14 Глава
Will you remember all the danger we came from?
Себастьян
– Я сказал, прекращай этот цирк, Наоми! – мне пришлось перейти на повышенные тона, ведь девушка, стоящая рядом, просто-напросто не понимает меня.
Никогда не думал, что мне, околониндзя, придётся объяснять куноити как нужно себя вести на задании. Не смешивать работу с личными проблемами, не переходить границы дозволенного и не подвергать провалу всю операцию – вот, что нужно держать в голове и повторять всякий раз, когда ей хочется сотворить всякую нелепость. Но Наоми этого не делает, продолжая жить в симуляции, где невозможно принять отказ от кого-то.
– Просто правда режет тебе глаза, Себастьян, – прошипела Наоми, подходя ко мне ближе. – Ты привязался к ней! Это ли не нарушение правил?
Сжимая кулаки до онемения и зубы до боли в челюсти, я пытался не сорваться. Которую неделю хожу как на иголках, пытаясь восстановить эмоциональный баланс и всякий раз перевешивая в разные стороны – от бездушности до чрезмерного обилия негативных порывов, и приходится более опытным из клана объяснять их же правила.
– Послушай, – выдохнул и разжал кулаки, повторив про себя «быть спокойным». – Ты, видимо, забыла, с кем разговариваешь. Я не твой мальчик на побегушках, Наоми. Здесь я твой начальник. В твои обязанности входит беспрекословно выполнять мой приказ, придерживаясь всех правил.
– Ох, Себастьян, – начала вновь она, но я перебил.
– Нет! Слушай! – рыкнув, прикрыл глаза, удерживая концентрацию. – Тебя приставили в Уэйн для защиты того, кто был важен ввиду нашего дела. Что делала ты? Совсем обратное. Вместо поставленной задачи ты допустила инцидент на дороге. И это только начало списка твоих проколов, Наоми. Ты переходишь черту из раза в раз, – мне кажется, я готов был сжить её со свету прямо сейчас, до срыва осталось совсем не много. – И я из раза в раз переступаю через себя, чтобы не выкинуть тебя отсюда.
– Да что ты к ней прицепился?! – воскликнула вдруг Наоми, разводя при этом руки. – Что ты в ней нашёл?!
Вдох.
Выдох.
– В последний раз, ладно? – мне пришлось говорить совсем тихо, чтобы не провоцировать самого себя.
Изао, мой седовласый жук, явно на что-то обижен, раз послал мне такое наказание. Либо чувство юмора у него атрофировалось с концами. Один вид Наоми мозолил глаза, пока мы виделись в деревне. Не понятно для чего убиралась у меня в минка, пока дзёнин не запретил переступать его порог, ведь меня она не слушала. Она старалась появляться в тех же залах для занятий, где был я. Внезапно начала медитировать на той горе, где меня застал Изао впервые, пока я не прогнал её. И, конечно же, пыталась напрашиваться в компаньоны на заданиях, хотя я практически всегда брал с собой Ароки или Мэдоки.
– Перестань лезть в мою жизнь, Наоми, это первое. Второе – будь, наконец, профессионалом и перестань нарушать личные границы людей, особенно тех, кого тебе дали в попечение. Это было последнее предупреждение. При первой же осечке, ты летишь обратно в Японию. Теперь свободна.
– Ты не можешь...
– Могу! Ещё как могу! – из меня в очередной раз вырвался рык. – Иди.
Она бросила на меня последний взгляд, полный невысказанных слов, и вышла из кабинета, хлопнув дверью.
Все бумаги со стола полетели на пол, сопровождаемые моими криками. Лампа вслед за ними была разбита на осколки. Я пытался выпустить пар и избавиться от всего накопившегося внутри. От двух ярко-жёлтых янтарей перед глазами. Но погром не помог.
Часы показывали четыре утра, сон не шёл. А если я всё-таки проваливался в него, то просыпался в бреду и оказывалось, что спал всего тридцать минут. Мутное сознание дарило страдающую от воспоминаний Кассандру, и тело пробивала дрожь от одного осознания, насколько ей плохо. Наблюдать за этим больно. Внутри всё сжимается в тугой узел, а потом выворачивается наизнанку. Стоило бы найти этих воспитателей, что причинили ей столько зла, и преподать урок. Меня отговаривали от этого слова Изао: излишнее насилие ни к чему хорошему не приведёт. Мне надо держать себя в руках.
