Глава 11. Мизомания.
Определение:
Мизомания — это состояние, при котором человек испытывает неприязнь и отвращение ко всему.
Марина
Едва разлепив глаза и щурясь от яркого дневного света, я осторожно встала. Голова разрывалась, заставив меня снова присесть.
Я пыталась вспомнить, что делала перед приступом, но в голове ощущалась лишь пустота. Это было неудивительно, поскольку я уже привыкла к частичной амнезии.
Тяжело вздохнув, я встала и только сейчас заметила, как в углу комнаты в кресле крепко спала Вики. Подавив искреннюю улыбку, я осторожно приблизилась к ней и, чуть наклонившись, прокричала:
— Вики, проснись! Дом в огне!
Она подпрыгнула на месте и начала отмахиваться от меня, будто на нее напал маньяк, затем, поняв, что это я бессовестно разыграла ее, присела обратно, схватившись за сердце.
— Ты доведёшь меня до сердечного приступа.
— Прости, — хихикнула я и подавила стон боли оттого, как болела голова.
— Ты даже не жалеешь, — в шутливой форме покачала она головой.
— Не-а, — усмехнулась я и присела на кресло напротив.
— Ты... в порядке? — неуверенно спросила она.
— У меня был приступ, да? Из-за чего? — спросила я, нахмурившись и яростно протирая виски, чтобы избавиться от навязчивых мыслей.
— Просто... — промямлила Вики.
Я сразу поняла, что она пытается соврать мне, потому что каждый раз, как она это делает, то чешет нос или затылок. Как Кристофер.
— Не говори мне, что я съела мясо?
— Что? — повернулась она ко мне.
— Меня подташнивает, и ощущение, будто... камень внутри живота, — увидев ее виноватый взгляд, я возмутилась еще сильнее. — Я вегетарианка. Я не прощу вас, если вы позволили мне съесть мясо.
— Нет, это не так, — сказала она уже уверенно. — Ты хотела съесть, но твой отец вовремя остановил.
— Папа? — нахмурилась я, а в голову врезалось сюрреалистичное воспоминание, когда я кричала на папу и по-настоящему боялась его.
Больше я ничего не помнила. Надеюсь, моя память вернется, как бывало прежде.
— А где остальные? — Я встала.
— Кристина в магазине, Кристофер внизу готовит ужин.
— Кристофер? Готовит? — переспросила я. — Значит, он всех нас отравит.
— Он утверждает обратное. Сказал, что на этот раз приготовит пасту лучше тебя.
— С папой могу сравниться только я, — гордо выпятив грудь, сказала я, однако, вспомнив его теплые глаза, меня пронзило чувство вины, будто электрическим разрядом.
— Мне нужно лекарство, чтобы избавиться от мигрени, — сказала я, чуть склонившись, чтобы боль прекратилась.
— Сейчас.
Она начала рыться в своей сумке и через некоторое время протянула мне таблетку и передала бутылку с водой, стоявшую на тумбочке. Я быстро выпила горькое на вкус лекарство и прошла по коридору на кухню.
— Смотрите, кто проснулся, — сказал Кристофер, пытаясь справиться с кастрюлей, в которой жарился лук, а горячие капли масла разбрасывались повсюду.
— Накрой крышкой, — сказала я и села на барную стойку. — Ужин?
— Я бы сказал, что это немного поздний ужин, потому что уже два часа ночи, — отозвался брат и накрыл кастрюлю крышкой. Затем, повернувшись к нам, сказал: — Я старший сын великого французского повара, и это оскорбление — не уметь готовить.
— Но это не отменяет того факта, что ты плохо готовишь, — усмехнулась я, закинув в рот нарезанный ломтик сельдерея. — Что произошло вчера? Я ничего толком не помню, но, кажется, я расстроила папу.
— Ты не помнишь? — осторожно спросил брат и, оставив плиту на Вики, которая осуждающе смотрела на него из-за того, что он все испачкал, приблизился ко мне.
— Нет, — покачала я головой. — А должна?
— То есть теперь ты нас не ненавидишь?
— Ненавидеть? Я так и сказала?
— Ты заперлась в комнате, потому что думала, что мы все хотим тебя убить.
— Не может быть, — подпрыгнула я на месте.
Память начала возвращаться, вернее, всплыли мои жестокие слова в сторону папы, а былая ненависть ко всем заменилась чувством вины. Я такая дура. Почему я не могу контролировать себя? Почему должна сомневаться в правдивости своих решений сто раз?
— Почему у меня случился приступ? Я не выпила лекарство? — спросила я настороженным тоном.
— Нет, просто кое-что... произошло, — ответил брат, а Вики предупреждающе окликнула его.
— Перестань её дезинформировать. Всё было не так... — её голос был мягким, пытаясь, как обычно, одурачить меня, однако я прервала её быстрее, чем она составила новое предложение:
— А где папа?
— Он поехал во Францию вместе с мелким чертёнком. У него срочное дело по работе. Не из-за тебя, — промямлил Кристофер и начал чесать затылок.
Значит, врёт.
