глава №9.
Рэйф сидел на своем рабочем кресле, руки сжаты в кулаки, глаза уставились в экран телефона. Он уже давно размышлял о том, что написать, но ни одно из предложений не казалось подходящим. Он чувствовал, как сжимаются его нервы, как голова пульсирует от желания сделать шаг, который мог бы изменить все.
«Завтра будет мероприятие, ко дню помощи бездомным и малообеспеченным, устраивает моя семья, ты приглашена, можешь пойти со мной», — он не мог понять, почему ему так тяжело отправить это сообщение. Это ведь просто приглашение, ничего личного. Но каждый раз, когда он смотрел на экран, ему казалось, что что-то мешает ему сделать этот шаг.
Он представил, как Вивиан ответит. Конечно, она не придет. Что она вообще видит в этих вечерниках с его семьей? И все же, мысленно перебирая свои варианты, он так и не нашел никакого логичного объяснения тому, почему это приглашение кажется настолько важным. Рэйф надеялся, что таким образом поможет Ви пережить смерть Джона, но, в тоже время, понимал, что это бред.
Рэйф сидел, поглощённый своими мыслями, в тишине своей комнаты, окружённого бумагами, письмами и несвоевременными проектами, которые, казалось, не имели никакого отношения к тому, что происходило сейчас в его душе. Телефон в его руке казался тяжёлым, и каждый взгляд на экран словно прижигал его пальцы. Он знал, что должен был действовать, но что-то внутри него противилось этому.
Он часто задавался вопросом, почему именно Вивиан заставляет его терять контроль. Эта девушка, с её холодной дистанцированностью, с её недоступной для других туманной добротой и обострённой чувствительностью, всегда умела вызывать в нём чувства, с которыми он не знал, как справляться. После того года, который она была лишь в состоянии каматоза, он перестал смотреть на других девушек. Кортни, которая была идеальным вариантом, для него — не была такой интересной, хоть и была выходцем «акул».
Рэйф вновь поднял взгляд на экран, не зная, сколько времени прошло с того момента, как он в последний раз взглянул на свои руки, сжимающие телефон. Каждый вдох казался слишком глубоким, каждый выдох — слишком коротким. Он мысленно возвращался к тому, что произошло с Вивиан, с её болезненной и отчаянной реальностью, которая он только начинал понимать. К тому времени, когда Джон ушел, Рэйф уже был глубоко вовлечён в свою собственную борьбу с демонами, но вот Вивиан — её боль была чем-то чуждым и пугающим. Она не просила помощи, но как-то её молчание всегда оставалось для него невыносимым.
Почему всё стало так сложно? Почему её присутствие переворачивало его мир? Он был уверенным, знал, что должен оставаться холодным, расчётливым, как всегда. Однако, стоило ему подумать о Вивиан, как его сердце замедляло ритм. Он терял контроль, и это было непереносимо. Почему ей не было нужно ничего? Почему она держалась от него на расстоянии, несмотря на его настойчивость? Он не был уверен в её реакции, но всё равно чувствовал, что должен был хотя бы попытаться.
Рэйф всё-таки нажал на кнопку отправки. Это случилось внезапно, словно в пылу сражения — неосознанно, поддавшись внутреннему толчку. Экран мигнул, и сообщение ушло, оставив за собой тревожную пустоту. Он застыл, словно совершил непоправимую ошибку, и теперь оставалось только ждать — приговор или молчание. И почему-то именно последнее пугало больше.
Парень откинулся назад в кресле, сцепив руки за головой. Потолок не давал ответов, как и собственные мысли. Вивиан, вероятно, даже не откроет сообщение или откроет, чтобы потом проигнорировать. Она могла не простить ему ничего — ни той вечеринки, ни его язвительных слов, ни того, как он позволял ей тонуть, оставаясь на поверхности. А ведь он тоже тонул, просто по-другому.
Рэйф не знал, сколько прошло времени, прежде чем услышал тихий звук уведомления. Ответ? Нет, только прочтение. Она увидела и он резко поднялся, будто это прибавило ему сил. Сердце колотилось в груди. Он знал, что она рассердится. Она не из тех, кто воспринимает его жесты как добрые. Для Вивиан всё, что идёт от Рэйфа, — это ловушка, а не попытка сближения. Даже после той ночи, она видела в нем лишь объект, который может сделать больно. Не зря первым вопросом, который она задала: «У нас что-то было?»
