[12]
Вечером, когда все собрались ужинать, на кухню пришел Чимин, нахватал еды, свалил ее на поднос и убежал в комнату. Еще через десять минут вернулся и поставил кипятиться чайник. И все это время упорно делал вид, что не замечает, как за ним вопросительно следят пять пар глаз, не забывая при этом прятать хитрую лыбу.
— Ты молоко-то не забудь ему в кофе добавить, — Как будто между прочим сказал жующий Тэхен.
— И хлеб он, кстати, не ест, — Добавил Джин.
Чимин подозрительно осмотрел сдерживающих улыбки парней за столом и демонстративно отвернулся.
— И передай новоиспеченному пидоргу, что если он вздумал от нас ныкаться, чтоб мы его не троллили, то мы придем в комнату и сделаем это там. — Прочавкал снова Тэхен, — Потому что удержаться ну просто невозможно!
Парни не выдержали и дружно громко закатились смехом, пока Чимин, сам хихикая, звенел чашками и улепетывал из кухни.
— Завтра выходной, и никуда вы от нас не денетесь! — Прокричал ему вслед хохочущий Джин.
— Меня распирает, как хочу посмотреть на рожу Мина, — Уже для сидящих рядом сказал Тэхен, — Сто пудов, будет краснеть, как школьница.
— А тебя хлебом не корми, дай поиздеваться! — Ткнул его в бок Чонгук, — Нет бы поддержать друга. Он в тебя, между прочим, влюблен был!
— И это тоже надо ему припомнить! — Хищно оскалилась гадкая Вишня.
Чонгук закатил глаза и улыбнулся.
— Ты засранец.
— Но ты же меня за это и любишь, правда? — На лице Тэ мигом нарисовалось пошленькое выражение. Гук отметил, как перекосило при этом Хоби, страдальчески сдвинувшего брови и пытавшегося дожевать то, что было во рту. Тэхен тоже это заметил и заискивающе спросил:
— Хоби-хен, тебе кислинка в рот попала?
Хосок застыл, с трудом проглотил еду и шарахнулся от придвинувшегося Тэ.
— Попала, Тэхенни, еще как попала. В виде двух извращуг у нас тут за столом.
— Ну что ты, какие извращения, только чистая светлая любовь! — Не унимался младший, — Хочешь, покажу?
— Это что это ты тут показывать собрался? — Не выдержал Намджун, и угрожающе направил в мелкого вилку.
— Гукки, как ты с ними жил все это время? — спросил Тэ, — Они ж гомофобы!
— Мм, думаю, меня прощали потому, что это Чимин меня совратил, — Хитро улыбнулся Гук.
— А меня совратил ты, чего они меня не прощают?
— Потому что ты засранец?
— Ах так? Все, развод! Я ухожу спать к хенам!
— Да хрена тебе! — снова угрозил ему вилкой Намджун, — Пидоргам в большую спальню вход воспрещен!
— Мм... — Мечтательно промычал Тэхен, — Надо будет там как-нибудь пошалить...
Вилка звякнула об стол, потом об пол, Джин подавился чаем. А Хоби схватил Вишню за ворот, притянул к себе так близко, что они почти касались носами и, сузив глаза, угрожающе сказал:
— Если ты, мой сладкий, осквернишь нашу кроватку гомоеблей, я на минутку забуду, что я натурал, и так тебя выдеру, что месяц сесть не сможешь!
Чонгук даже забыл возмутиться, что Тэ как бы его парень... Хосок будто стал на пару секунд другим человеком, которого Гук никогда не видел. В спокойном голосе звенел металл, а глаза так красноречиво излучали опасность, что Тэхен искренне удивился. Намджун поднял свою вилку и тихо лыбился. А вот ему, похоже, вовсе не в новинку эта сторона Хоби, которого все ошибочно считали безобидной аджуммой.
А Хосок тем временем мило улыбнулся, вернул лицу добродушное выражение и заботливо пригладил Тэхенов воротник.
— Ты же будешь хорошим мальчиком, правда, Вишенка?
Тэхен сглотнул и закивал. Еще бы он не будет, после такого-то обещания!
