Hero_in [Kurt Cobain]

Элизабет проснулась от нескольких сильных толчков в плечо и, перевернувшись с живота на спину, ей пришлось зажмурить всё ещё закрытые глаза из-за внезапно злого, беспощадного солнечного света, который быстро заполнил комнату и пробрался даже в самые её потайные уголки.

- Вставай, Лиз, отец звонит, - Кейт нахмурила брови и протянула худенькую ручку с большой, некогда белой, но теперь уже пожелтевшей трубкой радиотелефона с маленькой пластмассовой антенной.

- Кто? Я не могу, Бильбо меня не отпускает. Мы ещё не весь чай выпили.
В комнате раздался громкий смех Тома и, Элизабет открыла глаза, прикрыв их ладошкой от разрушающих её беспомощную сетчатку, солнечных лучей. Она взяла телефон в руку, и немного приподнявшись, поднесла трубку к уху, но тут же отпрянула. Громкий голос взбешённого отца пролетел несколько миль и ворвался в ухо девушки, разрушая остатки сонной, ночной тишины в её голове. - Алло.

- Какого чёрта вы делаете у Тома? Почему вы не дома?

- Какого чёрта ты оставил нас вчера одних в доме? Кейт было страшно и она не хотела находиться там, да и я тоже.

- Быстро домой! Поговорим, когда вы прие... - Элизабет прервала звонок и, закатив глаза, бросила телефон на постель, а потом, немного шатаясь, вышла из комнаты.

Дома девочек поджидал отец и, отправив Кейт в свою комнату, Джонатан остался наедине со своей старшей дочерью. Сухое горло Элизабет, казалось, уже изнутри потрескалось от нехватки влаги и, пустыня расширила свои объятия, перебравшись к трахее. Кровь быстрыми толчками пробивалась к вискам, безжалостно испытывая молодую голову на прочность. Будто огромный, тупой, но жестокий мужик колотил бедняжку по голове своей кувалдой внушительных размеров. Мёртвый хорёк, играющий роль языка, прилип к нёбу, и распространял тошнотворное зловоние. Первое похмелье никогда не бывает лёгким.

- Ты слишком много на себя берёшь, позволяя себе увозить сестру из дома, и ночевать непонятно где.

- Ну, во-первых, мы ночевали не «непонятно где», а у Тома, которого ты прекрасно знаешь, и который радушно принял нас в свой дом, когда ты бросил своих детей одних в трудную для них минуту и уехал. Во-вторых, кто-то же должен заботиться о Кейт, если родителям наплевать.

- Не забывайся! Я по-прежнему твой отец и я не наплевал на вас и, тем более не забыл о Кейт. Мне просто нужно было немного успокоиться.

- Успокоился? Мы рады и, кстати, ты совсем не ведёшь себя, как отец.

- То есть теперь я для тебя не отец?

- Бинго! - девушка подняла руки вверх и, склонив голову набок, улыбнулась, изображая фальшивую радость.

- Прекрати! - Джонатан чувствовал, что ярость переигрывает все другие эмоции и, накрывая его с головой, овладевает рассудком. - Ты не считаешь меня отцом только потому, что я не люблю твою мать?

- Только потому, что ты не любишь нас с Кейт! Как ты не понимаешь?

- Я люблю вас! Не говори глупостей! Зачем ты откопала эту глупую мысль в своей не менее глупой черепушке?

- Если бы ты любил нас, ты бы никогда не позволил себе заниматься ЭТИМ с кухаркой, которая готовит нам еду в той самой кухне, когда любой может зайти и увидеть вас. Фу, говорить об этом так же противно, как и видеть и вспоминать.

- Но ведь... я просил прощения. Сколько раз? Я правда раскаиваюсь. - Элизабет нервно рассмеялась, а Джонатан почувствовал, что бессилен в этой ситуации, ведь она права.

- Серьёзно? Что-то незаметно. Ты не раскаиваешься, а наоборот, ведёшь себя как полный урод. - Звонкий шлепок по щеке девушки наполнил зал противным, уродливым звуком. Немного задев висок и глаз, красный отпечаток принимал всё более чёткие границы и очертания грубой, мужской силы. Глаза Джона яростно почернели, а ноздри торопились увеличиться в объёме и принять в себя как можно больше воздуха. Катастрофически переполненные кислородом лёгкие беспорядочно изрыгали большие глотки назад, а грудь мужчины содрогалась от частых, внезапных потоков, рвущихся наружу. Щека Элизабет будто жарилась на раскалённом масле, и пряности, которыми она была приправлена, больно кусались и пощипывали нежную, юную кожу. Девушка опустила глаза и на несколько секунд задержала воздух в груди, не позволяя ему вырваться наружу.

- Раскаиваются не так, - Элизабет гордо подняла голову и, выпрямив спину, направилась к лестницам.

В доме никого, кроме Джона и девочек не было. Пустые комнаты, пустая столовая и светлая, но такая же пустая гостиная навеяли тоску по былым временам, когда всё было идеально скучно. Небольшое, неопытное сердечко малышки Лиззи частыми ударами билось в груди девушки, и когда она перелетала ступеньки, дыхание надолго задерживалось внутри. Находиться в этом доме становилось для неё всё более невыносимо. Он забрал у девушки всё: семью, мир и спокойствие в душе, свободу, Роберта, Беатрису, отца. Так что задерживало её здесь? Ничего.

Поднявшись к себе в комнату, Элизабет обнаружила сидящую возле её трюмо младшую сестрёнку, которая неспешно перебирала ювелирные безделушки и поочерёдно их примеряла. Блестящие кудрявые волосы спадали на плечи маленькой красавицы. Идеально ровная спинка и, болтающиеся под столом, стройные ноги - вот что отличало девочек друг от друга. Лёгкая непринуждённость, энергичность, общительность, а на другой чаше весов - холод и отстранённость, недоверие и сомнения. Любовь к одиночеству, желание оставаться наедине со своими мыслями превратило Элизабет в начинающего интроверта, путешествующего только у себя в голове. И чаши этих весов безусловно не равны.

- Что ты здесь делаешь? Отец вроде сказал тебе подняться к себе в комнату, а не ко мне.

- Я более не подчиняюсь приказам отца, - Кейт театрально махнула головой, желая избавиться от мешающей, непослушной прядки и, не взглянув на сестру, надела её любимое жемчужное ожерелье.

- Сними сейчас же, - Элизабет подошла к шкафу и достала небольшой, но вместительный рюкзак. Затем она вытащила несколько вешалок с одеждой и пихнула их в сумку, а поверх сунула пару кроссовок.

- Что ты делаешь? - Кейт наконец обернулась и беспокойно наблюдала за сестрой.

- Убираюсь отсюда.

- Куда? - Элизабет подошла к сестре и в сожалеющей усмешке сжала губы, затем сгребла в рюкзак несколько побрякушек, зубную щётку и духи. - Куда ты собралась?! Он что, тебя ударил?

- Кейт, я ухожу из дома. Неужели не понятно? - Элизабет раздражённо посмотрела на сестру, проигнорировав последний вопрос.

- Я с тобой.

- Нет.

- Но почему? Я тоже не хочу здесь оставаться.

- Потому, что тебе нельзя. Ты ещё слишком мала для скитаний.

- Ты что, будешь скитаться?

- Я не знаю, что меня ждёт. Никто не знает, - Элизабет вновь подошла к сестре и, немного приобняв её, поцеловала девочку на прощание в лобик так, как целуют маленьких детей, будто сама уже не была ребёнком...