Только как это делать, когда я начал сходить с ума при мысли, что кто-то может ей навредить? Чего стоило выдержать взгляд до смерти напуганных глаз, бледное лицо и ледяные руки. Тогда я впервые за несколько лет почувствовал, что по-настоящему переживаю за кого-то. Признать это было так же тяжело, как и продолжить с этим жить.
Тело вновь окатила рябь от вспыхнувшего в ушах голоса. «Мне», – шёпотом произнесла Кэсси на мой вопрос о нужности души, отчего я чуть не упал. Голова ходила кругом каждый раз, когда я прокручивал данный момент. Каждый раз, практически каждую минуту её мягкий и робкий голос проникает во все нейроны мозга. Одно слово перевернуло во мне всё. Всё, что я отрицал к ней до этого момента. Желание ощущать противный до встречи с Кассандрой запах ванили, ещё один раз заглянуть в жёлтые глаза и увидеть в них невиданную дерзость и стойкость, желание лицезреть изящность и плавность её движений, ещё один раз выслушать какую-нибудь колкость я отталкивал от себя как огонь. Для меня такое поведение совершенно ново – после смерти родителей я смог привязаться только к клану, других людей я пропускал мимо. И с Кассандрой должно было быть так же.
Увидев, как парень из клуба пытается увести её куда-то, совершенно невменяемую, я чуть не слетел с катушек. Там могло не обойтись одним разбитым носом, не сдержись я. Это стало первым звоночком. Когда мы стояли в приёмной ректора Уэйна, глядя друг на друга, время остановилось, и я не замечал вокруг никого кроме самого миловидного создания напротив. В тот момент в голове щёлкнул непонятный выключатель, из-за которого меня будто прокрутили на 360 градусов. Но кульминацией моих отрицаний стал вчерашний вечер.
Глядя в белый потолок над кроватью, лёжа в пустой квартире, я осознал, что Кассандра мне не безразлична. И от осознания мне стало не по себе. Никогда не откажусь от своих слов: она правда достойна лучшего, не ужасного убийцу, которому ей нечего дать, кроме собственных внутренних демонов.
Как я могу чувствовать что-то? Разве ещё есть чем? Мне казалось вместо души у меня давно чёрная бездонная дыра, питающаяся моим собственным гневом и состоянием, когда от моих рук умирает человек, они по локти, нет, по плечи в крови. И больше всего на свете мне бы не хотелось марать этой кровью Кэсси.
Кассандра
Посреди учебного дня мне приходит сообщение, в котором сказано, что я должна явиться в клуб немедленно и по пути купить парик. Сначала я подумала, что это нелепая шутка Себастьяна, однако следующее сообщение, где он приказал: «Живее», отогнало сомнения, хоть и не избавило от непонимания происходящего, к чему такая спешка и зачем мне парик.
Улизнув из аудитории, я запрыгнула в машину и поехала в ближайший магазин для косплееров. Выбор парика перенёс меня в то время, когда мы с Уолтером маскировались, чтобы стащить очередную порцию еды, ведь наши не загримированные лица висели чуть ли не в большинстве продуктовых. Пойдя на поводу у ностальгии, взяла коротко стриженые блондинистые волосы и всё необходимое для закрепления парика.
За пару минут доезжаю до ночного клуба, вновь пустующего снаружи и внутри, паркуюсь и иду в знакомый кабинет. Без стука открываю дверь и обнаруживаю Себастьяна в привычном деловом костюме, сидящего в кресле, и Ароки, что был в таком же костюме разве что более светлом – цвета сырого асфальта, устроившегося на диванчике. Себастьян поднял на меня злобный взгляд, а Ароки удивлённо нахмурился, подпирая голову рукой.
– Вообще-то перед входом стучат, – пробубнил Себ и уткнулся в бумаги, которыми был занят до моего прихода.
– И тебе привет, – закатив глаза, я присела к Ароки. – Привет, красавчик.
– Привет? – с вопросительной интонацией ответил парень и повернулся к другу. – А...
– Она стажёр, – обогнав вопрос Ароки, сказал Себастьян.
