Семейное положение: есть дядя

От автора: Большое, просто гигантское спасибо всем, кто комментировал работу. Мне безумно приятно, и простите, что не смогла ответить каждому, постараюсь исправить это в следующих главах ;) Тем более, что очень много было о том, когда же прода, так что вот вам ответ и новая глава))) Как автору мне просто до слёз приятно ваше внимание и тёплые слова. Буду крайне признательная, если вы всё же останетесь до конца с этой историей, героями и вашим скромным автором. Ещё раз спасибо! :3 

  ― Херня, ― недовольно выплёвывает Ирка, обрушивая сумку на парту рядом со мной. Дурацкая привычка подруги уже совсем скоро обеспечит мне нервный тик. Хотя, и без этого, он уже не за горами.

― Опять физичка? ― отрываюсь от бесцельного разрисовывания тетради непонятными загогулинами, обращая взгляд на покрасневшую брюнетку. Она хмурится, поджимает губы и мотает головой.

― Математичка! Чтоб их всех... ― она повышает голос, но благо в кабинете кроме нас и ещё парочки человек никого не оказывается.

― Если бы кто-то сделал вчерашнюю домашку, и хотя бы чуточку подготовился к самостоятельной, проблем бы у этого «кого-то» не было, ― пожимаю плечами, возвращаясь к художествам, которые тёмно-синими пятнами расползаются на белоснежных листочках. Ещё пара линий и всё творение превратится в откровенную грязь, однако я самозабвенно продолжаю марать тетрадь.

― Да ну тебя, зубрилка, ― обижается подруга, не получив ожидаемую поддержку. 

Честно говоря, при других обстоятельствах я обязательно посочувствовала ей, и мы вместе перепесочили бы косточки абсолютно каждому учителю, сетуя на то, что перед выпускными экзаменами, которые ожидаются у нас только по выбранным для поступления в ВУЗы предметам, они вообще от нас не отстают.

Вот только настроение у меня скверное, стабильно держась на этой отметке уже около недели. Даже приезд мамы, как я на то рассчитывала, никак не помог мне отвлечься от зеленых глаз, которые застряли в моей голове. С Владом всю эту неделю мы тоже не виделись. Мама ездила к родителям папы, и вроде как пересеклась с ним, но подробностей я знать не захотела, закрываясь в комнате под предлогом огромного количества домашки. Опять-таки, спасибо экзаменам, с которыми родительница спорить не захотела и старалась как можно меньше отвлекать меня. Меня сгрызал стыд, так что приходилось готовиться, что в свою очередь хоть немного, но помогало отвлечься. Поэтому выслушивать проблемы подруги, пусть и лучшей, теперь кажется мне делом совершенно бесполезным. Да к тому же, её проблемы ни в коем разе не стоят в одном ряду с моими.

Заметив мою плохо скрываемую подавленность, Громова мягко пихает меня локтем в бок.

― Так, а что это за моськи грустные? ― она делает попытку ободряюще улыбнуться, и на какой-то момент мне уже хочется излить ей всё, что так долго копилось у меня на душе. Рассказать и про Влада, и про то, что я к нему чувствую, даже про Елену с её беременностью. Абсолютно всё вдруг так сильно начинает крутиться на языке, что если бы не спасительный звонок, который приводит меня в чувства, я бы обрушила шквал грязных подробностей на ничего не подозревающую подругу. И вообще, вряд ли бы она осталась ею после такого.

Мы почти не разговариваем. Долгими стараниями Тамары Павловны ― учительницы биологии ― уроки всегда проходят почти в гробовой тишине, прерываемой только шуршанием страниц и скрипом мела о доску. Однако Ирка не успокаивается даже после сорока пяти минут кропотливого мучения луковой кожуры на лабораторной, которую эдаким сюрпризом решила преподнести биологичка.

Собственно, не совсем аккуратно меня ловят около столовой, крайне резко хватая за плечо.

― Ты и представить не можешь, как меня это бесит! ― негодующе восклицает подруга, на секунду даже перекрикивая общий гомон школьного коридора.

