Пролог.
НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ.
АДРИАНА.
Он возник в дверях моей комнаты, когда ожидание стало совсем мучительным. Самый тёмный час — тот промежуток времени перед наступлением рассвета и робким появлением осеннего солнца.
Амато остановился у порога, разглядывая меня, полулежащую на кровати. Его голова почти касалась деревянного косяка. Широкие плечи заслоняли собой весь дверной проём. Как и всегда, безукоризненно одетый — костюм-тройка, блестящие и идеально начищенные ботинки. Этот проклятый металл, проходящий через кожу на его левой брови. Висячая серебряная серёжка, крошечный паук, на правом ухе. Тёмный галстук, стягивающий его шею. Галстук, который он скоро развяжет. Который окажется вокруг моего горла.
— Вишенка.
Этот голос. Низкий, усталый, с хриплыми вибрациями.
— Тяжёлый день? — поинтересовалась я, поднимаясь и подходя к нему.
Запахло сандаловым деревом. Тяжёлый аромат пеплом оседал в лёгких, закупоривая дыхательные каналы. Я в наслаждении прикрыла веки, вдыхая уникальный запах его тела.
Руки Амато легли на мою талию. Словно проводя кожей по мокрому шёлку, скользнул ладонями ниже, обхватывая бёдра. Сжал их и рывком притянул к себе. Мои бёдра ударились о его таз. Я задышала чаще: он был возбуждён.
— Что-то случилось?
Амато наклонился и коснулся губами моей шеи. Его дыхание было тяжёлым, жарким, однако контролируемым.
Мафиози никогда его не теряют. Контроль. Чёткая уверенность в том, что всё в его руках. Что я в его руках.
Тихий, спокойный голос, не выдающий его вожделения.
— Сними мою усталость, вишенка.
В ответ я только судорожно выдохнула и кивнула, поднимая голову и ища его губы.
Его твёрдая грудь крепко прижималась к моей. Слои одежды, проклятый плотный пиджак и жилет не позволяли ощутить, насколько же горяча прячущаяся под ними кожа, однако я догадывалась о температуре его тела.
Рот Амато резко обрушился на мой. Голодный и требовательный поцелуй, отбирающий без разрешения, не встречающий ни единого препятствия. Я едва не задохнулась, когда его пальцы впились в мои ягодицы, приподнимая. Горячий язык ворвался в рот, силой раздвигая губы. Покусывая, испивая до последней капли, Амато сжал челюсти, и я подпрыгнула, обнимая ногами его мускулистые бёдра и упираясь в них пятками.
Затвердевшие соски через тонкое кружево белья тёрлись о жёсткую ткань его костюма.
Он сжал мои волосы на затылке, оттянул назад, отрываясь от моих губ, только чтобы прижаться ртом к моему горлу. Язык прочертил пылающую дорожку от ключицы до подбородка. Меня обдало жаром. Его прикосновения не были неожиданностью, но почему-то я воспринимала их каждый раз, как в первый.
Мужчина обхватил мою щеку ладонью, легко поворачивая к себе, чтобы вновь завладеть моими губами. Казалось, рот весь горит изнутри. Пылает, как адское пламя.
Амато сделал шаг, не размыкая наших губ. Уронил меня на матрас и опёрся на локти, продолжая целовать так неистово, будто был намерен осушить до дна.
Я дёрнула бёдрами, умоляя его прикоснуться ко мне. Желая, чтобы его пальцы поскорее оказались между моих ног. Вонзились в меня, прежде чем он погрузится в меня целиком и полностью.
Он шумно оторвался от моих губ. Оставил короткий поцелуй на левом ухе, а затем голом плече, прежде чем схватиться за вырез кружевной сорочки и нетерпеливо рвануть его. Тонкая ткань легко расползлась по швам, оголяя моё дрожащее тело.
Я выгнулась. Грудь приподнялась, вздымаясь от каждого неровного дыхания. Он любил наблюдать за мной, пока я лежала под ним так, прежде чем он возьмёт то, за чем пришёл.
Мафиози провёл костяшками своих пальцев по моему соску. Едва задел его, и я хныкнула от удовольствия. Скрыв усмешку в уголках губ, Амато опустил пальцы ниже. Обведя углубленную линию пресса, остановил указательный палец на пупке. Словно чертя плавную линию, скользнул ещё ниже. Замер у моих сжатых ног, и я тут же покорилась, чуть разводя колени в стороны. Продолжая смотреть мне в глаза, мафиози погрузил пальцы между моих бёдер. Почувствовав горячую влагу, на мгновение прикрыл глаза.
— Всегда желанная, — хрипло пробормотал он.
Я накрыла его руку своей, беззвучно прося, чтобы он начал двигаться. Два его пальца были внутри, но оставались на одном месте, заставляя меня гореть в агонии неудовлетворённого желания.
