Глава 11
Глава 11
Мост Забвения

Немного успокоившись, Джисон и Сан вернулись в номер. Пока он наливал кофе, она прижималась к его спине, боясь отпустить от себя хотя бы на миг.
– Подожди, – рассмеялся он, поднимая вверх две чашки, – я ведь могу пролить.
– Неа, – мотнула головой Сан, все еще держась за его талию. – А вдруг ты опять куда-нибудь исчезнешь?
Он ничего не ответил, и она обеспокоенно выглянула из-за широкого плеча, пытаясь прочитать выражение лица Джисона. Улыбка угасла, и он опустил глаза. Тревожное ощущение вновь зазвенело в сердце.
– Ты опять что-то скрываешь от меня? – Сан встала перед ним, пытаясь угадать, о чем он думает.
– Давай для начала присядем, – Джисон кивнул на уютный диванчик рядом с низеньким стеклянным столиком. – Нам многое надо обсудить.
Сан послушно забралась с ногами на диван, не сводя глаз с Джисона. Он по-прежнему избегал встречаться с ней взглядом, что еще больше усилило тревогу и подозрения.
– Ты меня пугаешь, – она не притронулась к свежесваренному кофе, только во все глаза наблюдала за пугающе молчаливым парнем напротив.
Он вздохнул и взял ее за руку. Погладил пальцы и поцеловал тыльную сторону ладони. От его прикосновений по коже побежали мурашки, но Сан взяла себя в руки и строго сказала:
– Не пытайся уйти от ответа. Сексом займемся потом.
Джисон рассмеялся и придвинулся ближе.
– Ты как всегда прямолинейна! За это я тебя и люблю.
Сан не смогла сдержать улыбку и взяла его лицо в ладони.
– Ты милашка! И какого черта я бегала за этим придурком Доёном, когда под боком был такой красавчик!
Они вновь вернулись к привычной манере общения, однако после всего, что Сан узнала, эта непринужденность давалась ей нелегко. Ведь она была обязана ему всем, и в первую очередь жизнью. Все-таки Хери оказалась права: Джисон – неиссякаемый ларец с сокровищами. Но кто мог предположить, что именно он сделал ее ловцом снов!
Ей столько всего хотелось спросить, но она не знала, какой вопрос задать первым. Поэтому просто смотрела в его глаза, впитывая плескавшуюся в них любовь, и корила себя за отвратительное отношение к нему, тогда как он пожертвовал всем, чтобы она жила.
– Ну, вообще у меня к тебе много претензий, и они касаются не только Доёна, – притворился обиженным Джисон. – Главная из них – твоя феноменальная влюбчивость. Ты не могла сократить количество мужчин в своей жизни? Не то чтобы мне сильно нравилось наблюдать, как ты в очередной раз теряешь голову…
Сан расхохоталась и шутливо шлепнула его по бедру.
– А кто прятался от меня триста лет? Если бы появился раньше, этих мужчин не было бы. Хотя… этот опыт мне пригодился. Да и ты явно не девственник, давай говорить прямо, – она игриво дернула бровями, вспомнив их первую и пока что единственную ночь.
– Просто я готовился к встрече с тобой, чтобы поразить своими умениями, – он улыбнулся, но тут же помрачнел и опустил голову. – Я чувствовал себя слишком виноватым из-за того, что мы с отцом сделали с твоей семьей. Думал, что ты меня возненавидишь, когда узнаешь всю правду, и никогда не простишь. Поэтому наблюдал за тобой издалека, не смея приближаться.
– Я никогда на тебя не злилась, – тихо ответила Сан. – И никогда ни в чем не винила. Когда меня везли в дом кисен, я искала тебя в толпе, до последнего надеясь, что ты придешь. Но вместо тебя появился Доён. Единственное, за что тебя можно ненавидеть – что ты так легко от меня отказался. Я думала, наша любовь достаточно сильна, чтобы преодолеть такие испытания.
– Прости меня, Сан. Я совершил чудовищную ошибку. Если бы знал, чем все обернется, никогда бы этого не сделал, – Джисон привлек ее к себе и зарылся носом в шелковистые волосы.
– Почему же решил появиться именно сейчас? – неохотно отстраняясь, пробурчала Сан, чувствуя, как мысли опять движутся в сторону непотребств, которыми прямо сейчас хотелось с ним заняться. Но она понимала, что для начала нужно полностью открыться друг перед другом, чтобы не осталось никаких недомолвок и сомнений.
– Это вышло случайно. Я встретил Хери возле клуба и посчитал, что это знак судьбы. Конечно же, я знал, что она твоя подруга, и вдруг подумал, что могу использовать подаренный мне шанс. Она зачаровала Юрима, а я предложил пригласить ее подругу. Не представляешь, как я нервничал, ожидая твоего появления! Иметь возможность встретиться с тобой спустя триста лет, поговорить, даже просто посмотреть на тебя вблизи – это было сродни чуду. И как же я расстроился, когда ты сходу предложила поехать к тебе! Но все же это означало, что я тебе понравился, и надеялся на продолжение отношений, – он усмехнулся, видимо, вспоминая, как она всеми правдами и неправдами пыталась затащить его в постель.
– Так вот почему ты тогда себя так вел! – всплеснула руками Сан, наконец, все понимая.
