Hero_in [Kurt Cobain]

День выпускного

Элизабет проснулась от ветра, который безжалостно швырял открытую форточку, ударяя её о стены и создавая невыносимый шум, стук и свист. Вначале девушка испугалась и не сразу поняла в чём дело, но потом поднялась и закрыла окно, а когда снова легла в кровать на часах было 7:35 утра. 

Спать ей больше не хотелось и Элизабет вновь встала и подошла к окну. Небо было пасмурным и, сквозь плотный слой серых облаков не просачивалось ни одного лучика солнца. Ветер с бешеной скоростью отрывал от земли листья, пыль и мусор и кружил их в воздухе. Деревья качались из стороны в сторону, будто в страхе преклонялись перед разбушевавшимся господином. В голове Элизабет промелькнула мысль о том, что может это знак, и она не должна обманывать семью, а должна остаться дома и должным образом принять наставления бабушки. Даже погода против её побега, но что сказать Дженнифер?

Где-то внизу раздался телефонный звонок, а затем в дверь постучали. Через несколько секунд в дверном проёме появилась Кимберли и сообщила, что звонок от Дженнифер.

- Алло, - Элизабет взяла трубку в руку и поднесла к уху.

- Привет! Как ты? Готова к сегодняшнему? - голос Дженни радостно и звонко звучал в трубке телефона. Элизабет знала этот голос. Дженнифер радостная, а значит она либо влюбилась, либо снова влюбилась.

- Тише ты! Не по телефону, нас могут подслушать. В восемь я жду тебя в своей комнате. - Девушка оглянулась по сторонам, чтобы убедиться в том, что поблизости никого нет.

- Хорошо, ты уже позвонила Майку?

- Кому? Майку? Зачем?

- Ты чего, подруга? Вы ведь вместе идёте. Или нет? Вы поссорились?

- Нет, не поссорились. Я просто забыла совсем. Не переживай, я сейчас же ему позвоню.

- Ладно... На самом деле, я звоню тебе совсем по другой причине. Ты не поверишь с кем я познакомилась! - радостный голос Дженнифер превратился в восторженный писк.

- Ты чего, я же оглохну! - Элизабет убрала трубку от уха на безопасное расстояние и, закатив глаза, вновь поднесла через несколько секунд, когда подруга немного успокоилась.

- Да, извини, я просто не могу сдержать эмоции. Я познакомилась с тремя парнями!

- Ого, не слишком ли много для тебя? - Лиззи позволила себе перебить и съязвить подруге.

- Да подожди ты! У них своя рок-группа! Не помню как её... Нерва... нет... не важно. Это совсем не важно. Важно то, что с одним из них я иду на выпускной! - Дженнифер снова запищала, не скрывая восторга. - Его зовут Крист и он такой крутой, такой милый, такой красавчик!

- Серьёзно? Сколько ему лет?

- Эээм... Не помню.

- Не помнишь или не знаешь? Джен, ну нельзя же быть такой наивной, ты даже не знаешь сколько ему лет!

- Прекрати! Ты можешь за меня порадоваться? Ему двадцать восемь, я вспомнила.

- Двадцать восемь? Серьёзно? Тебе восемнадцать! Не могла найти кого-нибудь помоложе?

- Господи, Лиззи, как ты можешь? Я поделилась с тобой своей радостью, а ты устраиваешь допрос. Твой Майк моложе, и что? Ты счастлива с ним? Что-то я такого не замечала! Это мой выбор и не тебе судить нас!

Элизабет не успела ответить, оправдаться, сказать подруге, что просто беспокоится за неё. Звонкий голос Дженнифер прервался и девушка услышала длинные прерывистые гудки, которые умеют затыкать любого человека так, как никто не может. Элизабет положила трубку на место и вспомнила, что должна позвонить, Майку, но вместо этого, она просто направилась к себе в комнату.

Майкл Олсен, он же Майк, - парень Элизабет. Точнее все так думают, однако он развлекается с другими девушками, а Элизабет даже не вспоминает его. Причиной их фиктивных отношений является старая дружба между родителями, которые «поженили» Майкла и Элизабет ещё в детском саду. 

Богатые родители Майка когда-то помогли семье Монтгомери, и как ни странно, брак молодых является очень важной, выгодной деталью для обеих сторон. Говорить о свадьбе, прежде всего как о юридическом договоре, а не как о союзе двух влюблённых, вполне нормально для Беатрис и семьи Олсен. Мнение молодой девушки никто и не спрашивает, а Майку - юному сердцееду - абсолютно всё равно. Красивый восемнадцатилетний юноша всегда получал всё самое лучшее, независимо от желаний и возможностей окружающих. Его друзья были лишь людьми с которыми он веселился, а девушки - объектами для совокупления. Такая беззаботная жизнь превратила его из милого, доброго мальчика в заносчивого, эгоистичного папенькиного сыночка.

