Умножай, если не сложилось

Привет, я Танэки Имура, и теперь я знаю, что такое в один миг потерять все.

Я очень удивилась, когда увидела, что на дисплее моего телефона высветился номер дяди Кичиро. Да, это мой родной дядя, папин младший брат, но общаемся мы с ним довольно редко. Так, поздравляем друг друга по большим праздникам. В последний раз я видела его, когда мне было лет 12 или около того. Дядя живет в Токио, семьи у него нет. Все время отнимает работа, он – владелец магазина хозяйственных товаров. И на этот раз дядя позвонил мне не для того, чтобы сказать пару дежурных фраз. Хотя, еще до того, как взять трубку, я поняла, что случилось что-то нехорошее.

Дядя сообщил мне, что мои родители мертвы. Они попали в дорожную аварию по пути в аэропорт. Папа погиб на месте, а мама – через несколько часов в больнице. Дядя говорил что-то еще, кажется, что возьмет организацию похорон на себя, что я могу не волноваться за это. Он просил звонить ему, если будет нужна какая-то помощь, но я уже практически его не слушала. Моих мамы и папы больше нет. Это как так вообще? Наверняка, произошла какая-то ошибка, такого не может быть. Мой папа идеально водит машину, он большую часть жизни за рулем. С ним просто не могло приключиться ничего подобного. Я бы точно почувствовала, если бы их не стало.

Когда я поговорила с дядей, Тхай сразу начал спрашивать меня, что там с мамой. Меня хватило лишь на то, чтобы помотать головой. Оказалось, все куда страшнее, чем я думала. За папу я не переживала вообще, а, как оказалось, стоило.

- Скажи мне, что случилось? - попросил Тхай. – Мы обязательно что-нибудь придумаем.

Я еще немного помолчала, парень терпеливо ждал моего ответа.

- Не о чем думать, Тхай. Их больше нет.

- Что ты имеешь в виду? – Тхай был явно ошарашен моим ответом.

- То и имею. Звонил мой дядя из Японии. Сказал, что родители попали в автомобильную аварию. Это случилось еще утром, когда они ехали в аэропорт. Их больше нет, понимаешь? Но мне кажется, глупости все это. Произошла какая-то ошибка, мой папа отлично водит машину. Наверняка это в больнице что-то перепутали.

Но Тхай не поддержал моих умозаключений, а попросил мой телефон и сам вызвался еще раз поговорить с моим дядей. Видимо решил, что я не способна адекватно воспринимать информацию. Разговаривать он отправился на кухню и предусмотрительно закрыл за собой дверь. Вернулся он минут через десять, я продолжала сидеть в том же самом положении, в котором он меня оставил.

- Я поговорил с твоим дядей. Мне очень жаль, правда, но это не ошибка. Он уже был на опознании. Прими мои соболезнования, я не знаю даже, что говорить и делать в такой ситуации.

Я продолжала сидеть с ногами на диване и изучать интерьер квартиры Тхая. Постепенно до меня стало доходить, что все это не глупая оплошность и не чья-то неудачная шутка. Я больше никогда не поговорю с мамой, она не отругает меня за плохие оценки, не поворчит на меня из-за нового цвета волос, не приготовит мои любимые блюда. Вместе с папой мы уже никогда не посмотрим футбольный матч по телевизору, я не посмеюсь над его шутками, он не привезет мне из командировки сладости или какие-то другие подарки. А ведь я даже не успела с ними попрощаться и сказать, что люблю их.

Теперь я сама по себе. Мне больше не к кому обратиться за помощью или советом, не на кого рассчитывать в трудную минуту. Из-за всего это у меня не было сил даже расплакаться, столько всего неожиданно на меня свалилось и совершенно сбило с толку. Но нужно было что-то делать.

- Тхай, сколько сейчас времени? Мне, наверное, нужно позвонить на работу, отпроситься и лететь в Токио. Прямо сейчас.

- С работой и колледжем я все улажу, не беспокойся. Завтра поговорю с кем нужно и позвоню Чон, чтобы она предупредила преподавателей о твоем отсутствии. Дядя просил передать тебе, что он уже забронировал и оплатил для тебя билет до Токио. Вылет завтра во второй половине дня, а похороны назначены на послезавтра. Ты не возражаешь, если я полечу с тобой?

- Нет.

- Хорошо. Что я еще могу сделать для тебя?

- Я не знаю. Я пока еще не могу осознать случившееся.