— Я его обидела, да? — с чувством вины сказала я.
В груди появилось острое колющее ощущение, а плечи и всё тело будто бы сдулись от угрызения совести, которое переполняло меня. Я готова была уже плакать, чтобы вернуть все сказанные слова, однако я вспомнила её. Маму. И вдруг вместо вины я почувствовала упрёк в сторону отца.
Он не позволяет мне видеться с ней, не позволяет даже звонить, как я могу доверять ему? Он не считается с моими чувствами, потому что хочет навредить. Так было всегда.
— Марина? Ты в порядке? — брат щёлкнул пальцами у меня перед глазами, чтобы я пришла в себя, а я, не раздумывая, горько заплакала.
Вики, которая суетилась у плиты, оставила все свои дела и подошла ко мне, пока брат смотрел на меня с сожалением. Наверное, винил себя за болтливость, но винить нужно было только отца, который скрывает от меня правду.
Вики подошла ко мне и, проверив, что у меня нет признаков приступа, заключила в своих объятиях. Я прониклась к ней, пока слёзы лились сами по себе. Это будто освобождало меня от чувств.
Мои всхлипы нарушил телефонный звонок Кристофера. Он отошёл от нас и взял трубку, а я отодвинулась от Вики и протёрла глаза.
— Всё будет хорошо, просто потерпи, мы найдём нового врача, который назначит новые таблетки.
— А мистер Алан?
— Твой папа уволил его.
— Он понимал меня больше, чем другие доктора.
— Я не знаю, просто твой отец решил, что он много знает о твоём состоянии.
— И может позвонить в психушку? — с печалью сказала я.
— Не грусти, — сказала подруга и заправила за ухо мой выбившийся локон. — Мияр по тебе скучал.
— А где он? — оживлённо спросила я.
Я нашла его на диване, который крепко спал. Настолько, что даже не встал поприветствовать. Грубиян.
Погладив его по мягкой шерсти, я села на диван и хотела включить телевизор, как из угла появился странный и напряжённый брат. Он искал ключи от машины, а Вики подсказала ему, что они возле входа.
Он направился к выходу, но я окликнула его:
— Куда?
— В больницу, — быстро проговорил он, затем остановился и, опустив взгляд, сказал: — Вернее, к друзьям.
— Ты врёшь. Что-то случилось с папой? — я встала и направилась к нему.
— Нет.
— Точно случилось, — я начала покусывать свои ногти, но брат остановил меня, накрыв свою руку ладонью.
— Ничего такого нет, чертовка.
От его тёплого и упрямого взгляда я поняла, что он не врёт, поэтому я облегчённо вздохнула, но задала новый вопрос с подозрением:
— Тогда куда ты идёшь?
— К друзьям.
— Ты сказал, что в больницу. Что-то случилось с Мертом? — мое сердце забилось чаще, когда я подумала о нём. Однако вместе с этим я вспомнила ужасное воспоминание: как он поцеловал ладонь своей жены. Они ведь любят друг друга...
Моя голова опустилась, а плечи сгорбились, пока я мысленно пыталась найти оправдание своим поступкам. Но я же была уверена, что у них фиктивный брак. Как так могло случиться?
— Мерт в больнице, — спокойно сказал брат, прерывая мои размышления. — Он попал в легкую аварию, ничего серьезного.
После его слов я почувствовала давление в области груди, будто меня кто-то душил. Мне нужно было увидеть его, чтобы убедиться в этом самой.
Почему я до сих пор так переживаю о нем? Мне стоит прекратить думать о человеке, который любит свою жену.
Ненавижу сомнения и неопределенность.
Я хотела попросить его взять меня с собой, но он сам заговорил:
— Хочешь пойти со мной?
Мне нельзя встречаться с ним, потому что он женат. Если я буду смотреть на него влюбленными глазами, это будет так эгоистично по отношению к Алисе. Она же буквально лучшая подруга моей сестры.
— А мне можно?
— Если хочешь.
— Странно, что ты не против.
Он пожал плечами, но я знаю, что он что-то скрывает, это было понятно даже моему коту. Но, недолго думая над этим, я последовала за братом на улицу, однако он остановил меня и сказал, чтобы я надела джинсовку. Закатив глаза, я так и сделала, и не пожалела, потому что на улице было холодно, а ветер пронизывал каждую клеточку тела.
— Он в порядке? — спросила я, сев на пассажирское сиденье.
Брат сел за руль и завел машину, после чего ответил на мой вопрос:
— Алиса позвонила мне, сказала, что все нормально, но я хотел убедиться, — сказал он, нервно проводя рукой по волосам.
— У него здесь нет семьи, вероятно, им даже не сообщили, — задумалась я. — Все его родственники в Бельгии.
— Я почему-то не удивлен, что ты знаешь это лучше меня.
Я поджала губы, не переставая следить за дорогой. Мы быстро доехали до больницы, во дворе которой стояли машины скорой помощи, а вдали слышался вой сирен. Здесь царила напряженная атмосфера, потому что люди суетились с поникшими лицами и вялыми движениями.
