25 глава «Спасение»
Щелк. Дверь качалки захлопнулась за Алисой. Цокот ее каблуков по бетону звучал как барабанная дробь перед казнью - быстрой, решительной и обреченной. Тишина в качалке сжалась, стала вязкой и тяжелой.
Анфиса стояла у окна, не видя серых дворов. Ее пальцы впились в подоконник, белые от напряжения. Камень ярости под ребрами колол нутро ледяными осколками.
Что же мы придумали?
Кощей был слишком рискован. А потом брюнетка вспомнила. Статья 13 УК РСФСР.
Необходимая оборона.
Не просто смягчающее обстоятельство. Полное оправдание. Освобождение от ответственности. Ключ, который мог открыть клетку для Валеры.
Но ключ этот надо было вставить в нужный замок - в сознание уставшего участкового Дорохова. И сделать это могла только Алиса.
- Она придет - прошептала Анфиса, обращаясь больше к себе, чем к другим. - Скажет, что шла вечером мимо гаражей. Что Ночь и Клык напали на нее. Что они были пьяны, агрессивны... что они... - Анфиса сглотнула ком, - хотели надругаться над ней.Что она кричала, отбивалась... А потом он появился. Валера. Как тень. Он пытался их остановить словами. Но они набросились и на него. Был бой. Хаос. Она видела, как блеснул нож... слышала крики... Она убежала в ужасе. Пряталась. А теперь... теперь она решила сказать правду. Потому что невиновного человека обвиняют. Потому что Турбо спас ее.
План был элегантен в своей грязной простоте. Алиса не брала вину на себя. Она давала Валере алиби и легальное основание для убийств - защиту себя и защиту несовершеннолетней от тяжкого насилия. Статья 13 покрывала его действия полностью.Блондинка была чиста, она лишь свидетель. Идеальная, хрупкая, правдоподобная жертва. Дорохову оставалось лишь поверить... или сделать вид, что поверил.
- Она выдержит? - хрипло спросил Грач. Он стоял спиной ко всем, смотря в черную дыру коридора, куда ушла блондинка.Его плечи были напряжены до дрожи. - Если мусора начнут давить... пугать... клевать... Она же сопля зеленая!
- Выдержит, - сквозь зубы процедила Анфиса, оборачиваясь. В ее глазах горел холодный, адвокатский расчет. - Потому что ее история - правдоподобна. Потому что она знает: одно слово о качалке, о нас, о настоящей причине - и Валере конец. - Анфиса усмехнулась беззвучно
- А если Дорохов не поверит? - Вова ударил кулаком по груше, та застонала на цепи. - Если он вцепится в Турбо и будет гнуть свою линию? Он же уже на него повесил убийства!
- Тогда я вступлю в игру, - Анфиса выпрямилась, в ее позе появилась привычная уверенность адвоката, сражающегося в суде. - Как защитник свидетеля Алисы. А потом, возможно, и Валеры. Я начну давить на Дорохова. Требовать проверки версии обороны. Намекать на его предвзятость. Напоминать о 13-й статье. Грозиться жалобами в прокуратуру на нарушение процедуры допроса несовершеннолетнего свидетеля. Дорохов устал. Он захочет закрыть дело. Готовое, с явкой спасителя и показаниями жертвы - это подарок для его отчетности. Он захочет поверить.
В отделении милиции.
- Я... я хочу дать показания, - голос Алисы дрожал, но она держала подбородок высоко, глядя в усталые, налитые кровью глаза участкового Дорохова. Помещение воняло табаком, потом и дешевым одеколоном. - Про... про те убийства Валерия Туркина.
Дорохов медленно отложил папку, которую листал. Его взгляд стал острым, профессиональным.
- Садись, девушка. Говори. Что ты знаешь?
Алиса вдохнула, вспоминая каждое слово, вбитое Анфисой. Каждую интонацию. Она должна была быть испуганной, но не сломленной. Жертвой, но не жалкой.