Я лишь утвердительно хмыкнула и не понятно что старалась рассмотреть в Себастьяне. Мне хотелось увидеть в нём какие-нибудь перемены. Возможно, он всё же услышал мои тихие слова в тот вечер, и по его мимике я бы смогла это узнать. Но он, кажется, был прежним. Очередная волна печали сбила меня с ног, но я делала вид, что ещё стою на них.
– У нас будут переговоры, и ты должна присутствовать, – Себастьян опередил и мои вопросы, начав говорить. – Надень парик и сделай что-нибудь... – он помахал перед своим лицом, хмуря брови и пытаясь подобрать слова. – С лицом.
– Ты имеешь ввиду макияж? – уточнила я, глупо улыбаясь от его «высоких» познаниях в бьюти сфере.
– Именно.
Кивнув самой себе, я хлопнула в ладоши и поднялась с дивана, игнорируя недоумённые взгляды Ароки, крепко держась на каблуках, когда хотелось упасть замертво, подошла к столу Себастьяна. Вскинув бровь, я ждала, пока он обратит на меня своё внимание. Это случилось ровно через две секунды. Серые глаза казались чересчур тёмными и жутко уставшими, в уголках виднелась краснота. Волосы, как обычно, в беспорядке разбросаны и падают на лоб. Мне захотелось убрать пару прядей, чтобы видеть полную картину привлекательного лица, но в последний момент я отдёрнула руку и забрала свои волосы за ухо. Мы зависли друг на друге не знаю, на какое время, пока Ароки не откашлялся. Снова реальность.
– Мне нужно место, где я это сделаю. Так что, не мог бы освободить стул? – натянув улыбку, спросила я.
Себастьян не ожидал этого. Я на его территории и смею ему указывать. Могу поспорить, в первую нашу встречу он бы меня убил, сейчас же после небольшого смятения на его лице, он поднялся, уголки губ чуть поползли вверх. Он отрицательно качал головой, не веря самому себе. Хотя, тут все были удивлены его уступчивости. Себ даже не попытался укольнуть меня в ответ, просто отдал мне своё рабочее место.
– Молчи, – грубо прорычал маскарадник.
Я обернулась на Ароки, что показывал все свои ровные зубы, не скрываясь.
– Ещё зеркало и косметичку, – звонкий смех Ароки рассёк тишину кабинета, Себастьян пытался раздавить меня тяжёлым взором, однако я ответила подобным ему, и он сдался. – Она в сумочке.
Парень нервно раскрыл мою сумку, перебрал пару тетрадей и наконец достал нужную мне вещь.
– Не знаю, что происходит, – начал Ароки.
– Не продолжай, – рыкнул Себ.
– Но это явно что-то странное, – всё равно закончил азиат и опять рассмеялся.
Я лишь ухмыльнулась и принялась за работу. Парни увлеклись своими делами, на которых настоял Себастьян, и стали обговаривать детали предстоящей встречи. Изредка я чувствовала на себе чьё-то внимание, тело покрывалось гусиной кожей и леденело. Постепенно я становилась блондинкой. Тенями я сделала лисий взгляд, чтоб глаза казались уже, и добавила красную помаду. Спустя полчаса первая часть работы была сделана. Вторая часть заключалась в том, чтобы узнать подробнее о моей миссии здесь.
– Итак, – мужчины обернулись на меня и осмотрели с интересом.
Ароки ляпнул что-то вроде «тебе идёт» и вернулся к работе. Но Себастьян... С плохо скрываемой заинтересованностью он гулял по моему «новому лицу», бумаги в руках зависли в воздухе, а речь Ароки пропускалась мимо ушей. Вмиг воздух стал горячее, жар прилил к щекам, хотелось прикрыться от такого взгляда. Как будто меня застали в душе оголённой.
– Что мне нужно делать? – еле выговорила я.
– Ты... Ты... Эм, – мне хотелось посмеяться от внезапного приступа заикания у Себастьяна, но за меня это сделал Ароки. – Ты будешь просто присутствовать, – собравшись с силами, договорил Себ и наградил друга уничтожающим взглядом.
– Поняла, – Себастьян ничего не ответил, просто кивнул и окунулся в обсуждение финансовых планов.
