Моё безумие

Определение:

Эвтюмия (др.-греч. εὐθυμία — «хорошее настроение, довольство, веселье, радость») — центральное понятие этики Демокрита, идеальное душевное состояние человека: невозмутимость, эмоциональное спокойствие, постоянство.

Мерт

Мне надоело заниматься одним и тем же. Моя жизнь словно ускользает, пока другие пытаются достучаться до меня. Порой я хочу просто лежать весь день в кровати и ничего не делать, но заставляю себя подняться, чувствуя себя подавленным и опустошённым.

Скоро должна состояться свадьба девушки, которая нравилась мне с самого детства. Это разбило меня окончательно.

Хотя я понимаю, что она будет счастливее с нынешним человеком, чем со мной, в глубине души я хочу вернуть её. Перестать тонуть в океане сожалений.

Я попросту не способен забыть ее звонкий смех и широкую улыбку. Девушку, которая отныне недоступна мне. Я и думать о ней не должен.

В конце концов я взял себя в руки, хоть и не до конца. Теперь для тренировок я заставляю себя просыпаться в четыре утра, когда никого нет поблизости. Вернее, чтобы не встретиться с Мариной, сестрой моего друга Кристофера, которая не понимает ни намеков, ни прямых слов, что она мне не интересна.

Она милая и отзывчивая, всегда улыбается при виде меня, однако это только отталкивает, поскольку девушка, в которую я до сих пор влюблен, тоже была сестрой моего лучшего друга. Я не хочу повторять свои ошибки. Наступать на одни и те же грабли и желать другого исхода событий очень глупо.

После тренировки рано утром мы с Кристофером решили разойтись. Он отправился в магазин, чтобы купить нам что-нибудь на обед, а я — в свою квартиру, чтобы подготовить всё необходимое.

Вечером я уже буду занят, потому что сегодня был особенный день — день встречи с моим бывшим лучшим другом, у которого от Алисы есть сын.

Мы с Алисой не поженились, потому что она мне противна. Я вынудил её переехать в Турцию, шантажируя, прекрасно понимая, что никто не вызывает у меня такого отторжения, как она.

Но мы притворяемся счастливой семьёй, чтобы люди не говорили, что я слабак, который не отомстил за свою сестру.

В телефон вдруг позвонили. Я взял трубку:

Алиса: Вечером Ник заберет моего сына и отвезет к Али. Я жду тебя.

Мерт: Понял, — проговорил я и сбросил трубку.

Могла просто написать, а не звонить мне. Она выводит меня из себя, как обычно.

На минуту я зашел в IG, но никаких новостей не было, после чего, встряхнув головой, направился к себе домой. В телефон пришло уведомление. Я уже готовился обругать Алису за то, что она донимает меня, но вместо этого увидел сообщение от своей сестры — Гёкче:

Гёкче: Как дела?

Мерт: Вау. Сегодня наступит апокалипсис, раз ты написала мне?

Гёкче: смайлик с подмигиванием

Мерт: Соскучились по мне?

Все мои родные сейчас в Бельгии. Я просто взял и сбежал, оставив их.

Гёкче: Я написала, чтобы спросить, не приедешь ли ты на этих выходных в Бельгию.

Я поджал губы, задумавшись над менее отрицательным ответом. Вместо этого я просто напечатал:

Мерт: Нет.

Оригинально.

Но после этого сестра отстала, объяснив причину, почему хочет, чтобы я приехал навестить их. Мама и папа тоскуют по мне, сама по себе причина милая, но я только месяц назад был у них. Не могу я так часто там находиться. Особенно когда могу встретить её. Девушку, которая мне бессовестно нравится до сих пор, даже если она собирается выйти замуж за брата Алисы. Он такой же грубый и безответственный, как и его сестра. Они оба испортили мне жизнь.

Когда я подошёл к своей квартире, то поднялся по лестнице на четвёртый этаж и прошёл по длинному общему балкону. Я нашёл свою дверь и попытался открыть её, но обнаружил, что она не заперта.

Осторожными движениями и с бешено колотящимся сердцем я тихо открыл дверь, оказавшись в узком затемнённом коридоре своей квартиры. В нос ударил аппетитный запах еды.

Нахмурившись, я сжал руки в кулаки, готовясь атаковать ими грабителя. Я прислонился к стене, которая вела на кухню, и осторожно пригляделся, а затем, не медля, вышел из-за угла. Я хотел было напасть, но вовремя узнал Марину. Она стояла ко мне спиной и что-то помешивала в кастрюле.

Я облегченно вздохнул, а девушка, вероятно, услышав это, повернулась, после чего чуть вскрикнула, расширив глаза от ужаса, когда оказалась лицом к лицу со мной.

Надеясь, что это не грабители с пушками, я воспринял её присутствие в моей квартире как нечто обыденное.

А теперь все моё недоумение вырвалось из меня. Какого... Что она здесь делает? Как она проникла внутрь?

