Я так ждала тебя, Вова! 2ч
«И так всегда. За пьяною пирушкой...»
С.А. Есенин.
Есения поняла, кажись, все.
Она стояла рядом с Валерой, ждала, пока тот поздоровается со своими знакомыми, а сама пилила взглядом в стену, ища Владимира.
Вообще, это безумно и странно — вдруг появляется какой-то Турбо, который таскает ее за собой, да еще и «ты теперь со мной ходишь», что вообще означает ее принадлежность к группироцщику! Она знает его третий день, и то, один из этих дней они просто сталкивались, обычные прохожие. Но поговорив с Сутулым, он убедил, что все нормально, что Валера — пацан хороший, а они еще сдружатся. Ну и ладно, защита — это всегда хорошо. Пусть и в виде идиота с кудряшками.
Но теперь-то она знала причину всего этого цирка.
Афган. Суворов. Вова. Брат...
И мобильник ее стащил Сутулый, а когда здоровался с Валерой, передал ему. Но зачем все это придумал Вова? Ради чего? Чтобы как бы знать, что с ней все более-менее хорошо, но как бы быть не при делах? От этих мыслей, голосов людей и музыки голова заболела, а она вспомнила... снова вспомнила то, что пыталась сжечь в своей памяти.
«Привет, моя Есечка. Как ты там, ангелок? У меня все хорошо. Пиши чаще, сестра, скучно так без тебя, безумно жду твоих писем, каждую ночь перечитываю, уснуть не могу. Ты не злись только на эти слова, но просто знай, что если со мной что-то случится, ты не останешься одна. Ты большая девочка, но все еще такая маленькая, и одну тебя отпустить в свободное плавание, если вдруг что, я не могу, ни живым, ни мертвым. Поэтому хочу рассказать тебе про своего военного товарища. Вовка, Владимир Суворов. В конверте будет наше с ним фото. У него тоже есть братик, и мы пообещали друг другу, что если что-то случится с кем-то из нас, то мы позаботимся о младших. О вас. А дела у меня хорошо, с пацанами вот, вроде, выживаем, хватает и поесть, и поспать место есть. А ты там как, не обижает никто? Ну ладно. Все будет хорошо, я знаю, поэтому жди нас, зайдем на чай когда-нибудь. А потом поедем с тобой в рай. На море. К пальмам, к песку, к солнышку. Я тебя заберу оттуда, ангелок. Не для тебя это место, заберу. Прости за все, пиши чаще. Люблю тебя, твой мишка.»
На лицо девушки «вышло солнышко», обычно таким выражением ее брат называл ее улыбку. Салтыкова свернула письмо, хотела достать фото, но конверт с бумажкой вырвали из ее рук. Страх снова подкатил к горлу, но в этот раз она не смогла терпеть, схватила конверт, пытаясь забрать, но никак. Одна девушка схватила ее за руки со спины и потянула назад, а другая вырывает конверт и кидает в камин. Девушки засмеялась, а Есения кинулась к огню, но письмо и конверт охватил огонь. Этот огонь быстро и жадно охватил письмо, не оставляя даже пепла. И в ту же секунду прямо перед ее носом вся стопка фотографий и писем полетела огонь. Она успела достать только одну, обжигая руки, на которой ей было 15, а брату 18...
«Жизнь-обман с чарующей тоскою,
Оттого так и сильна она,
Что своею грубою рукою
Роковые пишет письмена...»
С.А. Есенин. .
В следующую неделю ей пришла похоронка. Мол, Михаил Салтыков, герой, погиб, спасая своего боевого товарища. Ей обратно прислали ее письмо, в котором она говорила, что будет ждать. Что все хорошо, что скучает, что любит его и с радостью познакомится с Вовой.
Салтыкова выкинула этот кошмар из головы и быстро ушла, пока Турбо что-то бурно обсуждал с каким-то парнем. К черту этого кучерявого, к черту дискотеку, ей сейчас нужен Вова. Нужен тот, кому свою жизнь отдал ее брат. Тот, кого считал братом ее брат.
—Я так ждала тебя, Вова...— прошептала она, сжимая руки.