Ещё какое-то время я сидела в удобном кресле, постукивая ногтями по ручке и увлекаясь своими размышлениями, позабыв, как это может быть опасно. Я рассматривала аккуратно разложенные документы на столе. Всё кругом было в идеальном порядке – на своих местах и без единой пылинки. Кажется, даже на стеллаже вдоль стены поднимают каждый листик, чтобы под ним протереть пыль. Вновь переключилась на парней, склонённых над журнальным столиком. Эти двое кардинально отличались. Ароки был готов одарить весь мир своей шикарной улыбкой, когда Себастьян не переставал хмуриться и мог залить всю планету внутренним дождём. Азиат рассуждал вслух, расспрашивая Себа и спрашивая его совет, когда второй, хмурясь, тёр подбородок и смотрел на бумаги, выстраивая цепочки мыслей в голове, по их готовности делясь ими. Ароки мог запросто поднять мне настроение, что делал на прогулке, Себастьян же вызывал кучу других эмоций: от нежности до желания убить. И они явно нравились мне больше.
Внезапно в кабинет постучали. Зашёл один из охранников и доложил о прибытии гостей. Парни быстро собрали бумаги, приняв деловой вид, Себастьян убрал их в стол и встал рядом со мной.
– Встань позади меня, – приказным тоном выдал он.
Я кивнула и сделала, как он сказал. Пригладила идеально отглаженные брюки, что вышло машинально, и словила себя на лёгком волнении. Не совсем понимаю, что я здесь делаю и обязательно ли моё нахождение на важных переговорах. Однако я продолжала стоять, поглядывая на уверенную осанку Себастьяна и невольно принимала похожий вид – гордый и независимый, излучающий силу.
Высокий мужчина средних лет итальянской наружности в чёрных брюках и белой рубашке вошёл в кабинет. На его щеках была щетина, волосы аккуратно уложены. Хитрые глаза обошли сидящего на диване Ароки, без интереса скользнули по мне и остановились на Себастьяне. Мужчина ухмыльнулся.
– Добрый день, Себастьян, – чуть хриплым голосом поздоровался неизвестный.
Он производил впечатление состоятельного человека. Хотя, по роду профессии я могла видеть, что не настолько уж он и чист. Нечто в нём кричало, что в рай ему дорога не светит.
– Мистер Броуди, – Себастьян кивнул в ответ и пригласил гостя сесть.
Теперь гость вновь обратился ко мне, хищно осматривая с ног до головы. Мне стало тошно. Я почувствовала себя животным на аукционе, а мистер Броуди был моим потенциальным покупателем. Он из тех, кто думает, что им всё дозволено. И лучшее средство против подобным Броуди – такой вид, будто ты бесценна и знаешь это. На бессовестные разглядывания я ответила скучающим видом, какой всегда делал Себастьян, как будто всё происходящее здесь не касалось меня, но я владела этим миром. Ручка в руке Себа треснула, отчего я переключила внимание с итальянца на него.
– Давайте без всяких формальностей, Себастьян, – Броуди резко сцепил руки в замок и выставил локти на подлоктоники стула. – Моё решение не поменялось с прошлой встречи.
– Вы просите невозможного, – невозмутимо ответил парень.
В данной ситуации он тем более казался намного старше меня. Не знаю, где он этому научился, но держался Себ отменно. Любой мог бы спутать его с бизнесменом, не знай его прошлого.
– По мне, предложение весьма разумное. Пятьдесят процентов у меня, пятьдесят у тебя. Всё честно, – Броуди вскинул бровь и накинул одну ногу на другую.
– Только, – возразил Себастьян, достав какой-то документ. Из-за широкой спины я не смогла рассмотреть. – Право собственности и управления всё так же будет за вами. Получается, что наша сделка будет недействительной. Я пошёл на уступки, пригласив вас во второй раз, притом, что заметил вашу попытку меня одурачить, – лицо Броуди переменилось с расслабленного на сосредоточенное и слегка возмущённое. – Придя сюда, вы, мистер Броуди, снова предлагаете мне липовые условия. Теперь я торговаться не намерен. Я выкуплю весь объём акций, оставив вам право управления в некоторых случаях. Последнее, так скажем, за принесённые мною вам неудобства когда-то.