— Ты что тут делаешь? — грубо спросил я, подойдя ближе.

Она нервно оглянулась, будто в поисках оправдания, а я закрыл глаза от раздражения, не забыв перед этим тяжело вздохнуть. Клянусь, если она не уберется отсюда через пять минут, я выволоку её сам или посажу за решетку.

— Прости... я... тут... — запнулась она, часто заморгав.

— Ты ненормальная? — подался я вперед.

— Я хотела приготовить тебе ужин.

Я посмотрел на нее так, будто у нее выросла вторая голова или будто она говорила на несуществующем языке. Уставившись на нее, я не понимал, что она всё-таки здесь делает, поэтому нервно провел рукой по волосам.

— Выметайся отсюда немедленно, — пригрозил я, пока она все сжималась от моего опасно тихого голоса.

Она заикнулась, изучая мое лицо, которое находилось в опасной близости к ней, чтобы мои слова восприняли всерьёз, но внезапно всё пошло наперекосяк. Возле входа в кухню вдруг прозвучал голос Кристофера:

— Какого хрена тут происходит?

Марина еще сильнее испугалась и начала нервно протирать ладони, оглядываясь. Я закрыл глаза от безумства, которое сейчас происходит.

— Ты замутил с моей сестрой, чувак? — возмутился Кристофер и начал угрожающе подходить ко мне.

— Дай мне всё объяснить.

Меньше всего на свете я хотел ударить своего нового лучшего друга, но после того как он ударил меня по лицу, я не смог сдержаться. В голове всё кружилось, а в крови кипела ярость. Я сжал ладонь в кулак и замахнулся. Резкая боль пронзила мой кулак, и я услышал хруст. Кажется, я сломал ему нос, а моя губа опухла, и горячая кровь стекала по подбородку.

Кристофер хотел снова напасть на меня, а я готовился отразить атаку, но внезапно он остановился, когда увидел свою сестру позади меня. Я тоже взглянул на Марину, которая застыла на месте, схватившись за голову дрожащими руками, и тихо молилась про себя. По её щеке катились слезы, а глаза она жмурила.

— Она здесь, — шептала Марина, прерывая свои молитвы.

Обеспокоенный её состоянием, я попытался подойти к ней, встряхнуть за плечи или как-то показать ей, что всё нормально, что никто никого убивать не собирается. Я даже успел протянуть к ней руку, прежде чем Кристофер прервал меня своими настороженными словами.

— Не трогай. Её нельзя трогать, когда она находится в приступе.

— В каком еще приступе? — нахмурился я, вытерев кровь, стекающую с губ.

— Ни в каком, — холодно ответил он.

Проигнорировав меня и свой кровоточащий нос, он подошел к сестре, попытался вернуть её в реальность.

— Марина, открой глаза.

Я с ужасом заметил, как она осторожно открыла их, а взгляд был стеклянным, неживым, будто это была вовсе не она. По её щекам непрерывно текли слёзы. Будучи эмпатом, мне было очень тяжело видеть, как плачет человек.

— Её здесь нет, — тихо сказал Кристофер, даже не пытаясь прикоснуться к сестре.

— Нет, — покачала она головой. — Она придет убить меня.

— Я не позволю, а теперь пошли со мной.

Она осталась стоять смирно, уставившись в пустоту всё такими же неживыми глазами.

— Что происходит? — спросил я у друга.

— Т-с, — он поднял указательный палец, не переставая изучать поведение Марины. — Ты слышишь меня?

Она коротко кивнула, но оставалась всё в таком же положении, пугая меня до смерти. Раньше я никогда такого не видел. Никогда.

— Пошли на свежий воздух, я покажу тебе красивые облака, которые ты любишь фоткать.

Она улыбнулась, пока всё ее тело дрожало и подергивало, после чего она направилась к выходу, а Кристофер облегченно вздохнул, не переставая следить за сестрой. В последний раз посмотрев на нее, я понял, что ее движения были не её. Вернее, она была сама не своя, хотя я бы не сказал, что в неё вселился дьявол. Она будто смотрела на всё через призму или прокручивала какие-то воспоминания в голове, не замечая настоящего.

Я не знал, что делать, поэтому просто растерянно сел и стал гуглить в интернете, как называется её болезнь, или болезнь ли это. Я нашел только "Трансферное расстройство", которое входит в диссоциативные расстройства.

Весь оставшийся день я названивал Кристоферу, тот будто назло не отвечал, а моя голова гудела от вопросов всё сильнее.

Вечером я понял, что должен быть у Алисы, чтобы увидеться с Али, своим бывшим другом, и разозлить сильнее прежнего. Но в данный момент это казалось нереальным и бессмысленным. В мыслях была только Марина и её странное поведение.

Спустя долгое время она стала единственным человеком, который пробудил во мне интерес, а паэлья на сковороде заставляла меня задумчиво смотреть на неё.