Часть 5. Ты потянешь их с собой на дно
У Марата сносит крышу. Едва ли не в буквальном смысле этого слова, когда он видит покалеченного Андрея, что ещё немного и точно упадет прямо посреди качалки, и не живую, больше похожую на трупа, Айгуль. Глаза у неё всё такие же безжизненные и режут по живому, от чего у Андрея внутри всё переворачивается. У него не получается и двух слов связать от шока и пересохшего горла. Да и плюсом ко всему этому, голоса у него нет совсем, поэтому на вопросы Турбо о том, что случилось, он силой выдавливает из себя хотя бы пару слов.
— Не знаю, - прекрасно знает, но правду говорить не хочет, потому что для него, как и для Айгуль с Маратом это будет полным крахом и подорванной репутацией «Универсама». — Я связанный был.
Ему хочется рвануть вслед за Маратом и Айгуль, набить первому лицо и вновь кричать во всю глотку, ведь это не Суворов впитывает все крики боли, отчаяния и разочарования девочки в себя. Не он умирает прямо с ней под похотливые взгляды Колика. Не он оставляет своё сердце у той проклятой двери, что оказывается запертой на все замки. Не попроси он остаться её на кассе в этом видеосалоне - Айгуль была бы в порядке. А сейчас все плоды Марата пожинает не он сам, а Андрей, в голове которого надолго, если не на всю жизнь, отпечаются, подобно клейму, безжизненные серо-голубые глаза.
Турбо не поймёт его и его боли. Не поймёт, потому что живёт по понятиям улиц и для него Айгуль теперь «грязная». Он даже не посмотрит на то, что она является жертвой, а не зачинщиком. Для него эта маленькая, беззащитная девочка будет виноватой во всех тех грехах, что совершает Колик в тот вечер. Андрей не знает, что ему делать, борясь с внутренним зверем. У него три пути, а он понятия не имеет, какой ему выбрать, ведь проблемы, одна за другой, сваливаются на него, как снежный ком на голову.
— Они вернуться, - голос Адидаса почти не слышен, но для Андрея и Турбо это крик, отбивающийся эхом от стен. — За остальными, - поднимает взгляд на Валеру и зажимает дешевую сигарету губами, выискивая окровавленной ладонью коробок спичек в кармане запачканной куртки. — Тебе своих девчонок прятать надо.
— Они не тронут семьи, - Пальто издает истерический и нервный смешок. Дурак. Самый настоящий идиот, если ещё верит в пацанское слово и надеется, что оно имеет хоть какой-либо вес. Девчонки подвергнутся опасности из-за его безрассудства и не умения признавать того, что является уже очевидным фактом.
— Да? Тогда совсем скоро, блять, ты увидишь их трупы, тогда спасать будет некого! - выпуская изо рта едкий, табачный дым, Адидас опускается на кресло и смотрит на обшарпанную стену, с которой, периодами, падает побелка. Разваливается точно также, как все их уличные устои, что совсем его не устраивает.
Кащея с ними нет. Андрей, четырнадцатилетний парень, у которого вся жизнь ещё впереди, подвержен опасности точно также, как и Вова, ведь это он нажимает на курок в кафе и забирает детей. Домбытовские точно не оставят их теперь в покое. Даже не смотря на то, что их старший убит и совсем скоро будет захоронен на кладбище, бумеранг прилетит ко всему «Универсаму», если от него хоть что-то ещё останется. И вылавливать всех будут по одному. Затрагивать семьи. Самых близких и дорогих людей, что на данный момент подвергаются опасности ни чуть не меньше, чем парни, возомнившие себя супергероями.
Он смотрит на озадаченное лицо Турбо и тяжело вздыхает, скрепя зубами. Вспоминает маленькую, белокурую девчонку с лучезарной, как у её матери, улыбкой, и хочет самолично защитить её. Закрыть своим телом и унестись прочь, но понимает головой, что ответственность за Эмилию и Анису - на плечах Валеры. Его же задача уберечь Наташку от всего этого кошмара, что настигнет всех совсем скоро. Остаётся только отсчитывать секунды до их казни.
***
— Каша немного пересолена, но вкусно, - Эмилия немного морщится от солоноватой каши, но проглатывает ложку, хоть и с трудом, чтоб не обидеть Валеру. Он трудится над этой кашей с самого утра, занимая себя хоть чем-то и направляя свою бессонницу на благое дело.
