Универсамовские девчонки ||Турбо

Яна шла прямо, заставляя себя не оборачиваться лишний раз, дабы не сорваться и не вернуться обратно ко всем, в уютный домишко, где время точно останавливалось. Чтобы дойти до желаемого вокзала, ей нужно было пройтись через небольшой лесок, за которым скрывались  дорожные пути. На улице всё ещё было светло, но страх один хрен сковывал движения, подбрасывая неутешительные мысли о том, что там кто-то затаился. Кто-то, кто снова сможет нанести вред.

Блондинка поёжилась от поднявшегося ветра, плотнее запахивая шубу, которая сегодня совсем не грела. Она до безумия нервничала: ее ладони, покрытые от мороза красными пятнами, дрожали, а нижняя губа начинала кровоточить от бесконечных укусов. Как бы Яна не старалась игнорировать удручающие мысли о неправильности ее действий, они всё равно просачивались внутрь, скользя тонкой струей по венам. Блондинка не переставала думать о том, какой же выговор она получит от Валеры, когда тот поймет, что та снова сбежала в неизвестность, дабы спасти всех остальных.

Перед глазами замелькала тонкая, покрытая легким слоем снега тропинка, которая со всех сторон была усеяна высокими, полысевшими деревьями. Издалека слышался едва уловимый звук отъезжающих поездов, и девушка ускорила шаг, молясь не пропустить свою электричку, которая ходила раз в несколько часов. Если она всё же пропустит ее, то у ребят появится возможность найти подругу прежде, чем та успеет скрыться. Яна не могла позволить себе такую роскошь, ведь ее план не терпел отлагательств. Всё нужно было сделать быстро.

Уже зайдя в глубинку леса, где-то позади послышался протяжный свист, который неприятно порезал слух. Яна испуганно обернулась назад, пытаясь всмотреться в начало тропы, которую как некстати застилал падающий снег. Невольно замерев на месте, она прищурилась, замечая сзади себя знакомый силуэт, который принадлежал совсем не тому, кого бы сейчас хотелось увидеть. Орлик.

Лысый, низкорослый мужчина шел вальяжной походкой прямо в ее сторону, присвистывая незнакомый ритм себе под нос. Он не смотрел на нее, но Яна всё равно сжалась сильнее, теперь почти что летя в сторону небольшого вокзала, который казался единственным спасением. Тяжелая подошва ее ботинок создавала довольно громкий звук, поэтому быстро позабыв о свисте, зэк поднял голову, устремив цепкий взор прямо на нее. Мужчина слегка прищурился, пытаясь разглядеть смутно знакомую девушку. На удивление, память у него была хорошая, от чего он почти сразу же узнал ее, ускорив шаг.

Яна едва не задохнулась от ужаса, переходя на бег. Дорога как на зло была скользкой: девушка почти что упала, когда вбежала в неизвестный ей поворот, до боли закусывая нижнюю губу. Она слышала чужие шаги отовсюду, и ей даже казалось, что мужчина обогнал ее, теперь скрываясь в нескончаемых стволах деревьев где-то спереди. Блондинка оборачивалась каждую секунду, теряя фокус на собственном пути, едва не врезаясь в грубую кору.

Обернувшись за спину в очередной раз, она не рассчитала. С громким треском влетела во что-то, быстрым движением прикрывая рукой нос, с которого тонкой струей потекла алая кровь, пачкая собой дорогую шубу. Яна не смогла сдержать болезненного вдоха, когда беглым взглядом осматривала под собой белоснежный снег, на котором уродливо мелькали красные капли.

— Заблудилась, дорогая?

Блондинка могла поклясться, что едва не поперхнулась воздухом, когда ее голова поднялась так быстро, что могла оторваться от шеи. Перед ней, с лукавой улыбкой на лице и со строгим взглядом зеленых глаз, стоял Валера, в вольном жесте оперевшись корпусом об упругое дерево. Она внимательно всмотрелась в него, совсем невесомо дотронувшись до его груди дрожащей ладонью, будто проверяя, действительно ли перед ней стоял он. Будто парень мог оказаться лишь пустым миражом.

