывает Ань Чжэ, что так резво убежал? Ну, ничего. Цзинсун обязательно узнает эту маленькую тайну, и тогда младшему придется несладко. Генерал раз и навсегда преподаст ему урок. Еще бы он не играл с ним в догонялки, как с малым дитя.

***

Было ожидаемо, что он где-нибудь да застрянет. Такие непроходимые заросли пешему человеку-то сложно пройти, не то, что огромному коню.

Шэн, нецензурно бранясь, спешился и начал вытаскивать пищащее и брыкающееся животное.

Где-то позади него сломалась ветка. И это точно был человек. Краем глаза он уловил человеческий силуэт.

- И далеко ты собрался, младший братец? - с упреком произнес он, скрещивая руки на груди.

Это чувство нельзя назвать ненавистью. Это нечто большее. Шэн не смог бы ни за что на свете подобрать одно конкретное слово, которое бы испытывал он при одном только упоминании этой рыбы-прилипалы императора. Но он без сомнений готов отдать свою жизнь за его смерть.

- Ты совсем свихнулся, Ань Чжэ? Я думал, что дал тебе достаточно времени, чтобы смириться с их смертью, - прошипел сквозь зубы он впоследствии.

Из его рта тогда, практически невидимыми струйками, выпрыгивали слюни.

«Извини, конечно, но такой разговор не предназначен для морозного вечернего леса, кишащего всякой живностью, уродами, призраками и другими тварями», - подумал он, но продолжал молчать. Ему не хотелось отвечать этому мерзавцу. Но видимо Ань Цзэ было глубоко плевать на это.

- Слышал, что среди погибших в Хонгцы были твои друзья и возлюбленная. Я попрошу у императора лично подписать указ о назначении тебя в ряды Гадюк.
Сказанные им слова заставили Шэна впасть в неожиданную ярость.

Он до побеления костяшек сжал свои руки и, нахмурившись, прикусил язык, чтобы не ответить что-то до ужаса едкое «брату». Принц не хотел закатывать скандал, но и промолчать тоже не мог. Гордость ему не позволила.

- Никакой пост на свете не заменит их живых, Ань Цзэ. Засунь себе в задницу этот личный указ. Ты можешь обмануть всех на бумажках, но не мои глаза. Я видел, что ваши мечи были на месте преступления. Змеи, старший братец. Ты и сам прекрасно знаешь, что это значит. Я хочу только знать... в чем они провинились?! - он не сдерживал скопившиеся слезы. У каждого есть предел. Да, он будет плакать из-за этой старухи и из-за тысячи адептов, людей и даже из-за Инь и Ян! Да всех их!

Ань Цзинсун не терпел к себе такого неуважения, как к старшему. Он всегда делает то, что считает нужным, всегда думает о том, что считает дозволенным, а этот мелкий, ничего в жизни не добившийся Ань Чжэ будет ему еще тут истерики закатывать да и в таком непозволительном, бестактном тоне обращаться?! Ну уж нет!

Цзэ схватил за волосы и резко вздернул его голову, заставив Шэна непроизвольно поморщиться. Любимчик императора не знал, что на него нашло, ведь до этого он обожал брата, чуть ли не возносил до небес, баловал... все, по-видимому, от того, что до сегодняшнего дня он был покладистым.

Второй рукой Цзинсун ухватился за его лицо, сжимая его с такой силой, что рука начала дрожать от напряжения.

- Твоя глубокопочитаемая школа и глава мешались императору. Были соринкой в глазу Его Величества. Цзин Цин готовилась к нападению на императорский двор, и это бы случилось, если бы мы вовремя не приставили шпиона. В планах Хонгцы было свергнуть императора и на его место посадить наследного принца Чэнь Фа Сяня, понимаешь? - почти выплюнул горьким ядом слова Ань Цзэ. Он смотрел ему прямо в глаза и уже, должно быть, догадался, что это уже не его брат, но кто знает. Может, из-за внезапно вспыхнувшей ненависти Цзинсун не поймет и спишет его состояние на хворь после потери близких? Шэн всей своей переродившейся тушей хочет верить в это.