- Это было... неделю назад. Поздно. Я шла домой, через гаражный кооператив за кладбищем... - она начала рассказ, вплетая в него детали, которые знала от других: пьяный смех, грубые руки, запах перегара, чувство леденящего ужаса. Она описала Ноча и Клыка - узнаваемо, но без лишних подробностей, которые мог знать только свой. - Они... они начали приставать... рвать одежду... - Голос ее сорвался, слезы брызнули из глаз. - Я кричала... отбивалась... И тут... он появился. Валера. Он как из земли вырос. Крикнул им: «Отвалите от девчонки!». Они... они на него набросились. Смеялись. Один... Клык, кажется... достал нож. Был бой... страшный... Я видела, как Валера вырвал нож... как они дрались... Крики... кровь... Мне было так страшно... я побежала... просто побежала без оглядки...
Она замолчала, всхлипывая, утирая лицо рукавом. Дорохов наблюдал за ней с каменным лицом, но в его глазах мелькали искры. Сомнение? Интерес?
- Почему молчала неделю? - спросил он нейтрально.
- Боялась! - выдохнула Алиса. - Они же бандиты! Их люди! Я думала, меня найдут, убьют... или вы... вы не поверите! Но сейчас... сейчас я узнала, что Валеру обвиняют в их убийстве! Как в убийстве! Но он же... он же меня спас! Он защищался! И меня защищал! Они сами на него напали! Он не убийца! Он... - она задохнулась, - он герой!
Слово «герой» прозвучало наивно и искренне. Идеально.
Дорохов откинулся на спинку стула, потер переносицу. Его мозг работал на износ. История... правдоподобна. Слишком правдоподобна для этого дерьмового района. Девчонка - не актриса, страх настоящий. Но... Анфиса Тихонова. Ее пустой взгляд. Ее адвокатская сущность. И эта девчонка... как она связана с Туркиным? Как она так подробно знает, что было в качалке после? Координация? Подсказка?
- Ты знакома с Анфисой Тихоновой? - резко спросил он.
Алиса широко раскрыла глаза, искренне удивленная:
- Анфисой? Адвокатшей? Нет... ну, видела мельком в районе. Она же крутая, вся в делах... А я кто? Почему?
Ее недоумение выглядело настоящим. Дорохов закусил губу. Ловушка. Красивая, дерзкая ловушка. Но... Статья 13. Необходимая оборона. Свидетельница-жертва. Формально - он обязан это проверить. И если это подтвердится... дело против Туркина рассыпается как карточный домик. А статистика по раскрытию... Будет еще одно «героическое» дело спасения, а не грязное убийство на разборке.
- Ладно, - он тяжело вздохнул, открывая новую папку. - обвинения с него будут сняты.
Слова Дорохова - «обвинения с него будут сняты» - повисли в спертом воздухе кабинета, как неожиданный удар гонга. Алиса едва не дернулась всем телом от облегчения, но вовремя поймала себя, превратив движение в нервную дрожь.Сняты? Так быстро?Внутри все ликовало, но адреналин все еще колотился в висках, предупреждая: Не радуйся раньше времени.
Это только начало.
- Вы должны присутствовать на суде,но так как вы несовершеннолетняя,с вами должен быть родитель. - на выдохе произнес майор,но лицо девушки изменилось
Слова Дорохова о снятии обвинений еще не успели осесть в сознании Алисы, как новая фраза ударила, словно обухом по голове: «...с вами должен быть родитель».
Воздух в кабинете снова стал тяжелым. Алиса почувствовала, как земля уходит из-под ног.Родитель.Это слово, такое простое, такое обыденное для других, для нее было ржавым ножом, вонзающимся в самое больное место. Весь ее тщательно выстроенный образ «испуганной, но держащейся жертвы» дал трещину. Подбородок, который она так старательно держала высоко, сам собой опустился. Взгляд упал на грязный линолеум, на стоптанные каблуки Дорохова. Голос, когда она заговорила, был чужим, плоским, лишенным всякой театральности:
- У меня... нет родителей.
Тишина. Гулкая, давящая. Дорохов перестал листать папку. Его профессиональная маска слетела на мгновение, обнажив усталое удивление. Он пристально разглядывал девушку - теперь уже не как возможную лжесвидетельницу, а как... сироту. Это меняло картину. Красивая картинка «хрупкой жертвы из благополучной семьи». Перед ним был одинокий подросток, уязвимый вдвойне.
- Никого? - уточнил Дорохов, его голос потерял резкость, стал чуть тише, но не мягче. - Совсем?