Попытки Эмилии не расстроить парня похвальны и со стороны даже милые, но тот, всё равно, в глубине души огорчен тем, что не оправдывает своих надежд на хороший и вкусный завтрак для ребёнка. Пока Аниса возится с телефоном и получает всю нужную информацию по поводу состояния Никиты, Валера принимает на себя роль заботливого отца, следящего за малышкой.
— А мы сегодня пойдём гулять? - запивая кашу сладким чаем, чтобы хоть как-то притупить вкус пересоленной каши, Эмилия хлопает своими большими серыми глазами, направленные на Туркина, с надеждой.
— Ты сегодня остаёшься у Светланы Михайловны, маме и...
— Папе? - не обдумав свою реплику, как на духу, выдает Эмилия, ставя Валеру в ступор. Даже Аниса застывает на пороге кухни, медленно поворачивая голову к дочери и отвлекаясь от завязывания пояса на халате. Внутри у Валеры всё переворачивается от незнакомого, но такого теплого и нежного чувства, что расплывается по всему телу до самых кончиков пальцев.
Аниса считывает все эмоции на лице парня и не сдерживает широкой, счастливой улыбки. Ей кажется, что ещё немного и тот расплачется от неожиданности прямо здесь, пока пересаживает малышку к себе на колени и прижимает к себе, целуя её в лоб и укладывая подбородок на макушку. Будь у Анисы под рукой фотоаппарат, то обязательно бы запечатлела такую картину, но она навсегда останется у неё в памяти, как напоминание о том, что у группировщиков, всё-таки, есть сердце.
— Ну, зато я поиграю с Юлькой и покажу ей свои игрушки, - обнимая Валеру за шею и перебирая его кудряшки на затылке, разбавляет, затянувшуюся тишину, Эмилия. — Мам, я могу называть Турбо «папой»?
Сама Аниса не знает, что ей ответить на такой вопрос от трехлетнего ребёнка, который сейчас кажется умнее двух взрослых в комнате. Конечно же, она не против такого расклада событий, но всё зависит от решения самого Валеры, для которого, к сожалению или счастью, новый статус прибавляет ещё больше ответственности. Он теперь не просто Турбо, любящий жвачки «Турбо», а как бы правильно сказать - отчим.
— Конечно, можешь, если тебе хочется, - отвечая за Анису, Валера подмигивает ей, чуть морщась от громкого, но счастливого визга Эмилии, начавшей прыгать, от переполнявших её эмоций, прямо на ногах того. Парень крепче ухватывается на тельце ребенка, не позволяя ей упасть с её самой ровной поверхности, на которой та скользит из стороны в сторону. — А теперь, беги собирай игрушки, которые понесешь к Юльке, и одевайся по-тихоньку. Только никуда без нас не выходишь, договорились?
— Договорились, пап, - отбивая крохотной ладошкой «пять», она слезает с мужских ног, хватает любимого мишку со своего стула и бежит прочь из кухни, разговаривая с игрушкой на каком-то своем языке, значение которому не придает ни Аниса, ни Валера.
Наблюдая за радостным ребенком, девушка испускает смешок, качая головой и садясь на стул напротив парня, с чьего лица не сходит улыбка, тянувшаяся от уха до уха. Новый статус его, конечно, красит и заставляет едва ли не пархать на крыльях любви по всей квартире, но жестокая реальность тянет его обратно с небес на землю. Слова Адидаса, словно заевшая пластинка, вновь звучат в голове парня, от чего улыбка постепенно сходит на «нет».
— В чём дело? - замечая резкий перепад настроения, не особо свойственный особям мужского пола, меж бровей Анисы появляется не глубокая складочка. Обычно после такого выражения лица Валеры, он произносит совершенно не самые радостные новости.
— В ту ночь, когда я вернулся с прошибленной головой, - детально воспоминания проносятся прямо перед глазами, а новый, зашитый Анисой шрам на затылке отдает легкой пульсацией. — Пальто похитили вместе с подружкой Марата. Никто не знает, что случилось с девчонкой, но у меня есть догадки... Если говорить вкратце и не вдаваться в подробности, то вам с Эмилией следует уехать. Завтра или сегодня - не важно, главное, подальше из Казани.
— Тебе по голове тогда хорошо прилетело или что? - все его слова, какими бы ужасающими они не были, кажутся ей полным абсурдом. Не ради этих слов она подпускает Валеру так близко к себе и своей дочери, чтобы так быстро лишиться его. Не ради этого прощает его, понимая, какие последствия её решение может понести в дальнейшем.