Мы с братом прошли через стеклянные двери и поднялись на четвертый этаж, в хирургическое отделение. Вокруг было много людей.
Нужно миновать открытые койки с больными, чтобы добраться до палаты. Так мне сказал брат, а я, схватив его за локоть, следовала по пятам.
Когда мы наконец дошли, я тяжело сглотнула, но зашла в палату после Кристофера, который внезапно заговорил:
— Ты выглядишь дерьмово.
— Только сегодня, в остальные дни этим занимаешься ты.
Это был голос Мерта. Я уверена.
Я думала, он будет без сознания, хотя это и хорошо, но я не могу избавиться от чувства, что поступаю плохо, особенно когда в палате находилась Алиса. Она стояла возле подоконника с телефоном в руках.
Я обрадовалась, увидев, что с Мертом всё хорошо, если не считать перевязанные запястья, царапины и кровоподтеки на лице. Он еще и отвечает на колкости брата, как тут не радоваться.
— Как ты, чувак? — спросил Кристофер, подойдя к нему.
Брат протянул руку и сжал в ответ ладонь Мерта в знак приветствия, а он тем временем прошипел от боли.
— Прости.
Я незаметно посмотрела на Алису, которая выглядела незаинтересованной и что-то печатала на телефоне. От нее не исходил вайб стервы или что-то в этом роде. Ее я знаю давно, потому что она часто навещала нас с моей сестрой. Она очень добрая и понимающая, но одновременно с этим я не могу не завидовать ей. Она состоит в браке с Мертом, а мне, учитывая возрастную разницу и прочие обстоятельства, это не светит. К тому же они любят друг друга. Почему все так жестоко?
Фух. Ненормальные мысли по-прежнему донимают меня.
Я просто спрошу, как он себя чувствует, и все. Тогда я не буду чувствовать себя плохим человеком, который пытается увести женатого мужчину.
— Привет. Ты как? — неловко проговорила я, приблизившись к нему.
— Привет, — он улыбнулся так искренне, что мое сердце не выдержало и начало праздновать, особенно когда его взгляд метался по моему лицу. Исключительно с восхищением.
Думаю, в нём что-то изменилось, потому что прежний Мерт не стал бы так откровенно пялиться на меня. Я огляделась на Алису, а та не выглядела так, будто ревнует. Что-то здесь не так...
— Боже... — вдруг прошептал Мерт, привлекая моё внимание. Он по-прежнему смотрел прямо на меня и внезапно сказал: — Ты такая красивая... Кто ты?
Кристофер отчаянно закашлял, подавившись своей слюной, заставив Мерта снова нахмуриться, а мои щеки мигом покраснели. Он говорил таким искренним и беззаботным голосом, а еще так разглядывал меня...
Алиса усмехнулась и передала бутылку Кристоферу, и разъяснила ситуацию.
— У него сильное сотрясение мозга, ушибы и избирательная амнезия. Он сейчас не контролирует свои действия и слова. Поэтому слишком откровенен.
— Я? Чушь, — возмутился Мерт, который лежал на койке.
— То есть он похож на пьяного алкаша? — фыркнул брат.
— Да, похоже на то, — не удержалась Алиса и рассмеялась.
Мерт тем временем продолжал смотреть на меня, будто изучал красивую картину, пытаясь найти всё больше и больше деталей, чтобы восхищаться еще сильнее. А внутри меня всё перемещалось, потому что я, естественно, не хотела разрывать своим присутствием отношения Мерта и Алисы, но вместе с тем я хотела, чтобы он продолжал смотреть на меня таким взглядом. Влюбленным.
— У тебя есть жених или муж? — снова спросил у меня Мерт. Не позволив мне ответить, он продолжил: — Если нет, то выйди за меня. Я отдам всё, чтобы ты это сделала.
Я сейчас получу сердечный приступ или ожог на щеках. Они у меня буквально горели.
Растерянно оглядываясь, пока Мерт улыбался моей реакции, я услышала слова Кристофера:
— Хватит флиртовать с моей сестрой.
— Она твоя сестра? — лениво спросил Мерт, затем, немного задумавшись, сказал: — Тогда ты будешь мне шурином.
— Никогда в жизни, — шутливо ответил брат.
— Нет варианта прогнать его отсюда? Он меня напрягает, — закатил глаза Мерт и указал на дверь.
— Ты мелкий придурок.
— Я старше тебя, кретин.
Алиса стояла в стороне и пыталась не заржать от диалогов двух лучших друзей, а делала всё, чтобы не выдать свои истинные чувства. Радость. Я никогда не была так счастлива, как сейчас.
— Так ты свободна? — улыбнулся Мерт.
— Да, — сказала я, вышло это непроизвольно.
Но брат внезапно отвел меня в сторону выхода.
— Я не знаю твоего имени, — неразборчиво окликнул меня Мерт. — Но, надеюсь, мы снова увидимся, красавица.
Вот и все.
Я должна разлюбить его, но в данный момент мне кажется, что это невозможно.
Я влюбилась в него снова.