Жажда

Мы ехали домой в молчании. Вернувшись, я тотчас поспешила в комнату. Уже поднимаясь по лестнице, я разразилась тихим плачем, ощущая на спине прожигающий взгляд Неймара.

Он закрыл дверь замок, пока я снимала с себя жуткое платье и быстро развязывала узел, освобождая живот. Затем уселась на кровать в одном нижнем белье и больше не смогла сдерживать слезы. Я прокручивала в голове, казалось, какой-то несуществующий разговор с Матвеем. Вроде бы я держала его за руки, прикасалась к его плечам, а сейчас сижу и даже не могу вспомнить, когда же это происходило на самом деле. Тысячу лет назад? Вот как это было. Слова крутились в сознании как торнадо, но я, как обычно, не смогла ухватиться за что-то важное.

Открыв глаза, я обнаружила сидящего возле моих ног Неймара.

— Ты мне солгал, — сказала я. Пальцами он принялся гладить мой живот и я позволила ему делать это. Ну почему же я не ощущала прежнего отвращения от подобного прикосновения?

— Даже не успел. Я всего лишь промолчал, решив отложить разговор на другое время.

— Ты поверил Матвею?

— Да.

— Почему? — взмолилась я.

— Потому что я вижу, что твориться в этом доме. Ты этого не замечаешь, но все катиться черт знает куда.

Я закусила губу, глядя на то, как мои пальцы аккуратно переплетаются с мужскими. Они должны причинять мне боль, должны жечь мою кожу, но все, что я сейчас чувствую — тепло. Тепло, по которому истосковалась моя душа и мое тело. Невозможно, но Неймар словно перерождался каждую минуту и виделся в совершенно другом виде. Постоянно.

— Ты бы мог отпустить меня вместе с Матвеем.

— Нет, — закачал он головой, — мы не можем этого допустить. Дюран держит твою семью под контролем, поэтому опасно вообще предпринимать что-либо без подготовленного плана. Нам нужны четко распланированные действия, Ева.

Неймар подошел к шкафу, достал оттуда свои вещи и положил их рядом со мной. На какое-то время он исчез в своей части и громко разговаривал по телефону. Но даже этот шум я так и не расслышала. Я тупо уставилась на свой живот, долго гладила его и просто наслаждалась горящей надеждой, и этот свет будто находился прямо перед моими глазами.

Приняв горячую ванну, я расчесала мокрые волосы и улеглась под толстое одеяло. Постель пропиталась запахом лавандового геля для душа, который покупала мне Мария. Я плотно прижалась к стене и смотрела на входную дверь, размышляя о завтрашнем дне. Он пройдет точно так же, как и все остальные. Вкусный завтрак, чтение книги и прогулка во дворе, затем обед, после чего я, возможно, вместе с Неймаром окунусь в атмосферу старого американского фильма и немного вздремну от усталости.

У меня тоже был распорядок дня, но его нельзя назвать строгим. Просто ничем другим я заниматься не могла. Отсутствие телефона больше не доставляло неудобств. Я находила себя не в многочисленных фотографиях интернета, не тосковала по образам из своих мечтаний. Теперь только строки из книг показывали мне настоящую жизнь, сплетающуюся с теми мгновениями, которые я проживала лично. В них был толк.

— Дюран уезжает на Новый год к своей семье, — неожиданно сказал Неймар, усаживаясь на пол возле моей кровати.

— Я должна радоваться?

— Отчасти. Мне нравится этот праздник, а тебе?

Я потерла лицо и грузно выдохнула.

— Не знаю, Неймар. Сейчас я ничему не радуюсь.

— Тебе нужно быть чуть положительнее. Ребенок чувствует твои перемены.

— Ты этого не знаешь...

— Знаю. Просто поверь мне. Я хочу, чтобы ты мне верила. Разве не об этом тебе говорил Матвей?

— Возможно... Но могу ли я это сделать?

Неймар сосредоточено посмотрел на меня.

— Это твое право, Ева, ты должна заботиться о маленьком человечке, хорошо? — я кивнула. — Этот Новый год мы проведем вместе. И он не будет плохим, в этом я уверен.

***

шесть лет спустя
наши дни.

Оставалось пять дней до Нового года. Парни постепенно уезжали к своим семьям, если у них вообще были семьи, и дом начал становиться пустым. Тридцатого декабря я сидела на кухне и ела оставленный Марией медовый торт, который она специально приготовила для меня и моего малыша. Я качала ногами, и смотрела на улицу, где возле высоких ворот Неймар провожал последнего человека. Когда они закрылись, я засунула еще одну ложку в рот и медленно прожевала, дожидаясь прихода своего «друга».

По тому, как сильно порой шел снег, я выяснила, что мы жили близко к горам. С одной стороны нас окружал густой лес, покрытый сугробами. Далеко от самого города, далеко от ближайшего населенного пункта, далеко даже от первой заправки. В какой-то день мне подумалось, что я узнала это место, но походив вдоль участка, пытаясь высмотреть отдаленные виды, я огорченная вернулась в дом. Пришлось признать — я не знала, где находилась.

Неймар вернулся в дом, отряхнул верхнюю одежды от снега и бросил куртку на спинку кресла. Кусок его торта уже лежал на тарелке, так что он присоединился ко мне, и мы молча сидели, наслаждаясь приятной сладостью.

— Мы вернемся в ночь на второе января, — заговорил Неймар, не глядя на меня. Я нахмурилась. — Уезжаем через час. Не бери ничего, кроме витаминов. Я купил тебе немного одежды, она уже лежит в машине.

— Куда ты хочешь поехать?

— Пока я не могу тебе об этом сказать.