А он лишь, как придурок пытался отогнать от неё эти мысли. Рэйф мог быть кем угодно, даже последним мудаком, но не станет пользоваться ситуацией ради своего животного инстинкта.
***
Сегодня днём похоронили Джона Б., оказывается, что увидев неживое тело брата в живую — куда тяжелее. Ви не плакала, лишь придерживалась Джей Джея, дабы не упасть. Светловолосый лишь иногда поглядывал на рыжеволосую, чтобы удостовериться, что она не потеряет сознание прямо здесь, среди людей, которые собрались поглазеть на происходящее. Но, переживать стоило не за Роутледж, а за плачущую, чуть ли не бьющуюся в конвульсиях Кэмерон. Подходя к гробу она плакала, шептала что-то о том, что не успела и это разрывало сердце Вивиан.
Рыжеволосая вспоминала, как обещала Джону завезти Твинки в сервис. Обещала купить ему новый мотор на катер, но не успела.. Они многое не успели, теперь же, Вивиан жалела, что не исполняла своих общений вовремя. Возможно, если бы она больше посвящала себя брату, то все было бы хорошо. Но, теперь, его тело лежит в чёртовом дубовом гробу, а она не знает, как держать себя на плаву.
Солнце уже ушло за горизонт, а Вивиан не могла заставить себя встать с дивана, дабы приготовить хоть что-то поесть. Телефон то вспыхивали, то угасал. И так по кругу, виднелись сообщения от Ки и Джей Джея, но ничего особенного. Лишь несколько: «Как ты?», «Всё хорошо?». Но, отвечать не хотелось. Хотелось исчезнуть и больше никогда не появляться на этом чёртовом острове.
Телефон снова засверкал, а на экране блокировки появилось знакомое имя: Рэйф.
«Как же ты не вовремя, снова», — думала девушка, но все же открыла сообщение. Парень говорил о благотворительном мероприятии, но каким чёртом сама Вив к этому причастна, — никаким. Хотелось ответить что-то мерзкое, противное, но даже на это сил не было. Рыжеволосая потерла глаза рукой, будто бы стирая с зрительной памяти то, что только что прочла. Но не вышло, он снова громоздился в её голове. Рэйф Кэмерон, со своей неизменной усмешкой и колкими словечками.
Единственное, что никак не покидало Вив, так это их крайний разговор, что был переполнен чем-то искренним, откровенным. Они в тот момент были другими. По-детски наивными, притягаемыми, но не теми, кто нужен друг другу.
***
На следующий день, Джей Джей влетел в бар, словно выбил дверь с ноги. На его лице была какая-то непонятная гримаса, но девушка уловила, что что-то не так.
— Ты же не пойдешь? — с лету начал Мэйбанк, даже не поздоровавшись. Он либо перекурил, либо забыл где находится и с кем общается.
— Нет, — ответила Вивиан быстро, слишком быстро, как будто заранее готовилась к этому вопросу. — Не собиралась. Идиотская затея, как по мне.
Джей Джей скрестил руки на груди, бросая на неё недоверчивый взгляд. Он, в отличие от других, знал: если Вивиан так уверена — значит, внутри неё всё кипит. Знал, потому что был с ней рядом в те ночи, когда она засыпала с криками, и в те утренние часы, когда молча смотрела на телефон, не набирая номер, который ей был нужен.
— Надеюсь, ты серьёзно. Не вздумай туда идти, Вив, — его голос стал тише, почти настойчивым. — Это не место для тебя. И уж точно не сейчас.
Он сел рядом, хлопнув по стойке, заказывая два шота, как будто алкоголь мог залить ту пустоту, что пульсировала внутри. Но Вивиан лишь ссутулилась, опустив взгляд. Она чувствовала себя уставшей до костей, и не физически — а той усталостью, от которой не избавиться сном. В её голове снова и снова крутилась мысль: «А вдруг?..», как будто в этом мероприятии действительно мог быть смысл.
Рэйф не написал больше ничего. Даже не спросил: «Ты идёшь?». Просто замолчал, как умел. И это молчание ранило куда больше слов. Он всегда делал это: протягивал руку, а потом забирал обратно, если она не хваталась сразу. Как будто не знал, что она просто боится.