— Ты что здесь делаешь? — слова механически слетели с губ, а тонкие брови плотно сжались на переносице, пока она продолжала пялиться на него в неверии.

— Знаешь, по-моему такие вопросы должен задавать я. Что ты здесь делаешь? — теперь от лукавой улыбки, которая являла милые ямочки, ничего не осталось: всё сменилось осязаемой злостью.

— Валер, я... К черту всё. Мне нужно в город. Сейчас же. — уже начав оправдываться, блондинка резко дернулась, смахивая с себя всякое желание придумывать нелепые отговорки, в которые он вряд ли бы смог поверить.

— Мне казалось, что мы покончили с этой гребанной недосказанностью. — его голос стал ниже, а глаза в миг потемнели от накатившей ярости, которая так и просилась наружу.

— Мы не можем всё время убегать от милиции, как Бонни и Клайд! Нужно что-то делать, понимаешь? — она не отставала от него, так же само переходя на гневный крик, попутно пихая того в грудь.

— Успокойся.

Бархатистый голос был прерван всё тем же свистом, который прямо таки зазывал. Яна раздраженно обернулась назад, пока ладони кудрявого крепко сжали ее плечи, уводя тело за свою спину. Немудрено, что Валера прекрасно всё видел, ведь шел за ней почти что с самого дома, сразу почувствовав подвох. Яна никогда бы не решилась пойти в магазин одна, будучи в чертовой деревне, которая скрывала в себе множество секретов и тайн.

— Сейчас мы сядем в электричку и ты всё мне расскажешь. Ясно? — цепкий взор зеленых глаз слегка смягчился, но в мужском голосе по-прежнему чувствовалась холодная сталь, которая буквально оставляла на ней мелкие порезы.

— Я подумаю. — блондинка раздраженно вырвалась с его хватки, почти бегом ринувшись в сторону вокзала, с которого уезжали поезда, оставляя после себя густой залп черного дыма.

***

Ещё немного подув покрасневшие щеки, Яна таки повернулась к возлюбленному, который всё это время не сводил с нее взгляда, терпеливо ожидая ее рассказ. Он до невозможности бесил девушку сейчас, ведь ей до безумия не хотелось раскрывать ему и толику своих планов, которые тот сразу же оборвет на корню. Какой бы дурой она не была, но знала точно: Валера слишком хорошо выучил ее, а значит, вранье раскусит на раз-два.

— Не смотри на меня так, бесишь. — блондинка претенциозно приподняла изящную бровь, заправляя руки в бока.

— Я специально делаю это, дабы ты быстрее заговорила. Я жду, Яна. — он специально сделал акцент на ее имени, ведь называл девушку так очень редко.

— Что ты хочешь от меня услышать?

— Правду.

Яну передернуло. Она не хотела говорить ему о том, что собственноручно решилась на встречу с тем человеком, с которым скорее предпочла бы больше никогда в жизни не видеться, но увы, обстоятельства вынуждали поступать совсем иначе. Девушка делала это всё исключительно для того, чтобы спасти Валеру и всех остальных от гнетущих проблем, которых с каждым разом становилось всё больше. Весь мир будто хотел сломать их, лишить какой-либо надежды на хорошее будущее.

Она жалела всех.

Наташу, которая носила под сердцем ее племянника или племянницу. Ей ведь совсем нельзя было волноваться, но с такой жизнью ты вряд ли можешь быть спокоен.

Машу, которая едва сводила концы с концами, борясь одновременно за жизнь собственной бабушки и личным благополучием. Вечные скитания от одного места до другого не могут дать умиротворения.

Вову, который был до ужаса умным и перспективным человеком, но в своё время свернул не туда, ввязавшись в уличные дела.

Валеру, которому было необходимо вытащить самого себя и младшего брата в люди, обеспечив нормальную, спокойную жизнь.

И всех-всех остальных, кто был невольно втянут во всё черное, что вынашивал в себе их жестокий мир. Беспощадный, вот даже так можно было сказать. Яна не могла усидеть на одном месте, когда вокруг рушилось всё то, что было ей до ужаса дорого. Она не могла оставить всё это вот так.