Володи не было в зале, она пошла его искать. Сперва протискивалась сквозь круги танцующих, вообще не волнуясь о том, что ходить туда не стоит. Обошла все столбы, прошла даже до туалета, а затем решила подняться наверх. Но прогулка была неудачной, и не стоило заходить на чужую территорию.
18:45
На лестнице ее схватили за руки, потянули наверх. Она не понимала, что происходит, пыталась разглядеть людей, голова гудела, но она пыталась сопротивляться. Ее рывком подняли с последней ступеньки и повели к стенке, окружая со всех сторон. Много слов, голосов, рук и глаз, их лица. Их лица.
—Есенька, а я соскучился!— тот грубый и ненавистный голос... нет, не они. Только не они...
Туркин тем временем бегал внизу, искал ее. Он получит от Вовы, но это не самое главное.
Как можно было недоглядеть за спокойной девчушкой? Это ведь не ребенок пятилетний, хотя на этот счёт он уже сомневается. Вообще, после того случая с Айгуль он не брал ответственность ни за одну девушку, но когда все же взял, и то, после долгих уговоров Вовы, снова упустил. Но в этот раз он уже не может допустить того, чтобы что-то опять случилось.
—Вот же ж прыткая досталась!— возмущается Турбо, оглядываясь вокруг. Нет. Вообще нигде.
Он пошел к гардеробу, но ее вещи висели на месте. Пошел к туалетом, стал расспрашивать девушек, не решаясь зайти внутрь. Сам не понимал, почему он так переживал, но в момент в голову будто стрельнуло, он зажмурился.
У Есении в этот миг тоже стрельнуло что-то, тоже зажмурилась. Воспоминания пробегали как кадры фильма, вроде связанные хронологией, а вроде совершенно в хаотичном наборе импульсов. В эти мгновения снова послышались смешки, знакомые дразнилки. И она уже не понимала, какие звуки в ее голове, а какие снаружи. Она не почувствовала холод мокрого стекла у губ, но почувствовала вкус горького напитка, насильно залитого в ее горло.
Ей заламывают руки, хватают за подбородок и насильно заливают водку. Насильно заставляют глотать, а та пытается выплюнуть, но сопротивляться мыслям и действиям одновременно у нее не получалось. Девушка слабеет, и поить ее становится легче, а от горького вкуса уже не так хочется избавиться. Избавиться хочется от всех воспоминаний и их голосов, от всех следов прошлого на теле.
А водка тем временем действует слишком быстро на голодный желудок, смешки становятся все громче. Сквозь них слышны редкие «вы че с девчонкой делаете?», в ответ на что слышится «все нормально, это сестричка наша, не лезь». На такое заявление она хмурится, наконец открывает глаза и отталкивается от парней, ударяясь об стенку. «сестричка». Это ее безумно разозлило, разве эти мрази имеют право называть себя ее братьями? Эти ублюдки, бездушные твари...
—Прекратите...— обессилено просит Еся, держась за кровоточащий нос.
—Ты здесь уже давно, а еще не привыкла. Этот детдом, тебе здесь не ресторан. Сказали, компот отдать, значит надо было отдать компот! Понятно?!— возмущается парень, ударяя ее в живот кулаком.
Девушка скручивается, пытается найти в себе силы, чтобы ударить, но не может. Удар — это боль, она ведь в курсе не понаслышке, а делать кому-то больно она не могла. Девушка сползает у стенки на корточки, поднимает голову и смотрит. Без злости, без обиды, просто смотрит, с разочарованием, с болью. Парни стоят над ней, и у всех безумно горят глаза. И все из-за чего? Из-за какого-то компота. Правда, в этот раз была причина, а вот обычно причинами бывало «руки чешутся», «скучно, делать нечего», «у тебя настроение слишком хорошее».
Последнее, что она услышала сквозь звон в ушах, это была, как обычно, издевка.
—Ну что, ангелочек? Не злишься на нас, вот и славно. Подумаешь над своим поведением.
—И нечего так на нас глазеть, как собака.
18:55
«Если б не было ада и рая,
Их бы выдумал сам человек.»