Мысли о том, что делать — кружили её весь день. Но все же, Роутледж оставила бар куда раньше, чем закончилась смена. Ей нужна была эта разрядка, хоть и знала, что никто из «живцов» не одобрит этого поступка. Но, Вив же делала это не ради «акул», а ради себя, ради своей жизни, ради благого дела. Она ехала домой на автопилоте, не хотелось думать о плохих вещах, хотя бы сейчас, хотя бы на минуточку.
Дом встретил девушку привычной тишиной, ничего необычного за последний месяц. Включая на фоне радио, где играла какая-то знакомая с детства мелодия, Роутледж стала перебирать свой скудный гардероб. Одеваться как-то «правильно» — не входило в её планы, поэтому выбор пал на простенькие джинсы и черную, кожаную куртку, что осталась ещё от отца. Вивиан была готова к осуждающим взглядам, как минимум со стороны гостей, но надеялась, что хотя бы Рэйф увидит в этом не протест, а обычное дело для неё.
***
Пыльный фургон с облезлыми наклейками, гремящий глушитель, ржавая ручка двери — Твинки был, мягко говоря, не тем транспортом, на котором обычно приезжали на благотворительные мероприятия семьи Кэмерон. Вивиан заглушила мотор, но не торопилась выйти. Она сидела, вцепившись в руль, как в спасательный круг. Сквозь лобовое стекло открывался вид на лощёную публику — мужчины в костюмах, женщины в пастельных платьях, мальчики с зализанными проборами и девочки в блестящих туфельках.
Их взгляды она почувствовала ещё до того, как ступила на землю.
Они смотрели: прямо, сбоку, в отражении бокалов. Оценивали и шептались, поворачивались к соседям. Некоторые узнавали её сразу — она всё ещё была Роутледж, та, что выросла на срезе, с братом-преступником и сумасшедшим отцом.
Собравшись с духом, она выпрямилась и открыла дверь, шагнув навстречу ветру и взглядам. Джинсы, чёрная кожаная куртка, пучок на голове, обветренное лицо — выглядела она скорее как гость с байкерского фестиваля, чем как участница семейного сбора Кэмеронов.
«Ты знала, что будет так», — напомнила себе Вивиан. — «Ты знала и всё равно пришла».
Казалось, даже гравий под её ногами скрипел осуждающе. Но она шла, не опуская глаз, мимо столов с выпечкой, лотерейных баннеров и гирлянд из лампочек. Шла, как будто ничего не чувствовала. Как будто не замечала, как Ки уставила на неё взгляд, а миссис Каррера демонстративно переставила бокал, преграждая ей путь.
И вдруг — он. Рэйф. Стоял у сцены, в стороне от толпы. Белая рубашка, тёмно-синий пиджак, волосы, зачесанные назад — словно с обложки журнала. Но взгляд… не глянцевый: живой, настороженный, словно он всё ещё сомневался, поверит ли глазам.
Когда он заметил её, что-то дрогнуло в его лице. Он сделал шаг, второй, не торопясь, будто шел по льду, который начинал трескаться.
— Ты всё-таки пришла, — голос его был хриплым, низким, с каким-то почти виноватым теплом. Вивиан кивнула, но сразу опустила взгляд. Она стояла перед ним как девочка, которую поймали на месте преступления.
— Это ничего не значит, — пробормотала она. — Не думай, что я... что-то решила.
— Не буду, — мягко отозвался он, но пауза затянулась. Его взгляд скользнул по ней — от уставших глаз, по щеке, где ещё осталась вмятина от подушки, до пальцев, сжимающих куртку. — Я не смог сегодня присутствовать на захоронении Джона. Прими мои соболезнования.
Вив прикусила губу, слова застряли где-то между горлом и сердцем.
— Ты не обязан. — Она едва выговорила это. — И вообще, мы не обязаны друг другу… ничего.
Рэйф смотрел на неё дольше, чем следовало. В его глазах мелькало столько всего: вина, злость, тоска. А потом — почти с детской честностью:
— Ты хорошо выглядишь.
Это прозвучало так просто, что Вивиан не сразу поняла смысл. Она засмеялась — не весело, а так, будто кто-то щёлкнул по стеклянной поверхности.