– На месте Себастьяна, – вклинился Ароки. – Я бы не оставил и права управления. Ваша семья доставила ему немало хлопот, и вы попытались нас обвести вокруг пальца. То, что предлагает Себастьян, лучший исход для вас.
Броуди пару минут молчал, обдумывая предложение, когда не было времени думать. По малым данным я поняла, что ему повезло остаться в живых после сделанного. Он же продолжает торговаться. Глупец.
– Мы с вами нигде не встречались? – обратился ко мне Броуди. – Мне показалось, вы похожа на одну из танцовщиц в заведении моего племянника Кёртиса. Вы не танцуете стриптиз?
Я уловила, как напрягся Себастьян. Сделав небольшой шаг вперёд, я положила руку ему на плечо, отчего мышцы моментально стали давать слабину. Значит, это дядя Кёрти. Теперь я могла объяснить схожесть черт лица.
– Вам стоит быть внимательнее в наблюдениях и словах, мистер Броуди. В клубах Курта танцевали только отчаявшиеся девушки, коей я не являюсь, – попыталась при этом выдавить улыбку, но это больше было похоже на оскал.
На диване одобрительно ухмыльнулся Ароки, скрыв смех за кашлем. Себастьян, чуть опустив голову, приподнял уголки губ, что стало для меня маленькой победой. Гордость за саму себя вышла на новый уровень.
– Хорошенькая ассистентка у вас, Себастьян.
– Подписывайте бумаги, Эдриан, – Ароки положил перед Броуди чёрную папку после слов Себа.
– И всё же, – итальянец попытался вновь завести свою шарманку, но владелец «RecK» перебил его:
– Подписывай, – уже другая ручка была в опасности, могла треснуть в любую секунду, поэтому я позволила себе ещё одну наглость и положила руку на то же плечо, чтобы поддержать Себастьяна и показать, что не обязательно вскипать каждый раз. На удивление, мой жест сработал.
– Вы не оставляете мне выбора, – подытожил Броуди.
– Именно, – хором ответили Себастьян и Ароки.
Мужчина неторопливо читал договор в полной тишине. Моя рука грелась на крепком плече. Себастьян повернул голову и на некоторое мгновение наши взгляды встретились. Его глаза источали невероятное тепло. Он во второй раз улыбнулся, глядя на мою кисть на его плече. И эта улыбка перевернула во мне всё. Он красив, когда хмурится или расслаблен, но то, насколько красив, когда улыбается, не передать словами. Увидев эту улыбку один раз непременно хочется увидеть и во второй, и в третий, и так до бесконечности.
«Но ассистентка правда хорошенькая», – вывел Себастьян на бумаге под рукой аккуратным почерком.
Я крепче сжала плечо, чтобы не свалиться от смущения и пожара внутри, захватывающего меня всю целиком. Он флиртует? От одной только мысли об этом непонятная дрожь пробивает тело. Себастьян откашлялся и принял серьёзный вид, а я была полностью потеряна. Сейчас мир не был выдуманным, это не было похоже на мои догадки и домыслы. Эти слова он написал сам.
– Готово, – оповестил Броуди.
Заняв прежнее положение, чуть дальше от Себа, спина как по приказу выпрямилась. Мой вид источал уверенность, когда внутри я вся пылала и не понимала, как лучше мне себя вести.
– Кем бы ты был, Себастьян, останься мальчишкой в наших кругах... – мечтательно протянул Эдриан.
По напрягшейся спине парня было понятно, насколько данная тема ему неприятна. Ароки тоже нахмурился, прожигая профиль мистера Броуди. Он хуже друга скрывал эмоции, кипящие чувства – кулаки нервно сжимались и разжимались. От приветливого и милого Ароки не осталось и следа.
