Глава 14
Данте
Тристан явно ошеломлен, когда видит, что за рулем «Ягуара» сижу я, а не Кензи. На его лице нет и намека на осознание того, как нереально привлекательно он выглядит в черных брюках и черном жилете поверх белой рубашки под всполохами розоватого неона, стоя у выхода из «Лаш». Неоновый свет скользит по его скуле, и исчезает, когда он делает шаг к автомобилю.
Я совершенно уверен, что стринги всё еще на нем. Это выдаёт его походка. А когда он открывает пассажирскую дверь и садится рядом, сомнений не остается – это ощущается даже в том, как он сидит.
Он может не осознавать свою невероятную красоту, но в этом надетом тонком кусочке ткани он совершенно точно остро чувствует свою сексуальность. Я думаю, для него это новое ощущение, и сегодня я вынудил его сохранять это чувство на протяжении всего дня, не давая спрятаться за привычными границами, за которыми оно обычно вспыхивает лишь в моменты, когда я его трахаю.
- Ты злишься? — спрашиваю я, отъезжая от обочины.
- Не знаю.
Что ж, ответ честный, и я не настаиваю на объяснениях.
Движение на дорогах в этот почти предрассветный час спокойное, так что я могу время от времени наблюдать за ним краем глаза, замечая малейшие перемены. Признаки его возбуждения едва заметны, он явно пытается их скрыть. Но я всё равно заметил и его учащенное дыхание, и напряженно стиснутые челюсти и едва заметную дрожь во всем теле. Когда мы приезжаем в подземный паркинг, он вообще смотрит в окно, избегая моего взгляда.
Я делаю вид, что ничего не замечаю. Оставляю его в покое, не прикасаюсь, не говорю ни слова – до тех пор, пока мы не оказываемся в лифте. Тогда я встаю позади него. Мои руки скользят вокруг его тела - одна на груди, другая на его полувозбужденном члене. Он резко втягивает воздух при первом же прикосновении, а затем на выдохе издает тихий, полный нужды звук, когда чувствует, как мой стояк прижимается к его заднице.
Я всё ещё молчу. Просто глажу его через брючную ткань. Его член отзывчиво напрягается под моей ладонью, но, когда лифт останавливается, я убираю руки. Он по-прежнему не смотрит на меня, даже когда мы входим в пентхаус.
Кензи заранее привезла заказанные блюда тайской кухни, но ужин подождет. Сначала мы займемся гораздо более важными вещами.
Я останавливаю его в прихожей. Встаю перед ним и начинаю расстегивать жилет. Он не сопротивляется, но и не помогает, руки безразлично висят вдоль тела.
- Ты расстроен из-за того, что я заставил тебя носить их весь день и всю смену, или из-за того, что тебе это понравилось?
Его растерянные глаза вскидываются к моим.
- Я не знаю, что чувствую.
Я стягиваю с его плеч жилет.
- Сколько раз ты возбуждался за сегодняшнюю смену?
Он резко выдергивает руки из жилета. Опускает глаза вниз.
- Много.
- Посмотри на меня.
Когда он снова поднимает взгляд, я спрашиваю:
- И о чем ты думал в эти моменты?
- О тебе.
- О том, как я… что?
- Трахаешь меня.
- А ты при этом стрингах?
Он с трудом сглатывает.
- Да.
- И почему тебя это так беспокоит?
- Я же сказал, что не знаю! - его грудь тяжело вздымается, кулаки сжимаются.
- А я думаю, что знаешь.
- О, да отвали ты к чертям собачьим!
Он резко разворачивается и чуть ли не бегом уходит на кухню.
Я следую за ним, гадая, не ищет ли он нож. Но нет, это не гнев, он сейчас растерян, а не зол.
- Почему ты заставил меня их надеть? – выпаливает он, требовательно глядя на меня.
- А ты как думаешь?
- Блядь, Данте! Просто ответь на мой гребаный вопрос! Пожалуйста!