— Врёшь.
— Не совсем, — пожал плечами он. — Просто… рад, что ты здесь.
Позади раздался негромкий смех. Две фигуры стояли у декоративного фонтана. Кортни — с идеально выпрямленными волосами и платьем, которое скорее подходило для светского вечера, чем для помощи нуждающимся. И Роуз, в перламутровой блузке и с бокалом вина в руке.
— Ты видела её лицо? — прошептала Кортни, и Роуз хмыкнула в ответ, даже не скрываясь.
— Вижу. Как будто она сбежала со съёмок криминального сериала, — едва слышно прошептала Роуз, — Это... интригующе, в плохом смысле.
Вивиан услышала, конечно же услышала. Ей было неприятно, до боли, но головы она не обернула. Слишком привычные слова и привычная обстановка. Девушка не знала зачем пришла, но хотя бы не в тишине. Рэйф стоявший рядом резко обернулся, взглянув на мачеху и «подругу» детства.
— Я её пригласил, — голос срывался, но парень все же старался держать себя в узде. — Если у кого-то есть вопросы, то можно задать их мне.
Роуз лишь вскинула брови, словно намекая на последующие разборки с отцом, но это мало волновало самого Рэйфа, поэтому он снова взглянул на рыжеволосую, которая буквально померкла на глазах. Вивиан слегка покачнулась, воздух вдруг стал слишком плотным, шум усилился, перед глазами поплыли разноцветные пятна. Она моргнула, сглатывая сухость, но это не помогло.
— Вив? — Рэйф сделал шаг ближе. — Всё нормально?
Она покачала головой, пытаясь улыбнуться, но вместо этого её губы дрогнули, и шаг оказался неустойчивым. Куртка соскользнула с плеча, и в следующую секунду её тело будто обмякло.
— Сахар, — прошептала она, пытаясь ухватиться хоть за что-то, что могло бы предать уверенности и держаться на ногах. — Наверное, упал сахар..
Несколько человек обернулись. Кто-то начал шептаться, но, по большей части, публика замерла, наблюдая сцену, словно это было частью представления. Рэйф чувствовал, как в груди нарастает паника — старая, первобытная, — которую он годами учился прятать под маской самоуверенности. Но сейчас всё было иначе, сейчас на его руках была не просто Вивиан, не просто рыжеволосая девушка, с ярлыком «живец». Это был человек, чья слабость ранила его глубже, чем он был готов признать.
— Ви, слышишь меня? — прошептал он, осторожно опуская её на скамью под деревом. — Эй, ты со мной?
Её веки дёрнулись, брови слабо скривились. И наконец она выдохнула:
— Просто... упал... сахар... не ела...
— Дура, дура, просто дура, — хрипел он, рыская по карманам, в которых всегда валялись маленькие карамельки. Рэйф сам не понимал зачем таскает их с собой по всюду, — это пошло с того дня, когда он узнал, что у Ви диабет. Он читал про него чаще, чем мог читать книги. Для Рэйфа это было важно, для неё это было важно, и он знал, что когда-нибудь уж точно пригодится. И пригодилось, не прогадал.
Пальцы дрожали — то ли от волнения, то ли от злости. Он вытащил из кармана пару конфет, те самые, липкие, чуть подтаявшие от жары. Сорвал фантик зубами, не успев даже как следует подумать. Слишком громко билось сердце. Слишком быстро менялось всё внутри него.
— На, ешь, — скомандовал резко, почти грубо. — Немедленно, Вив. Мне плевать, злишься ты, ненавидишь или хочешь убить — просто съешь это.
Она попыталась что-то сказать, но язык не слушался. Только слегка приоткрытые губы, ослабевший взгляд. Рэйф сам вложил карамельку ей в рот, придерживая её за подбородок. Аккуратно, как с фарфоровой куклой, на грани разбитости.
— Вот так, — выдохнул он. — Хорошая девочка.
Несколько человек наблюдали издалека, кто-то достал телефон, но, почувствовав его взгляд, тут же спрятал обратно. Взгляд Рэйфа никогда не нуждался в словах, чтобы превратиться в угрозу. Даже сейчас, когда на его плече почти без сознания лежала девушка, он излучал ту самую напряжённую опасность, которая обычно пряталась за ухмылкой и фирменной бравадой.
