Интермедия
Днём ранее...
Контрольно-надзорный пункт, 18:53.
Тяжёлые и в то же время уверенные шаги раздавались в стенах безлюдного коридора, в конце которого стоял полноватый сотрудник. Серый окрас и габариты стен создавали атмосферу давления и безысходности. Браун прошёл мимо сотрудника с невозмутимым лицом и вышел за стены участка. В кармане его брюк зазвонил телефон.
— Слушаю. — Твёрдо сказал Браун, подняв трубку.
— Мистер Браун, — раздался женский голос на другом конце линии, — напоминаю, что у вас встреча с начальником отдела по безопасности.
Браун прикусил нижнюю губу.
— Пришлите за мной машину...
Ресторан «Вкус вождя», 20:34.
Безопасная зона.
Напротив Брауна сидел крепкий на вид мужчина, с побритой головой и густыми усами. Образ этого мужчины казался бы забавным, если бы не его опасный вид и проницательный взгляд. Мужчина с увлечением поедал спагетти с мидиями, а зал был наполнен гостями.
— Почему мы здесь?
— М? — Ответил мужчина с набитым ртом. Проглотив еду, он подумал над вопросом и понял намёк.
— Это людное место, и никто не подумает, что мы шепчемся о злобных делишках. — Наигранно проговорил мужчина и усмехнулся.
— Я про саму встречу. Я же говорил, что это слишком опасно. В последнее время члены нашей «организации», — прошептал Браун, — слишком часто видят друг друга.
— Друг мой, не волнуйся. Закат нынешней власти уже близок. — Он снисходительно улыбнулся.
— Ты слишком самоуверен. Если в некоторых местах мы можем водить Старейшину за нос, то это ещё ничего не значит. Оглянись! Люди довольны, веселятся в шикарных залах, обложенных чистым золотом, балы, роскошная жизнь. А бедные? За всё время нынешнего режима они лишь оглупели.
— Тем проще руководить ими после переворота. — Мужчина приподнял бровь, — лёгкая рабсила. А высшие слои всегда хотят власти и денег. Пообещай им десерт за свой счёт, и они в миг поддержат все твои идеи.
— Проще управлять? Разве мы не собирались снести эту бетонную стену между безопасностью и бедностью?
— Разумеется, но ты и правда веришь, что после всего, что мы планируем, мир быстро изменится? Мы прекратим войны с оставшимися странами, и они не будут припоминать, как Старейшина захватил 70% суши. Они пожмут нам руки и будут улыбаться во весь рот, забыв, что мы истребили более миллиарда их вояк и мирных жителей. А после всё зацветёт и воцарится мир.
— Да, но...
— А если бедняки получат нормальную жизнь? Тогда рухнет экономика и наши обещания высшим слоям будет невыполненными.
— То есть, низшие слои останутся бедными, как и эта бетонная стена, как и вся их жизнь?
— Да, иначе нельзя.
— Тогда в чём прок революции? Зачем бороться за знать, когда пролетарии продолжат страдать?
— А мы, на секундочку, к какому слою общества относимся?
— К высшему, естественно.
— Именно. Богачи всегда хотят лакомый кусочек пирога. Только вот мы получим целую пекарню.
Браун чувствовал обиду и грусть глубоко внутри, но его внешний вид оставался неизменным. Глубоко вздохнув, он решил перевести тему.
— Так как проводится рекрутинг? Нашли кого-то интересного?
— Всё сложнее и сложнее становится набирать новых людей. Либо они научились хорошо врать и скрываться, либо диктатура совсем подавила их волю.
— Что ж, тем лучше для нас.
В центр зала вышел скрипач и заиграл душевную мелодию.
— Я, пожалуй, пойду. — Сказал Браун, выйдя из-за стола.
— Но постойте, вы же ещё не доели свой ужин.
— Терпеть не могу скрипку, уж извините.
— А счёт?
— Я думаю вам хватит денег оплатить его. — Браун ухмыльнулся и удалился из зала.
— Молодость, эх, молодость — пора отчаяния и глупых решений...