– Но ты здесь... Сидишь с важным видом, строишь из себя предпринимателя, хотя внутри всё так и остался жалким сиротой, – я практически ринулась к Себу, чтобы напомнить ему о том, что он больше не тот мальчик в переулке, которому не к кому обратиться за помощью, но он заговорил стальным и тяжёлым голосом, взбудоражившим меня:
– Не в ваших интересах предаваться подобным воспоминаниях в данной ситуации, Мистер Броуди. Мы здесь не ради обсуждения прошлого. Однако, раз уж вы заговорили... Останься я в ваших кругах, то сгнил бы в первой же канаве от пули, что ваш брат или вы лично всадили бы мне в лоб. И я бы с радостью сделал с вами сейчас то же самое, перед этим заставив пробежать не меньше десяти миль, чтобы вы почувствовали себя мной, – губы Броуди сжались в тонкую линию от напряжения. – И не делаю это лишь потому, что лишу вас всего, что ваша семейка успела прибрать к себе. Чтобы увидеть, как вы будете молить о прощении не только за то, как поступили со мной, а за сотню других детей, которые просто не смогли сбежать. Чтобы ты, Эдриан, видел, как всё, что у тебя было, больше тебе не принадлежит. Жаль, твой брат опередил мои намерения – увидь я Кристофера Курта до его смерти, убил бы сам.
В кабинете установилась тишина. Меня не пугали слова Себастьяна об убийствах, сколько пугало его всемогущество, которым он сейчас светился. Насилие для меня не ново, как и то, что не существует справедливости. Но то, как убийца пытается восстановить последнее, повергало меня в шок. Это ещё раз подтверждало непохожесть Себастьяна на других – сплошные противоречия и факты, в которые трудно поверить. А он полностью состоял из них. Раненый в детстве и юношестве, выросший на своих ошибках и кровоточащих ранах, принятый в клан ниндзя, научившийся скрывать ото всех любые положительные эмоции и не умеющий скрывать гнев, заботливый и жаждущий справедливости для тех, кто ею был обделён, Себастьян. Не горячий парень из Сан-Франциско, а до опьянения умный и смекалистый юноша из гнилого Детройта.
– Ещё увидимся, – сухо попрощался мистер Броуди.
Ароки вызвался проводить гостя, поэтому мы с Себастьяном остались наедине. Он поднялся, разминая шею. Недолго думая, я сцепила руки у него на талии и прижалась всем телом. Мне хотелось разделить боль его воспоминаний. Парень немного колебался, но всё же обнял меня за плечи, притягивая сильнее, и я полностью расслабилась. Тепло разлилось по телу, как тогда в загородном доме. И спокойствие заполонило разум.
– Мне жаль, что ты пережил всё это, – проговорила ему в мускулистую грудь.
Себастьян робко оторвал меня от себя и заглянул в глаза так мягко, что внутренности сжались.
– Не нужно, слышишь? Это не твоя вина.
– Но мне всё равно чертовски жаль, – слёзы предательски защипали, и я вновь окунулась в его тёплые объятия, чтобы он не видел моего сопротивляющегося с эмоциями лица.
– Какая всё-таки сентиментальная лисичка, – по звукам я поняла, что Себастьян посмеялся. Искренне. Впервые.
Дверь в кабинет распахнулась, и на пороге появился азиат. В ту секунду Себ будто стал огнём, и я рефлекторно намеревалась отскочить в сторону, однако одна его рука ещё крепче держала меня рядом, отчего мне хотелось спрятаться от чужих глаз, другая сжалась в кулак. Ароки улыбался, смущённо и неловко. Себастьян был зол, скулы напряглись. Мне показалось, что Ароки не должен был это видеть, ведь я отказала ему когда-то, а теперь обнимаюсь с его другом. Такая картина могла расстроить любого, но он почему-то смутился, как если бы застал интимный момент. Хотя для меня этот момент и правда был интимным.
– Чёрт, да сколько раз тебя просить стучать? – выругался Себастьян.
Теперь точно было время выйти из уютных объятий, но меня по-прежнему прижимала сильная рука.
– Извините, что прерываю, но нам ещё нужно переговорить, Себ, – без лишних слов Ароки удалился.
– Будь на улице через полчаса, выходи к парковке персонала, – Себастьян щёлкнул меня по носу и вышел вслед за другом.
Я осталась одна в кабинете, казавшимся таким родным и знакомым. Время тянулось с молниеносной скоростью. Некая эйфория захватила меня, и я улыбалась, как умалишённая, и трогала горящие щёки. Если это был сон, то хоть бы он никогда не заканчивался. Меня затягивало в яму, из которой не было выхода. Я влюбляюсь? Похоже, так и есть...