Валера продолжал вглядываться в ее потемневшие глаза, молча дожидаясь того момента, пока девушка таки заговорит. Он был до ужаса зол на нее из-за того, что та снова сорвалась черт знает куда, никого не предупредив. Яна любила так делать: подвергать себе излишней опасности только ради того, чтобы спасти всех. Не себя. Кудрявый не хотел ковырять ее душу, но и бросить ее в тяжелый момент для них обоих тоже не мог. Поэтому, продолжал смирно ждать, пока она решит довериться.

Пейзаж за окном сменялся, а солнце обманчиво бросало на землю свои лучи, которые совсем не грели. До города оставалось не больше пятнадцати минут, от чего половина пассажиров заерзали на своих местах, складывая все вещи по кожаным сумкам. Было понятно, что добрая половина этих людей — обычные работяги, которые разрывались между работой и домом, большую часть времени тратя на бесконечные поездки туда-сюда.

— Что ты сказал ребятам? Они знают, где мы? — девушка таки подала голос, который звучал намного мягче, чем полчаса назад.

— Сказал, что мы с тобой прогуляемся. Приедем домой, позвоню им. — кудрявый отмахнулся, чуть обиженно разворачиваясь к широкому окну, в котором можно было разглядеть едва уловимые снежинки.

Яна погрустнела, ведь прекрасно понимала, что домой они вряд ли вернуться, так как ее квартиру опечатала милиция, а дом Валеры уж и подавно пасут. Часть ее плана не учитывала все нюансы, а особенно такие, как временное жилище. Так же, они были настолько оторваны от города, что даже не знали, успели ли менты дать на них ориентировку. Кто знал, может везде уже висели листовки с их лицами...

Но, думать о плохом не хотелось, ведь ее задумка сама по себе была довольно безопасной, и не подразумевала никаких похищений или насилия. По крайней мере, так хотелось думать.

***

— Дорогие, как же я по вам скучала!

С самого порога хорошенько прибранной квартиры их встретила женщина, которая заметно изменилась: ее лицо больше не было бледным, словно у фарфоровой куклы, а руки стали в разы крепче, больше не дрожа так, будто в помещении был минусовой градус. Валера с ярким непониманием уставился на нее, замерев на месте. Женщину это ничуть не смутило, она продолжала улыбаться, целуя в обе щеки сначала сына, а затем названную невестку.

Яна так и не успела рассказать ему о том, что ей удалось вполне хорошо разобщаться с его матерью, с которой у них по-прежнему всё было не очень гладко. Блондинка чуть виновато улыбнулась, внимательно всматриваясь в зеленые радужки его глаз, которые слегка потемнели от шока и легкой злости. Парень до ужаса не любил быть в неведении, тем более, когда это касалось его семьи.

Разгладить обстановку им помог до безумия радостный Лёша, который даже пустил скупую слезу, увидев на пороге квартиры двоих родных ему людей. Мальчик слегка растерялся, ведь не знал, к кому первому ему подбежать, дабы сжать в своих фирменных, самых искренних объятиях. Голубые глаза блондинки вмиг оказались на мокром месте, ведь осознание того, насколько сильный перед ней ребенок, которого не сломало ни похищение, ни что-либо другое, просто не могло не умилять.

— Лёшка, как же я скучал по тебе... — кудрявый присел на корточки, прижимая мелкое тельце к себе так сильно, что можно было услышать хруст костей.

— Где вы были? Я так ждал вас, а вы... — мальчик чуть обиженно надул губки, но счастливый взгляд выдавал его с потрохами.

— Так, ладно. Давайте раздевайтесь, и идите на кухню. Поужинаем и поговорим. — в разговор вклинилась хозяйка дома, важно помахав в воздухе синеватым полотенцем.

Яна догадывалась, что женщина была в курсе всего происходящего, ведь если милиция приходила даже к ней, обычной девушке, то родной дом парня пропустить точно не могли. Ей было до ужаса жаль ее: в семье всё ещё присутствовали насущные проблемы, а старшего сына преследовали милиционеры, которые просто так уж точно не отстанут. Да ещё и к младшему ребенку лезли, черти.

