Глава 5.
АМАТО.
Только перевалило за полдень, когда я услышал быстрые шаги в коридоре. Дверь моей комнаты распахнулась: это был растрёпанный Этторе, раздетый по пояс. Судя по его мокрым волосам, он только что выбежал из ванной.
— Амато, спускайся. На первом этаже раздались звуки выстрелов.
Какого хрена? Я вытащил пистолет и нож, и поспешил за братом. Особняк разветвлялся, так что в западном крыле, в котором я жил, не было слышно то, что творилось на первом этаже. Отчасти это было решением отца, который приказал построить звуконепроницаемые стены между нашими комнатами, чтобы мы не слышали то, что нам не надлежало знать.
Марко не было дома, как и Бьянки. Они уехали вместе ещё полчаса назад, так что я сомневался в том, что звук исходил от них. Бьянка училась стрелять, но только не дома.
Я уже спустился вниз, когда раздался ещё один короткий выстрел и глухой удар.
Мои предположения оказались безошибочны: это был кто-то из ближних. Кто-то, кто рискнул напасть в дневное время. Кто-то, знающий код от ворот или нашедший способ перелезть через ограду.
Особняк не охранялся, но на первом этаже сейчас находились отец и несколько солдат. На них напали?
Или же это был кто-то из своих.
Я остановился за стеной на пару ударов сердца, прежде чем быстро выглянуть наружу, оценивая обстановку. Мой взгляд упал на лицо отца, который полулежал в кресле, хватаясь за плечо. Из-под его пальцев текла кровь.
Прямо перед ним, на ковре лежали два тела. Оба были мне знакомы. Подчинённые отца. Его солдаты.
Третий стонал, схватившись за раненое предплечье. В другой его руке ещё болтался пистолет.
Я поднял оружие, прицелившись в запястье. Выстрел заставил его качнуться назад и уронить пистолет. Пуля разорвала сухожилие.
Этторе уже подбежал к отцу, помогая ему подняться на ноги. Он дышал прерывисто, но рана не была смертельной. Старик останется жить.
Я подошёл к двум солдатам, лежащим на земле, наклонился и проверил их пульс, даже понимая, что они мертвы. Выстрелы в лоб и глотку всегда имеют летальный исход.
Убедившись в том, что они оба не дышат, я подхватил раненого за горло, встряхивая, чтобы увидеть его лицо. Меня ждал неприятный сюрприз.
Джино.
Один из немногих, кому моя семья могла довериться.
— Они застали меня врасплох, — с яростью прохрипел отец, опираясь на плечо Этторе. Его лоб был покрыт испариной, голос обрёл сталь. — Амато.
Я коротко кивнул, понимая, чего он ждёт. Отмщения, но это было не важнее, чем получить ответы на вопросы. Предательство в семье никогда не возникает на пустом месте. Это слишком отчаянный риск, учитывая, что вслед за предателем пострадает вся его семья: жена и дети.
Каждому солдату было, что терять. Нужно быть действительно уверенным в успешности задуманного, чтобы решиться осуществить его.
Джино захрипел, морщась от боли в разорванном запястье. Ударив прикладом по голове, я лишил его сознания, прежде чем потащить в наше с братьями крыло.
Если Бьянка вернётся раньше времени — это определённо не то, что она должна увидеть.
Через несколько минут ко мне присоединился Этторе. Его взгляд был безумным, жаждущим. В отличие от меня, мои младшие братья определённо были склонны к особому удовольствию, которое получали лишь от нанесения телесных увечий.
— Доктор скоро будет здесь. Отец в порядке, пуля прошла навылет. Что с остальными?
— Мертвы. Этот… — я пнул бессознательного Джино. — Ещё жив.
Он потрясённо покачал головой.
— Я не ожидал этого от Джино. В последнее время подобные случаи предательства участились. Похоже на некий заговор.