С.А. Есенин
Девушка зажмурилась, тряхнула головой. Она даже схватилась за чью-то руку, чтобы не рухнуть, но в итоге сползла по стене, как в тот раз. И парни снова нависали, снова смеялись. Салтыкова часто задышала, закрыла лицо руками, и, как делала раньше, поджала ноги к груди.
—Ну, ангелок, прекрати. Че ты опять начала?—один парень сел рядом и убрал руки от ее лица, а другой снова поднес бутылку к губам, сжимая ее подбородок.
—Интересно, а на алкоголь у тебя аллергия есть? Слышьте, пацаны, сигареты ни у кого нет? Помнишь, есь?— над ее ухом раздался громкий смех, она зажмурилась.
—Пацаны, слышите, у мелкой аллергия на сигареты,— прибегает Коля, садясь на лавочку, пока парни во дворе детдома играли в футбол. Они сразу остановились и заулыбалась.
Через пару минут, Коля, которого девушка считала другом, начал ее выманивать из зала. Она снова оказалась в каком-то углу, снова вокруг эти трое и Коля.
—Спокойно, ангелок. Мы просто извиниться хотели. Не покуришь с нами?
Еся замотала головой, словно это повлияло бы на что-то. Через пару минут она, 8-летняя девчонка, задыхалась от дыма. Глаза слезились, дышать не получилась, девочка вся покраснела, все вокруг поплыло. Затем на ее запястье раздалась резкая боль от горящей сигареты. Один из парней, Ваня, потушил об нее бычок.
19:05
Еся снова встряхнула головой. Что сейчас, что тогда, ей не хватало чего-то, чтобы оттолкнуть, чтобы ударить. Вообще никакой злости. Разве что на себя и свою беспомощность. Сама виновата, сама, что терпишь, нельзя, нельзя терпеть, нельзя..
Она поднялась на ноги и неуверенно постаралась оттолкнуть хотя бы одного, но рухнула снова на пол.
Она ничего не понимала, даже усмешки этих людей, да и вообще ничего не слышала, кроме шума. Но вдруг решила снова оттолкнуть одного, снова поднялась, тот разозлился и пихнул ее в другого парня. А парень оттолкнул ее в стену. Она схватилась за затылок и зажмурилась, но злость медленно нарастала. В голове летали все воспоминания, за которые хотелось убить каждого, она встала и почувствовала какую-то силу. Но ударять сейчас , как бы она не хотела, не получится, они внимательно смотрят, поэтому удар обернется боком. Еся попыталась ускользнуть, потому что ее снова толкнули в стену, и путь, пусть немного, но открылся.
Только вот... Она врезалась в широкую крепкую грудь. Подняв голову, девушка увидела Турбо. В груди как будто что-то задвигалось от радости, но в ту же секунду взгляд задрожал от страха, а вот злой и нервный взгляд парня меняется. Он тяжело выдыхает, берет ее за запястье и заводит за спину.
Смотрит на парней, медленно берет бутылку, разбивает об голову одного парня, тот падает, затем берет второго, врезает в челюсть кулаком, а третьего просто швыряет об стенку, но не дает ему свалится, хватает за ворот и ударяет в нос, а затем отпускает. Было бы хорошо продолжить драку, может, даже, замес устроить, но не когда за спиной Салтыкова.
Все свалились вповалку, а Валера встряхнул кровоточащую руку от осколков. Парень хватает ее за локоть и тащит вниз.
—Я тебе говорил не уходить, беда на ножках!— он возмущается и быстро идет, а Еся плетется за ним, шатаясь, пытается поспеть.
—Ой-ой... у тебя кровь,— медленно шепчет Еся, смотря на его руку. Она обернулась, а затем неуклюже развернула его и обняла, повторяя за всеми парами в зале.
Турбо тяжело выдохнул, аккуратно положив руки на ее талию и подражая ее действиям. Она пытается отойти назад, в центр зала, где танцуют все пары, но не получается. Начался медляк, и, конечно, пьяная Есения решила взять всю инициативу на себя.
—Пошли танцевать..— громко говорит она, потягивая за собой.
—Какой танцевать? Натанцевался, Есечка, спасибо. Ты где живешь?— он пытается вывести ее из зала, а та настойчиво стоит.
