Не марионетка. (18+) [ЗАВЕРШЁН]

– Ну, да. Но он очень занят этими делами с фирмой Виви. Разве ты не знаешь об этом? – напомнила Лина. – Я сама слышала, как вы обсуждали это, когда ты последний раз обедала у нас…

– С Виви было покончено несколько месяцев назад, Лина! – выдохнула Алла.

Несколько месяцев назад? Неужели прошло несколько месяцев с того обеда? Она надула губы, припоминая. Джорджу было около… около трех месяцев, вспомнила Лина. Итак, это было три месяца назад! Боже мой, куда уходят дни, недели, месяцы?!

– Алло, Алла! – воскликнула она. – Ты должна в ближайшее время прийти к нам на обед. Я и не думала, что так давно не видела тебя! Я поговорю с Джоном, и мы решим, когда…

– Лина! – В голосе Аллы прозвучало неприкрытое раздражение. – Я звоню не для того, чтобы вытянуть из тебя приглашение на обед. Хотя на твои обеды стоит ходить. Не представляю, как ты умудряешься их устраивать, – добавила она еще более едко. – С этим домом и тремя сумасшедшими детьми, которые требуют внимания, не говоря уж о такой себялюбивой свинье, как…

Оседлала своего любимого конька, подумала Авелина отключаясь. Алла всегда возмущалась тем, что Авелина практически одна вела домашнее хозяйство, а Джон совсем не помогал ей. Разве она могла понять, как он занят, как тяжело ему одновременно делать карьеру и заботиться о большой семье? Она не понимала, что Авелина вовсе не осуждала мужа за задержки на работе, ведь все это он делал для них – для нее и детей, для их будущего.

– …и я не могу позволить, чтобы это продолжалось дальше… не рассказать тебе, Лина. В конце концов, ты моя подруга. И настало время раскрыть тебе глаза на то, что происходит у тебя под носом…

– Алло, подожди минутку! – включилась Авелина, осознав, что полностью потеряла нить разговора. – Я, кажется, что-то упустила. Что происходит у меня под носом? О чем, ты считаешь, я должна знать?

– В самом деле? – вскричала Алла. – Ты вся в этом! Отключаешься, когда тебе пытаются сказать нечто важное. Проснись, Лин, ради Бога! Раскрой глаза!

– Раскрыть глаза на что? – Лина начала проявлять нетерпение.

– На то, за какого ублюдка ты вышла замуж! – заорала Алла. – Черт, Лина, он тебя просто дурачит! Джон вовсе не работает допоздна, а проводит время с другой женщиной!

Слова хлестнули Авелину, заставив вскочить на ноги.

– Что, прямо сейчас? – спросила она и поняла, что вопрос прозвучал глупо.

– Нет, конкретно не сейчас, – с некоторой запинкой ответила Алла, очевидно удивившись тупости вопроса. – Иногда, – уточнила она. – Не знаю, как часто! Знаю только, что у него роман. И, кажется, всему Лондону известно об этом, за исключением тебя!

Авелина не ответила. Воздух застыл в ее легких, тугой комок встал в горле, оцепенение медленно охватило ее тело, будто кто-то дал ей успокоительное, чтобы смягчить удар.

– Извини, Авелин… – хрипло сказала Ли, почувствовав ее шоковое состояние. – Не думай, что это мне нравится, независимо от того, что… – Она хотела сказать, что всегда возмущалась ее мужем и сейчас должна была бы радоваться его падению, но все-таки сдержалась. Ли не любила Джона. Он тоже не любил ее. Ни тот, ни другой не скрывали, что терпят друг друга только ради Авелины. – И не думай, что я стала бы рассказывать тебе все это, если бы не была в этом уверена, – вызывающе добавила она в ответ на затянувшееся молчание подруги. – Их видели вместе в городе. В ресторанах. И это не было похоже на деловые встречи. Но хуже всего то, что я видела их собственными глазами. Мой нынешний приятель живет в том же доме, что и эта Лили Марс, – объяснила Алла. – Я видела, как она и Джон выходили…

Авелина перестала слушать, углубившись в себя и вспоминая моменты, делавшие то, о чем сказала Алла, слишком вероятным, чтобы можно было просто отмахнуться от ее слов, как от злых сплетен. Нужно было давно обратить внимание на некоторые ситуации, но она была слишком погружена в лихорадочную рутину быта, чтобы замечать что-либо, слишком доверяла человеку, в любви которого к ней и к детям она никогда не сомневалась.