— Так и есть, — бросил я, подходя к настенному шкафу и вытаскивая оттуда гаротту. Удавка с ручками. Вместо верёвки и шнура была вставлена тонкая струна. Так болезненнее. Эффективнее. — Разбуди его.
Этторе взглянул на удавку в моих руках.
— Считаешь, он достоин такой смерти? Я могу выбить из него ответ и с помощью ножа.
— Знаю. Это ты и сделаешь, прежде чем я задушу его.
Брат кивнул и наклонился над телом, хватая свой нож. Я наблюдал за его действиями, привалившись плечом к стене.
Джино держал язык за зубами до последнего. Не узнав причину предательства по отношению к своему Капо — я не мог убить его.
— Амато, ты будущий Капо, — он сплюнул на пол кровавый сгусток и закашлялся. — Ты не меньше нас желаешь смерти своему отцу.
Этторе вопросительно взглянул на меня. Я оттолкнулся от стены и опустился на корточки перед солдатом, который заслужил наше доверие за все годы своего верного служения. От которого меньше всего ждали предательства.
— В чём причина столь опромётчивого поступка? — поинтересовался я, опуская воротник его рубашки и натягивая на его шею удавку.
В чём причина такого провала? Трое солдат не в силах справиться с вооружённым стариком?
Джино тяжело задышал, зажимая ладонью длинный порез на щеке. Он облизнул губы, обнажая окровавленные зубы.
— Это только начало. Они не позволят Катанези править.
— Они? — повторил я, сводя концы струны. Сжав ручки, потянул гаротту, и солдат тут же глухо закашлялся, хватаясь пальцами за шею. Его лицо покраснело. Я ослабил давление, чтобы дать ему возможность ответить. — Имена и количество предателей.
Джино с ненавистью взглянул на меня.
— Ты всё равно убьёшь меня.
— Верно. Как и твою мать, жену и двое очаровательных дочерей.
Его лицо исказилось.
— Не смей, Амато. Они невинны.
— Они — твоя семья. Ты знал, на что шёл, — процедил я, вновь возобнововив удушье. Он захрипел.
— Ты…
Я сощурил глаза, замедляя хватку.
— Говори.
— Не прикасайся к ним.
— У тебя есть выбор. Я могу убить их безболезненно, или же они примут ту же смерть, что и ты. Медленную. Медленную...
Его ноги задёргались, когда струна впилась в его горло, разрезая наружный слой кожи. Туфли заскрипели по полу в предсмертной агонии. Я остановился, вопросительно глядя на него.
— Ты сделал выбор?
Он закивал, жадно хватая ртом воздух.
— У меня нет сыновей. Пощади мою семью. Когда ты убьёшь меня, никто не станет мстить.
Этторе хмыкнул.
— Думаешь, мы мести опасаемся? Они умрут в любом случае.
Солдат взглянул на меня.
— Прошу, Амато. Умоляю, не трогай их.
— Ты не удосужился подумать о них, когда пытался убить своего Капо, — прорычал я. Он судорожно задышал, когда струна вновь стянула его шею. Это совсем не было похоже на прошлые инциденты.
Кто бы за этим не стоял, Джино так и не раскрыл нужную информацию.
Я опёрся затылком на стену, доставая из кармана портсигар. Этторе пнул труп.
— Дерьмо. Мне это совсем не нравится.
Он обернулся ко мне.
— Ты действительно убьёшь его жену и детей?
Щёлкнув зажигалкой, я зажёг сигарету и поднёс её к губам. Сделав затяжку, покачал головой.
Я знал, что это отсрочка, попытка оттянуть неизбежное. Его семья всё равно присоединится к Джино.
— Позови Бендетто и Лукаса. Пусть закопают его где-нибудь, как и те два трупа в коридоре. Я поговорю с отцом. О предательстве сейчас лучше не сообщать. Они среди нас. Не доверяй никому. Даже Джо.
Этторе устало потёр глаза.