- Ну хорошо.
Я медленно, как подкрадывающийся к добыче хищник, иду к нему. Он начинает пятиться, и мне интересно, понимает ли, в каком направлении инстинктивно движется и заманивает меня.
- Я заставил тебя носить их, чтобы ты всё это время помнил, что принадлежишь мне. Чтобы ты…, пока я искал для тебя ебаное отдельное ЛИЧНОЕ пространство, на котором ты так, блядь, настаивал — вот оно, кстати, — распаляясь, я выхватываю из кармана ключи от новой квартиры и бросаю их ему. Он ловит их, суетливо прижимая к груди. — Так вот, чтобы ты весь этот чертов день думал о том, как ты выглядел перед тем зеркалом, красивый, возбужденный и, бесспорно, МОЙ.
Тристан даже не смотрит на ключи. Его глаза прикованы ко мне, как и должно быть, пока он пятится уже по коридору.
- Я заставил тебя носить их, чтобы ты весь день думал о том, как я буду трахать тебя в них. Вот именно это сейчас и произойдет.
Мы у двери в игровую. Тристан продолжает пятиться, и сознательно или нет, но он оказывается внутри.
- Снимай с себя всю эту чертову одежду, — приказываю я, вырывая у него ключи, раз уж он сам не знает, что с ними делать. Бросаю их на пол, следом летит моя кожаная куртка. Я стаскиваю с себя футболку.
Тристан начинает расстегивать рубашку дрожащими руками. Его грудь тяжело вздымается. Я прекрасно вижу, как его член давит на переднюю часть брюк. Тянусь к его ремню, расстегиваю пряжку. Он вздрагивает. Но когда я расстегиваю его брюки, нарочно задевая костяшками пальцев его член, через его тело пробегает судорога.
Я хватаю его и притягиваю, буквально вжимая в себя. Обе мои руки скользят внутрь его расстегнутых брюк, одна жадно сжимает крепкую, податливую задницу, другая накрывает твердый, горячий член, спрятанный под кружевом. Я прижимаю его к себе и позволяю ему задыхаться у моего горла. Его руки упираются в мою грудь.
Я шепчу прямо в его губы:
- Скажи, почему ты расстроен?
Он прижимается лицом к моей шее. И со мной происходит что-то непонятное и странное, будто в груди открывается дверца, поддеваемая изнутри чем-то острым и настойчивым. Я хочу отстраниться, но он прилипает ко мне, с какой-то голодной, безумной, горячей потребностью, и я остаюсь на месте.
Мне хочется вынудить его ответить на мой вопрос, но, если я надавлю сейчас, он не скажет правду. Сначала мне нужно его сломать.
Я мну его задницу и медленно, дразняще нежно поглаживаю член через кружево. Он выдыхает с облегчением, продолжая прижиматься ко мне. Его пальцы напрягаются на моей груди, словно он хочет впиться ими сильнее – но колеблется. Я замечал это сомнение у него и раньше.
Подталкиваю его к кровати, усаживаю и стягиваю брюки.
- Ложись.
Он подчиняется, и я полностью раздеваю его, оставляя только стринги.
Я смотрю на него сверху вниз жадно, восхищенно. Каждая частичка его тела – чистая красота, особенный восторг у меня вызывает член, возбужденно натягивающий алое кружево. Я все еще в шоке от того, что ласкал его языком. Я вообще не делаю таких вещей. Но теперь… Теперь я наклоняюсь над ним, трусь о него лицом, тыкаюсь носом в красное кружево, чувствуя эту твердость, вдыхая восхитительный теплый, мускусный запах. Медленно, почти нежно провожу кончиком языка по влажному пятнышку на ткани, правдивому следу его протекшего возбуждения.
- Мать твою, — выдыхает он, выгибаясь мне навстречу ко мне. – Черт побери...
