Не верь, не бойся, не проси?
—Они... знаешь, они мне... крылья отрезали...— на выдохе бормочет Есения.
«Знаешь? Люди ведь все со звериной душой, —
Тот медведь, тот лиса, та волчица, —
А жизнь — это лес большой,
Где заря красным всадником мчится...»
С.А.Есенин
Валера замер. Он чуть не свалил ее со своих рук, но затем скинул это предложение на пьяный бред и подхватил ее крепче.
—Отпусти...— она пыталась спрыгнуть с его рук.— Я тебе не верю... никому не верю... пусти...
—Дура,— рявкает, а затем прижимает ее крепче.
Она дрожала. Не от холода, от страха, и Валера это понимал. Он тяжело выдыхает, долго слушает ее возмущения, что она не верит ему, не верит вообще никому.
«Не зажигай и не гаси...»
—Знаешь такую фразу, «не верь, не бойся, не проси»?
«И успокойся, и успокойся...»
—Вот как? И когда тебя разочаровали так, что ты никому не веришь?— Валера решил поддержать ее пьяный монолог.— Или сидела уже? Интересно, как выжила.
—Какая тебе разница?— она отвернулась.— Отпусти...
—Ты где живешь?
—Ново-савинская...— устало пробормотала девушка.
—Это понятно. Где именно?
—Общага.
Он вздохнул и закрыл глаза. Кто ее сейчас пропустит в общагу пьяной да еще и на руках парня? Вот же свалилось на голову. И почему он вообще с ней возиться должен?
—Вот кто тебя просил уходить? Тебя просили не уходить! Или ты не знаешь значения слова «не»?!— парень снова грубо и резко на нее напал, правда девушка привыкла уже.
—Не кричи,— тихо шепчет в ответ Салтыкова, закрывая глаза.
—Не кричать? Да ты в хлам, еще и про крылья мне рассказываешь какие-то! Я уж не могу быть таким спокойным, как некоторые!
Она устало отвернула голову, зажмурилась и затряслась, прогоняя вновь нахлынувшие воспоминания. У Валеры что-то кольнуло в груди, точно так же, как и у Еси. Девушка поерзала и закрыла глаза, затем схватилась вдруг за его плечи, закрыла рот ладошкой и открыла глаза. Турбо засмеялся, а потом замер.
—Ээ... так.. не-не, подожди, рано еще блевать. Твою ж мать!— он пытался как-то привести ее в чувства, а сам ускорился.—Вот же ж проблемная досталась!
—Ты это уже говорил, давай что-то новенькое...— пробормотала девушка, когда тошнота стала постепенно отходить.
—Что, отрезвела, что ли?! А теперь послушай, горе ты мое...
—Луковое?— перебила девушка, положив руку ему за шею.
—Луковое, блядь!— Туркин рявкнул, а затем глубоко вдохнул.— Я не знаю, послушаешь ты, если я скажу, потому что ты элементарно рядом постоять спокойно не могла! В общем, Есечка, так ведь?— он опустил голову, чтобы увидеть ее кивок,— Так вот, слушай, может, запомнишь. Я в твои няньки не нанимался, понимаешь?
—Понимаешь,— заявила девушка, а затем дернулась,— Ангел-хранитель и няньки... это разные вещи. Так что летай как пчелка, Турбо.
Он выругался и посмотрел перед собой, затем на Есю. Надо было ее Зиме скинуть, идиот.
—В общем. Если ты не в курсе, то девушкам не очень безопасно одним шляться. Тебя расчихвостят где-нибудь, и все. А мне из-за этого проблемы не нужны.
—По себе людей не судят,— беззвучно фыркнула девушка,—Ну если расчихвостят, так это твоя проблема... ты же не доглядел. Вот и ходи со мной,— она улыбается. Улыбка похожа чем-то на ухмылку Адидаса, слабая, в одну сторону, и взгляд такой же. И колет так же...
Всю дорогу они о чем-то дискуссировали. Валера ей «да прикуси ты язык уже свой», а она ему «пустынной улицей вдвоем...»
С горем пополам для Валеры, и с счастьем пополам для Есении, они пришли к общаге. Валера остановился, думая, как пройти мимо коменданта, ведь через окно по пожарному шлангу Салтыкова точно в этом состоянии не заберется, а зайти с бухой девушкой на руках...
—Так. Глаза закрыла и не открываешь, пока я не скажу,— приказывает парень.