- Понимаю. Когда умер мой дедушка, мамин папа, я испытывал примерно то же самое. Но его смерть не была неожиданной, он очень долго болел. Я до последнего верил в то, что еще что-то можно сделать, что ему обязательно станет лучше. А когда нам сообщили о его смерти, я страшно разозлился буквально на всех. Я ненавидел врачей, которые могли бы получше делать свою работу, злился на родителей, других родственников и самого себя, что нам стоило быть внимательными к состоянию здоровья пожилого человека. У меня даже были подозрения, что вдруг это медсестра забыла дать ему лекарство. Возможно, если бы мы отправили дедушку на лечение раньше, ему еще можно было бы помочь. Но потом это прошло. Сейчас я вспоминаю его с улыбкой, ведь он был в моей жизни. Пусть и недолго, но был.

- Мне очень жаль.

Конечно, мне следовало поддержать разговор, ведь Тхай все делал для того, чтобы мне помочь. Стоило спросить хотя бы, как звали его дедушку, каким человеком он был, чем он болел, в конце концов. Но сил разговаривать совершенно не было. Я находилась как будто в вакууме, в голове то всплывали, то гасли совершенно бессвязные и дурацкие воспоминания. Например, как отец искал по дому тапочки, а мама постоянно забывала купить в супермаркете туалетную бумагу. На несколько минут мне удавалось отвлечься, но навязчивая мысль «Их больше нет», снова заставляла меня вздрагивать.

- Может, съешь что-нибудь? – спросил Тхай без особой надежды в голосе.

Я, наверное, уже в десятый раз, помотала головой и сказала, что у меня нет аппетита. Парень не стал настаивать и пошел разбирать кровать:

- Я понимаю, что тебе сейчас не до сна. Но пожалуйста, постарайся хотя бы немного отдохнуть.

Я послушно легла под одеяло, но так и провела большую часть времени в открытыми глазами. Собаки Тхая облепили меня со всех сторон. Вообще-то, на кровать им нельзя, но сегодня прогонять их не стали, ведь они как могли хотели помочь мне. Ближе в 5 часам утра я заметила, что Тхай задремал. У меня появилось странное желание взять в руки телефон, зайти во все социальные сети и месседжеры сразу и написать всем, кто готов меня выслушать, о том, что случилось. Что моих любимых, лучших на свете и самых добрых мамы и папы больше нет. Я вспомнила, что мама часто смеялась и говорила, что так сильно любит папу, что хотела бы умереть с ним в один день.

Но, естественно, в сети в такое время суток никого не было. Меня начало это злить. Как все они могут спать, когда с моими родителями случилось такое? Но умом я понимала, что слова сочувствия и сожаления не вернут мне родителей, поэтому я продолжила смотреть в никуда.

Через пару часов Тхай встал по будильнику. Я притворилась спящей, чтобы лишний раз не волновать его. С кухни раздавался плеск воды, потом звук работающей кофемашины. Тхай с кем-то разговаривал по телефону за закрытой дверью. Сути разговора я так и не уловила, да и сильно не старалась. Но голос парня становился все громче. Кажется, он с кем-то поссорился в процессе разговора. Потом он общался с кем-то еще, но куда гораздо более тихо и спокойно.

Я вспомнила, что в воскресенье на первую половину для у Тхая не было никаких планов, он освободил это время для пикника. Притворяться спящей не было смысла. Тхай как раз зашел в спальню:

- Как ты? Поспала хоть немного?

- Нет, конечно. Ужасно себя чувствую. Но я сейчас встану, нужно домой переодеться и взять документы, а потом ехать в аэропорт.

- Кстати, об этом. Ты можешь себе представить, не успел я глаза открыть, как мне позвонили с прекрасной в кавычках новостью. Через два часа у меня будут брать интервью, и отменить или перенести его никак нельзя. Сначала я думал по-быстрому разобраться с интервью, а потом взять выходной хотя бы до завтрашнего дня. Но нет, кажется, в агентстве работают самые настоящие свиньи. «Согласно условиям вашего контракта...». Черт бы побрал их всех с их контрактами!

- Ничего страшного, не переживай. Я правлюсь сама, честно.

- Конечно, так я и отпустил тебя одну в таком состоянии! Сюда уже едет моя мама, она побудет с тобой, потом поможет тебе собраться, проследит, чтобы ты ничего не забыла, и вы полетите вместе. По счастливой случайности билеты на твой рейс еще остались, я уже все проверил и оплатил.

- Но я же не знаю твою маму!

- Успеете познакомиться. Конечно, ваше знакомство я представлял себе несколько иначе, но ничего не поделаешь. Сможешь сама встретить ее? Я срочно убегаю на интервью, а потом планирую заехать в агентство и высказать там все, что о них думаю. Я чувствую себя виноватым из-за того, что не смогу полететь с тобой и попрощаться с твоими родителями. Я ведь тоже знал и уважал их!

- Тогда нужно срочно вставать, не встречать же твою маму в пижаме. Пойду приготовлю что-нибудь на завтрак.