Тетя Динара провела всех на кухню, попросив Лёшу пойти поиграть в другую комнату, ведь разговор предстоит им совсем не для детских ушей. Валера всё это время молчал, и даже не удостоил мать взглядом, когда та заботливо поставила перед ним тарелку с горячим овощным рагу, которое тот просто обожал. Яна жадно вдохнула носом приятный запах свежей еды, только сейчас осознав, насколько сильно была голодна.

Сидеть вот так на кухне, когда рядом родные ей люди — было сродни окунуться в далекое детство, где родители ещё живы, а дом заполнен возгласами.

— Где отец? — не зная, чем себя занять, кудрявый начал вертеть в двух пальцах железную ложку, намытую до блеска.

— На работе, сынок, на работе... — в женском голосе послышалась легкая грусть, которую та быстро смахнула рукой.

— Может вы мне расскажете, с каких пор стали подругами? — теперь он не старался сдерживать злость, которая полилась крупной рекой.

— Валер, я правда хотела рассказать, но не успела... — блондинка виновато опустила глаза в пол, нервно натягивая на запястья рукава водолазки.

— Не успела? Была так сильно занята своим очередным побегом? — он резко поднялся с места, ударяя по хлипкому столу крепким кулаком.

Женщина испуганно дернулась, вжавшись в кухонную тумбу, которая опасно заскрипела. Яна в миг подскочила к ней, пряча ее в успокаивающих объятиях. Тетя Динара была совсем низенькой, блондинка чувствовала ее тяжелое дыхание у начала своих плеч. Она метнула в Валеру злой до предела взгляд, не желая дальше больше говорить с ним. Но, увы.

— Ты что, совсем больной!? Угомонись! — крик блондинки разнесся по всей квартире, напугав даже маленького мальчика, который всё это время тихонечко стоял за тонкой дверью.

— Угомониться? Какого хрена ты лезешь в мою семью, даже не предупредив об этом? — кудрявый подошел к ней в тесную, а в зеленых глазах заблестела неведомая ей эмоция, больше похожая на ненависть. 

Яна не хотела даже верить в то, что она только что услышала. Ее лицо, ещё недавно искаженное невероятной яростью, совсем быстро сменилось отвращением, а ещё через секунду девушка попросту выбежала с квартиры, направляясь в неизвестном ей направлении. Блондинка не слышала позади себя шагов, и это принесло ей больше облегчения, чем разочарования. Все эмоции разом выбросились из нее, пока женское лицо стремительно багровело то ли от злости, то ли от боли, которая отдавалась где-то в районе сердца.

Ей ничего не оставалось, кроме как пойти в то самое место, где ее точно никто не станет искать. Грудь ещё больше сдавило, и она больше не могла сдерживать горячие слёзы, которые полились ручьем с защипавших глаз. Яна даже верить не хотела в то, что спустя столько лет решиться прийти туда, где ей больше не было места.

Было больно. Очень.

***

Длинный, но по-прежнему светлый коридор встретил ее плотным слоем пыли, которая была отовсюду. Красивые узоры паутины, старательно вытканной трудолюбивыми пауками, виднелись практически в каждом углу. Глаза девушки разбегались по сторонам: она попросту не знала, куда и на что ей стоило смотреть, ведь уже давно отвыкла от этого дома, который казался до боли чужим.

Приходить в родительский дом, где она выросла — сродни самому жестокому удару, который можно было нанести, при этом целясь в самое сердце.

Яна без стеснения рыдала, проводя дрожащей рукой по всем изгибам стен, которые были отделаны настоящим мрамором. Здесь всё было роскошно, но пустота съедала каждый сантиметр площади. Нежелание нынешних хозяев чувствовалось настолько хорошо, что становилось трудно дышать.

Ее опустошенный взгляд вперился в висящую на стене фотографию, в невероятно красивой рамке, которая была отделана желтым золотом. Она всё ещё помнила, что отец до ужаса обожал это фото, показывая ее каждому гостю, который приходил в их дом. Вся ее семья стояла посреди огромнейшего поля, где плотно разрослись алые маки. Они с сестрой широко, так по счастливому улыбались, даже не задумываясь о том, что всего через полгода их жизнь разделиться на «до» и «после».