Это страшно. Очень страшно. Когда-то я поклялась не делать этого. Но есть вещи сильнее меня. И люди. Себастьян один из них.
Резко опомнившись, взглянула на дисплей телефона. Время показывало, что я задерживаюсь уже на десять минут. Поправила жутко неудобный парик – что не меняется с годами, так это ощущение чужих волос, прилепленных к голове, – взяла сумочку и вышла из кабинета. Свернула не налево, где вход для посетителей, а направо – в конце узкого коридора светилась табличка с надписью «Выход». Стук каблуков эхом бил о голову. Словно по сигналу сработала интуиция, появилось вязкое чувство, кричащее о готовящейся ловушке. Под рукавом рубашки проверила кобуру, стало спокойнее. Я медленно нажала на ручку двери и оттолкнула её от себя.
Небольшое открывшееся пространство передо мной на секунду поселило покой на душе. Но что-то всё равно было не так. Я чувствовала. А когда покинула коридор клуба, услышала возню у мусорных баков, что стояли слева. Парень, похожий на того с кастетом, который подкараулил нас с Ароки, оттолкнул Себастьяна ногой, отчего он влетел в бак. Рядом из чёрного джипа вылезли ещё двое. Одного я знала очень хорошо, Кёртис Курт собственной персоной. Странно, что он вылез куда-то из своей норы, чтобы замарать руки, вместо того, чтобы отправить одного из своих псов. Бросив сумочку и откинув рубашку в сторону, я вытащила нож из кобуры. Адреналин кипел и вытеснял страх из крови, в такие моменты я казалась себе самым смелым человеком в мире.
– У вас, мальчики, вечеринка? – четыре мужчины уставились на меня.
Игнорируя убивающий взгляд Себастьяна, я подходила всё ближе. Шестерёнки в голове Курта закрутились, судя по задумчивой физиономии.
– Уходи, – прорычал Себ, но к тому моменту, я поравнялась с ним и парнем рядом. Последний и впрямь был тем, кого я уже видела. Грязный цвет лица, потёртая одежда и лысая голова.
– Да брось, – отмахнувшись от его наставлений, вложила всю силу в удар ногой в пах уроду из Алой Звезды.
Когда он начал корчиться, надавила ему на череп свободной от ножа рукой и устроила знакомство с моим коленом, по которому пронеслась лёгкая ноющая боль, однако я отмахнулась и от неё. Парень упал, пища в мой адрес различные ругательства, и я добавила вишенку на торт – придавила его кисть каблуком. Теперь он не знал, за какое место ему взяться, чтобы облегчить болезненную пульсацию. Внезапно до моих ушей донёсся хруст костей. Курт валялся на асфальте, его помощник стоял неподалёку с распахнутым ртом, а на меня шёл Себастьян с таким зверским блеском в глазах, что мне стоило усилий устоять на месте. Рывком он выдернул нож из моих рук, затем схватил Кёртиса за шкирку и, протащив пару метров над землёй, прижал к стене, держа оружие у горла.
Мы втроём наблюдали за разворачивающимся «представлением» и не смели шелохнуться. Курт был напуган. А Себастьян – чертовски красив, хотя было не время думать об этом – я не могла себя пересилить. Эта красота была не романтической, а пугающей до холода в конечностях. До меня долетали лишь звуки гневного голоса парня, обращающегося к главарю Алой Звезды, которые невозможно собрать в чёткие слова. Курт медленно закивал, крича, что он всё понял. Себастьян в последний раз тряхнул его о стену, после чего первый медленно сполз по стене.
– Проваливайте! – прокричал Себ, и я вздрогнула от подобного тона.
Пособники Кёртиса, как крысы, побежали в припаркованный джип, не попытавшись помочь предводителю. Тот еле доковылял до машины, ни разу не взглянув в нашу сторону. Теперь скопившийся внутри Себастьяна сгусток сжигающей злости направлялся на меня. Он выкинул мой нож в мусорный бак, захлопнув тот так, что он треснул, и только тогда я заметила налившиеся кровью серые глаза. Вся его натура состояла из силы, способной убить одним взмахом пальца. Моей лучшей защитой сейчас была видимая уверенность, которой он меня научил, не догадываясь об этом, хотя по позвоночнику протекали струйки паники. Я ни разу не видела Себастьяна настолько разгневанным.