Сколько ещё раз ей нужно выслушивать всё это и понять, что не будет никакого счастливого конца? Она смотрит на него, как на человека, который говорит жгучую правду прямо в лицо спустя столько лет неведения. Сама же знает, что бежать отсюда прочь надо. Уносить ноги и не оглядываться. Не вспоминать про Казань, Валеру, брата и «Универсам», ставшей ей самыми родными людьми за эти полтора с лишним месяца. Всё только начинает налаживаться в её жизни, как весь мир, собранный по кусочкам, складывается подобно карточному домику и разлетается во все стороны. Ей некуда бежать. В квартиру, где до сих пор каждая вещь напоминает ей об ужасных событиях прошлого, связанных с бывшим мужем - ни за что. Слишком сложно, а переступить через себя и своё эго ещё сложнее.
— Я никуда не поеду, - она ставит точку в этом разговоре, не позволяя Туркину и слово произнести, метнув на него разъяренный взгляд. Он приписывает её к сумасшедшим, ведь даже представить не может, что случится с Анисой и малышкой, не покинь они Казань как можно быстрее. Адидас снесёт ему голову, и он будет не против, если не сможет защитить девчонок, за которых ручается всем, что у него есть в этой никчемной, проклятой жизни. — Я остаюсь здесь. С тобой и со своей дочерью.
Ладонь с громким хлопком приземляется на твердую, деревянную поверхность стола. Аниса с невозмутимым лицом вздрагивает всем телом, не разрывая зрительного контакта, и с силой сжимает челюсть, в кулаке комкая пояс от махрового халата. Валера бесится от её слов. Смотрит глазами полными злости, походя на сумасшедшего, но говорит тихо, едва ли не шипит сквозь плотно стиснутые зубы, чтобы не напугать ребёнка в соседней комнате.
— Ты понимаешь, что можешь стать следующей или нет? - его зелёные глаза бегают по её лицу, надеясь увидеть в нём хоть каплю понимая того, что её ждёт, если она останется. — Я лично посажу тебя завтра в машину и ты вернешься обратно в Рязань вместе с Эмилией.
Его никак не колышет её мнение в этом разговоре, потому что он пытается всеми силами спасти последнее дорогое, что у него есть. Мать сберечь не смог, но девчонок обязан. Сам под пулю встанет, но их спасет ценой собственной жизни, если потребуется. Потому что у них есть будущее, а его конец давно всем понятен. Аниса не сможет спасти его, вытащить из той грязи, в которой Валера застревает по самое не хочу, захлёбываясь в ней и ещё чудом удерживаясь на поверхности, но медленно идя ко дну.
***
Музыка в ДК уже не приносит такого удовольствия, как раньше. Сейчас всё по другому. В воздухе повисает напряжение, от чего Аниса скрещивает руки на груди и облокачивается спиной о колонну, выискивая взглядом хоть что-то интересное и завлекающая, способное отвлечь её от собственных мыслей. Ей нужно немного покоя от происходящего вокруг или хотя бы на минуту стереть себе память после рассказа Наташи о том, как та зашивает Марату, на половину отрезанное, ухо поздно ночью. Тогда просьба Валеры уехать из города уже не кажется такой безрассудной. Здесь не спокойно, а опасность уже дышит блондинке в спину, обдавая своим горячим дыханием её нежную, белоснежную кожу, позволяя паукам мурашек пробежаться по спине. Держаться ей здесь не за кого, разве только за Никиту, из-за которого, как ей кажется, она до сих пор в Казани крутиться внутри «Универсама» мимолетной тенью.
Но правда куда проще, чем она думает. Валера Туркин. Вот истинная причина, по которой Сафина ещё остается в городе и не бежит прочь, сверкая пятками, с ребенком на руках. В ней всё ещё теплеет надежда, что она сможет спасти парни из всего этого кошмара и забрать с собой, как бы сложно ей это не давалось. Влюбленность, резко настигшая её, застилает глаза и заставляет забыть о собственной безопасности. Им всем нужно выбраться отсюда, как можно быстрее и никогда больше не возвращаться.
Её внимание привлекает младший Суворов, чьи ладони лежат на плечах потерянной, немного напуганной девочки. Она метает большие глаза на Анису, задерживая ненадолго на ней свой безжизненный взгляд, чем пугает блондинку до чертиков.