Но теперь она прозрела. Вспомнила, как часто он находился в плохом настроении в последнее время, огрызался на нее и на детей. Иногда он оставался по ночам работать в своем кабинете, вместо того чтобы делить с ней постель.

Авелина ощутила приступ дурноты и закрыла глаза. Другие картины всплыли в ее памяти: часто она сама была слишком утомлена, чтобы отвечать на его желание. Недели и месяцы горькой взаимной неудовлетворенности, разочарований, непонимания.

Но ей казалось, что они справились с этой проблемой! В последнюю неделю или две, когда Джордж не просыпался по ночам и она не чувствовала себя такой усталой, все опять пришло в норму. Всего лишь несколько дней назад у них была чудесная ночь, и она опять трепетала в объятиях Джона.

О Боже!

– Авелин…

Нет! Она больше не в состоянии слушать все это.

– Мне надо идти, – хрипло выдавила Лина. – Меня ждет Джордж.

Ей ни к чему выслушивать подробности. В ее памяти возникли детали куда более убийственные, чем проявление раздражительности или даже сексуальное охлаждение. Лина вспомнила, как однажды, собираясь стирать, почувствовала тонкий запах дорогих духов, исходящий от одной из его рубашек. Это был тот же самый запах, который она безотчетно ощущала, целуя его, когда он вечерами поздно возвращался домой, – запах другой женщины.

Дура!

– Авелина, подожди, пожалуйста. Я…

Трубка с грохотом упала на рычаг. Лина, словно с налитым свинцом телом, снова опустилась на ступеньку. Ее Джон с другой женщиной! Джон, обнимающий другую…

К горлу подступила тошнота. Авелина подняла руку, чтобы прикрыть рот, но пальцы сами собой собрались в кулак, и побелевшие костяшки больно прижали ее холодные дрожащие губы к стиснутым зубам.

Телефон зазвонил снова. Усталый плач донесся из кухни и добавился к назойливому трезвону. Авелина поднялась. Странное спокойствие охватило ее. Она подняла и тут же положила трубку на рычаг. Затем сняла ее снова и, оставив лежать на столике, прошла в кухню.

* * *

Джордж заснул сразу после кормления. Он свернулся калачиком, выпятив круглую попку и подложив под пухлую щечку маленького игрушечного мишку. Лина долго стояла, ничего не видя перед собой. В ее сознании, казалось, воцарилась пустота.

Как во сне, она вышла из комнаты Джорджа и, проходя мимо, заглянула в комнаты близнецов. Кит спал как обычно, сбросив одеяло и свободно раскинув по подушке руки. Лина наклонилась и, прежде чем осторожно подтянуть одеяло, запечатлела легкий поцелуй на щеке своего старшего сына. Кит больше других детей был похож на отца: темноволосый, с резко очерченным подбородком, высокий и крепкий для своего возраста. В этом возрасте Джон выглядел так же: Лина видела фотографии в альбоме его матери. В лице Кита уже сейчас читалось упорство в достижении цели – такое же, как у его отца.

Сердце Лины сжалось, но она проигнорировала это неприятное чувство и, повернувшись, пошла в другую комнату, где спала дочь. Кэсси была полной противоположностью своему брату-близнецу. Входя к ней утром, можно было быть почти полностью уверенной, что она спит, не шелохнувшись, с вечера в той же самой позе. Шелковые волосы Кэсси рассыпались по подушке, как солнечные лучи. Отец откровенно обожал свою синеглазую принцессу. А не по летам сообразительная маленькая леди знала это и использовала в полной мере.

Неужели Джон мог сделать то, что больно ранило бы его маленькую девочку или уронило бы авторитет в глазах старшего сына? Неужели он посмел рисковать всем этим ради такой вещи, как секс?

Секс? Пугающая догадка заставила Лину вздрогнуть. А вдруг это больше, чем секс. Может, он ничего не в силах поделать с собой. Может быть, это любовь. Настоящая любовь – такая, ради которой мужчины готовы забыть все.

Но может, все это глупая ложь. Черная злонамеренная ложь! А она нанесла ему тяжкое оскорбление, приняв это за правду.

Но нет. Авелина снова вспомнила запах духов и те случаи, когда он не ночевал дома, ссылаясь на дело с Виви.