—А че это я тебя слушаться должна?— возмутилась она, Валера остановился, и в этот момент ей на лице капнула вода с крыши. Она жмурится, возмущается, и утирает лицо об его плечо.
—Я просто хочу, чтобы у тебя не было проблем. Просто хоть раз послушай и поверь!
—Ладно, верю,— нарушая свои же принципы, произнесла Салтыкова, а затем махнула рукой и закрыла глаза.
—Не усни,— пригрозил он.—Слышишь?
—Да слышу.
Он забегает в подъезд, а там комендантша, отрывается от журнала и сразу разводит плечами, мол, «Вечер в хату, хули тут забыл?», и Валера остановился.
—Здрасьте. Пацан, ты кто?— возмущенно спрашивает комендант.
—Здравствуйте... понимаете, такое дело.. девушке плохо стало... вот, сознание потеряла. Мне б ее только в кровать уложить, да я и уйду. Самому в общагу надо успеть...
Комендант нахмурилась и сложила руки на груди. Она взглянула на часы и тяжело вздохнула.
—Смотри сам в кровать не упади. Иди,— Туркин кивает, а она кричит вдогонку.—Но чтобы до восьми тебя здесь не было, понял?
Валера вновь кивнул и прошел, поднимаясь по лестнице, а затем фыркнул. Эта любезность для него словно грязь на коже, которая не отмывается. Еся тихо хихикнула, пытаясь сдержать смех, но тут вновь раздался голос женщины.
—Подожди. Ты хоть кого несешь? Не знаешь же, куда, благодетель.
—Э.. Есению,— снова улыбается Валера, подхватывает девушку ближе и крепче.
—Салтыкову, что ли?— женщина подорвалась и вышла из-за своего стола, подошла к девушке. От коменданта сильно несло дешевыми и сладкими губами, Еся даже поморщилась, сдерживая чих, а вот женщина поэтому даже не почувствовала запах алкоголя.
На удивление Валеры, она как-то аккуратно и боязливо начала проверять ее дыхание, погладила по волосам, приложила ладошку ко лбу и тяжело вздохнула.
—Салтыкова?..
—Ну да,— ответил Валера, немного помедлив.
Еся уже дышала тяжело, медленно, потому что засыпала. В ее сознании уже все искажалось, и ее впервые так легко клонило в сон. Ее впервые клонило в сон без участия таблеток.
—Вот говорила же ей, что нельзя столько таблеток пить! Накрылась с головой, да и уснула!— возмущается женщина, тяжело вздыхая.
—Таблеток?..— Валера посмотрел на девушку, мирно засыпающую на его руках.
Еся легонько повернула голову и притерлась лбом к его плечу. Комендант отошла и встала за стол, кивнув в сторону лестницы, вздохнула и надела очки, взяв журнал в руки.
—3 этаж, 311 комната,— буркнула женщина, на что он улыбнулся и понес ее наверх.
Затем фыркнул и посмотрел на Есю. Он легонько потряс ее, тихо шепча имя девушки и оглядываясь по сторонам.
—Еся... открой глаза. Еся, не спи... Еся!— буркнул он.— Салтыкова!
—Ну что?— она медленно открыла глаза и устало вздохнула, прижалась к нему и прогнула спину.
Валера остановился, Еся взглянула на него как котенок. Парень зажмурился, поднял голову и продолжил нести ее, как вдруг она схватилась за его плечи, закрыла рот рукой и зажмурилась, глотая соленную слюну.
—Подожди! Еся!— он тяжело вздыхает, чуть ли не рычит. И вот, наконец, 311 комната. Парень сразу открыл дверь, и сразу же направился в туалет. Парень сажает ее на пол, медленно убирает ее короткие волосы назад, только вот ее пряди, будто ей волосы волки обгрызли — так назвали ее прическу,— торчащие и короткие, лесенкой по всей длине, стали выбиваться. Другой рукой он убрал ее боковую челку назад, вместе с ними придерживая короткие волосы такой же длины, как и челка, на макушке.
Девушка склонилась и, сделав глубокий вдох, началось...
19:53
В общем, она уже стоит над раковиной, моет лицо, даже зубы на ночь решила почистить, чтобы снова не затошнило, пытается умыться холодной водой, но как-то не очень получается. Валера вздыхает, снова убирает ее волосы назад и сам начинает умывать ее лицо, а та, расслабившись, чуть ли не падает.
—Я очень и очень болен..— бормочет Есения, а затем смеется,— Есенин сказал. Я вот ему верю, а ты?