Опешив, я хлопаю глазами, абсолютно ничего не понимая. И что я успела натворить? Заметив мою реакцию, видно сообразив, что перегибает палку, Ира ослабляет хватку, тяжело вздыхая.

― Попробуешь объяснить? ― выдавливаю я, отходя чуть в сторону от прохода к обители клёклых булок и безвкусного компота.

― Прошла целая неделя, а ты до сих пор ходишь горем убитая, при этом не посвящая меня в причину. Я думала, мы подруги, и должны всем делиться! ― она хмурит тонкие брови. ― И я очень волнуюсь, так что пожалуйста...

― Всё в полном порядке. Прости, я должна была сразу рассказать, но я очень устаю за последнее время. Школа, экзамены... я волнуюсь, что не смогу набрать нужный балл для поступления... ― как же тяжело врать в лицо лучшей подруге, оказывается. 

Не хочу. Не могу. Но нужно молчать.

― Всего-то, ― ухмыляется вдруг брюнетка, а вот я наоборот уже ищу пути отступления, завидев этот знакомый хитрых блеск в глазах. Не к добру это, ой не к добру. ― Сегодня в клуб! ― как знала.

― Не-е-ет.

― О да, детка. О, да! ― она заливисто смеётся, утягивая меня в столовую, совершенно не давая одуматься.

Хотя, может расслабиться и забыть наконец обо всём, что так гнетёт меня, это не такая уж и плохая идея?

***

― Это плохая идея, Ир, ― я недоверчиво оглядываю себя в зеркале, поправляя задирающуюся юбку, которая на заявленный предмет одежды совсем не похожа. ― Ты уверена, что это так носится? Может, сюда нужно что-то ещё? Ну, например что-то, что будет прикрывать мою задницу хотя бы чуть-чуть!

― Эй, расслабься, ― хмыкает девушка, застёгивая серёжку. Тоненькие серебряные колечки забавно двигаются от каждого поворота головы. ― Это клуб, а не деревенские танцы. Здесь надо смело демонстрировать всё, что мать-природа тебе подарила.

― Сама-то ты в джинсах, ― недовольно хмурюсь я, оглядывая девушку с ног до головы.

― Зато посмотри, какой верх, ― она демонстрирует обтягивающую майку без бретелек, настолько вызывающую, что моя юбка кажется детским садом. Как эта хрень на ней вообще держится? ― У меня грудь, у тебя попа. Увы, сделать прекрасным всё не под силу даже природе.

― Ладно, пойдём уже, ― бросаю последний взгляд в зеркало, изо всех сил надеясь, что вечер не окажется полной катастрофой.

В клубе душно.

В клубе дымно.

В клубе становится легче.

Я осматриваю нестройно двигающуюся толпу с высоты второго этажа, на который Ирка каким-то невообразимым образом умудрилась достать пропуск. На мой изумлённый вопрос, она лишь подмигнула, прошептав: «Секрет». Странно всё это. Гулкие басы ухают в груди, не попадая в ритм с сердцем. Я бесцельно вожу взглядом от одного человека к другому, просто потому, что делать-то особо и нечего. Нет ни желания подрыгаться под новомодные хиты, ни напиться в хлам. Кстати, последнее видимо решила осуществить Ира, самозабвенно вливая в себя, одну за другой, стопки текилы.

― Не переусердствуй, ― предупреждаю я, присаживаясь рядом на мягкий, кожаный диванчик.

― Ты можешь хоть сейчас, на пару часов, расслабиться и забыть обо всём? ― бурчит недовольная подруга, опрокидывая очередной шот. ― Мы пришли за чем? За весельем! Ты хоть еще помнишь, что это такое?

Я смотрю на неё, не говоря ни слова. Хочется что-то возразить, начать яростно доказывать, что она не права, но ведь действительно. Мне без пяти минут восемнадцать, а я уже корни пускаю, как пенёк. Аж самой смешно. Подумаешь, безответная любовь. Сколько ещё у меня таких будет, по каждой сопли пускать, что ли?