— Это может быть русская мафия или Ндрангета?
Я задумчиво посмотрел на тело, валяющееся на полу. Кровь из его рта запачкала всё вокруг, включая и мои руки.
— Пока я склонен думать о предательстве внутри семьи. Возможно, это влияние и со стороны Ндрангеты. Шпионы не могли просочиться в семью. Джино служит Семье уже двадцать два года. Что-то заставило его пойти на предательство. Мы оформили сотрудничество с русской мафией ещё четыре года назад. С тех пор неприятных инцидентов не было.
Брат согласно кивнул.
— Теперь я могу доверять только вам.
Доверие… Это та самая валюта, которая никогда не обесценивается.
Этторе был прав. Теперь я был склонен верить только своим братьям.
Сидя в машине, я наблюдал за женой Джино, которая стояла перед булочной, покачивая коляску, в которой спала их дочь. Ей было не больше семи месяцев.
Меня по-прежнему тревожил тот факт, что Джино и рта не раскрыл. Пытки заставляли кого угодно пойти на предательство, даже родной матери, но он был одним из солдат, которые, как и я, уже не раз пережили пытки и оставались верными своим Капо.
Он не удосужился нарушить обет молчания даже ради своей семьи.
Когда отец созовёт совет и обсудит этот вопрос с Консильери, своим главным советником и правой рукой, то примет решение убить семью всех троих предателей.
Это было правильно. Чтобы другие солдаты видели и знали, что же ждёт их семьи, если они последуют пути Джино и повторят его ошибку.
Только так можно прервать цепочку предательств.
Я взглянул на женщину, которая наклонилась и подняла ребёнка из коляски. Её лицо расплылось в улыбке.
Ещё не знала о том, что же их ждёт.
Пару раз до этого дня я видел жену Джино, но сегодня это был крайний случай.
Бросив последний взгляд на мать с ребёнком в руках, я вдавил ногу в газ.
Когда я стану Капо, то буду вынужден принимать такие же решения, следовать нашим обычаям.
Убийства никогда не вызывали во мне боль и чувство вины, но сейчас речь шла о крови невинных.
Смогу ли засыпать с окровавленными руками, зная, что оборвал жизни младенцев?
Этой ночью меня вновь ждала схватка с кошмарами.
Я уже направился к своему дому, чтобы побыть наедине, но затем остановился возле отеля, в котором работала вишенка.
Дождавшись её, я заметил, что она так и не села в рабочий автобус. Встряхнув кроваво-красными волосами, девушка неспешно зашагала по улице, глядя на небо. Сегодня у неё было такое же странное настроение, как и у меня. Я наблюдал за тем, как она улыбается своим мыслям, качает головой и заправляет волосы за уши.
Сегодня я не намеревался вступать с ней в очередной спор, но когда она вышла из бара, чуть шатаясь, поёживаясь от холода, то включил фары и поравнялся с ней.
Её пугала только возможность изнасилования, однако я терпеть не мог женские слёзы и уязвимость.
Мне не нравилось, когда тело подо мной билось в сопротивлении. Это никогда не доставляло удовольствия.
Я только хотел, чтобы она была рядом, грела мою постель. С обычными шлюхами этот трюк никогда не срабатывал.
Нужен был кто-то, к кому я не испытывал презрение.
Возможно, именно поэтому многие из нас женятся в раннем возрасте. Это попытка избежать встречи с тьмой лицом к лицу. Днём кровь могла проливаться рекой, однако когда на нас обрушивалась темнота — нас преследовали крики и видения. Податливое женское тело под сердцем в этот момент — было именно тем, в чём отчаянно нуждалось наше тело и сознание.
Я уже задремал, когда Адриана шевельнулась, прижавшись к моему телу, видимо, чтобы согреться. Её спина коснулась моей спины. Я почувствовал, как её мягкие волосы щекочут мой затылок. Девушка выдохнула, а затем её дыхание замедлилось, став ровным. Уснула.
