История Человека-мумии

   Прошёл целый год страданий в этом армейском инкубаторе. Я регулярно становился завсегдатаем гауптвахты, где условия нахождения были в разы хуже, чем в самой казарме. Временами ко мне заявлялись такие же ненормальные солдаты, однако их уголовный опыт был в несколько раз больше. Увы, но ни командиру ни полковнику, ни генералу не было интересно, у кого и за что были судимости. Даже в таком жутком месте меня избивали до крови, ссылаясь на мою "светлую" биографию, а также на мою любовь к бинтам и на цирковое поведение.
Как-то раз мне довелось рассказать историю про поход в цирк двум изгоям-сослуживцам, чьё суицидальное поведение было сильно заметно. Один парень покрыл свои руки до плеч чересчур глубокими порезами, по форме они напоминали ровные ломтики лосося, второй парнишка, вероятно младше первого, демонстрировал огромный шрам на своём животе. По собственным признаниям, он проглотил мелкий кинжал, в результате чего был на грани смерти, в военном госпитале ему кое-как спасли жизнь. Однако после такого случая парень испытывал адские боли при опорожнении кишечника, а также при приёме пищи, поскольку лезвие успело повредить некоторые внутренние органы. Мне было страшно думать о недолгой жизни этого парня, но я понимал, что на совершение такого поступка его вынудила система Императорской армии Японии.

Если мы не будем действовать, то рано или поздно эта обстановка нас додавит окончательно. Вечером того же дня, мы, и ещё малая группа изгоев собрались в комнате для подготовки заговора. Усевшись на своих кроватях, мы начали обдумывать план массового убийства и побега в том числе.
Каждый предлагал свой вариант. Были варианты с расстрелами и поджогами, а также шантажом. Внимательно слушая варианты, я предложил изгоям вариант нападения во время тренировки по стрельбе. Это отличный шанс направить оружие на "живые" мишени. Многие соратники со мной согласились, некоторые из них даже были готовы поискать взрывчатку, чтобы эта херовая казарма взлетела на воздух.
Кто-то и вовсе грозился перегрызть глотки всему начальству и отрезать им половые органы. Этим бесстрашным малым был парень по имени Рюдзи, чья предармейская жизнь состояла из походов в психушку и парочки тюремных сроков за нападение на людей. Однако отец Рюдзи был человеком дисциплинированным и отдал своего сына на службу, поскольку он сам был военным, что подтверждает Рюдзи. Другие ребята тоже страдали психическими отклонениями, но лишь у меня из всех изгоев была развита эротомания. Часть изгоев страдала паранойей, любой приказ или замечание со стороны командира или полковника заставляли ребят впадать в ступор, тем самым вызывая мертвецкую бледность на их лицах и сильную тошноту. Парень по имени Синдзи страдал пироманией, из-за чего он чуть не сжёг всю казарму, этот инцидент произошёл в его день рождения, так как он мне рассказал, что хотел себе в качестве подарка массовую смерть в виде горящих мразей, которые тоже унижали его неоднократно.
Мне самому страшно это рассказывать, поскольку все мы чувствовали себя зомби, но никак не людьми, все положительные эмоции у нас напрочь атрофировались, хотя в моем случае это произошло ещё при нахождении в приюте.

Может быть, я сейчас говорю как ханжа, поскольку после приюта я на некоторое время испытал тёплое чувство счастья, полученное в доме Такумы-сана вместе с Юмико. Возможно мои соратники не имели такого счастья, какого приобрёл я, быть может их семьи проявляли насилие по отношению к ним или же после приюта они были предоставлены самим себе, этого я никогда не узнаю.
Несмотря на одиночество, я получал письма от Юмико, в которых наглядно была описана её тоска и бесконечный поток слез по нашей близости. Читая её все новые и новые записи, я сам старался не залиться слезами, поскольку в этой военной помойке не принято проявлять нежность, ибо получишь по роже бамбуковой тростью. Спустя время, я заподозрил неладное, письма от Юмико не приходили достаточно долго, никогда бы не подумал что она обо мне забыла, ведь в своих записях она часто упоминает мастера Такуму, который как раз таки и предложил моей подруге писать письма для поддержки контакта. Выяснилось, что командир читал мои письма полковнику и генералу, в результате чего они рвали мои письма на клочки, так как в своих записях я рассказывал Юмико о пытках в Императорской армии. Поздним вечером один из изгоев был отправлен на гауптвахту в качестве наказания за нападение на командира с кухонным ножом, так как парень был дежурным по кухне. Бедолага был сильно избит командиром и потерял множество литров крови. Удивительно, что он вообще остался жив.

Мы долгое время обдумывали изощренный план мести, на что ушло целых две недели. Кроме того, мне приходилось обучать некоторых изгоев смелости, кто-то боялся крови, оружия, огня, сильных ударов по голове. Уж слишком запуганными были мои товарищи, словно цирковые зверьки, в связи с чем мне пришлось взять на себя роль лидера. Когда я обучал этих парней, мне был виден в каждом из них дьявольский блеск, уж сильно они хотели перейти к возмездию за все наши унижения.