– Естественно! – фыркнул Джисон. – В первую очередь мне было интересно побывать в твоем доме, узнать, как и чем ты живешь. Для меня твоя квартира была чуть ли не священным местом! А ты только и делала, что лезла ко мне в штаны! А утром вообще вытолкала из дома. Было обидно, знаешь ли…
Надутый Джисон выглядел таким милым, что Сан не могла не улыбнуться.
– Ну прости, за триста лет у меня сложились свои привычки, – невозмутимо пожала она плечами и рассмеялась, шутливо пихнув его в плечо.
– Понимаю. Но все же я решил попытать счастья и отдал тебе флешку, где рассказал нашу историю. Я надеялся, что ты увидишь ее до того, как встретишься с Доёном. Однако ты забила на нее, и я решил, что проиграл заочно.
– Джисон, я поняла, что люблю тебя, задолго до сегодняшнего вечера. Чувства к Доёну не были настоящими ни тогда, ни сейчас. В прошлом они выросли из отчаяния и одиночества, а в настоящем были просто отголосками прежних эмоций, которые я по глупости приняла за правду. Я никогда его не любила, – честно призналась Сан. Ей очень не хотелось, чтобы Джисон сомневался в ее искренности.
– Я верил, что за этой циничной оболочкой скрывается моя прежняя, теплая и родная Сан. – Он вновь прижал ее к себе и нежно поцеловал.
Его губы мгновенно вскружили голову. Сан прильнула к нему всем телом, руки инстинктивно забрались под футболку, жадно скользя пот спортивному торсу. Однако, когда его поцелуи спустились ниже, она с усилием отстранилась.
– Подожди, сначала ты должен мне все рассказать, – она гипнотизировала взглядом его губы, прикладывая все силы, чтобы держать себя в руках. Нужно все выяснить, успокоиться и больше не терзаться мучительными предчувствиями.
Джисон нехотя отодвинулся и отхлебнул уже остывший кофе.
– Что именно ты хочешь знать?
– Почему вся правда о прошлом начала открываться именно сейчас? Почему я стала попадать в сны Доёна, ну и так далее.
– Шпилька, которую я купил для тебя, связала нас троих в крепкий кармический узел, – начал Джисон. – Она несла в себе светлую силу – мою любовь, но впитала вместе с твоей кровью ужасное злодеяние, которое совершил Доён, когда убил тебя. И в итоге это, казалось бы, обычное украшение, стало носителем мощной полярной энергии, которая привязала нас троих к тому моменту в прошлом, когда мы совершили роковые ошибки. Я – малодушно расстался со своей жизнью, ты – отравила жену Доёна, а он убил тебя.
– Интересно, почему он не отдал мне твой подарок сразу? – задумчиво водя пальцем по губам, спросила Сан. – Вопрос, конечно, риторический, и узнать правду уже невозможно.
– Думаю, испугался, что это будет вечным напоминанием обо мне, и ты не сможешь его полюбить. В итоге обычная шпилька превратилась в мощный артефакт, стала вместилищем наших ошибок, эмоций и страстей.
Сан слушала с неослабевающим вниманием.
– А где она сейчас?
– Я сохранил ее, – улыбнулся Джисон, обняв Сан за плечи.
– Зачем? Это же источник зла, разве не лучше было уничтожить ее, тогда и кармический узел бы развязался? – удивилась она. Несмотря на всю серьезность разговора, она не могла не любоваться Джисоном. И особенно его проклятой родинкой, которая сводила с ума с самой их первой встречи.
– Но в ней есть и созидательная энергия – моя любовь к тебе, – возразил он, нежно поцеловав Сан в лоб. – А самое главное – карма так не работает. Шпилька потеряет свою силу, только когда мы вернем все на свои места. Я отдам ее тебе, как и должен был поступить изначально, и тогда она вновь станет обычным украшением.
– Тогда отдай прямо сейчас! Где она?
– Хери все-таки была права, – рассмеялся Джисон и легко чмокнул Сан в губы. – Ты слишком мало знаешь о законах тонкого мира.
– Да что вы! Кто бы мне о них еще рассказал! Вообще-то мне было не до этого, я триста лет боролась за выживание! И жизнь у меня была не сахар, – отвернулась Сан, воинственно скрестив руки на груди.
– Ну хватит дуться, – Джисон обнял ее сзади и поцеловал в шею. – Хотя мне нравится, когда ты злишься!
Сан цокнула языком, но все же повернулась к нему, смерив снисходительным взглядом.
– Продолжай, – милостиво разрешила она, и Джисон фыркнул. Но тут же сделал серьезное лицо, проигнорировав ее королевские замашки.
– Сейчас настал момент, когда все переменные этого уравнения сошлись в одной точке, чтобы завершить прошлую историю, – продолжил он. – Доён переродился, и мы трое, наконец, встретились. А после гибели его жены, он начал видеть сны о прошлом.
– То есть теперь все будет хорошо? В смысле, мы узнали правду, все расставили по своим местам и… – Сан вспомнила свои слова о том, что такие повороты судьбы происходят не для того, чтобы все жили долго и счастливо, и испугалась. А вдруг это еще не конец, и впереди их с Джисоном ждут другие испытания?
Он молчал, глядя в одну точку перед собой.
– Эй, не пугай меня, – Сан потрогала его за плечо.
– Я уйду в следующее полнолуние, – глухо обронил он.
– К-куда уйдешь? – запинаясь, спросила Сан. Она не знала, что это значит, но почувствовала, как леденящий душу ужас пробирается в сердце.