Но сейчас не было ни ухмылки, ни показной бравады. Лишь страх — пронзающий его до костей.
Он не должен был звать её; не должен был надеяться; не должен был позволить себе, чёрт побери, хотеть, чтобы она пришла. Потому что Вивиан была якорем. Потому что Вивиан была последним, что у него оставалось настоящего — и самым опасным. Не для него, а для неё.
— Eres estúpido, Cameron*, — произнесла она внезапно, на том самом идеально отточеном испанском. Он помнил её рассказ, в тот самый год, когда все смешалось в единый водоворот событий: о её любимом факультативе в школе — испанском. Рэйф даже подумать не мог, что снова услышать от неё хоть что-то на чарующем языке — будет, как мед для его ушей.
— Puedo destruir, pero puedo reconstruir todo*, — выдохнул он в ответ, удивлённый, что вообще вспомнил нужные слова. Его испанский был ржавым, как старая цепь на заброшенном велосипеде, но год с ней... этот чёртов год, который она забыла, а он прокручивал в голове снова и снова, — врезал в его память многое. Даже то, что казалось тогда мелочами.
— Кэмерон, я бы никогда не подумала, что ты знаешь хоть что-то на испанском, хоть и ломаном, — захихикала девушка, а это означало, что ей становится лучше. Хоть и не бесследно, но лучше.
— У меня был хороший учитель, — произнес он, а Вивиан поднимая тяжёлую голову с его плеча наконец-то, будто встряхнула с себя все, что накопилось за последние месяцы. Ей больше не стоило задерживаться на этом «элитном» вечере, хотелось домой.
— Передай ему, чтобы он поработал с тобой над произношением, но ты не безнадёжен, — уголки её губ слегка дрогнули и рыжеволосая нашла в себе силы подняться со скамьи.
— Обязательно передам, — отозвался Рэйф, чуть тише, и, к своему же удивлению, улыбнулся. Не из жалости, не из эйфории. Просто потому, что она ещё здесь.
Вивиан шагнула прочь, босоногая, с кедами в руке, медленно петляя вдоль аллеи, что вела прочь от террасы. Свет фонарей ложился на её плечи пятнами, как осколки чего-то давнего и яркого. Рэйф шёл следом, чуть позади, не торопясь, не пытаясь догнать.
— Ви, — тихо позвал он, будто бы боясь, что не успеет до того момента, как она сядет в свой старый, ржавый фургон. — Я могу поехать с тобой, чтобы мне было спокойнее?
Роутледж обернулась не спеша, будто бы от этого ничего не зависело, будто бы они одни на этом чёртовом острове. Она молчала, подыскивая нужные слова, но они никак не приходили в её голову.
— Si no eres suicida, entonces mejor quédate en tu hermosa casa, yo llegaré sola. No pienses que porque yo vine aquí todo te está perdonado*.
— Ты меня послала или ласково пригласила ехать с тобой на срез? — когда рыжая макушка стала отдаляться, вскрикнул он, но ответа не последовало, а это значило, что пора подтянуть свои знания в языках, ибо так и не поймёшь, что глаголит эта девушка. Рэйфу не оставалось ничего кроме того, как идти назад на благотворительное мероприятие, которое ему вовсе не по душе. Он знал ради чего собрались все эти люди, но с Ви это было вытянуть куда проще, нежели в одиночку. Но, Кэмерон знал, что не все потеряно, раз она сегодня пришла. Раз дала себе шанс быть уязвимой перед ним — у него есть возможность исправить все.
1. * — Дурацкий, Кэмерон.
2. * — Я могу разрушить, но я стараюсь всё отстроить.
3. * — Если ты не самоубийца, то лучше оставайся в своем прекрасном доме, я сама доберусь. Не думай, что раз я сюда пришла, то все прощено.
[очень благодарна вам за прочтения и отзывы! после некоторых просьб и осознавая свои возможности, я решилась на создание телеграмм канала, где буду делиться с вами спойлерами, примечаниями и многими другими приколами к своим работам! кому это будет интересно, то милости прошу 🫶🏻
ссылочка: https://t.me/wxstrfy
юз: wxstrfy (катя философствует)]