— Хоби-хен, а ты уверен, что ты натурал? — подозрительно улыбаясь, спросил Чонгук, — Ставлю что угодно, если бы мы с Тэхеном не встречались, ты вот прямо сейчас стал бы объектом его охоты.
Тэ прыснул от смеха. Малыш потрясающе прав.
— Максимум, чего бы он добился — то, чего я ему сейчас пообещал. — Невозмутимо ответил Хосок, — Минимум — получил бы пиздюлинку.
Во взгляде Вишни сверкнул нехороший блеск, но он тут же передумал сказать, что собрался, покосившись на Чонгука. Умные глаза младшего прямым текстом говорили, что он прекрасно понял, о чем Тэхен сейчас подумал и в каких позах представил Хосока...
Позже в спальне, наконец поймав взгляд Тэхена, старательно избегавшего этого, он сказал:
— Я прекрасно знаю твои неуемные амбиции в плане потрахушек. И хочу, чтобы ты знал — я тебя не привязывал, ты волен делать что хочется.
Ким застыл и нахмурился.
— Это как понимать?
— Ну... просто. Я ведь тебя ни к чему не обязываю.
Взгляд Тэхена потемнел.
— То есть, ты тоже, если кого-то захочешь, переспишь с ним?
— Не думал об этом, — Пожал плечами Гук и осекся. Тэ медленно поднял руку, на одном из пальцев которой было подаренное Гуком парное кольцо и с какой-то отрешенностью посмотрел на него. После чего резко повернулся и вылетел из комнаты так быстро, что Чонгук догнал его только у входной двери дома.
— Ты чего? — он схватил старшего за руку, но тот тут же выдернул ее. — Куда ты?
— На потрахушки! — зло выкрикнул Тэхен, — Чего ты меня держишь? Сказал же, что не будешь!
Чонгук убрал руки и отступил на шаг, потупившись. Дверь хлопнула, и он остался в прихожей один. Постоял немного и направился в кухню, но, повернувшись, увидел удивленного Джина.
— Что это было? — тихо спросил он.
— Ничего.
— Не очень похоже на ничего.
С минуту Гук тупо смотрел на Джина, думая о своем, потом двинулся куда шел. Поставил чайник на плиту, выглянул в окно и засмотрелся на осенний двор. Джин остановился в дверях кухни, сложил руки на груди и прислонился к косяку.
— Это, конечно, не мое дело, но чем ты умудрился до такой степени расстроить так влюбленного в тебя Тэхена?
— Ты, как всегда, все знаешь о друзьях, Джин-хен, — хмыкнул Чонгук, не оборачиваясь.
— Просто мне спокойнее, когда я знаю, что все хорошо.
— Тогда можешь быть спокоен.
— То, что я сейчас увидел, не смахивает на хорошо ни разу.
— Ты увидел последствия моей ревности. Как видишь, лучше не давать мне для нее повод...
— Что ты сделал?
— Сказал ему, что ни к чему его не обязываю.
Какое-то время Джин обдумывал его слова, и когда Чон повернулся к засвистевшему чайнику, на лице хена промелькнула догадка.
— Хосок!
Гук горько усмехнулся уголком рта.
— Неплохо, хен. Ты очень наблюдателен.
— Ты страшный человек, Чонгук.
— Именно поэтому я не заводил отношений. Если я ревную, я слишком жесток.
— И ты сказал Тэхену, что если он хочет свободы, ты его не держишь?
— Именно.
— Ты хоть знаешь, с каким счатливым лицом он мне показывал кольцо? Если он уже через час не будет синий в хлам, я о-очень удивлюсь.
— Я хотел увидеть его реакцию. Теперь я знаю, что он точно мой.