Я перевернулся на правый бок. Её тело сложилось вдвое, колени были поджаты к груди в позе эмбриона.
Убрав волосы с её шеи, я опустил голову на подушку, вдыхая запах её тела.
В этом и преимущество жизни не в одиночестве, верно? Знать, что существует твоя женщина, преданная сердцем и телом, которая поможет на миг забыть, Капо ты или нет.
АДРИАНА.
Я ожидала холодную подушку и пустую постель рядом с собой, так что замерла, когда почувствовала тяжёлую ладонь на своей талии. Мои глаза распахнулись в удивлении, когда я осознала, что Амато прижимается к моей спине. Его член буквально толкался в мою задницу сквозь слои одежды. Я вздрогнула и повернула голову через плечо.
Он сонно приоткрыл левый глаз, когда почувствовал шевеление. Его взгляд метнулся вниз, туда, где наши тела соприкасались.
— Амато, — прошептала я, пытаясь отстраниться от него. Его тёплое дыхание задело мой лоб. Мы заснули совсем как молодожёны: в обнимку, крепко прижавшись друг к другу.
— Ещё немного, вишенка, — пробормотал он хриплым голосом, когда я повторила попытку оттолкнуть его.
— Что? — я с придыханием старалась выбраться из его объятий. — Когда ты…
Он накрыл мой рот нетерпеливым поцелуем, почти заткнул меня, проглотив мои невысказанные слова. Стало не хватать воздуха. Я толкнула его в грудь, чтобы сделать глубокий вздох, но Амато вновь прижался ко мне губами, рывком разворачивая меня к себе. Его эрекция упёрлась в мои бёдра. Он пошевелил тазом, словно дразня. Я замерла под ним.
Амато укусил меня за шею, задирая мою рубашку вверх. Его ладони сжали мою грудь, пальцы начали перекатывать соски, посылая вибрации к низу живота, разбудив вчерашнее отчаянное желание. Я издала сдавленный стон, когда он наклонился и поймал мой сосок ртом, облизывая ровный контур, прежде чем втянуть в рот и слегка пососать его.
О Господи.
Он приподнял голову, услышав мой всхлип. Его глаза торжественно сверкнули, губы и пальцы метнулись ко второй груди, сжимая, умело массируя. Поцеловав ложбинку между ними, Амато переместился ниже, с шипением разрывая боковую молнию на юбке. Он молча взглянул на меня, и я приподняла бёдра, помогая ему освободить меня от ненавистной ткани. Амато коснулся низа моих трусиков, чуть застонал, когда почувствовал, что они влажные и уже прилипли к коже.
Меня пронзил ужас, но я хотела, чтобы он прикоснулся ко мне, удовлетворил мой голод. Хотела и ничего не могла с этим поделать.
Мужчина проник двумя пальцами за пояс трусиков, раздвигая складки, касаясь уязвимой точки, пульсирующей и умоляющей его о внимании. Я выгнулась, вцепившись ногтями в его широкие плечи.
Он мельком взглянул на моё лицо, искажённое от удовольствия, прежде чем вновь сосредоточить взгляд на своих пальцах, которые находились между моих бёдер.
— Давай посмотрим, насколько глубоко ты сможешь принять, — прохрипел он, собрав всю влагу пальцами, чтобы проникновение не было болезненным. Я сжала бёдра, и он поморщился. — Не напрягайся. Будет больно.
Но моё тело всё напрягалось от нарастающего волнения. Желудок скрутило. Амато выдохнул, остановившись, а затем вновь поднял руку выше, касаясь моего клитора подушечками пальцев. Восхитительное ощущение. Я издала стон, приподнимая бёдра. Он потёр клитор двумя пальцами, наблюдая за моим лицом, смущая меня столь внимательным взглядом.