– За черту. Я не могу остаться, Сан. Больше не могу.
Джисон повернул голову и посмотрел на нее. В его глазах было столько печали и тоски, что сердце сорвалось с оси и бешено забилось в горле. Но стало ясно, что он не шутит, и впереди их ждет нечто страшное.
– Подожди, я ничего не понимаю, – она потрясла головой, пытаясь осознать только что сказанные слова. – Зачем тебе уходить? Объясни!
Джисон вздохнул и сжал руку Сан.
– Наше с тобой существование в мире людей противоестественно. Присутствие рядом с Доёном двух магических существ разрушает его, именно поэтому он заболевает каждый раз, как видит свое прошлое. Но даже сейчас, когда все раскрылось, он не перестанет видеть эти сны. Воспоминания будут затягивать его раз за разом в кармическую воронку, пока не убьют.
Ему не поможет даже талисман, который сделал для тебя Джумок.
Сан была оглушена этим признанием и лихорадочно искала выход.
– Да плевать мне на Доёна! Для меня важен лишь ты! – выпалила она, все еще пытаясь осмыслить страшные слова, что сказал Джисон. – Я никуда тебя не отпущу!
– Это всего лишь одна из причин. Дело не только в этом, не думай, что я такой благородный, – грустно усмехнулся Джисон. – Мой срок подошел к концу. Меня сделали Жнецом смерти на триста лет, и они истекли. Если я не уйду, то никогда больше не смогу переродиться. С моим уходом кармический узел, наконец, развяжется. Правда, Доён в наказание за свое преступление обречен в каждом воплощении терять свою жену. Но к нам с тобой это уже не относится.
– Но… нет, подожди! Я ничего не понимаю! Тебе нельзя на ту сторону, тебя накажут! К тому же… Если ты уйдешь, мы никогда не встретимся! – Сан от шока никак не могла собрать мысли в кучу.
– Я приму наказание, это неизбежно, – кивнул Джисон. – И после того, как из этого мира вместе со мной уйдет моя магия, ты перестанешь быть ловцом снов. У тебя будет возможность прожить обычную человеческую жизнь, возможно, завести семью, остаться рядом с Хери…
Он не договорил, потому что Сан его перебила:
– Нахрена мне эти жалкие пятьдесят или шестьдесят лет без тебя? – взвилась она в ярости от того, что узнает весь этот ужас только сейчас. – Как ты можешь так спокойно говорить мне эти вещи?! Я столько лет убегала от любви, потому что она всегда, всегда приносит боль! И вот теперь, когда открыла свое сердце, снова должна потерять любимого человека! Это так жестоко!
– Сан, мне тоже больно, пожалуйста, давай не будем ссориться! – взмолился Джисон, пытаясь вновь обнять ее, но она его оттолкнула. Ей было слишком страшно, слишком горько, что она теряет Джисона, едва успев обрести. – У нас остался всего лишь месяц. Давай проживем его так, будто завтра нас уже не будет.
Злые слезы жгли глаза, Сан шумно дышала, глядя в лицо любимого человека, которого у нее отнимут всего лишь через месяц. Месяц! Что это в сравнении с тремя сотнями лет! Разве это справедливо?
– Я не хочу! Не могу! – воскликнула она, вскакивая с дивана. – Плевать на Доёна, плевать на все, пусть весь мир рухнет, я не позволю тебе опять уйти! Как ты можешь снова бросать меня! Не смей!
В отчаянии она вцепилась в плечи Джисона, уже видя по его глазам, что ее слова ничего не изменят.
– Джисон! Скажи хоть что-нибудь! Ведь если ты уйдешь, мы больше не увидимся! Нашей связи больше нет!
Она не могла поверить в то, что все это происходит на самом деле. За что ей все это? В чем она так провинилась перед Всевышним?
– Я знаю, Сан, знаю это лучше, чем кто-либо, потому что своими руками уничтожил связь наших душ, – он порывисто прижал ее к себе. – Но это не в моей власти. Поверь, если бы я мог что-то изменить, то сделал бы это! Но я не могу… ничего не могу поделать… Это законы судьбы. Чтобы все закончилось, я должен покинуть этот мир и уйти туда, где мое место.
Слезы катились по щекам, Сан уткнулась в его плечо, вцепившись пальцами в футболку. Вот он, теплый, родной и такой любимый, прижимает ее к себе, и невыносимо думать, что уже через месяц его не станет. И она больше никогда его не увидит…
Джисон ласково погладил ее по волосам и прошептал:
– Даже несмотря на то, что мы никогда больше не встретимся, я благодарен Небесам за возможность испытать такую любовь. Она дается не каждому. Пожалуйста, подари мне этот месяц. Это все, что у меня осталось.
Сан была раздавлена, уничтожена и полностью дезориентирована. Джисон вернулся в свой номер, и остаток ночи она коротала в одиночестве. Прямо сейчас ей было тяжело его видеть, нужно сначала хотя бы немного успокоиться, уложить в голове новые открытия и подумать, что делать дальше.
Ни сердцем, ни разумом она не могла принять слова Джисона и твердо верила, что выход обязательно найдется. Если им придется расстаться, то она навсегда разуверится в справедливости высших сил. Не могут они быть так жестоки и раз за разом отнимать у нее любимого человека!