- Не суетись, в холодильнике полно еды. Если получится, отвезу вас в аэропорт, но ничего не обещаю.

Тхай уехал по делам, а я с трудом встала с кровати и поплелась в ванную. Я старалась не думать о родителях, это было слишком больно. Едва я успела почистить зубы, причесаться и переодеться во вчерашнюю одежду, как в дверь позвонили. Если бы это произошло при других обстоятельствах, я бы, наверное, волновалась и старалась бы произвести на маму Тхая самое благоприятное впечатление, но сейчас у меня просто не было на это моральных сил. Я пошла открывать дверь. На пороге стояла симпатичная невысокая женщина с темными волосами, убранными при помощи заколки, в руках она держала довольно увесистый пакет. Вокруг ее темно-карих глаз залегли морщинки, которые ничуть не умаляли ее красоты и изысканности. «У Тхая ее глаза» - отметила я про себя.

- Здравствуйте, госпожа Чонхи!

- Здравствуй, моя хорошая! Прими мои соболезнования, как ты сейчас себя чувствуешь?

Я ответила, что нормально и пригласила госпожу Чонхи войти. До состояния «нормально» было очень далеко, просто не хотелось грузить своими проблемами малознакомого человека. Достаточно и того, что она сорвалась присматривать за мной по первому зову Тхая.

Первым делом она поинтересовалась, успела ли я поесть. Я ответила, что не голодна. Но госпожа Чонхи уже разбирала принесенный пакет. В нем были домашние булочки, шоколадные конфеты, даже пару контейнеров с едой. В одном были рис и мясо, в другом – овощи. Меня до глубины души тронула такая забота обо мне. Мамы всегда остаются мамами, моя, наверняка, поступила бы так же.

- Тхай сказал мне, что ты со вчерашнего дня ничего не ела. Съешь что-нибудь, тебе нужны силы. Булочки очень вкусные, правда. Хотя бы попробуй.

Я понимала, что эта женщина очень старается помочь мне тем, чем может. Очень не хотелось ее обижать, поэтому я взяла одну булочку и налила нам обеим апельсиновый сок.

Булочка оказалась очень вкусной, но я с трудом заставила себя съесть ее.

- Спасибо, госпожа Чонхи. Мой папа тоже любит булочки с корицей. Любил...

Я встала из-за стола и хотела отнести стакан с блюдцем в раковину, но пока вставала, случайно задела кружку Тхая с недопитым кофе, которую он не убрал в спешке. Как на зло, это была его любимая кружка с магистром Йодой. А сейчас она лежала на полу разбитой. Если до этого момента я еще как-то держалась, то сейчас по моему лицу покатились слезы. Госпожа Чонхи начала говорить, что это не проблема, что мы сейчас все уберем, но, кажется, она сразу поняла, что дело далеко не в кружке. Она взяла меня за руку и повела в комнату. Дверь в кухню она закрыла, чтобы собаки не поранились об осколки и сказала, что порядок мы наведем потом.

Госпожа Чонхи усадила меня на кровать, достала из шкафа плед, принесла упаковку салфеток. Слезы текли все сильнее. Я едва слышно прошептала:

- Почему жизнь так несправедлива?

Госпожа Чонхи села поближе, начала осторожно гладить по плечу. Через пару минут я снова заговорила:

- Мои родители были хорошими и добрыми людьми, правда. Они не сделали никому ничего плохого и не заслужили такой участи. Я не понимаю, почему с ними это случилось.

- Я нисколько не сомневаюсь, что твои мама и папа были замечательными людьми. Мне очень жаль, что так произошло, – ответила мама Тхая.

- В мире столько всяких подонков, убийц и насильников, но почему они имеют право жить, а мои родители нет?!

- Такова жизнь. Я понимаю, как тебе тяжело, но со временем ты сможешь их отпустить, тебе станет легче.

- Не станет! Я никогда не забуду своих родителей!

- Конечно, не забудешь. Просто ты научишься жить с мыслью, что они не рядом. Когда умер мой отец, дедушка Тхая, в первое время мне было легче думать, что он просто уехал в длительное путешествие и однажды вернется домой.

- И вообще, зачем они переехали в эту чертову Японию? У них и здесь все было хорошо. Подумаешь, зарабатывали бы чуть меньше, но зато были бы живы, – мои слезы и не думали заканчиваться.

- Никто не мог знать наверняка, жизнь очень непредсказуема. Да и дело может вовсе не в Японии.

- А в чем же тогда? Мне нужно было отговорить маму прилетать в гости. Папу вызвали на работу, они должны были прилететь вместе. Но я так хотела устроить совместный пикник с ней и Тхаем, что повела себя как капризная девчонка. Если бы они прилетели в другой раз, ничего бы этого не случилось. Это я виновата в их смерти!