Ей не доводилось ранее видеть такое среди детей. Даже когда приходилось говорить, что они всей врачебной командой не смогли спасти дорогого человека - в глазах оставались хоть какие-то эмоции, счесть которые можно было проще простого. А здесь лишь пустота, объяснения к которой Анисе нужно прямо здесь и сейчас.
Она отталкивается от колонны и спешит на поиски покалеченного блондина, промелькнувший в толпе подростков несколькими минутами ранее. Её задача сейчас найти Андрея и выведать у него всю правду. Возможно, материнская чуйка подсказывает ей, что девочке действительно нужна помощь и при чем серьезная. Такая, что потом ещё потребуется и местного психолога звать, если в Казани вообще знают, что это такое. Аниса пробирается сквозь толпу, всматривается в каждое лицо издалека, но Андрея, к сожалению, не находит, из-за чего в груди зарождается чувство раздражение, граничащее с агрессией, когда её запястье обхватывает сильная, мужская рука. Оборачивается так резко, что распущенные светлые волосы невольно бьют её по лицу, заставляя поморщиться на секунду, после сразу же фокусируя зрение на человеке, что обрывает её поиски на единственного человека, знающего всю правду.
— Напугал? - Валера похож на кота, расплываясь в улыбке, но Анисе хочется только прихлопнуть его на месте, как назойливую муху, крутящейся вокруг неё. Конечно, пугает, как иначе. До неё никто не дотрагивается, кроме как него самого, ведь все в курсе, чья она сестра и кому принадлежит, а вмешиваться в такие дела - не каждому под силу.
— Нет, всё хорошо, - нагло врёт ему в лицо, натягивая на лицо что-то похожее на улыбке, и подходит ближе к парню, пока в нос не ударяет резкий запах спиртного вперемешку с табаком. Она морщит нос, принюхиваясь, прикидывая в уме, сколько Туркин успевает выпить, пока отсутствует, и где вообще находит хоть что-то отдаленно похожее на алкоголь. — Ты пьян?
По блестящим глазам видит, что пьян, но решает задать этот вопрос, чтобы самой же убедиться в своих теориях. Туркин опускает голову, как провинившийся маленький ребёнок, и пожимает плечами, рассматривая носки своих кроссовок, украденных ещё в Москве у какого-то студента.
— Господи, какой же ты придурок... - она со всей осторожностью переплетает свои пальцы с его и тянет за собой к стене, что находится в тени, приподнимая голову парня за подбородок. — Стой здесь и никуда не уходи, понятно? Буквально пять минут. Пожалуйста.
— Хорошо, стою здесь, никуда не ухожу, спасибо, - Аниса недовольно закатывает глаза, сопровождая это тяжелым вздохом от безысходности. Оказывается, следить нужно совсем не за девочкой, чей взгляд до сих пор сидит в её голове, а за двадцатиоднолетним парнем, у которого, походу, в последнее время крыша едет.
Веря в то, что парень никуда не денется и не убежит, блондинка возвращается на танцпол, продолжая свои поиски Андрея, чья шапка мелькает возле Вовы и Наташи. Парочка, тандем которой Сафина уж точно не ожидает, убегают из зала, словно за ними гонится милиция с гончими собаками. Аниса, не теряя времени и выходя из некого транса, подходит к Васильеву, что тут же кидает ей короткое «привет» прямо в лицо, позволяя вести его за собой.
На его лице множество ссадин и гематом. Нижняя губа разбита в нескольких местах, на скуле красуется шрам размером, наверное, с колпачок от новой ручки, а по правым глазом фингал и рассеченная бровь. От такой картины у Анисы в желудке всё закручивается, от чего тошнота подступает к горлу со скоростью геометрической прогрессии, но та подавляет её всеми силами, вспоминая свои мотивы.
— Девочке, которая с Маратом, требуется какая-то пом... - она не успевает договорить, когда видит, как девочка, про которую и собирается расспросить у Андрея, убегает прочь, прижимая ладонь к губам. Видит, как на неё ополчаются взгляды глупых подростков, чей жуткий, противный смех разносится по всему ДК. Тогда пазл в белокурой голове складывается воедино. Благодаря «Универсаму» и Валере, Аниса становится более, чем догадливой. Но правда, которая подтверждается резким побегом Андрея и Марата за девочкой, режим острым скальпелем по сердцу.