—А я верю, что ты заткнешься когда-нибудь!— возмущается парень.
—Все мы когда-то затыкаемся. Навсегда.
Валера зло выдохнул, затем начал небрежно вытирать ее лицо полотенцем, уже выходит из ванной, но тут же слышит тихий стон и звук падения. Девушка приземлилась на пол, на ковер, и облокотилась на ванну, затем свернулась и уже хотела лечь спать на ковер. Он подхватил ее на руки и понес в ее комнату.
—У тебя сколько людей в комнате?
—Я одна. И еще соседка, но она, наверное, со своим парнем опять...—девушка закрыла глаза.
—Переодеться сможешь?
Она просто кивает. Валера открывает ее комнату, и правда — никого. Он укладывает ее на ее кровать, когда она указывает пальцем, затем пытается найти ее пижаму, протягивает ей, зажигая свет. Еся зажмурилась, свет забился в ее глаза, заставляя издать протяжный стон.
—Ладно,— проговаривает он, затем молчит,— Спокойной ночи, я пошел.
—Нет... не уходи... не надо,— бормочет девушка, медленно раздеваясь.
Валера отвернулся и вздохнул. Есения надевает футболку, затем пытается надеть штаны, но запутывается в них, валится на пол, и просто прижимается к полу, подкладывая руки под голову и заворачиваясь в ковер.
—Валера...
—Ну ч... о боже!— парень уже начинал сильно злиться.
Он подошел к ней, поднял ее с пола и уложил на кровать, она отползла в глубь, а он аккуратно стянул с нее штаны, чтобы обратно надеть, и, конечно, задержался взглядом на стройных белоснежных гладких ножках, сведенных вместе в коленях, и на кружево на ее бедре. Отлично, еще и сногсшибательная какая, попробуй не возбудись называется. Зло взглянул в ее глаза, но когда увидел ее мягкий взгляд, вся злость куда-то делась, и возбуждение вместе с ним.
—Что? Сказку еще почитать?
—Нет, я сказать хочу.. Спасибо..
—На здоровье.
Девушка накрылась одеялом и закрыла глаза. В комнате гаснет свет, он выходит, а Еся укутывается сильнее и засыпает. Но в ту же секунду с криком подрывается. Сон начал затягивать, и ей снова снился этот ужас, из-за которого она не спит уже много лет. Валера сразу зашел в комнату. Она боится.
—Что случилось?— он садится рядом. Еся обнимает его, и просто просит...
— Не уходи... прошу, не уходи, я боюсь...
И верю.
Парень тяжело вздохнула, а Еся взяла его руку и... аккуратно начала доставать осколки в его ранах на ладони. В комнате тикают часы, шумит дождь за окном, а девушка тихо нашептывает стихотворение Есенина, нажимая пальцем в его грудь.
—Ты меня не любишь, не жалеешь..
—М, дай угадаю, Есенин?
—Угу... и я.. я тоже Есенин... я тоже очень и очень болен...
—Это я уже слышал.
Есения закрыла глаза, а потом просто заснула. Валера посмотрел на время.
20:09
Он встал и ушел. Тяжело вздохнул, медленно спустился вниз, прошел через коменданта, ничего не сказав, и вышел. В груде сидело незнакомые и давящее ощущение, такое странное и как будто родное одновременно.
07:15
Будильник. Она подрывается и тяжело дышит, осматривается по сторонам. Голова болит, девушка падает обратно на кровать и укутывается одеялом. Но все равно встает, когда вдруг голова начинает болеть от вчерашних воспоминаний... Как она танцевала с Валерой, как он нес ее на руках, как он держал ее волосы и умывал лицо, как она... просила остаться. Прилипла к нему, как дура, осколки доставала из руки. Девушка зажмурилась...
—Ты же не уйдешь? Не уходи...— в полудреме просит девушка.
—Ты полчаса назад просила тебя отпустить и говорила, что не веришь мне,— он усмехается и пытается немного отстраниться.
Она крепче обнимает его, он облокачивается о шкаф у изголовья кровати, убирает руки с ее талии. Девушка хватает его руки и кладет обратно, утыкается в его шею.
—Верю... не уходи... прошу, я боюсь... пожалуйста...
—Да тут я...
— Вот дура...— фыркает Еся.—Не верь, не бойся, не проси! Твою ж, а!! Как этого... деревянного обнять можно было?
10:00
Первая пара окончена. Еся закрывает тетрадь, выходит из аудитории, а на встречу ей басист из ее группы. Бывшей группы. Сердце забилось, ноги вросли в пол, не давая возможности убежать, а губы сомкнулись и не открывались.