- Ну, не выдумывай. Это был несчастный случай, в этом не виноват никто. Просто так вот неудачно сложились обстоятельства.

Плакала я еще долго. Госпожа Чонхи все это время была рядом и успокаивала меня как могла и даже обнимала, хотя у нас в Корее не принято обнимать не близких людей. Она говорила, что я всегда могу рассчитывать на нее, что они никогда не оставят меня одну, что все непременно будет хорошо.

Потом она дала мне две таблетки снотворного и попросила поспать хотя бы пару часов перед тем, как мы поедем в аэропорт.

- Как я могу спать, ведь их больше нет!

- Я понимаю твои чувства, но не думаю, что твое нежелание спать им как-то поможет. Я рискну предположить, что им меньше всего хотелось бы видеть твои страдания. Пожалуйста, постарайся уснуть, а я пока посижу с тобой.

- А как же уборка? Это была любимая кружка Тхая, он расстроится.

- Уберу сама как ты уснешь, там работы на 5 минут. А купить новую кружку можно в любом магазине, не думаю, что Тхай не решит эту проблему.

Я все же выпила снотворное и легла в постель. Голова быстро стала тяжелой и как будто ватной. Последней моей мыслью было то, что в суматохе мы забыли выгулять собак. Кажется, Чебби облизывала мне руку, когда я засыпала, но мне могло показаться.

Не успела я закрыть глаза, как госпожа Чонхи уже будила меня. Оказалось, что уже 12 часов, и нам нужно поторопиться. Еле продрав глаза, я поняла, что лучше бы и не ложилась. Все тело болело, тошнило, кружилась голова. Накатывали новые волны слез, но я старалась держаться.

На такси мы поехали ко мне домой, я, хоть и засыпала на ходу, судорожно старалась вспомнить, не оставила ли я бардак или грязную посуду. Но все оказалось лучше, чем я предполагала. Госпожа Чонхи помогла мне собрать вещи и документы, я приняла душ и решила позвонить Тхаю, ведь он обещал отвезти нас в аэропорт. Хотелось его увидеть и обнять, даже несмотря на то, что он мало чем сейчас может помочь. Но его телефон оказался недоступен. Что ж, скорее всего, еще не закончил давать интервью. Порой меня просто раздражает его работа и появляются мысли, что лучше бы я встречалась с самым обыкновенным парнем, и плевать на его заработок, главное – чтобы он мог быть рядом со мной. Но Тхай – это Тхай. Он стоит того, чтобы периодически терпеть неудобства.

В аэропорту мы быстро прошли все стандартные перед перелетом процедуры. Я уснула, едва села в кресло. Наверное, еще не закончилось действие снотворного.

Сами похороны я помню тоже смутно, урывками. Я снова находилась под воздействием сильного успокоительного препарата. Помню лицо дяди Кичиро, который будто бы постарел лет на пятнадцать. А может, я просто давно его не видела. Я пожалела, что раньше мы с ним редко общались, ведь теперь он мой едва ли не единственный родственник, если не считать мамину двоюродную сестру, живущую в Америке.

Как и многих японцев, тела родителей кремировали, поэтому я навсегда запомню их живыми. Я никогда не жила в Японии и не понимала многих традиций, хотя мой папа был японцем. Меня едва не вывело из себя то, что во время процедуры кремации мы должны были сидеть в специальной комнате и рассказывать друг другу забавные истории о моих родителях. Если этому еще можно было бы найти какое-то объяснение, то, когда вынесли прах и дядя сказал, что его нужно будет самостоятельно перекладывать в специальную урну, я выбежала на улицу и снова расплакалась. Мне показалось это издевательством над памятью погибших. Не устану благодарить госпожу Чонхи, которая всегда была рядом и поддерживала меня.

Попрощаться с родителями пришли их коллеги, друзья, соседи, многие мамины клиенты. Это снова заставило меня задуматься о том, какие замечательные мама и папа у меня были, и насколько несправедливо жизнь обошлась с ними. Я старалась выслушать слова соболезнований и поддержки от всех желающих, но давалось это невероятно тяжело. Теперь я понимала госпожу Чонхи, которой было проще думать, что ее отец просто надолго уехал.

Когда мы, наконец, вернулись в Корею и увиделись с Тхаем, я попросила его хотя бы на несколько дней оставить меня в покое. Нет, я не обижалась на него за то, что он не смог поехать со мной. Пожалуй, это и к лучшему, ведь его мама сделала для меня все возможное. И я знаю, что если бы я только заикнулась о том, что мне нужна помощь, Тхай разбился бы в лепешку, но придумал что-нибудь.

Просто сейчас хотелось побыть одной и понять наконец, как жить дальше.