Гук взял чашку и сел за стол, закинув ногу на ногу и задумчиво глядя в окно. Если бы Джин знал, что за его каменным лицом скрыто бешенство, которое очень трудно сдерживать, он бы сейчас не смотрел на него как на равнодушную скотину. Чонгук ненавидит ревновать. Ревность — единственное, что отключает его самоконтроль. Когда такое случилось впервые, он чуть не убил парня, заигрывавшего с девушкой, с которой Гук вроде как встречался. Когда его оттащили от бедолаги и привели в чувство, он зарекся встречаться всерьез. Прошло много времени, и он был верен этому принципу, пока не встретил Тэхена, которого ему не захотелось отпускать. И одна только мысль, что тот позволит кому-то кроме него прикасаться к себе, заставила Чона взбеситься в тот момент, когда в глазах Вишни мелькнула, пусть только на мгновение, пошлая мыслишка о Хосоке.
Джин ушел, и Гук позволил себе прикрыть глаза и тяжело вздохнуть. Только не наделай глупостей, Тэхенни...
Тот не пришел ни через час, ни через три. Чон загуглил ближайшие в районе бары и пошел на поиски. Нашел его в третьем по счету. Уже готовый в стельку, Тэхен сидел один за столиком, тупо глядя перед собой. Гук сел поодаль сбоку от него и, заказав себе пива, наблюдал. Слева от Вишни за столиком переговаривались девушки, Гук их не слышал, но было ясно, что тема их беседы — Тэхен. Они качали головами и хихикали, заказали еще выпивки, и в какой-то момент на их разговор среагировал один из парней за другим столиком, после чего внимательно посмотрел на Тэхена. Чон напрягся. Парень встал, подошел к Тэ и присел за его стол. Чон сжал зубы и принялся считать до ста. Разговор длился недолго, и за это время Тэхен один раз кивнул, дважды что-то ответил и отрицательно мотнул головой. Парень, к слову, весьма симпатичный, подсел ближе и положил ладонь на тэхенову руку...
Чонгука удерживало на месте до сих пор только непреодолимое желание еще раз убедить свою чертову ревность в том, что Тэхен не поддастся. А тот с трудом сфокусировал взгляд на чужой руке, непонимающе посмотрел на настойчивого парня и убрал руку. Тот попытался приобнять его за плечи, Тэ что-то сказал с серьезным видом, но не помогло — ухажер взял его пальцами за подбородок и откровенно посмотрел в глаза, явно уговаривая. У Гука уже темнело в глазах от злости, когда Тэхен посмотрел в глаза парню, скинул его руку, схватил за ворот и что-то угрожающе сказал. Тот засмеялся и попытался потянуть его на себя, положив руку на бедро. Чонгук подорвался с места, и на полпути увидел, как Тэ резко вскочил, махнул ногой и зарядил наглецу коленом в челюсть, после чего крикнул:
— Я тебе сказал, придурок, занят я!
За столом, откуда пришел ухажер, поднялись с мест трое его друзей, поднялся и он сам, вытирая с губы кровь. Тэхен смерил взглядом всех четверых, и спокойно ждал.
— Слыш, ты, пьянь, тебе хороший человек знаки внимания оказывает, схера ли ты ему грубишь? — сказал один из них.
— Ему было сказано отвалить, — с вызовом ответил Тэ, — Он слов не понимает.
— Ты сам заявил девчонкам, что не будешь с ними знакомиться, потому что ты по мальчикам. Так чем тебе наш друг не понравился?
— У меня уже есть друг.
— И что с того?
— Вот и он так сказал, — Тэхен усмехнулся и показал на побитого.
— Да ты охреневший, как я посмотрю! — говоривший протянул руку, чтобы схватить Тэхена за одежду, но ее перехватил Чонгук.
— Говорю один раз, — мрачно сказал он, оглядывая парней, — Повернулись и вышли нахер, если не хотите проблем.
— Ты посмотри, какой грозный! — заржал, тот, что стоял ближе всех, — Ты, что ли, его друг? — Он кивнул на Тэхена, удивленно уставившегося на Чонгука и явно пытавшегося понять, откуда он тут взялся.
— Представь себе, — ответил Гук.
— Что ж он тогда без тебя по барам шляется?
Чонгук ничего не ответил, слегка вскинув бровь и лишь крепче сжав чужую руку. Парни, видимо, оказались немного умнее своего друга, переглянулись, и отошли, примирительно кивнув Чонгуку. Тот проводил их взглядом до выхода и повернулся.