Утро Элизабет испорчено и ей нужно было с кем-нибудь поболтать, поэтому она договорилась о встрече с Томом. Пришлось одеться потеплее, так как погода оставляла желать лучшего. Элизабет надела узкие светло-голубые джинсы на высокой талии, плотный батник серого цвета и лёгкую ветровку. Высоко собрав тугой хвост, девушка обула невысокие чёрные военные ботинки и вышла из дома. Том ждал её около дороги, упёршись о свой новенький Chevrolet Camaro 1967 небесного цвета. Эту машину парень купил себе сам на свои честно заработанные деньги.

- Ну наконец-то! Ох уж эти девушки, вечно вы опаздываете, - Том с улыбкой обнял Элизабет за талию и через несколько секунд крепких, дружеских объятий открыл ей дверь переднего сидения и взглядом предложил девушке сесть.

Томас Хамфри был надёжным другом для Элизабет, а если быть точнее, то лучшим. Том всегда был рядом с ещё малышкой Лиззи и с взрослым ребёнком Элизабет, и с замкнутым подростком Лиззи, и сейчас с молодой девушкой. Раньше они жили по соседству, но 4 года назад, в 1989 году он ушёл из дома, поссорившись с матерью и стал учиться, зарабатывая себе на жизнь сам. 

Отца Том никогда не видел, а мать не хотела о нём говорить. Долорес Хамфри, воспитывая мальчика, часто вспоминала мужа и покрывала его беспросветным матом. Жили они бедно, однако на алкоголь и наркотики матери хватало, в то время как мальчишка ходил в рваной одежде. Томас, будучи маленьким, частенько просил у Элизабет немного еды и тёплой одежды, а когда подрос - перестал. Гордость не позволяла. 

Том Хамфри был одним из лучших учеников в школе. Его умственные способности были подарены ему Богом на зависть богатеньким родителям и их тупым деткам. Увлекаясь чтением, Том нередко просил книги в долг, а в библиотеке он чувствовал себя как дома. Мальчик мечтал поступить в медицинский колледж и стать врачом, однако его мечты рухнули когда он ушёл из дома, ведь времени на учёбу практически не было. В свои двадцать, он уже знал всё о самостоятельной жизни и даже сумел накопить денег на собственную машину. Жизнь, прожевав его, не выплюнула и не проглотила. Он остался среди тех, кто имеет силы бороться за свободу и за счастливое светлое будущее. 

Вся семья Элизабет, кроме неё самой и её отца недолюбливали Тома. Понятное дело, выродок из неблагополучной семьи не должен был общаться с их девочкой, он не достоин этого. Однако Джонатана не смущало материальное положение юноши, он был добрым и умным, а это самое главное. Иногда Джон пытался помочь парню, но Том никогда не брал денег, даже когда ему нечего было есть. Нужда не могла заставить юношу переступить через свою гордость и принять чью-то помощь.

Итак, перед Элизабет стоял высокий парень спортивного телосложения. Его каштановые волосы ветер развевал во все стороны, и он постоянно пытался их поправить одной рукой, пока второй держал дверь. Тёмно-зелёные глаза как обычно улыбались, но большой рот сохранял притворную серьёзность. Том закинул голову назад и небольшой выступ на горле, так называемый кадык, метнулся вверх, а затем, чем-то остановленный, вернулся на своё место.

Почти всю дорогу друзья смеялись и Элизабет снова почувствовала себя живой. С Томом ей было интересно и легко, он всегда рассказывал какие-то интересные новости или факты и иногда подшучивал над ней. Небо ничуть не прояснилось, но ветер немного утих, когда ребята зашли в кафе. Два часа дружеского, тёплого общения явно пошли девушке на пользу и она вела себя довольно свободно. Поделившись с другом своими планами на сегодняшний вечер, Элизабет ожидала поддержки и одобрения, но Том только сказал:

- Не знаю, делай то, что считаешь нужным, но будь осторожна. Это может плохо кончиться. - Томас опустил голову, избегая взгляда подруги, его глаза метались по тарелке с недоеденным бургером.

- Что ты имеешь в виду?

- Я имею в виду то, что Беатрис не должна узнать об этом. Если она узнает, тебя запрут дома до замужества.

- Она не узнает, если ты никому ничего не скажешь. - Элизабет возмущённо посмотрела на своего лучшего друга. Ей явно не понравился такой ответ. Теперь она жалела о том, что сказала ему.

- Ты же меня знаешь! Разве я когда-нибудь рассказал хоть один твой секрет? Как ты можешь подумать про меня такое? - теперь глаза парня удивлённо таращились на Элизабет, и его лицо показалось девушке таким наивным и детским.