– Какого хрена ты не послушала? – парень подошёл вплотную, смотрел на меня сверху, хмуря брови и уперев руки в бока.
На припухшей губе сочилась кровь, и небольшая розоватость проглядывала на правой скуле – будет синяк. Колёса джипа заскрипели, машина спешно покинула парковку.
– Себастьян, – я попыталась перевести разговор на спокойные тона, ибо вынести диалог, не повышая собственный тон, не смогла бы.
– Нет, Кассандра! – вновь гаркнул он. Теперь от злости закипала я. – Почему ты не ушла, как я велел?!
– Я хотела помочь! – от возмущения я вскинула руки.
– Мне не нужна была помощь, мне было нужно, чтобы ты ушла, – с каждым словом, которое он шипел, мне хотелось добавить к паре синяков Себастьяна ещё один. – Ты понимаешь, кто это? Чёрт, просто представь кого-то хуже меня в сто раз – это они! И почему ты вечно путаешься под ногами?!
– Путаюсь под ногами? – усмехнулась я. – Да что ты несёшь?
– Именно. Ты повсюду, Кассандра! В моей голове, в ушах, перед глазами – везде! – не знаю, как, но эти слова подстегнули меня ещё больше и возбудили новые эмоции, похожие на влечение. – Ты как яд, Маршалл, проникаешь в мой мозг, не оставляя здравого рассудка, а потом выводишь меня из себя настолько, что я не узнаю себя, поэтому иногда хочется всадить тебе пулю в лоб, чтоб ты наконец потеряла надо мной грёбаный контроль!
– Тогда сделай это, Себастьян, – я подошла ещё ближе, между нами остались сантиметры, и посмотрела с вызовом, который не бросала ещё никому – вызов ценою в жизнь. – И я перережу тебе глотку, если это единственный способ не видеть твои красивые глаза, к которым я начала что-то испытывать!
Он смотрел на меня со странным блеском. Мы убивали друг друга словесно и так же лечили, сами этого не осознавая. В нас боролись сотни эмоций, я видела это в Себастьяне, он – во мне. Два сумасшедших.
Грубая рука притянула мой затылок, и мягкие губы парня впились в мои, собственнически и жадно. Ноги подкосились, стало трудно дышать, в животе бушевал ураган. Я схватила Себастьяна за пиджак, чтобы устоять, и наслаждалась моментом. На языке ощущался металлический вкус от его раны и наших взаимных укусов. Поцелуй был похож на отчаянный крик, мы выливали в него то, что накопилось за месяцы. И я ощущала, что все мои душевные скитания были похожи на его собственные. Себ крепко сжал мою талию, отчего я не смогла удержать тихий стон. Мне было плевать на то, кто нас мог увидеть, мне хотелось ощущать сладкие губы на своих снова и снова.
Наконец, когда воздух кончился, Себастьян отстранился и прижался своим лбом к моему. Мы тяжело дышали, будто пробежали марафон. Мои руки занемели от сильной хватки на пиджаке, и я расслабила кисти, нежно погладив часто вздымающуюся грудь под ними. Я чувствовала, как большой палец на талии выводил круги.
– Я сказал лишнего, прости, – его шёпот подействовал на меня как ушат ледяной воды.
– Мне тоже стоит извиниться, – хрипло ответила я, чуть отшатнувшись. – И забудь, что я там сказала про твои глаза...
– Ну уж нет, – послышался бархатистый смех. – Это вторая самая приятная вещь, что ты сказала.
– Вторая?
– Идём, – проигнорировав мой вопрос, Себастьян взял мою руку и повёл к выходу с парковки, забрав перед этим мою сумку и рубашку.
Я предпочла не забивать голову, по крайней мере сейчас, и просто поддалась тому, что чувствовала – казалось, надвигается нечто приятное. Будто вот-вот придёт мой автобус. За массой оскорблений, которые мы наговорили, скрывалось то, что мы пытались подавить или отторгнуть. То, что происходило между нами, было сильнее нас самих. Два разбитых ребёнка, которые всю жизнь пытались быть намного сильнее, чем являлись на самом деле, дали слабину в пользу эмоций.
Мы точно сумасшедшие.