— А ты у нас, значит, брехло, — Пробубнил Тэхен, качаясь.
— Правда, что ли? — Гук косился на шушукавшихся девушек.
— Ага. Сказал, что не держишь, а сам следишь за мной.
Вот же встряло ему это «не держишь». Он, наверное, всю жизнь будет это ему припоминать. Тэхен поворачивается, идет к выходу, Чонгук бросает на его стол купюру и идет следом. До самого дома они так и шли — Тэ впереди, Чон за ним, отстав на несколько метров, понимая, что тот не настроен с ним разговаривать.
Тэхен шел и думал о том, что кольцо жжет ему палец. Оно почему-то очень сильно сейчас ощущается, будто кричит о своем существовании, требует свое право. Но обида так сильно коробит, что Вишня упрямо игнорирует желание броситься Чонгуку на шею и кричать о том, что он не имеет права так легкомысленно говорить о том, что для Тэхена самое важное.
Он с самой первой встречи впитался в Тэхена, как невыводимое пятно. Прямо в сердце. И оно продолжало расползаться, заполнив собой все, что в Тэхене было — мысли, чувства, мечты и желания. Это началось как очередной случайный секс, но Тэ будто врезался тогда в бетонную стену на полном ходу, и это закончило его путь поиска партнеров. Он снова и снова воскрешал в памяти ту ночь: яркие огни и оглушительная музыка, он поворачивается от бара к танцполу и видит его, танцующего в толпе девиц. Это было как выстрел в голову, Тэхен даже секунды не думал, когда рванул вперед, когда касался черного шелка на рельефной груди... и потом, как идиот наблюдая за ним со своего места когда они разошлись.
Бессонные ночи и мокрые сны, и нежданный, но такой желанный звонок посреди ночи...
А теперь он говорит «не держу». Тэхена будто выбросили за ненадобностью. Даже непонятно, как это чувство назвать. Обида? Опустошение? Вот ты верил, что ты любим, а в следующий момент жестокие слова и пустота...
Тэхен добирается до кровати, падает, раскинув руки в стороны, видит краем глаза силуэт у входа в комнату, дверь закрывают и он остается один в темноте.
Чонгук минуту еще держится за дверную ручку и уходит спать в гостиную. Нужно купить диван сюда. Слишком часто в этом доме требуется запасное спальное место.
***
— Кто-нибудь знает, что мы проспали?
— Почему это тело спит здесь, а не в обнимку с Тэхеном?
— Он даже не разделся.
Гук открывает глаза и видит стоящих вокруг него Намджуна, Хосока, Чимина и Джина, который снова, скрестив руки, многозначительно молчит, пока остальные гадают, в чем дело. Из комнаты выходит заспанный Юнги и удивленно тормозит, завидев сбор народу. Подходит ближе, вскидывает брови в немом вопросе при виде лежащего на полу на одеяле Гука и говорит:
— Не понял.
— Вот и мы не поняли, почему с утра в наш общий запланированный выходной в гостиной пахнет проблемами, и пахнет от младшего. — Выдал Хоби.
Чонгук вздохнул, сел, откинув подушку и запустил руки в волосы. Один из минусов жизни в большой семье — тебе вытрясут всю душу, случись что, в то время, когда хочется, чтобы тебя оставили в покое.
— Кажется, из планов придется меня вычеркнуть на сегодня, хены. — Тихо говорит он, встает и уходит в душ. Через двадцать минут, когда он хлопнул входной дверью, так ничего и не сказав, Юнги пошел ломиться в спальню к Тэхену.
Тот был обнаружен сидящим на кровати с выражением злости на лице. Глаза на мокром месте.
— Может, хоть ты нам скажешь, что творится? — потребовал Мин, глядя на Тэ.
Тот также молчал, как воды в рот набрав.
— Можно я поговорю с ним наедине? — Раздался позади всех тихий голос Джина.
Когда все вышли и дверь закрылась, он присел на кровать и улыбнулся. Тэхен нахмурился, увидев это.
— Сейчас я тебе кое-что расскажу о твоем парне, Вишенка.