- Ладно, извини, отвези меня домой. Мне нужно подготовиться к вечеру, - Томас взглянул на ручные часы, было 15:45, и встал, оставив деньги за обед на столе, и направился к выходу. Элизабет поспешила за ним.

****

Дома всё было, как обычно, тихо и спокойно. В гостиной Беатрис и Кейт смотрели телевизор. Амалия отдыхала в спальне, её сразила очередная мигрень. Отца нигде не было видно. Сонное царство, гнетущая обстановка, - Элизабет чувствовала себя пленницей в этом доме. Он будто питался энергией домочадцев, выпивал всё до капли. Старая мебель, прогнившие половицы, дырявая крыша, пыль собралась в труднодоступных местах и не хотела быть сметённой. В целом, дом выглядел стареньким, но вполне симпатичным. Белый облицовочный кирпич кое-где откололся, и деревянные окна больше не были похожи на деревянные. Слабенький заборчик, отгораживающий усадьбу от дороги, совсем перекосился. Вьюнок и хмель, переплетаясь друг с другом, заполонили южную стену дома и полностью покрыли кирпич. Множество поколений вырастил дом, видел как рождаются и умирают, как переживают юношеский максимализм, кризис среднего возраста и старческий маразм. Однако, Элизабет дом вовсе не казался родным, а даже наоборот - чужим и враждебным.

К вечеру домочадцы разбрелись по своим комнатам и гостиная опустела. Телевизор одиноко разговаривал сам с собой, рассуждая о том, кто следующий крутит колесо фортуны. Элизабет спустилась в холл и, никого не обнаружив, направилась в кухню, чтобы немного перекусить. По пути, урчание её живота эхом отражалось в коридоре и гостиной. Элизабет оглядывалась по сторонам, наблюдая как небольшие паучки беззаботно плели по углам свои сети для новых жертв.

Дойдя до кухни, девушка открыла дверь и вошла, затем подошла к столу, находившемся напротив двери, и взяла из вазы с фруктами зелёное яблочко. Надкусив, она краем глаза заметила, что в кухне кто-то есть и повернулась в сторону, откуда доносилось шуршание. Напротив неё стоял отец. Повернувшись спиной, Джонатан слегка покачивал бёдрами. Только через пару секунд, когда движения продолжались, Элизабет заметила, что кто-то стоит на коленях перед отцом. 

Это Кимберли. Её чёрное платьице с белым фартуком едва выглядывало из-за ног отца. Девушка махала головой в такт движениям Джонатана, и её волосы трепетно прыгали с места на место. Что она делает? Элизабет выронила яблоко и то со стуком упало на чисто вымытый пол, а затем закатилось под стол. Отец обернулся и испуганно застегнул ширинку. Ким ещё пару секунд стояла на коленях, а затем поднялась и поправила платье.

- Простите, простите меня, пожалуйста, простите... - Ким виновато опустила голову. Её ноги боязливо подкосились и на коленках остался след от напольной плитки.

- Элизабет, я... не знаю что сказать. Оправдываться нет смысла, ведь ты всё видела. Мне жаль, и ты, конечно, меня не поймёшь, но... мне было это нужно. Ты ещё слишком молода и не знакома с этим, поэтому не можешь меня понять, но... прости, - Джон быстро проговорил что-то едва понятное лишь ему и смотрел на дочь, ожидая её реакцию.

Элизабет охватила паника, тревога, ярость, разочарование, боль, утрата по дорогому человеку, но лицо её было непроницаемо. Страшное, странное спокойствие и молчание были неожиданны в такой ситуации для Джонатана, и поэтому он продолжил:

- Элизабет... Лиззи... - Ким заплакала и, закрыв лицо ладонями, выбежала из кухни, покинула место преступления. Элизабет проводила её взглядом и вновь посмотрела на отца. Взгляд упал на его ширинку. Чёрные, прямые брюки немного помялись и ремень был не заправлен. Затем Элизабет снова посмотрела в лицо отцу. Почти чёрные глаза в растерянности мелькали, пытаясь выудить из дочери хоть слово.

- Я... - она осеклась. Какой-то маленький зверёк дрожал у неё в горле, не позволяя взять себя в руки, и сказать то, что хотела. - Я иду на выпускной. В восемь.

Глаза Джонатана округлились. От удивления он не сказал ни слова. А что нужно было сказать в такой ситуации?

- Хорошо, конечно, иди. Я тебя прикрою.

Элизабет круто развернулась и направилась к выходу. Находиться здесь теперь было не только бессмысленно, но и невыносимо. Хотела ли она объяснений? Хотела ли она рассказать матери или прикрыть отца? Нет. Единственное чего сейчас хотела девушка - разрушить этот дом, из-за которого все её проблемы имеют место и значение, из-за которого люди предают друг друга, из-за которого она совсем одна.