Я тянусь к стопке и, помедлив несколько секунд, залпом выпиваю содержимое. Горечь быстро сменяется приятным теплом, спускаясь вниз по пищеводу. Улыбаюсь.

― Вот это я понимаю, ― смеётся Ирка, отвлекаясь куда-то в сторону. ― О, смотри кто там! ― я поворачиваюсь в указанную сторону, замечая смутно знакомую компанию.

―Не против, если мы присоединимся? ― этот голос просто создан для работы на радио. Вы только посмотрите, это же те самые весельчаки, организовавшие мне знакомство с соседкой. Не самое приятное воспоминание. Хмурюсь, бросая на разомлевшую Ирку недовольный взгляд.

― Конечно-конечно, ― кудахчет подруга, двигаясь ближе ко мне.

А я даже пошевелиться не могу. Смотрю в упор на черноволосого парня, предводителя всей этой гурьбы, и отчаянно не понимаю, о чём же я сейчас думаю. Лицо его оказывается поразительно близко: он присаживается рядом со мной.

― Роман, ― улыбается он, и цветные блики стробоскопов пляшут по его лицу.

― Я помню, ― огрызаюсь я, переключая всё внимание на оставшиеся на столе стопки алкоголя. Мой незваный собеседник бурчит что-то совершенно неразборчивое, и через пару секунд уже оживленно болтает со своей компанией, которые вовсю очарованы по-детски хлопающей глазками Ирой, которая спешит включить все свои женские чары, дабы под них попала большая часть всей честной компании к нам присоединившейся.

Нет, ну надо же. Я надеялась, что мы сможем посидеть с Иркой вдвоём, спокойно напиться и оторваться на танцполе, если уж на то пошло. А теперь видите ли, мне надо изображать довольную моську и болтать с этими... У меня даже слов не находится для того, чтобы описать моё отношение к ним. Посидев так несколько минут, явно оставаясь приятным дополнением к интерьеру, я поднимаюсь на ноги, неуклюже перешагивая через ноги этого самого Ромы. Парень бросает на меня быстрый взгляд и что-то говорит компании. Я уже не слушаю.

Бодрой, насколько позволяют каблуки, походкой я рвусь через толпу молодёжи, превратившейся в одно сплошное тело, дрыгающееся под громкий бит. Хватаюсь за лакированную поверхность барной стойки, по очереди разминая стопы. Я ненавижу каблуки!

― Что будет такая прекрасная особа? ― через стойку перегибается симпатичный, молоденький блондин в белоснежной рубашке, что в свете огней переливается всеми цветами радуги, и очаровательной бабочке.

― Этой особе уже пора быть в кроватке и видеть десятый сон, ― раздается грубоватый голос рядом и вздрагиваю, потому что даже несмотря на громкую музыку, он звучит чересчур отчётливо.

Надо мной угрожающе нависает Алекс, хмуря светлые брови. Вот это нежданчик! И как же нас угораздило попасть в один и тот же клуб в одно и то же время?

― Привет, ― глупо хихикнув, я оборачиваюсь на бармена, готового принять заказ.

― Сказал же, ей ничего, ― Алекс машет рукой парнишке, и тот, решив не навязываться, уже летит на помощь остальным страждущим, прибившимся к стойке, как стадо животных на водопой.

― Вообще-то я хотела выпить, ― как бы между прочим обиженно бурчу я, выводя непонятные линии на блестящей поверхности столешницы. Гора, именуемая Алексом, всё ещё угрожающе сопит рядом.

― Вообще-то, ты здесь находиться не должна, ― парирует парень, а я непременно хмыкаю. ― Так, ладно, по дороге домой разберемся, ― он бесцеремонно хватает меня за локоть, проталкиваясь сквозь плотную толпу к выходу.

― Нет, ты чего! ― я пытаюсь отпираться изо всех сил, но цепкая хватка этого бугая больше на капкан похожа. Потом еще синяки останутся. ― Отпусти сейчас же! ― не своим голосом визжу я, отчего парочка ребят стоящих совсем близко, поворачивают головы. Парень немного ослабляет хватку, останавливаясь.

― Насть, пожалуйста...