В мыслях всплыли недавние слова Хери о том, что Нить судьбы можно восстановить, но тогда их прервали, и она не рассказала, как именно это можно сделать. Поэтому сейчас Сан гипнотизировала взглядом часы, отсчитывая минуты, чтобы поскорее встретиться с подругой. Надежда, что все можно исправить, не покидала ее ни на мгновение. Поэтому она едва дотерпела до утра, чтобы поговорить с Хери. Уж она-то точно знает, как выйти из той ужасной ситуации, в которую они угодили.
Автобус отъезжал в десять часов, но Сан не хотела ехать вместе со всеми и решила вызвать такси. Никого не хотела видеть и слышать, кроме подруги, которая осталась ее единственной надеждой. «Вот она удивится! Как все перевернулось за одну ночь!» – нервно хохотнула Сан, снимая халат. Так и не пригодившееся эротическое белье до сих пор было на ней, поэтому она быстро переоделась в брюки и блузку и вышла из номера.
Территория отеля была тихой и спокойной, все еще спали после вчерашней гулянки на аукционе. Сан постучала в дверь домика, где жила Хери и, услышав «Заходи!», набрала код.
Подруга еще нежилась на огромной кровати и, с наслаждением потянувшись, приподнялась на локтях. Ее взъерошенный вид вызвал непроизвольную улыбку, и Сан почувствовала, как от присутствия близкого человека сердце постепенно успокаивается.
– Что у тебя опять произошло? – широко зевнула она, спуская ноги с постели и пытаясь нашарить одноразовые тапочки, которые предоставлял отель.
– Я узнала, кто сделал меня ловцом снов…
Рассказывала она долго, прерываясь время от времени, потому что слезы подступали к глазам. Хери все это время сидела рядом, не перебивая, и только сжимала ее руку в молчаливой поддержке, когда видела, что Сан тяжело говорить. Наконец, закончив свой грустный рассказ, Сан задала самый главный вопрос:
– Ты говорила, что связь душ можно восстановить. Как это сделать? Если нам действительно суждено расстаться, я должна быть уверена, что мы с ним еще увидимся. Иначе… не смогу его отпустить.
– Ох, подруга… Как же тебя угораздило так вляпаться? – удрученно покачала головой Хери. – С Джисоном, конечно, ты промахнулась по всем фронтам! А ведь я предполагала, что дело в нем. Ну да что теперь говорить. И ведь как умело скрывался под личиной человека, я даже ничего не почувствовала!
– Да-да, я была слепой, глухой и так далее, – нетерпеливо перебила ее Сан. – Так что с Красной нитью?
– Нить судьбы можно восстановить, если один пожертвует собой ради другого. Но в вашем случае я не представляю, как это сделать, – развела руками Хери. – Он собой уже пожертвовал, тем более технически он мертв, а ты… Это будет затруднительно с учетом того, что ты не можешь умереть, пока Джисон не покинул этот мир.
Сан нахмурилась, пытаясь осмыслить слова подруги. Ее уже не пугала собственная смерть, и она находилась в таком состоянии, что готова была сделать что угодно. Но как?
– Так! И думать не смей о всяких глупостях, поняла меня? – прикрикнула Хери, прочитав по лицу направление ее мыслей. – Я не позволю тебе это сделать. И не надо так на меня смотреть!
– Хери…
– Ничего не хочу слышать! – ведьма вскочила на ноги и заметалась по комнате. – Не могу поверить, что ты всерьез думаешь о том, чтобы пожертвовать своей жизнью ради мужчины! Ты же их ни во что не ставила, говорила, что они годятся только ради перепиха!
– И я действительно так думала, до того, как по-настоящему полюбила, – печально улыбнулась Сан, наблюдая за взъерошенной подругой. – Хери, я не могу его отпустить вот так! Тем более после всего, что он для меня сделал! Этот человек пошел против законов Всевышнего ради того, чтобы я жила. Как я могу позволить ему одному нести эту ношу? К тому же… Просто не могу представить, что я буду доживать свой жалкий век без него. Без надежды когда-нибудь его увидеть. Ни за что!
Сан всхлипнула, не сдержав слезы. Хери тяжело вздохнула, села рядом и обняла ее за плечи.
– Ну-ка, соберись! Где моя циничная и хладнокровная подруга? Я тебя не узнаю! Ты же борец! Всегда добивалась своего, так чего сейчас расклеилась?
– Потому что я не вижу выхода. И это меня убивает. Не могу представить, что он уйдет… Я не переживу этого!
Хери встала с кровати, прошла к холодильнику и достала бутылку воды.
– Держи. Выпей и успокойся. Правда, это не твоя любимая вода с лимоном, но за неимением лучшего…
Сан сделала несколько маленьких глотков, постепенно успокаиваясь.
– Что мне делать, Хери? – с надеждой подняла на нее глаза Сан. Вдруг у подруги есть еще какие-то запасные варианты?
– Сан, ты должна принять это и постараться жить дальше. Чем больше ты изводишь себя, тем тяжелее Джисону. Представь, как он себя чувствует! Он спас тебя, подарил тебе не только триста лет, но и возможность прожить обычную человеческую жизнь, завести семью, детей, оставить след в этом мире. Ты не должна так небрежно относиться к его решению. Свой выбор он сделал и прекрасно знал, на что шел. Я понимаю, как тебе тяжело, – повысила она голос, когда Сан попыталась возмущенно ее прервать, – но подумай о Джисоне. Не рви ему душу и выполни его просьбу. Возьми себя в руки, ты не одна, у тебя есть я! Я всегда буду поддерживать тебя, чтобы ни случилось.