Когда с моих уст сорвался очередной хриплый стон, Амато опустил руку ниже, входя в меня двумя пальцами. Из-за обилия влаги, он скользнул в меня, как нож в мягкое масло. Его челюсти сжались.
— Хорошо.
— Пожалуйста, — прошептала я, не веря своим ушам, когда накрыла его руку своей. Я была близко. — Не останавливайся.
Левый уголок его рта приподнялся. Он наклонился и впился в мои губы, пока медленно входил в меня пальцами. Я застонала в его рот, погружая пальцы в густые чёрные волосы. Впервые касаясь его по своей воле.
Амато оторвался от моих губ, когда его движения стали резкими. Длинные пальцы проникали почти полностью, ударяясь фалангами в мои бёдра.
— Я бы отдал многое, чтобы трахать тебя не только пальцами, — прошептал он в мой висок, когда я содрогнулась от оргазма, который захлестнул меня мощной волной. Моё тело выгнулось ему навстречу, когда он согнул пальцы внутри меня, задев точку G.
Я вскрикнула, ошеломлённая произошедшим, почти испуганная тем, что это случилось на самом деле.
Амато неторопливо вытащил пальцы, когда толчки в моём теле постепенно угасли.
Пристыженная, озлобленная, я села на постели с чувством собственной никчёмности.
Он заметил мой взгляд и сощурил свои глаза. Вытер мокрые пальцы о свою рубашку и наклонился надо мной, приподнимая за подбородок.
— Ты ведь не станешь корить себя?
Я подняла на него гневный взгляд.
— Почему это должно волновать тебя? Ты получил то, что хотел, ублюдок.
Он тихо засмеялся. От его глубокого голоса волоски на моих руках встали дыбом.
— Получил то, что хотел? И близко нет.
Амато кивнул на свою ширинку. Я опустила глаза. Эрекция распирала его брюки, почти рвалась наружу. Покраснев, я поспешно отвела взгляд.
— Если я бы хотел получить желаемое, то просто трахнул бы твой грязный рот, вишенка. Но, как видишь, я ставлю твоё удовольствие гораздо выше собственного.
Моё горло пересохло.
— Почему?
Он встал с кровати, поднимая с пола жилет. Его глаза потемнели.
— Давай заключим сделку.
— Мне больше не нужны деньги, — пробормотала я, хватая свою юбку. — Если ты про прежний долг…
— Я говорил, что он уже полностью выплачен. Сделка будет на новую сумму.
— Мне не нужны день… — вновь начала я, когда Амато сощурил глаза.
— Ты сдала документы на зачисление в медицинский университет, но так и не смогла поступить. Полагаю, это иронично, — он застегнул пуговицы жилета. — Твоя фамилия соответствует твоей мечте. Медичи. Мечтаешь стать врачом, вишенка?
В негодовании я поднялась с постели.
— Откуда ты… Впрочем, забудь. Это тебя не касается.
Он приподнял брови.
— Собираешься всю жизнь подрабатывать в отеле?
— Собираешься всю жизнь убивать? — вторила я ему.
Амато даже не задумался. Поджал губы и кивнул.
— Да.
— Моё будущее и мечты не касаются тебя.
— Знаю, и именно поэтому я сделаю так, чтобы впредь меня касалось всё, что касается тебя. Сделка будет заключаться в том, что я оплачу твоё обучение.
Я насторожилась.
— А взамен?
— Моё прежнее условие ещё в силе, — он ухмыльнулся, и я чудом удержалась от того, чтобы влепить ему пощёчину.
— Иди к чёрту.
— Постарайся дать свой ответ к завтрашнему утру, — Амато поднял костюм. — У тебя больше не осталось причин избегать меня. Ты только что кончила на мою руку. Не нужно лгать, мы оба хотим друг друга.
Я вспыхнула от стыда.
— Это не…
Он и не обернулся. Только остановился у двери и холодно бросил напоследок:
— Завтра, вишенка. Я приду.