- Совсем, - прошептала Алиса, все еще глядя в пол. Внутри все сжалось в комок стыда и страха.Провал. Анфиса не рассчитывала на это. Дорохов теперь точно не поверит.Мысль билась, как птица в клетке.Он подумает, что я легкая добыча для Анфисы. Что мной манипулируют.
- С кем живешь? Кто опекун?
- Сама. В квартире родителей. Она моя... - Алиса сглотнула. - По закону, я могу. Мне почти восемнадцать. Пенсию получаю.
Дорохов медленно кивнул, потирая переносицу. Его мозг лихорадочно пересчитывал варианты.Сирота.Это было хуже, чем он предполагал. Хуже для дела? Или лучше? С одной стороны, идеальная мишень для давления со стороны Анфисы и ее подопечных. Беззащитная. С другой... такая же идеальная мишень для его давления. Кому она пожалуется? Кто ее защитит, кроме Анфисы? Формальности рушились как карточный домик.
- Почти восемнадцать,но не восемнадцать - отчеканил он. - По закону, при допросе несовершеннолетнего свидетеля, тем более по такому делу,обязательно присутствие законного представителя или педагога. Родителей нет. Опекуна нет. - Он сделал паузу, наблюдая, как бледнеет Алиса. - Это серьезное процессуальное нарушение, если мы продолжим без соблюдения этого условия. Твои показания могут быть признаны недопустимыми. И тогда... - он многозначительно посмотрел на нее, - тогда и снятие обвинений с Турбо повиснет в воздухе. Оснований не будет.
Алиса подняла на него глаза. В них читался настоящий, животный страх - не перед ним, а перед тем, что ее ложь, их тщательный план, может рухнуть из-за этой формальности. Из-за ее одиночества.
- Но... но я же уже все рассказала! - вырвалось у нее, голос сорвался. - Вы сказали, снимете обвинения!
- На словах, - холодно парировал Дорохов. - Для официального оформления ходатайства о прекращении преследования нужны оформленные надлежащим образом показания. А их без твоего представителя я принять не могу. Это закон. - Он откинулся на стул. - Есть два варианта. Первый: я вызываю органы опеки. Они назначат тебе временного представителя на время следственных действий. Какого-нибудь соцработника. Он будет сидеть рядом, кивать и ничего не понимать, но формально - требование закона будет соблюдено. - Он внимательно следил за ее реакцией. - Второй вариант... - он сделал паузу, - ты называешь мне взрослого, достойного доверия человека, которого ты сама хочешь видеть рядом. Кто-то, кому ты доверяешь. Кто знает твою ситуацию. И кто сможет присутствовать на допросе и в суде.
Сердце Алисы бешено заколотилось. Опека? Чужая тетка, которая все испортит? Или...Имя пришло само собой, навязанное неделями подготовки, страхом и абсолютной зависимостью:
Анфиса.
Но назвать ее – значит признать связь! Дорохов этого и ждет! Это ловушка!
- Я... я не знаю, - растерянно прошептала она. - Мне не с кем посоветоваться...
- Подумай, - настаивал Дорохов, его голос стал почти отеческим, но от этого только страшнее. - Учительница? Соседка? Может, кто-то помогает тебе? - Он делал ударение на последнем вопросе, его взгляд буравил ее. - Кто-то, кто подсказал тебе прийти сюда? Кто знает, как тяжело тебе одной?
В качалке.
напряжение достигло точки кипения. Анфиса смотрела на часы. Прошло слишком много времени. Грач нервно шагал из угла в угол.
- Что-то не так, - прошипел он. - Дольше, чем должно было быть. Дорохов копает.
- Молчи, - резко оборвала его Анфиса, но ее пальцы тоже сжимали подоконник до белизны. Ее адвокатский ум лихорадочно перебирал возможные сценарии. Что могло задержать? Допрос? Проверка деталей?
Одиночество - это не просто пустая квартира. Это дверь, которая всегда открыта для чужих вопросов, и замок, который некому закрыть.
______________________________
Так же попрошу подписочку на мой тгк,буду очень благодарна!!!
Там будут выходить эдиты,видео про героей и возможно спойлеры,всех жду!
Ставим звездочки!!
Я вас люблю! 🫶