– Утешила, тоже мне… – проворчала Сан, вытирая мокрые щеки.
– В этой ситуации мы бессильны, поэтому нужно принять ее как данность и научиться с этим жить. Я всегда буду рядом и не позволю тебе упасть в пропасть отчаяния, куда ты сейчас благополучно катишься. Поняла меня?
– Да, – выдавила Сан и улыбнулась через силу.
– Так что отставить киснуть! Насладись временем, отведенным вам с Джисоном, по полной!
Сан прислушалась к Хери, во всяком случае, постаралась это сделать и решила подарить Джисону месяц, полный любви и счастья. Они радовались каждому дню, гуляли, дурачились на безумных аттракционах в парках развлечений, катались на двухпалубном лайнере по реке Хан, поднялись на фуникулере на башню Намсан и съездили на остров Нами. Словом, выполнили все, что делают обычные корейские парочки в конфетнобукетный период.
Любили друг друга каждую ночь и беззастенчиво целовались на улицах, навлекая на себя гневные взгляды людей преклонного возраста, а иногда и довольно резкие замечания. Но им было все равно, они лишь улыбались в ответ, купаясь в своей долгожданной любви, выстраданной за триста лет разлуки.
Сан искренне смеялась и шутила, а ночами предавалась страсти как в последний раз. И каждый день со страхом заглядывала в календарь, который неумолимо приближал момент разлуки. Как только очередной день закрашивался серым, в груди просыпался животный ужас: они стали еще на шаг ближе к расставанию. Окончательному. Бесповоротному. Безвозвратному концу. Ощущение собственного бессилия выматывало душу, но Сан всеми силами старалась не показывать Джисону, какой мрак царит у нее внутри. Она не могла спокойно спать ночами. Дожидалась, когда он заснет, выскальзывала из кровати и долго стояла у панорамного окна, глядя вниз на ночной Сеул.
Вся ее жизнь теперь казалась пустышкой. Что она сделала за триста лет? Только сейчас, вновь обретя любовь Джисона, она поняла, что все эти годы не жила, а будто репетировала. Писала черновик, но так и не написала жизнь набело. Вернее, начала писать ее только сейчас, когда у них осталось ничтожно мало времени.
Почему она так цеплялась за свое бессмертие? Что оно ей дало? Деньги, недвижимость, дорогие наряды, украшения и роскошная жизнь – для чего все это? Ей казалось, что она знает об этом мире все, ее ничем не удивить, и уже никто не пробудит в ней сильных чувств. Однако Джисон разбудил ее душу, показал, что такое настоящая любовь. Безоговорочная, чистая, самоотверженная, которая заполняет собой все пространство и вытесняет всю шелуху, которая иногда нам кажется такой важной.
В такие моменты было трудно держаться. Сан оборачивалась, глядя через проем на мирно спящего Джисона, и физически чувствовала, как рушатся внутренние опоры, которые она возводила десятилетиями. Как корчится в агонии ее очнувшаяся ото сна душа. Ломается о неизбежность и полную безысходность. Но Джисон не должен видеть ее слабость. Ему и так тяжело, возможно, даже тяжелее, чем ей, ведь помимо всего прочего он осознавал, что во всем случившемся есть и его вина. Точкой отсчета стало его решение. И как бы он ни раскаивался и не жалел о нем позже, изменить его уже невозможно. Вот так один-единственный поступок, совершенный в пылу отчаяния, может сломать несколько человеческих судеб.
Однако утром Сан прятала темные круги под глазами умело наложенной косметикой и сквозь слезы вновь надевала улыбку. Она обещала Джисону один месяц счастья и должна сдержать слово.
– Поедем сегодня в Сокчо? – предложил он, когда они пили кофе, любуясь видом просыпающегося города сквозь панорамные окна гостиной.
– В Сокчо? – переспросила Сан, немного удивленная таким выбором. Это был маленький приморский городок, единственной достопримечательностью которого являлись горы Сораксан, по праву считавшиеся одними из самых живописных в Корее.
– Да, всегда мечтал поехать с тобой к морю, – кивнул он и легонько сжал ее руку. – Пикник на берегу, закат… М-м… мечта!
– Отлично! – бодро согласилась Сан. – Тогда я пойду собирать вещи.
– Надеюсь, ты не возьмешь опять целый чемодан одежды? – усмехнулся Джисон, отклоняясь назад. – Мы же всего на один день.
– Я не виновата, что у меня столько классной одежды. Некоторые наряды я даже ни разу не надевала, – невинно хлопнула ресницами Сан и послала ему воздушный поцелуй, скрываясь в гардеробной.
– Вот транжира, – по-доброму ухмыляясь, пробормотал он. – Кстати, ты давно не виделась с Хери. Она не обижается?
– Нет, я ей все объяснила, и она отнеслась с пониманием, – скороговоркой проговорила Сан, стараясь не ступать на скользкую тему. Даже намек на их скорое расставание отзывался в душе острой болью.
Джисон некоторое время молчал.
– Ты не должна из-за меня забывать близких людей. Встреться с ней, она наверняка скучает.