День кровопролития начался для нас в обычном ритме. Перекличка, тренировки и унижения со стороны командира нас больше не удивлялись, даже чересчур забитые изгои чувствовали себя совершенно спокойно, поскольку все мы понимали, что сегодня будет. Тогда я отчасти волновался, ведь мне казалось, что в результате бунта я погибну и никогда больше не встречусь с Юмико. Хотя с другой стороны, возможно, загробная жизнь станет для меня более комфортным местом, где ты никогда не столкнешься с унижениями. Находясь там, все будут друг друга уважать и поддерживать, даже к самому отчаявшемуся человеку всегда придут на помощь, одиночки найдут для себя любимых им людей, умершие от разного рода болезней исцелятся и будут рассказывать о пережитых страданиях в реальной жизни каждому встречному, из-за чего вместо вместо слез горя и безысходности, будут литься слезы смеха и радости. Бывшие самоубийцы обретут вечный покой, поскольку в реальной жизни они испытали немало страданий, включая осуждения за собственное аморальное поведение.
Я не просто так веду это мрачное повествование, дорогой слушатель, поскольку ты сам рано или поздно ощутишь всю суть загробной жизни. А теперь пришло время рассказать о хаосе в воинской части, чего ты, собственно, и ждёшь.

Ровно в полдень мы вооружились ножами и ружьями, все изгои были тайно обучены под моим командованием, в связи с чем ни одна тварь не посмела нас остановить. Трое из наших подготовили большой запас спичек, дабы убить всех крыс сильным жаром огня. Выйдя из склада, который нам доверял командир в качестве охраны, мы быстро направились в сторону казармы, куда на тот момент зашли генерал с полковником с проверкой, благо вместе с ними был ещё некудышный командир, которого я решил взять в качестве жертвы.

Все произошло мгновенно. Большая часть изгоев ворвалась в казарму и воспроизвела выстрелы, вперемешку с ударами острых лезвий. Многие уроды моментально свалились на пол, истекая кровью, словно разрезанный гранат, правда вместо мелких косточек имелись внутренности, которые были быстро повреждены как выстрелами, так и ножевыми ударами со стороны изгоев. Паника среди подонков разразилась моментально, кто-то молил о пощаде, тем самым извиняясь за свои прежние издевательства, кто-то пытался убежать, но выстрелы таких уродов достигали молниеносно. Лишь немногие пытались дать нам отпор, удивительно, что у этих обезьян хватало духа на такое пойти, хоть и понимали, что это смертоносное для них решение.

Внутри казармы вспыхнуло пламя, было очевидно, что один из изгоев совершил поджог слишком рано, поторопился, бедняга. Это был Синдзи. Однако его шаг сыграл нам на руку, огонь охватил тела ублюдков, заставляя их сгорать, словно живые соломенные куклы. Подбежали уроды с ружьями. Началась перестрелка. В этот момент я понял, что если не приложу достаточно усилий, то погибну позорным образом, ведь мне не хотелось умирать раньше времени от рук обезьян. Когда я в перестрелке увидел командира, мне захотелось в него выстрелить, однако не успел. Его ранил выстрелом Рюдзи, после чего этот псих подполз к почти мертвому телу командира и стал прорезать его горло кинжалом.

Вся кровавая вакханалия длилась целых полтора часа, учитывая частые перемещения в безопасные места подальше от выстрелов со стороны уродов. Последним аккордом в столь кровавом спектакле стало массовое сожжение оставшихся, включая генерала и полковника, которые не сразу поняли что начался бунт, мне было не трудно это угадать по их пропитым рожам. Как только прогремели последние выстрелы, мы быстро покинули казарму, поскольку огонь поглощал ее уже целиком, и теперь само здание напоминало разрушенный сарай. Благо перед уходом мы успели взять с собой провизию, а для себя успел взять бинты из аптечки. Моя любовь к ним никогда не угаснет. Второй кошмар в моей жизни подошёл к концу.

Мы с изгоями шли очень долго. В тот же день начался дождь, из-за чего наш уход превращался в долгие поиски укрытия от сильного ливня. Прятались где могли, благо в лесистой местности находилось несколько заброшенных домов, однако мы не спешили организовывать ночлег, нам хотелось найти железнодорожную станцию, чтобы оттуда поймать поезд и сесть в него. Лишь Рюдзи не был с этим согласен, поскольку у нас при себе не имелось ни иены на приобретение билетов, тем самым намекая на проблемы с полицией, если узнают откуда мы сбежали и почему. Однако остальные ребята, включая меня, были непреклонными и были готовы валить из этой глуши. Помимо этого, мы дали друг-другу обещание, что устроим резню и в поезде, если нас попытаются высадить или задержать.