—Привет, Есь... слушай, тут тебе Макс...— начал парень, пока на девушку действовало это заклинание, но оно спало в мгновение Ока.
—Срать я на него хотела,— отворачивается Еся.
Она развернулась, закинула сумку на плечо и стала уходить. А парень лишь крикнул ей в спину:
—Мы тогда альбом без тебя выпустим!
Девушка сжала кулаки. Затем в голове пронеслась мысль, заставившая ее заулыбаться, но победная гримаса пропала, когда она вдруг услышала знакомое «Есения!». Это был Коневич. Опять он, опять к Есении со своим ОКОДом, партиями и влксм. Да чтобы развалилось все к чертям, пионер Хренов.
Она быстро зашла в туалет, хлопнув дверью и вздохнула, нет, она не злилась и не была раздражена. Вместо этих двух эмоций у нее были слезы либо усталость, из-за чего ей порой грустно, ведь она не может даже прикрикнуть или сказать что-то в порыве злости.
А Коневич тем временем долго караулил и стучал, пока пятикурсницы его не прогнали, заваливаясь в туалет и вываливая свои косметические принадлежности, чтобы замазать круглые синяки под глазами, стереть разрезанную помаду, тушь, блестящие тени и еще что-то, а вот что — Еся уже не разобрала.
16:28
Салтыкова стоит у качалки. Заходить внутрь она не хочет, потому что уже представляет, насколько там прокуренно, а этот запах не то, что невыносим, он вызывает аллергию. Мимо проходит маленький и упитанный пацан, но довольно милый, при том, что еще и бурчит и возмущается себе под красненький носик. Причина этому три куртки, которые он еле тащит.
—Пацан!! Стой! Тебя как зовут?— она подошла к нему и наклонилась, вглядываясь в сердитые глаза парня.
—Лампа.
—Слушай, ты в качалку идешь? Позови Турбо, пожалуйста.. скажи, что срочно.
Лампа тяжело вздохнул и быстро ушел в качалку. Через пару минут вышел Турбо, сердитый, злой, тяжело дышащий. Он окликнул ее, она повернулась.
—И что случилось? Что-то срочное, надеюсь?— он тяжело и часто дышал, а сам был потным. Ладошки были красными, а одна из них забинтована.
—Спорт — это хорошо...— начала девушка.—Слушай... мне тут помощь нужна...
Еся посмотрела в его глаза, сразу вспомнила, как вчера просила остаться. Боялась и.. верила ему? Да, алкоголь, конечно... тем более паленая водка без закуски на голодный желудок, да и человеку, который не пил, это, конечно, очень мощно. Интересно, как она вообще до общаги дотерпела, а не сразу блеванула, прямо там, в дк, на кого-нибудь из этих ублюдков, спаивающих ее вчера... было бы славно.
Но вот верить ему опять? Просить помощь? Точнее, услугу за услугу, баш на баш, правда вот какую услугу могла оказать ему Есения, она не знала и предложить ничего не могла.
Попросить помочь в чем-то, это ведь не означает верить. Так?.. но Еся знатно потрепала нервы, потому что помощь она просит в первый раз, а чтобы решиться на это, она весь день пыталась представить это.
—Мне... Нужна... короче, мне... нужна твоя помощь. Ну... не то чтобы помощь, просто...
—Еся, не мямли!— он нервно сжал кулаки и потянулся за сигаретой.
Увидев это, девушка отшатнулась от него, натянув шарф на нос. Валера нахмурился, и без того злой, рявкнул:
—Что?
—Аллергия...
Валера закрыл глаза и зарычал, засунул сигарету за ухо. Он открыл глаза, и его разум снова затуманился. Почему она всегда так смотрит? Как котенок какой-то. Почему ни одна девушка так не смотрит, а ей прямо приспичило так смотреть своими глазками?! Еще и спокойная такая.
—Что ты хочешь?— грубо, но уже успокоенно бормочет он.
—Мне надо забрать. Мое. Ну или не надо... не знаю... ну это называется отобрать.
Валера мягко улыбнулся, прошел к ней, улыбнулся и встал напротив. Все-таки не такой уж и ангелочек ему попался.
—Рассказывай, алкашня,— говорит он.
—Чего?— удивляется девушка.
—Тихо. Рассказывай давай.
—————
Нервы (t.A.T.u) — „Не верь, не бойся, не проси"