Раз встретились, то грех не позлить этого индюка. Шэн знает, куда надавить, чтобы он пускал искры из глаз от злости. Правда, как и всегда, обороняться нечем, опять как слабак... Что за невезение.

- Понимаю, ты что... только вот они в отличие от тебя не имели святой веры в императора и его благие намерения. Они знали, что он заслуживает худшей смерти, знали, что единственный подходящий кандидат на престол - Наследный принц. Во главе с ним Шэньшэ будет расцветать, как никогда. Пора бы тебе раскрыть глаза получше, брат, - прищурился Чэнь Шэн. О да. Принц знал, насколько Цзинсун преданная псина императора, знал, что он обязательно побледнеет от злости и убьет его на месте прямо сейчас.

Зубы Ань Цзэ неприятно скрежетали, и он швырнул Шэна в сторону. Принц больно ударился об дерево и обмяк у громоздких корней.

- Так ты был за них? - во времена, когда Шэн еще был жив, этот преданный пес подавлял все эмоции при нем, потому что не настолько глуп, чтобы откровенно грубить Наследнику. Он мог бы запросто лишиться не только своего поста, но и головы. Цзинсун - прирожденный хитрец и подлец. С таким, как он, невыгодно иметь отношения в любой форме.

- Так умёрзнуть же тебе до смерти, предатель. Если тебя, конечно, не успеют найти и съесть живые мертвецы, - он сжал одну из рук в кулак и со всей силы ударил Шэна. Знал бы Цзэ, что перед ним не брат, а сам Первый принц, то... он бы не остановился на одном ударе. Он бы улыбался, как идиот, и бил. Тем не менее, этого удара хватило, чтобы принц Шэньшэ потерял сознание.

Очнулся он привязанным толстыми веревками к дереву. По его руке стекала уже охладевшая кровь. Цзинсун серьезно сделал ему порез вдоль руки?.. Какой заботливый брат. Сейчас вся мерзость сбежится на запах крови, и тогда считай, как и не было смысла в жертве Ань Чжэ.
Как выбраться, Шэн не знал. Руки связаны за спиной, никаких колюще-режущих инструментов у него с собой нет, а веревки довольно-таки крепко связаны, чтобы он мог их развязать. Сразу видно профессионала своего дела.

В ближайших кустах что-то подозрительно зашуршало. Принц уже приготовился быть разорванным в клочья, но почувствовал, что веревка ослабла.

Он удивился, когда приятный аромат жасмина достиг его носа. Маслами с подобным запахом обожала Юи, у Шэна же он вызывал чуть ли не рвотные позывы. Вообще ко всем вкусно пахнущим маслам он приглядывался с осторожностью.

А бедняжке прачке и того приходилось по несколько раз перестирывать пропахшие благовониями одежды Наследного принца после многочисленных встреч с любителями вкусно пахнуть. Ароматы, конечно, изысканные, но в большом количестве превращались в серую массу.

- Как вы, Ваше Наследное Высочество? - раздался у его уха мелодичный женский голос. Это была Юи, Богиня Милосердия.

- Никак, - закатил глаза принц и в попытках зажать рану, измазал себя еще больше в крови.

Юи наклонилась к нему и, убрав мужскую руку, перевязала её шёлковой лентой, которой обычно обвязывала свои волосы, когда заплетала косу.

Шэн притих и напрягся, услышав очередное копошение в кустах.

«Ну что такое. Если в этот раз нападут...»

Он надеялся, что Юи не бросит его на произвол судьбы.

К их счастью, это оказался лишь крупный чёрный дикий кролик с янтарными испуганными глазами.
Богиня отчего-то свирепо посмотрела на него.

- Ты! - она уже двинулась в сторону несчастного животного, но Шэн схватил её за рукав.

- Что тебе сделала такая маленькая зверюшка? М?

- Этот вредитель пробрался ко мне в парник и съел все ростки! Я его зажарю!

- Что ты так критична. Будь милосерднее, Юи. Он же маленький. И такой приметный. Видать, прятался от хищников и нашёл твой парничок. А там и еда, которой так никому не достаётся из-за холода.