Его глаза потемнели.
— Нет.
— Амато, — сузила я глаза, приподнимая бёдра навстречу его пальцам. Он сощурился, быстро убирая руку. Меня пронзила боль и пустота.
Мафиози качнул головой, ослабляя узел галстука. Сквозь туман перед глазами, я с трудом видела, как он его снимает. Точно чёрная чешуйчатая змея. Не намеренная убить своего владельца, а покорно обвивающая его шею.
Готовая, я тотчас же приподнялась на локтях, убирая волосы за плечи и обнажая ключицы. Наш привычный обряд - петля вокруг моей шеи. Конец в его руках, в его власти.
Амато отрицательно мотнул головой, хватая меня за запястья и заводя мои руки над головой. Недовольная, я тут же заёрзала под его тяжёлым телом. Мне нравилось его касаться, ласкать, царапать. Быть связанной казалось заманчивой идеей, но я предпочитала поводок, нежели наручники.
— Тише.
Он связал мне руки так, чтобы шевелились только пальцы. Запястья словно запаяли: они надёжно сплелись между собой.
— Амато...
Мафиози вопросительно взглянул мне в глаза. Разглядев лишь доверие и просьбу, тут же наклонился и впился в мои губы жёстким поцелуем. Колени задрожали.
Он сжал мою грудь, прежде чем вновь скользнуть рукой между моих ног. Без промедления вошёл в меня двумя пальцами: средним и безымянным. Согнул их, и я согнулась в ответ, издавая тихие крики в его рот.
Его рука задвигалась: неторопливо, дразняще. И пока он не добавил третий палец, я едва не взорвалась от чувствительности этой ласки.
Подушечкой большого пальца Амато провёл по клитору. Та зона, которая была наиболее уязвима. Которую он выучил наизусть.
Лёгкими круговыми движениями, словно издеваясь надо мной, он обвёл клитор. Слегка нажал на центр, внезапно ускорив движения пальцами. Входя, выходя, доводя до неистовства. Я выгнулась в пояснице, укусив его за губу, прежде чем наконец вскрикнуть и жадно глотнуть побольше воздуха. Лицо запылало, волосы прилипли к вспотевшему лбу. Я чувствовала, как пульсируют мои губы, онемевшие после долгого поцелуя.
Амато поднялся на ноги, внимательно глядя на меня. Придыхающаяся, судорожно дышащая, я всё ещё чувствовала глухие толчки затихающего оргазма. Сознание металось, как дикий зверь в плену.
— Иди ко мне.
Я облизнула пересохшие губы, ловя его взгляд.
— Поднимись.
Ослабевшая, я медленно поднялась на постели. Зрение расплывалось.
— Подойди к краю кровати.
Я подчинилась, держа связанные руки впереди, касаясь ими своего живота. Из-за них и пришлось подползти к краю кровати на коленях.
Мафиози легонько погладил меня по щеке, приподнимая за подбородок.
— Из-за связанных рук будет немного непривычно, но ты справишься.
Молния его брюк зашипела. Расстегнув костюм, Амато лишь развёл края в стороны, не желая его снимать. Под ним был твидовый жилет и белоснежная рубашка. В последний раз я видела его полностью обнажённым лишь неделю тому назад. Весь покрытый чернильными рисунками, начиная с шеи до поясницы.
Он не стал снимать брюки. Только приспустил чёрные боксеры, демонстрируя свою каменную твёрдость. Впечатляюще большой, покрытый крупными венами.
Я почувствовала, как во рту пересохло от волнения.
— Ближе, вишенка. Я хочу, чтобы ты сделала это так, как умеешь только ты.
Его палец коснулся моих губ, обводя их контур, и я тут же приоткрыла рот, впуская его палец, прежде чем слегка пососать его.
Дыхание Амато участилось.
— Да, так.
Он вытащил палец из моего рта. Качнулся бёдрами вперёд, и его горячий кончик коснулся моих губ. Я высунула язык, пробуя его на вкус, проводя им по всей длине, прежде чем взять его в рот.
Амато издал сдавленный стон.
Сжал мою щеку, и я открыла рот шире. Он придвинулся. До тех пор, пока не вошёл почти полностью. Я кашлянула, едва не захлебнувшись, и мафиози без колебаний вышел из моего рта.
В его взгляде, полном похоти, промелькнуло беспокойство.
Взяв себя в руки, я кивнула, вновь принимая его, в этот раз без рвотного рефлекса. Амато запрокинул голову назад, когда кончик его члена ударился о стенку моего горла. Его лицо исказилось от удовольствия.
Он обхватил руками мою голову, удерживая на месте, когда начал двигаться навстречу. Его пальцы погрузились в мои волосы, тёмно-красные, как кровь, как спелая вишня.
Так он меня назвал, когда спас в тот вечер и сделал своей.
Так мы и заключили сделку.