—А я ничего больше в мире не помню...— напевает она слова из песни, а потом резко трясет головой,—А я для тебя все, что хочешь, исполню...
Она смотрит на свою руку. Она испачкалась его кровью, затем отпустила одну его ладонь и мягко проводит кончиком пальца.
—Надо... надо лечить, да?— она поднимает брови и сама себе кивает.— Надо... А!! Я ж искала...
—Кого ты искала? Ты как там оказалась, ты чего искала?! Хотела, чтобы тебя по кругу пустили? Ну просил же! Думаешь, без тебя у меня проблем мало?— злится парень, на что она отшатывается и отпускает его руки.
В ее глазах проскользнул страх, а потом она виновато отвела взгляд, и выдохнула. Туркин почувствовал какое-то неприятное ощущение, и выдохнул, отведя взгляд в сторону.
—Я Вову искала,— она долго смотрела в его глаза, а затем прошла мимо него.
Валера схватил ее за локоть и повел вниз. Спускаясь к выходу, к гардеробу, им попался Вова. Еся сразу ринулась к нему, но чуть не рухнула. Валера пошел за ней, тяжело вздыхая, а Володя нахмурился, потому что увидел, в каком она состоянии.
—А мы... так ждали тебя! Вова! А ты? Ты... вот... вот я ждала..— вздохнув, прошептала она.— Два года ждала. А Маратик? Маратик тоже ждал.. он, Маратик, хотел тебе отдать... этот...
Она сложила руки, выставив указательный и средний палец, показывая пистолет. Приложила к глазу и начала издавать звуки выстрелов, направив «дуло» на Валеру.
—Турбо, твою мать!— возмущается Вова.
—Так она ускользнула сама!— отвечает Турбо, затем смотрит на Есению, которая держит в одной руке свое пальто, а в другой — черный пакет, который протягивает Вове. Уже успела дойти до гардероба и вернуться обратно, даже потанцевала, крутясь по своей оси.
Суворов открывает пакет, видит содержимое, и сразу сует в карман, кашляя. Он повернулся к Туркину, который пытался одеть Есю, а та отбивалась от него, как будто котенок. Резко, шустро, но не метко.
—Да она в хлам!— говорит Володя, пытаясь хоть как-то обратить ее внимание на себя, сжимая ее плечо.— Ты проводить ее хотя бы сможешь?
—Смогу,— Валера тянет девушку за собой, пытается схватить ее ладони, которыми она отбивается, а когда хватает, Есения не теряется. Начинает покачиваться под медляк, медленно обнимает его.
Турбо зажмурился, стараясь то ли не зарычать, то ли не засмеяться. Он приподнял ее, переставил к гардеробу, помог ей надеть шарф и перчатки, правда укутал слишком сильно. Затем сам надел куртку и схватил ее за руку.
—Мы теперь уходим понемногу!— крикнула Еся Вове в след,— Есенина слова!!
19:12
И вот они вышли, стоят на улице. Слишком много всего произошло, Валера пытался переварить, а Есения не оставляла свои попытки с ним потанцевать. Поэтому ему все же пришлось с ней покачиваться в обнимку под глухие звуки, доносящиеся из дк на улицу, пока те не остановились. Затем она просто обняла его и заплакала.
—И чего ты ревешь?— он отстранился и повел ее за собой, на что девушка обняла его за руку и уткнулась в его плечо, всхлипывая.—Ну?
—Ты такой хороший...
Она начала нести что-то непонятное. Минут 10 Валера слышал всхлипы вперемешку с комплиментами. Правда комплименты были одни и те же — «ты такой хороший».
—Это они... они... они меня никак не оставят...— она крепче его обняла, а тот лишь фыркнул.
—Не оставят? Ты их знаешь?— он повернулся к ней, а затем в секунду схватил за талию, чтобы та не свалилась.
Он пытался как-то вести ее, но та еле держала равновесие, поэтому через миг оказалась на его руках. Турбо сперва не очень хотел нести ее тушу, но когда он поднял ее тело, он и не почувствовал, что это туша. А она продолжила что-то рассказывать.
—Они... знаешь, они мне...
———
Ума Турман — Uma2rman