― Эй, у тебя проблемы? ― рядом вырастает Рома. Жёсткий взгляд его смеряет Алекса с ног до головы. Парень оказывается немного ниже и худее дядиного друга, так что явно не внушает последнему никакой опасности.

― Иди куда шёл, пока эти самые проблемы у тебя не появились, ― отмахивается блондин, вновь пытаясь утянуть меня из клуба.

― Ро-о-ома, ты как раз вовремя, ― нахожусь я, улыбаясь влюблено-глуповато, при этом всё же высвобождая руку и вешаясь на темноволосом парне, который в этот момент выглядит не менее удивлённым, чем Алекс. ― Пойдём скорее, там нас наверное заждались уже все.

― Настя! ― меня окликает Алекс, когда мы с Ромой уже двигаемся в сторону лестницы на второй этаж. Почему-то я не могу не остановиться. ― Не совершай ошибки, которую потом не сможешь исправить. Неужели думаешь, что он без тебя веселиться? Вам обоим плохо, Насть. Вам всего-то нужно поговорить...

― Оставь свои проповеди для него. Так всем будет лучше.

Яд в словах, а в груди выжженная горечью пустыня. Как же больно вновь возвращаться ко всему этому. Как же сильно мне хочется сбежать отсюда, сесть в машину к Алексу и примчаться к Владу. Увидеть, хотя бы украдкой взглянуть на него, на его улыбку, по которой я так сильно соскучилась. Поговорить.

― Точно всё в порядке? ― докучает Рома, пока мы ждём заказ у барной стойки.

― В полном, ― улыбаюсь я приторно, хватая подоспевший шот и опрокидывая его в себя, морщась не то от душевной боли, не то от алкогольной горечи, скатившейся в желудок.

Рома удовлетворённо хмыкает, протягивая мне новую порцию спиртосодержащего напитка, и я не задумываюсь. В этот вечер я вливаю в себя столько огненной жидкости, что впервые в жизни чувствую невообразимую лёгкость, забываю обо всём на свете. Остаются лишь мерцающий свет, музыка и алкоголь. Такой желанный, спасительный круг во всём том дерьме, из которого нужно было выбраться хотя бы на один поганенький вечерок.

***

Я просыпаюсь от какого-то жуткого кошмара, до сих пор будто бы ощущая ледяные пальцы на своей шее. Моргаю несколько раз в попытке отличить реальность ото сна, с облегчением отмечая, что всё это шальные проказы моего мозга. Приснится же. Сладко потягиваюсь, обводя взглядом комнату, да так и замираю с поднятыми вверх руками. Какого... Где это я?

Комната явно не моя ― cлишком просторная, плавно переходящая в кухню, и оказывается квартирой-студией. Кругом белоснежные стены с парочкой современных картин, представляющие собой в основном лишь яркие пятна краски. По левую сторону два огромных окна, из которых открывается вид на просыпающийся в рассветной неге город. Явно не первый этаж, ведь панорама открывается просто восхитительная. Да уж, самое время полюбоваться видами, в такой-то ситуации! В который раз чертыхнувшись, я тихонько подбираюсь к краю кровати, еще раз оглядываясь. Из-за стены, с правой стороны, доносится шум воды. Так, главное не паниковать, а вспомнить, что вчера было, и как после этого я оказалась тут.

Школа. Ирка в клуб позвала. Там встретили эту компанию. Рома. А потом Алекс. И снова Рома. И много, ОЧЕНЬ много алкоголя. Господи, пожалуйста, пусть я буду в квартире знакомого, а не какого-нибудь извращенца, с которым на пьяную голову укатила из клуба.

Что бы сказала мама, узнав о моих ночных похождениях. Мама! Чёрт, она наверное с ума сходит, я же дома не ночевала. Трясущимися руками, не то от похмелья не то от жуткого, клокочущего страха, я принимаюсь за поиски мобильника, обшаривая кровать, тумбочку и близлежащее пространство. Так увлекаюсь, что не слышу, как щёлкает задвижка, и в комнате я оказываюсь уже не одна.