— Мамочка, папочка... — ее шепот эхом разнесся по пустым коридорам, пока она ходила туда-сюда, чувствуя леденящий холод под дрожащими пальцами, которые дотрагивались к пыльным рамкам фотографий.

Она проходила по коридорам целых полчаса прежде, чем смогла опомниться и вернуть свои мысли к собственному плану. Всё ещё дрожащие руки зарыли по небольшой сумке, в которую она едва смогла уместить домашний телефон. Яна мысленно перекрестилась несколько раз перед тем, как набрать чертов номер.

Дыхание в миг сбилось, стоило ей услышать тяжелые гудки, которые обдавали виски колющей болью. Блондинка вжималась в трубку на тихом выдохе, боясь того, что трубку никто не возьмет, и всё пойдет на смарку. Но, ей повезло.

— Всё в силе? — ее голос надрывался, а руки задрожали ещё сильнее, когда она услышала по ту сторону тяжелый выдох.

Ей никто не ответил, но она прекрасно поняла, что плану всё ещё быть. Яна решительно положила трубку, вытерев со лба испарину пота, осев на пол. Девушка уперлась спиной в холодную стену, роняя лицо во влажные ладони, продолжая думать одновременно обо всём и ни о чем.

Когда стрелка на настенных часах двинулась к восьми часам вечера, Яна взяла себя в руки, выходя из родного дома. Она шла вдоль заросших кустов сирени, которые когда-то были красиво пострижены, радуя всю семью своим щедрым цветом. Тоска в сердце закрепилась окончательно, стоило ей только запереть за собой тяжелую металлическую калитку, которая слегка скрипела, ибо ее совсем давно никто не открывал. По крайней мере, блондинка на это надеялась, ведь за домом до сих пор приглядывали люди, которым девушки отдали почти все деньги, которые им достались в наследство. Хоть кто-то должен был ухаживать за этим, но только не они.

Ноги сами повели ее уже к знакомому заброшенному зданию, которое снаружи совсем не выдавало себя. Внутри него было так же пусто и угнетающе, как и в ее заблудшей душе. На периферии зрения она увидела знакомый силуэт, который не двигался, лишь облако пара выдавало в нем жизнь. Яна напоследок шумно затянула обжигающе холодный воздух, медленным шагом двигаясь всё ближе.

Темная шевелюра больше не казалась такой ухоженной, какой была всегда. Крепкие плечи заметно опустились, а тело слегка подрагивало, по-прежнему полноценно не отойдя от былых травм.

Джон больше не был тем самым завидным женихом, которого хотело пол школы. Он стал обычным, заурядным тихоней, больше походящего на незаметную тень. Блондинка победно улыбнулась сама себе, совсем не жалея бывшего одноклассника, который сполна получил по заслугам.

— Добрый вечер, Джон. Я рада, что ты пришел. — она начала издалека, решая лишний раз не пылить, ведь того было легко спугнуть.

Парень молчал. Ее слегка напуганный взгляд метнулся в сторону, но совсем скоро вернулся к ней. После побоища тот вовсе перестал говорить. Было ли это от страха, или от того, что где-то защемил нерв — девушка не знала, да и не хотела. Это не было чем-то важным, ведь главное, что Джон всё ещё хорошо слышал, а значит, может сжалиться и помочь.

— Помоги мне. Попроси отца, чтобы тот забрал чертово заявление и отстал от Валеры... — ее лицо затвердело, а серьезный взгляд вперился прямо в его глаза, которые заблестели.

Он даже не дернулся, лишь приподнял густую бровь, демонстрируя свою заинтересованность в деле. Ну конечно, ему важна выгода. Джон не был бы собой, если бы помог просто так. Его рука метнулась ко внутреннему карману вельветовой, наверняка импортной куртки, с которой тот достал скомканный лист и черную ручку. Яна внимательно следила за тем, как аккуратно он выводил каждую буковку, наверняка раздражаясь из-за того, что дрожь в руках лишь усиливалась.

Спустя пару мгновений, он послал ей легкую улыбку, дразнящим движением протягивая ей лист. Девушка шумно выдохнула застоявшийся воздух прежде, чем бегло прочесть два гнетущих слова, которые совсем ей не понравились:

— Я подумаю.