Я отстраняюсь, провожу ладонями по его бедрам, ощущая, как дрожит его кожа. Пока я разуваюсь, Тристан остается лежать, тяжело дыша, но стоит ему услышать, звук расстегиваемой молнии, он тут же поднимает голову. Когда я стягиваю штаны и белье, обнажая свой твердый член, я слышу, как тихий, прерывистый вздох срывается с его губ.
Я иду к шкафчику, беру смазку, дилдо с шариками и вибратор. Возвращаюсь к изножью кровати, кладу всё перед собой. Тристан приподнимается и смотрит на все это с каким-то странным выражением.
- Что? — спрашиваю я. - Ты думал, я просто вставлю в тебя свой член и на этом всё веселье окончится?
Он переводит взгляд на меня и издает тихий, застенчивый смешок.
- Иди сюда, — подтягиваю его, поднимаю на ноги и разворачиваю лицом к кровати. Встаю сзади, укладывая свой горячий, нетерпеливый член в ложбинку между его ягодиц.
Мои руки обхватывают его, и я беру дилдо и смазку. Пока я готовлю перед ним и для него игрушку, он легко касается моих предплечий кончиками пальцев. И я хочу его поцеловать. Это странный, сбивающий с толку импульс, которому я не могу поддаться. Вместо этого я нежно прикусываю изгиб между его шеей и плечом. А он откидывает голову мне на плечо, доверчиво показывая беззащитное горло.
Я замираю в ступоре. Слишком надолго. Что, блядь, это такое? Что происходит? Сегодня всё должно было быть просто - я просто хотел показать Тристану, что он принадлежит мне. Но теперь... теперь всё кажется гораздо сложнее.
Делаю глубокий вдох-выдох, отхожу и наклоняю его вперед, к кровати. Его задница выглядит идеально в обрамлении красных полосок. Я поддеваю пальцем ту, что лежит между ягодиц, слегка натягиваю, и прижимаю кончик дилдо к его отверстию. Он резко вдыхает, когда первый черный шарик начинает его раскрывать. Я не тороплюсь. Один шарик. Пауза. Второй. Я позволяю ему прочувствовать каждое новое проникновение, и позволяю себе наслаждаться его реакцией, дрожью его тела и тихими, сладкими звуками, что он издает.
Тристан стонет, когда последний, самый большой шарик входит в него. Это самое грязное и самое прекрасное зрелище, которое я когда-либо видел: Тристан, согнутый перед кроватью, в этих чертовых красных стрингах, с игрушкой внутри. Я стону лишь от одного только вида. Мой член дергается, выпуская густые, прозрачные капли смазки.
- Забирайся на кровать, — говорю я ему хриплым от похоти голосом.
Он стонет и задыхается от каждого движения, чувствуя, как дилдо двигается и трётся внутри него, пока он ползёт по матрасу. Он падает на живот, тяжело дыша. Я даю ему время полежать и привыкнуть, пока я подготовлю фиксаторы.
- Теперь перевернись.
Тристан молчит и не двигается. За неподчинение я шлепаю его по заднице. Он вскрикивает, дергаясь всем телом, но я знаю, что это крик удовольствия. Только после шлепка он приподнимается и переворачивается на спину – обессиленный, с затуманенным желанием взглядом. Я хватаю его за лодыжку, фиксирую ее так, чтобы нога была приподнята, а колено согнуто. Он не сопротивляется. Думаю, он уже зашел слишком далеко в свои ощущения. Точно так же фиксирую его вторую ногу, раскрывая его передо мной. Теперь он растянут и полностью открыт. Мышцы живота сжимаются от представшего передо мной вида и от игрушки в его заднице. Но я должен сосредоточиться.
Я включаю вибратор – ванд-массажер с округлым наконечником. Прижимаю его к задней части левого колена Тристана. Его глаза распахиваются в шоке - он не знал, что это сильная эрогенная зона. Делаю то же самое с правым коленом. Он уже задыхается и тянется рукой к своему члену.
- Нет, не смей трогать, — говорю я. – Это для меня.