– Из близких людей у меня только Хери, и если ты так переживаешь, то мы встречаемся с ней в эту пятницу, – Сан бездумно перебирала наряды, плохо понимая, что делает. Самообладание, которым она всегда отличалась, трещало по швам.
На самом деле она очень нуждалась в Хери. Ей хотелось поговорить с ней, излить свою боль, вволю наплакаться рядом с человеком, который ее поймет и поддержит. Она так устала все время контролировать эмоции, гнать от себя мысли о том, что будет, когда… Устала изображать радость, когда хотелось кричать от боли. Но рядом с Джисоном она не могла расслабиться, зная, что ему еще хуже, чем ей. Он-то держится, значит, должна держаться и она.
Занятия в университете Сан бросила, Джисон тоже перестал изображать из себя студента. Пару раз Доён писал ей, спрашивал, все ли в порядке, но она не ответила. Позвонила профессору Паку и туманно объяснила, что ей необходимо взять перерыв. Конечно, Сан понимала, что в университет она больше не вернется. После того, как Джисон уйдет, она не сможет даже зайти туда. Смотреть на его пустующее место будет невыносимо. О том, как вообще будет жить после его ухода, она не хотела думать. Это слишком пугало. Все время в голове всплывали мысли, что возможно, вдруг случится какое-то чудо, и он останется.
Для поездки в Сокчо они взяли машину напрокат, и теперь Сан покачивалась на переднем сиденье рядом с Джисоном. Мимо неслись дорожные заграждения, аккуратные, геометрически ровные поля и маленькие поселки.
– Почему ты не оставил свое настоящее имя? – вдруг спросила она, вспомнив, что давно хотела задать этот вопрос.
– Чем тебе не угодил «Джисон»? По-моему, нормальное имя, – усмехнулся он, бросив на нее лукавый взгляд. – Я выбрал его чисто случайно. За триста лет столько раз менял документы, что потом уже перестал заморачиваться. Выбрал первое попавшееся.
– А я всегда оставляла свое имя, только меняла дату рождения, когда в очередной раз переезжала с места на место. У меня крутое имя, скажи? – теплый ветер из опущенного окна слегка трепал волосы. Сан расслабленно смотрела на дорогу, покачиваясь в такт движению машины.
– Ты и сама крутая, – подмигнул ей Джисон и светло улыбнулся. – Что еще хочешь знать?
Каждый день Сан задавала кучу вопросов, потому что получилось так, что Джисон знал о ней все, а она о нем – ничего. И ее раздирало любопытство, чем и как он жил до их встречи.
– А в хост-баре зачем работал? – насупилась она. – И не ври, что ради тенниса!
Она угрожающе наставила на него указательный палец.
– Я хотел понять, что значит быть кисен. Ты же столько лет этим занималась. Мне было интересно хотя бы примерить на себя твое ремесло, – ответил Джисон, и Сан почувствовала укол совести. Вот почему она всегда думает о людях хуже, чем они есть на самом деле?
– Ну ладно, будем считать, что я тебе поверила, – пробурчала она, отворачиваясь к окну.
– Но вообще работа довольно денежная, и она меня здорово выручила. Я уже столько раз пожалел, что тоже не вложился в Samsung! Помню, тогда едва удержался, чтобы не остановить тебя. Мне казалось это опасной авантюрой, и я был почти уверен, что ты спустишь все деньги в трубу.
– А в итоге я стала миллионершей. Учись делать деньги, мальчик! – Сан щелкнула пальцами и высокомерно задрала голову.
– Пф-ф! Фактически я младше тебя всего на пять лет! Потому что стал Жнецом в восемнадцать, а ты ловцом снов в двадцать три. А если учесть эти триста лет, то…
– То ты все равно младше, – она показала ему язык и сделала строгое лицо. – И я не понимаю, почему ты обращаешься ко мне неформально?! Где уважение к старшим?
Они дружно рассмеялись и остаток пути подкалывали друг друга и шутили. Как будто между ними не стояла неотвратимость конца. Если бы только можно было вновь стереть себе память и забыть, что им придется расстаться… тогда она бы сейчас чувствовала себя абсолютно счастливой. И время, что они проводили вместе, не омрачала бы ужасная неизбежность.
Они забронировали номер в отеле на побережье и, оставив вещи в комнате, отправились в магазин, а потом – на пляж. Стояла удивительно теплая погода, несмотря на то, что наступило уже начало октября. Солнце клонилось за горизонт, бросая на морскую рябь красно-желтые лучи.
Сан и Джисон разулись и, держась за руки, шли вдоль воды. Бескрайнее полотно океана помимо воли приковывало взгляд и успокаивало. Остановившись на относительно безлюдном участке пляжа, они разложили мягкий плед и вынули по очереди бутылку вина, пластиковые бокалы и закуски. Это было их вторым полноценным свиданием после того, на реке Хан.
– А ты говорила, что второго свидания не будет, – ухмыльнулся Джисон, накидывая на плечи Сан объемную толстовку.
– У тебя ко всем девушкам одинаковый подход? – съязвила она, вспомнив, как точно так же он ухаживал за Буферами на пляже Хэундэ в Пусане.
Казалось, прошло несколько лет с того момента. Каким это теперь стало неважным! И как она могла ревновать к этой идиотке?
– Ну что, за нас и нашу любовь? – Джисон наполнил пластмассовый бокал и протянул ей.