― Если ищешь телефон, то он в коридоре, ― раздаётся приятный баритон позади меня, и я тут же поворачиваюсь к его обладателю. ― И не волнуйся, твоей маме я написал, что ты останешься у Иры.

― ТЫ?!

― Я, ― пожимает плечами Рома, шлёпая босыми ногами до барной стойки, наливает себе бокал воды и выпивает добрую половину.

Мне остается лишь сглатывать слюну, которая к сожалению никакого спасительного эффекта не имеет. Парень довольно хмыкает, протягивая заветный сосуд.

― Спасибо, ― за два гигантских шага оказываюсь рядом, принимая священный напиток, и осушаю стакан до капли. ― Что я делаю здесь? И... ты бы оделся, ― я непременно краснею, взглянув на полотенце обмотанное вокруг крепких мужских бёдер.

― Что ты там не видела? ― ухмыляется он, однако двигается куда-то в сторону, оставляя меня задыхаться воздухом на том же месте.

Мы же... мы не могли... Минуточку!

― Я в одежде, ― бросаю я презрительно, скрещивая руки на груди.

― Прости, не удержался. Ты такая лапуля, когда злишься, ― посмеивается он, уже сверкая симпатично-округлой пятой точкой около встроенного шкафа-купе.

Спешу отвернуться и скрыть от этого нахала свои пылающие щёки. Ещё не хватало, чтобы он это заметил.

― Ты не ответил на вопрос. Что я здесь делаю?

― Я подумал, что не лучшая идея отправлять тебя домой, чтобы мать родная лицезрела в том виде. Поэтому отвёз к себе. Поворачивайся уже, стесняшка.

― К чему такая забота? ― я осторожно оглядываюсь за спину, удостоверяясь, что парень не решил вновь поиздеваться надо мной. К удивлению, он уже одет в светлые джинсы и чёрную футболку. ― Я действительно могла остаться у Иры.

― К тому моменту, как ты была уже готовенькая, и вовсю сопела, развалившись на диванчике, у твоей Иры самое веселье началось. К тому же, она сама предложила, чтобы я отвёз тебя к себе.

― Она... что сделала?! ― вскрикиваю я, поражаясь вдруг прорезавшемуся голосу. ― Я убью её!

Схватив пальто, я мчусь на всех парах к выходу, хватая с трюмо свою сумку, по пути разыскивая в её недрах телефон, и пытаюсь втиснуться в твёрдую колодку туфель.

― Вот оно, большое человеческое спасибо, ― ехидничает Рома, стоя позади меня, так же скрестив руки, как я несколько минут назад.

― Спасибо, ― бросаю я сухо, хотя, наверное, надо бы действительно быть благодарным, что он малознакомую девушку притащил домой, а не бросил на растерзание пьяной молодёжи.

― Эх, молодёжь пошла, ― изображая старушечий голос, парень улыбается. В первый раз мне не хочется его за это ударить. ― Давай, хотя бы отвезу тебя.

― Хорошо, ― успокаиваюсь я, распахивая дверь, и при этом чуть ли не врезаясь в мужчину, оказывающегося на пороге. ― Простите.

Высокий, плотного телосложения незнакомец в строгом сером костюме смеряет меня высокомерным взглядом из-за тёмных очков, не проронив при этом ни слова, и обращает взгляд в сторону Ромы.

― Пап? ― брюнет удивлённо вскидывает брови.

― Просил же своих шлюх выпроваживать до моего прихода, ― хмурится мужчина, вновь бросая на меня оценивающий взгляд.

― Что вы...? ― вырваться моей гневной тираде не дают.

― Пап, это моя подруга. Настя Романова, ― парень приобнимает меня за плечо, подбадривающее стискивая пальцы.

― Здрасте, ― цежу я сквозь плотно стиснутые зубы. Поскорее бы убраться от этого чересчур «приятного» общества.

― О... ― глубокомысленно выдает мужчина, проходясь рукой по коротко стриженным тёмным волосам. ― Прошу прощения. Не часто у Романа гостят просто подруги, ― особо выделив последние два слова, он протягивает мне руку и, нехотя, я всё же пожимаю её. Широкая ладонь сильнее, чем надо сжимает мою. ― Эдуард Хвальнов. Очень приятно познакомиться, ― вразрез его словам, на губах растягивается неприятная улыбка.