Веду вибратором по внутренней стороне бедра. Его спина выгибается, бедра приподнимаются. Проворачиваю игрушку у него внутри и с удовольствием наблюдаю, как судорожно сжимаются мышцы его пресса.
Перемещаю вибратор на туловище – веду им от низа живота к соскам. Свободной рукой берусь за его член, глажу его через тонкое кружево.
- Итак, что-то в этом всём тревожило тебя весь день, — говорю я. – Что именно?
- Я не могу думать, — он задыхается, выгибаясь передо мной.
- Не нужно думать. Просто ответь. Что с тобой происходило сегодня?
- Я хотел тебя. – выдыхает он. - Это заставляло меня хотеть тебя.
Я медленно веду вибратор вниз по животу, останавливаясь его над его членом.
- И что же в этом плохого?
- Мне…
- Тебе… что? — требую я, прижимая вибратор к члену.
- Нужен ты! — кричит он, выгибаясь дугой. - Ты так нужен мне —пожалуйста!
Дрожь сотрясает меня так сильно, что я валюсь на него, не сдержавшись. Это то, что я ожидал услышать. Это то, что я хотел услышать. Но, черт побери, я всё равно не был готов к этому. Или, возможно, не был готов к тому, как это на меня подействует.
Проблема в том, что его слова разжигают мою собственную потребность, мою невыносимую жажду — присвоить его, быть внутри него. Потому что я тоже его хочу, и он мне тоже нужен. До одури. Прямо сейчас.
Я вытаскиваю дилдо из его задницы. Он лежит, тяжело дыша и конвульсивно дергаясь, пока я торопливо смазываю свой член. Его разгоряченная нуждающаяся дырка трепещет, когда я упираюсь в нее головкой члена. Я вхожу в него – глубоко, плавно, твёрдо. Выхожу и снова вонзаюсь в него.
Его твердый член дергается, натягивая тонкую эластичную кружевную ткань, через которую также видны набухшие яйца. Ох, блядь. То, что я не вижу его целиком обнаженным – каким-то образом сводит меня с ума, и я трахаю его резкими, голодными толчками, пока не теряю способность думать. Во мне не остается ничего, кроме чистого, дикого желания.
Я настолько потерян в охвативших меня инстинктах, что даже не замечаю, как Тристан хватает вибратор и прижимает его туда, к тому самому месту, где мы сейчас соединены в единое целое – его промежность и его вход и мой низ живота и мой член. Взрыв ощущений. Я кричу. Сгибаюсь над ним, зажимая вибратор между нашими телами, и начинаю трахать его, как обезумевший зверь, впиваясь зубами в его горло. Он весь напрягается, крик вырывается из его груди, когда его накрывает первая волна оргазма. А потом… Потом он начинает извиваться, биться подо мной, содрогаясь от каждого моего толчка, пока я сам не взрываюсь.
Я теряю себя. Теряю контроль. Мое тело больше не подчиняется мне, оно бьется в конвульсиях, захлестываемое экстазом, снова и снова выпуская горячие потоки спермы внутрь него. Звуки, которые я издаю, должно быть ужасны. Звуки дикого ненасытного зверя. Я выдергиваю из клубка наших тел вибратор и отбрасываю его на пол. Но мое тело всё равно продолжает толкаться в Тристана, царапать зубами его грудь, открытым ртом пытаться набрать воздух.
Меня пронзает ужас от отсутствия контроля над собственными действиями. Оргазм, кажется, продолжается и продолжается. Твою ж мать, я не могу остановиться, меня ломает, трясёт, выбрасывает в пропасть.
Я не знаю, что делать, это всё слишком, пытаюсь отстраниться от него, вырваться из этого безумного падения, но тут чувствую его руки на моей голове. Он… гладит мои волосы. Он... успокаивает меня. Я должен его остановить. Я должен его оттолкнуть. Но я этого не делаю. Я обессиленно падаю, зарываюсь в него лицом и позволяю ему утешать меня, пока дрожь не утихает.