Сан чокнулась с ним и пригубила напиток. Подняла голову, увидев на другой стороне неба белый, только проявившийся месяц. Она с ненавистью посмотрела на висящий в небе серп, думая о том, что уже совсем скоро он заберет у нее Джисона.
– Как ты попадешь на ту сторону? – тихо спросила она.
Этот вопрос давно просился наружу, но она не решалась его задать, чтобы лишний раз не затрагивать болезненную тему.
– Через портал между мирами, – Джисон согнул ноги и положил локти на колени.
– А где он? Его может увидеть обычный человек?
– Это мост Банпо, по которому мы с тобой гуляли. Помнишь, ты выбежала из дома, когда увидела, как тебя убил Доён? Ты тогда находилась в шоковом состоянии и ближе всего подошла к тонкому миру.
– Я помню, что мост окутывал туман, – задумчиво произнесла Сан, отрешенно глядя на накатывающие на берег волны.
– Да, дверь в иной мир приоткрылась, но не до конца, поэтому ты скорее всего видела и настоящий мир: несущиеся по мосту машины и прохожих, – кивнул Джисон. – Иногда люди, находящиеся в сильном эмоциональном потрясении, могут видеть порталы, но это всегда опасно и можно случайно шагнуть за черту. Ведь обычный человек не знает, где находится Грань. Я тогда испугался и сразу подошел к тебе.
– Ты, похоже, все время за мной следил? Сталкер малолетний, – хмыкнула Сан, в очередной раз приятно пораженная тем, что Джисон постоянно оберегал ее и был рядом.
– Еще бы! За тобой глаз да глаз нужен, вечно во что-нибудь да влипаешь, – Джисон обнял ее за плечи, и Сан положила голову ему на плечо. – Я сейчас чувствую себя по-настоящему счастливым. Спасибо, что подарила мне лучший месяц в моей жизни.
В горле словно застрял ком, Сан часто заморгала, сдерживая слезы, и вдруг сказала:
– Пообещай, что я не увижу, как ты уходишь. Я не вынесу прощаний.
Вместо ответа Джисон поцеловал ее в лоб и тяжело вздохнул. Это было его молчаливое согласие.
Две недели пролетели, наполненные ночами, полными любви, жаркими поцелуями, бесконечными признаниями и клятвами. Они никак не могли насытиться друг другом, в сотый раз повторяя как в бреду: «Я люблю тебя!» Как будто хотели запечатать эти слова так глубоко в сердце, чтобы их не смог стереть даже Мост Забвения. Словно до последнего цеплялись за надежду сохранить свою любовь и в следующих жизнях.
Сан никогда не обращала такого внимания на луну, которая сейчас казалась особенно огромной и жестокой. Она преследовала ее во снах. Мертвый металлический свет, как прожектор, бил из окна даже через задернутые шторы, будил по ночам, словно напоминая, что дорога каждая минута и скоро эта холодная владычица ночи заберет у нее Джисона.
Сан засыпала каждую ночь, сжимая его руку, словно боялась, что он исчезнет, когда она проснется. И, хоть у них оставался еще немного времени, жившая в сердце тревога била в набат, вызывая неконтролируемую дрожь и осознание скорой развязки.
Но сегодня Сан спала особенно спокойно. Ей снились покрытые снегом вершины гор, легкий ветер и яркое солнце на чистом голубом небе. Она ощущала под ногами пушистую траву, в которой мягко утопали ступни, запахи леса и гомон птиц. Какой чудесный сон! Как давно ей не снилось что-то настолько прекрасное! Душа успокоилась и блуждала между высоких сосен, взмывала по склонам гор и опускалась в живописные овраги. Но вдруг солнце закрыли мгновенно набежавшие облака, и на почерневшем небе повис огромный ледяной диск полной луны.
Сан закрыла глаза, но холодный свет все равно сочился сквозь веки, вызывая слезы. С шумным всхлипом она проснулась. Мерцающий лунный шар висел за окном и светил ей прямо в лицо. Сан повернула голову, чтобы в очередной раз удостовериться, что Джисон рядом и… обнаружила пустую постель. Леденящий душу страх стрелой вонзился в сердце. Она вскочила и бросилась в ванную. Может быть, он пошел в душ? Дрожащей рукой толкнула дверь. Темно и пусто. Она металась по квартире, распахивала двери, даже заглянула в гардеробную. Джисон исчез. И его кроссовки на приступке в прихожей тоже.
«Не может быть… Нет-нет-нет!» – в голове, как пожар, вспыхивали мысли. Кажется, только сейчас она по-настоящему, до самой глубины осознала все, что случилось. Что Джисон действительно ушел и больше не вернется.
Она кинулась в спальню и вдруг заметила на прикроватной тумбочке сложенный листок бумаги, поверх которого лежала шпилька пинё. Трясущимися пальцами развернув его, прочитала: «Я буду любить тебя всегда, Ким Сан. Даже если вода выйдет из берегов и небо упадет на землю. Моя любовь к тебе бесконечна, и я клянусь, что сохраню ее до последнего вздоха».
Лист выпал из рук, Сан осела на пол, стискивая в ладони проклятое украшение. Вот и все. Эта клятва – все, что осталось у нее от человека, которого она любила всем сердцем. В душе было пусто, как в пересохшем колодце. Все чувства исчезли, оставив после себя выжженную пустыню.