― И мне, ― я стараюсь не смотреть ему в глаза. ― Извините, мне пора.

― Я отвезу, ― спохватывается Рома, наспех натягивая кеды и накидывая куртку. ― Пап, что-то срочное? ― парень оборачивается, уже стоя в проёме.

― Нет-нет, это подождёт. Доставь барышню домой, а потом ко мне в офис, ― вновь скалится этот тип, внимательно смотря на меня. ― Надеюсь, это не последняя наша встреча, Анастасия.

― До свидания, ― бормочу я, поспешно скрываясь в кабине лифта.

Всю дорогу домой мы с Ромой особо не разговариваем. Я успеваю отзвониться маме, уверив, что всё в порядке и через пару часов я буду дома. Благо, суббота и можно как следует отдохнуть перед учёбой.

― Спасибо, ещё раз, ― уже мягче говорю я, как только машина останавливается во дворе у дома моей подруги.

― Да ладно, не мог же я оставить красавицу в беде, ― ослепительно улыбается парень, и снова у меня чешутся руки для крепкого подзатыльника.

― Иди ты, ― усмехаюсь я, выбираясь из тёплого салона.

На удивление резво поднимаюсь по ступенькам до пятого этажа, минуя лифт, и немного топчусь перед дверью. Надеюсь, эта гулёна дома. Ха, и это говорит девушка, проснувшаяся в квартире малознакомого парня? Трель звонка приглушённо разносится по пустой лестничной клетке. Дверь открывают спустя несколько долгих минут, и первым делом я уже решаюсь наброситься на подругу и как минимум покусать её, однако застываю от испуганного лица черноглазой красавицы.

― Насть... ― дрожащим голосом почти шепчет она, сжимая побелевшими пальцами трубку сотового. ― А я только тебе набирать...

― Ир? ― она отходит в сторону и я делаю два несмелых шага до прихожей. ― Что случилось? Ты сама не своя.

― Насть, я... я не знаю, что делать. Это... что теперь будет... ― крупные градины слёз уже собираются в уголках глаз девушки, и я тут же обнимаю её, успокаивающе гладя по спине.

― Всё хорошо, ничего не случится. Ир, объясни, что происходит?

― Миша... он приехал.

Я охаю, будто бы вмиг разучилась дышать. Какого чёрта? «Добрые» новости с самого утра. В обнимку мы проходим до гостиной, и я усаживаю Громову на диван. Она вся дрожит, как выброшенный на улицу щенок, дрожащими пальцами всё ещё сжимая телефон с горящим экраном. Я забираю аппарат из окаменевших пальцев брюнетки, пробегаясь глазами по тексту.

«Малышка, я в городе. Надо бы увидеться ;)»

Такое, казалось бы, милое сообщение, но позвоночник покрывается ледяной коркой от ужаса. Я судорожно соображаю, что же делать, в то время как Ирка разражается целой истерикой, заливаясь слезами и постоянно бормоча что-то неразборчивое. Да, совсем не помощник в таком состоянии.

― Так, успокойся. Ир, пожалуйста. Всё будет хорошо, не плачь. Я обещаю, что всё будет в порядке, ― как можно увереннее произношу я, стараясь убедить скорее себя, нежели девушку.

Хорошо, да? Ещё бы знать как это устроить.

― Насть, ты забыла, кто это? ― ревёт подруга, шмыгая носом. ― Я покойница, Насть. Какого хера он вообще вернулся!?

― Так, тихо ты, ― раздраженно бросаю я, поднимаясь на ноги и доставая телефон.

Контакты. Избранное.

― Всё будет хорошо, ― шепчу я, с дрожью вслушиваясь в монотонную вереницу гудков в трубке.

― Настя? ― его голос удивлённо-радостный, будто бы не верящий в происходящее.

А теперь главное не разрыдаться. Самой. От счастья.

― Мне... очень нужна твоя помощь... дядя...