- Последние десять лет была благоприятная погода, так что еды в лесу предостаточно. Успело нарасти за такое-то время, так что ему в лесу не сиделось?!

- Ну всё, успокойся. Давай, тащи уже куда-нибудь, у меня голова кружится, - женщина тяжело вздохнула и остыла.

Она ловко перекинула Шэна через плечо, как будто он что-то лёгкое, и, пробормотав себе под нос что-то, понесла его в неизвестную принцу сторону.
Юи, к слову, была почти на две головы ниже Шэна, но это женщину совсем не волновало. Ему было суждено в очередной раз отключиться.

***

Он очнулся от того, что кто-то сидел на его лице. Мех мешал ему дышать и щекотал нос. Он резко поднялся и ему на колени упал тот самый кролик, которого он увидел в лесу.

Шэн осмотрелся. Это была маленькая хлипенькая хижина, которую, по-видимому, сделали на скорую руку.

Дверь отворилась, и зашла Юи. Её длинные белоснежные волосы, сливающиеся с мерцающим снегом, приковывали взгляд; фарфоровая кожа была гладкой, как лёд; её профиль был изящен, как рельеф гор, а глаза красные, как самые драгоценные камни. Одета она была в простые белые одежды.

Девушка подошла к печи и закинула туда пару дров. Не отвлекаясь от процесса, она сказала:

- Как ты воскрес?

- И тебе доброго утра.

- Вечера, - женщина закрыла печь.

- Сути не меняет.

- Как кто? Тот мальчишка, в чьём теле я сейчас нахожусь, - как будто о чём-то обыденном, сказал Шэн.

Богиня отрицательно покачала головой. Вот тут-то Шэн и напрягся. А кто тогда?..

- Нет. Это кто-то другой. Этот мальчишка... он бы не смог. Его духовной энергии не могло хватить на этот сложный ритуал, - женщина взяла чайник и зачерпнула им воду из ведра.

Она поставила наполненный чайник кипятиться на печку.

- Ты ведь знаешь, кто это... так ведь? - обрывисто произнёс он и сел.

- Твоя сестра, - её слова заставили его впасть в замешательство. Юи точно ничего не напутала? Точно его сестра? Точно принцесса Тинг?

- Она же...

- Конечно, мертва, но я слышала, что в Поднебесье появился новый полубог. Говорят, это женщина благородных кровей, - помассировала свои виски она, уставшими глазами посмотрев на принца.

- Ты думаешь, что она вознеслась? Это маловероятно... может быть, её тоже воскресили? - предположил Шэн.

- Всё может быть.

Воскрешенный попросил у Юи ковш с водой, почувствовав в горле ужасающее першение.

Мужчина посмотрел в отражение и ужаснулся. На его голове уже выпала куча волос, на правой стороне уже блестела лысина. Пока он рассматривал изуродованного себя.

- Я могу ускорить процесс очищения души и тела.

- Больно будет? - поинтересовался Шэн.

- Будет. Настолько, что пожалеешь о том, что воскрес.

- Так говоришь, будто я заставлял кого-то воскрешать себя... мне и в гробу спокойно спалось. Ни проблем, ни забот, ни обязанностей, - он хотел перебросить волосы через плечо и манерно вздернуть голову, да вот только волосы остались у принца в руке.

- Юи, я не хочу быть лысым! Это мучение какое-то! То слабый, то лысый... ладно слабый, но лысый! - хныкал, словно маленький ребёнок, Чэнь Шэн.

- И зачем я только заикнулась... - тяжело вздохнула Юи. И в двенадцать, и в сорок лет, бывший наследный принц останется для богини милосердия маленьким ребёнком. Оно и неудивительно, если сравнивать их возраста... Богиня окажется в несколько сотен лет старше Первого принца.

***

Отойдя на значительное расстояние от своего дома, богиня начертила защитный круг, чтобы никакие существа не потревожили их.

Они одновременно сели в позу лотоса и закрыли глаза. Потоки бушующей ци очень быстро разгонялись вокруг них, практически полностью скрыв ото глаз. Это означало лишь одно...

Процесс запущен.