— Мы не можем уехать, Неймар. Здесь повсюду камеры и к нам каждый день должен кто-нибудь заезжать, чтобы проверить.

Неймар усмехнулся. Я никогда не спрашивала о том, что он собирался делать, соответственно, в глубине души доверяла ему. В той или иной степени.

— Предоставь это мне...

— Ты собираешься отпустить меня?

От этих мыслей я вся встрепенулась.

— Нет, Ева. Это не то, что ты думаешь. Мы едем праздновать Новый год к... Господи, не задавай много вопросов.

Тогда я часто задумывалась о том, что совсем скоро вернусь домой. Любой наш разговор проходился через мою кожу электрическим разрядом. Я готова была сорваться с места сразу же, как только Неймар скажет мне бежать. Но этот день не наступал еще очень долго и все это время я просто ждала.

Неймару каким-то образом удалось полностью перепрограммировать камеры в доме, так что они просто перестали работать. Отключились. Мы специально отдельно походили по всему дому, создали иллюзию того, что происходило во все остальные дни, чтобы сохранить хотя бы одну запись, доказывающую наше присутствие. Неймар сделал этот спокойно, без всяких лишних нервов, что значительно повысило мой страх. Я даже просила его остаться дома и не нарушать правил, потому что боялась за ребенка. Боялась, что по возвращению Дюран все выяснит и сможет причинить нам боль. Мой «друг» все предусмотрел и практически силком усадил меня в машину.

Не было никаких наручников и пистолетов. Неймар включил веселую новогоднюю музыку, много улыбался и заставлял меня разговаривать с ним. Поначалу это было тяжело, мне совсем не хотелось открывать перед ним свою душу, но поскольку другой компании у нас с ним не было, мы делились некоторыми сокровенными историями, которые любили всем сердцем. Все было далеким и недосягаемым, однако атмосфера мало-мальски преподнесла нам обоим некое умиротворение. Город готовился к празднеству, мы буквально погрузились в витающее над головами чудо, ожидаемое от первой январской ночи.

— Так, куда ты меня везешь? — мой интерес становился сильнее. Мы приехали на Красную Поляну. Дорогущий поселок, окруженный высокими и величественными горами с их отрогами и хребтами.

— Здесь живут мои родители, — наконец признался он, мельком посмотрев на мое выражение лица. Я удивилась не тому, что у него были родителя — как же без них? — а тому факту, что он, в принципе, решил привезти меня к ним.

— Ты везешь меня к своим...

— Родителям, да.

— Они знают, чем ты занимаешься?

Он помолчал, потирая подбородок свободной рукой, словно раздумывал о своих дальнейших действиях. Ведь я не знала ни его настоящего имени... Я вообще ничего не о нем не знала, но при этом он привел меня в свою настоящую и реальную жизнь. Туда, где нет места притворству, где вокруг витает тепло и любовь, исходящее от матери и отца.

— Нет. Они думают, что я руковожу крупной сетью магазинов электроники. А мое редкое присутствие в их жизни — постоянные командировки.

— Вот как, — сказала я, пытаясь представить себе этого незнакомца. — Ну, а как же тебя зовут?

— Я не стану этого говорить.

— Разве мама называет тебя Неймаром? Или папа?

Он недовольно фыркнул и закрыл свои губы пальцами. Что-то мне подсказывало, что имя вот-вот сорвется с его языка, но молодой человек отчаянно заставлял себя молчать.

— Вообще-то они никак меня не называются. Сын или приятель.

Я закатила глаза.

— Не мели мне пургу...

— Я привык, что ко мне не обращаются по имени. В редких случаях.

— Из-за того, что ты один из псов Дюрана, не так ли? — спросила я.

— Это сложно, Ева. Я не могу просто так взять и рассказать тебе о своей жизни...

— И требуешь этого от меня.

Мы заехали на подъездную дорожку двухэтажного дома и остановились возле серебристого джипа. Я напряглась, заметив включенный свет в окнах и ярко горящие гирлянды, висящие на шторах.

— Я не хочу, чтобы ты грустила.

— Ты лезешь в мою душу, пытаясь что-то оттуда вытащить. Я чувствую это...твою доброту, понимаешь? И, черт возьми, я верю тебе, хотя категорически не хочу этого делать, — я тяжело выдохнула, и мы встретились взглядами. — Каков план, Неймар? Кто я для тебя на этот раз, если родители спросят?

— Знакомая с работы, которой нельзя лететь на самолете домой из-за положения. Чтобы не оставаться в одиночестве, я позвал тебя к себе, потому что уверен, что мои родители всегда рады друзьям их единственного сына.

— Отлично. Сколько тебе лет? Только ответь честно!

— Двадцать пять.

Сколько бы я не смотрела на Неймара, я всегда видела усталость на его лице. И к этому часто присоединялась боль, объяснение которой я не могла найти. Так или иначе, это было скрыто за маской плохого парня. В тот вечер, в машине, маска пала смертью храбрых. Я видела, как мучительно ему было сделать это, однако он собрался с силами и открылся мне.

— Меня зовут Иван. Теперь ты довольна?

С секунду я ошарашенно глядела вперед себя, а потом слабая улыбка коснулась моих губ. Парень заметил ее и громко застонал, закрывая лицо руками.

— Ваня? — засмеялась я.

— Именно. Еще вопросы?

— Прости, но я не смогу называть тебя Ваней. Слишком уж ты грубый для того милого и доброго имени.

— Ха-ха-ха, — саркастически произнес он, после чего вышел из машины и постучал по стеклу, чтобы я следовала за ним.

Но все, что я могла делать — это смеяться.