Так и произошло. Выйдя на желездорожную станцию, мы с товарищами смогли поймать поезд, который направлялся прямиком в Киото, что меня сильно обрадовало. Забыл сказать тебе, слушатель, что в Киото находится дом Такумы-сана и тот приют, который попил немало крови нам с подругой.

Во время поездки некоторые ребята спрыгивали с поезда прямо на ходу, поскольку далеко не все проживали в Киото. Мне было грустно наблюдать за этими моментами, так как это означало полное расставание с товарищами, однако я понимал, что подобное было и в приюте, когда мы вместе с воспитанниками расходились в разные стороны. Как-то нас чуть не высадили, благо Рюдзи пригрозил проводнику убийством, вытащив из-за пояса кинжал, в связи с чем мой дальнейший путь продолжался безо всяких проблем, да и в поезде нас было всего шесть человек. К сожалению остальные изгои оказались мертвы в результате перестрелки, другие покинули казарму во время мятежа.

Близился вечер. Солнце уходило за горизонт. Моя дорога к дому Юмико была переполнена внутренними переживаниями, поскольку мне было неизвестно как они себя чувствовали в период моего долгого отсутствия. Когда я приехал в Киото, то вновь почувствовал облегчение, мне удалось пройти второй круг ада, который практически ничем не отличался от первого. Меня не покидало ощущение, что некоторые обезьяны перебрались из приюта прямиком на службу, что те, что другие, имели склонность к издевательствам.

Заметив знакомый вид старого уютного дома, я быстро направился в его сторону. Меня переполняло волнение, поскольку я ожидал радостного приёма от Такумы-сана и Юмико, однако... Этого не произошло. Войдя в дом, я ощутил тревожную тишину, словно дом был заброшен уже много лет.
Пройдя в гостиную, я обнаружил висящего на петле мастера Такуму. От увиденного у меня подкосились ноги, я не мог поверить своим глазам, что такой стойкий человек, как Такума-сан совершил столь жуткий поступок. Было заметно, что тело начало разлагаться и покрываться опарышами и издавать мерзкий запах, похоже он висел здесь долгое время, из-за чего меня чуть не вырвало. Я должен был найти Юмико. Быстрыми шагами пройдя в спальню, я никого не обнаружил, никакого намёка на присутствие Юмико не было. К моему удивлению, некоторые из её вещей отсутствовали, даже наша общая фотография куда-то пропала.
Я был в растерянности, пока не обнаружил на письменном столе записку следующего содержания.

"Дорогой Токкуриджи!
Если ты читаешь это письмо, значит мы больше не увидимся. Мне нелегко об этом говорить, но я приняла для себя решение переехать в Иокогаму на заработки, в последнее время мы с дядей Такумой стали голодать, поскольку его мастерская больше не работает из-за отсутствия дохода. Чтобы мы не умерли от голода окончательно, дядя продал саму мастерскую одному влиятельному человеку. Судя по внешности, он был одним из тех бандитов, каких мы видели находясь у реки, неподалёку от приюта, но этот человек скорее всего был их главарем. Я дико переживала, когда твои письма до меня не доходили, за это время я наслушалась всякого от дяди, говорил что в Императорской армии часто происходят случаи самоубийств среди солдат. Однако мне не хочется верить, что ты совершишь подобное, очень надеюсь что ты уже сбежал, как это сделали мы, будучи узниками приюта и читаешь моё письмо. Я понимаю, что мы пережили многое и ты, скорее всего, осудишь мои действия. Я должна была тебя дождаться, чтобы мы вновь зажили спокойно и безо всяких проблем. Увы, мой дядя продолжал меня кошмарить, что ты не вернёшься и в это время он пристрастился к сакэ, хотя раньше он его выпивал исключительно в Новый год. Я чувствовала себя безнадёжной и не знала что делать, пока не повстречала давнюю подругу из приюта, которая бежала оттуда вместе с нами. Её зовут Кацуми. Она посоветовала мне отправляться в Иокогаму поездом, чтобы раз и навсегда стереть с себя клеймо узницы детского ада. Я буду вспоминать наши тёплые дни всю оставшуюся жизнь. Прости меня за все, Токкуриджи, мне больно это писать, но я хочу верить, что у тебя будет все хорошо, построишь для себя цирковую карьеру и станешь в цирке Человеком-мумией. Незадолго до своего отъезда, дядя пообещал переехать в Хиросиму, поскольку там тоже можно открыть свое дело. Надеюсь что у него все будет хорошо.
Искренне твоя,
Юмико"

От прочитанного письма я чуть не свалился не пол, мне было тяжело осознавать тот факт, что я остался один.. Снова. Только что вновь прошёл ад, как тут же меня покинули мои близкие люди, которые относились ко мне с теплотой и заботой. Мне ничего не осталось, кроме как найти господина Араси с его цирковой труппой, чтобы хоть там наконец обрести покой и хорошее отношение к себе.