Сан медленно провела рукой по постели, где совсем недавно рядом с ней лежал Джисон. Простыня еще хранила его тепло, словно он ушел всего несколько минут назад. И вдруг очевидная, совершенно простая и лежащая на поверхности мысль ударила в голову: она знает, что делать! Никогда не смирится с их разлукой, с тем, что больше не посмотрит в его большие глаза и не поцелует любимую родинку. Только бы не опоздать! Все перестало иметь значение, кроме мужчины, ради которого она готова отдать все, в том числе и жизнь.
Безумная надежда зажглась в сердце, как факел. Сан вскочила на ноги и бросилась вон из квартиры как была, в шелковой сорочке и домашних шлепанцах. Не дожидаясь лифта, кинулась вниз по лестнице, перепрыгивая через ступеньки, спотыкаясь и едва не падая. Пульс грохотал в ушах, заглушая даже мысли. Кажется, сердце вот-вот остановится от дикого вихря эмоций и страха не успеть.
Прохладный октябрьский воздух ударил в лицо, слегка отрезвляя голову. Сан неслась вдоль реки Хан, не замечая ни боли в мышцах, ни рези в боку, ни пересохшего, саднящего горла, ни провожавших ее удивленными взглядами прохожих. Все ее существо превратилось в одно-единственное стремление успеть! Иначе все будет кончено.
Мост Банпо уже близко, вот и лестница, ведущая на пешеходную зону. Цепляясь за поручни, Сан вскарабкалась наверх и остановилась, жадно вглядываясь вдаль. Но Джисона не было. По мосту по-прежнему неслись машины, а на противоположной стороне один за другим ехали велосипедисты.
– Джисон! – крикнула она, ища глазами его высокую фигуру. – Джисон!
Тишина. Неужели она опоздала?! От этой мысли перехватило дыхание, и стало страшно как никогда в жизни. Страшнее, чем когда бомбили деревню, ужаснее, чем мертвая Мина, которая смотрела на нее потухшими глазами.
– Джисон, вернись! Не уходи! – Сан побежала по мосту, молясь, чтобы не было слишком поздно. Где же этот чертов портал?! – Джисон! Хян! Ли Хян! Вернись ко мне! Где же ты, Хян!
Ветер разносил ее крик над широкой рекой, пытаясь перенести его через Грань, чтобы тот, кто уже перешел черту, смог его услышать. Голос отражался от черной глади, от металлических укреплений, от гигантской махины моста под ногами.
И вдруг стало очень тихо. Машины и прохожие исчезли, и с другого берега навстречу Сан поползли клубы тумана, затягивая белой ватой мост и реку. Полупрозрачная взвесь повисла в полуметре от потрясенной девушки, будто не решалась двинуться дальше. Это была Грань миров.
– Хян, где ты! – еще раз крикнула Сан и увидела, как сквозь туманную завесу ей навстречу скользит высокая фигура в черном балахоне.
Сердце ускорило ритм, Сан до рези в глазах всматривалась, пытаясь угадать в ней знакомые черты. Туман неохотно расступился, и она узнала его. Черные глаза смотрели со страхом и недоверием, будто он не мог поверить, что она действительно пришла сюда, на границу миров. Хян остановился в нескольких метрах и воскликнул:
– Что ты здесь делаешь? Немедленно возвращайся, это опасно! Уходи! Грань слишком близко, если переступишь ее, не сможешь вернуться!
– А я и не хочу возвращаться. Без тебя, – сказала Сан и без колебаний шагнула в туман.
Хян вздрогнул и дернулся навстречу к ней.
– Нет! Что ты наделала, Сан!
На сердце вдруг стало удивительно легко и спокойно. Ужасы последнего месяца растаяли без следа, и Сан светло улыбнулась, глядя в родные глаза.
– Ты для меня дороже всего, что есть в этом мире. Я люблю тебя так, как никого никогда не любила и жить без тебя не хочу. Ты не должен идти один, я пойду с тобой до конца, что бы ни ждало нас впереди, и стану последней душой, которую ты отведешь в царство мертвых.
– Сан… – прошептал Ли Хян.
Пространство вспыхнуло ярко-красным, и алая нить, обвив запястье Сан, потянулась к руке Хяна, вновь соединяя их души незыблемой связью, которую не смогло разрушить ни пространство, ни время. Нить взмыла в воздух, оплела их искрящимся коконом и рассыпалась по мосту огненным фейерверком, разгоняя туман и мрак. Когда-то разорванная нить вновь скрепила две души, чья любовь оказалась сильнее законов мироздания.
Сан подошла к Хяну и, прижавшись к его груди, прошептала:
– И после смерти я буду любить тебя так же сильно, как и сейчас. Я никогда не забуду твоих слов. Ты ведь помнишь нашу клятву?
– Сан, что же ты… как же это возможно… – Хян плакал, как ребенок, уткнувшись в ее плечо. И оба не могли поверить, что их любовь совершила невозможное. Преодолела боль, предательство, забвение, обиды и, наконец, была вознаграждена за бесконечную преданность, самоотверженность и непреклонную веру друг в друга.
– Мне не страшно идти с тобой даже в ад. Ведь я знаю, что в конце концов мы снова будем вместе, – сквозь слезы улыбалась Сан, стирая со щек Хяна соленую влагу.
Они сплели свои руки, вновь соединенные Нитью Судьбы, и уверенно пошли вперед. Темный жнец и последняя душа, которую он должен проводить в царство вечности.