Так не правильно. Не честно и не справедливо. Она же совсем ребенок, которому нужна медицинская помощь. О какой травле может идти речь, когда она всего лишь жертва обстоятельств? Анисе никогда не понять всех этих людей. Не понять и Валеру, что удерживает всем своим весом брыкающегося Андрея, посылая старшего на все четыре стороны, потому что ему плевать, получит он в фанеру или нет. Ему нужно бежать за девочкой и спасать её жизнь, ведь Марат тоже этого сделать не может, оказываясь прижатым Вовой. Оба мальчишки что-то кричат старшим в лицо, доказывают с пеной у рта и смотрят, как обезумевшие животные. Аниса смотрит на всё происходящее с ужасом, затаив дыхание. Позволяет лёгким гореть огнем от недостатка воздуха, ведь смотреть жестокой правде в лицо - не по её части. Её сердце разбивается в очередной раз, когда тело скатывается вниз по стене, а до ушей доносится единственная фраза Андрея.
— Ты сука, Турбо. Если бы это случилось с Эмилией, тоже бы разболтал всей Казани?
Валера не выдерживает. Каким бы хорошим товарищем и другом он не считал Пальто, тот, на этот раз, слишком перебарщивает. Под действием алкоголя и помутневшего рассудка, его кулак прилетает по лицу мальчишки, а животные инстинкты берут вверх, потому что Пальто точно знает куда бить. Валера открывает ему всю свою душу, плачется в его плечо и рассказывает самые сокровенные тайны, но получает такое в ответ. Хотя он не лучше. Сам закрывает глаза на явную симпатию мальчишки к чужой девчонке. Надеется, что тот образумится, сделает выводы и отделается от чувств, зная, что за такое и отшить могут.
Андрей только смеётся, краем глаза ловя силуэт Марата, проносящегося мимо к выходу, и сплёвывает кровь. Ему уже давно всё равно на раны, что не успевают зажить, как появляются новые. У него душа болит. Разбивается на мелкие осколки и теряются в пугающей тьме навсегда.
— Ты потянешь их с собой на дно.
***
— Не подходи, - она делает шаг назад, вытягивая перед собой дрожащую руку, на которую парень смотрит стеклянными глазами, глотая ком в горле. Ищет в её взгляде хоть что-то отдаленно похожее на то, что было несколькими днями ранее, но читает лишь страх вперемешку со слезами. В последнее время их слишком много в её мире.
— Аниса... - голос у него ломается. Он сам его не узнает, представляя, как жалко сейчас выглядит со стороны, но ради девушки готов хоть на колени упасть. Впритык не видит своей вины в том, что происходит у всех на глазах в ДК, списывая это на спасение репутации «Универсама» и Пальто, ответственность за которого он несет в тот вечер.
У Анисы к нему больше нет ни капли доверия. В голове не укладывается, как можно так поступить с ребенком. С девочкой, являющейся жертвой обстоятельств и которой сейчас нужна помощь больше, чем кому-либо из них.
— Никогда больше не смей подходить ко мне или моей дочери.
Она всё понимает ещё тогда в ДК. Догадывается, кто разносит слухи о девочке, обдумывая поступок Валеры и пытаясь найти ему хоть какое-то оправдание, но не выходит. Она хочет защитить его от самого себя и вытащить на поверхность из того болота, в котором он повяз, но чувствует, как тонет вместе с ним. Её розовые очки разбиваются стёклами внутрь, царапая красивые глаза, из которых градом льются крокодильи слёзы. Её ведь с самого начала предупреждают. Пытаются уберечь от всех уличных разборок, а она ведется на парня с зелеными глазами, что пленит её сердце. Они обречены. Ещё в начале всей этой истории.
Эмилия не спит. Подслушивает, стоя у двери, и проливает слёзы в голову своего любимого плюшевого медведя. Она не знает, из-за чего её любимые и самые дорогие люди ссорятся, но детское сердце чувствует, что здесь что-то не так. Её мечты ломаются. Не может поверить, что мама вот так вот обращается с её, хоть и не родным, но папой. Эмилии хочется так его называть, потому что чувствует, как её сердечко, что сейчас бьётся очень сильно и быстро в груди, прокладывает невидимые нити к сердцу группировщика. Она видит в нём только хорошее, являясь, на деле, малышкой, которой просто нужно отцовское тепло, любовь и забота. Когда-нибудь Аниса расскажет ей всю правду, но не в ближайшем будущем. Эмилия её не поймёт, если вообще сможет вспомнить своего биологического отца.
Валера вновь хлопает дверью и уходит, оставляя после себя лишь нотки перегара вперемешку с табаком. Его поступок не кажется ему чем-то глупыш, но слова Андрея и Анисы безжалостно вырывают его сердце. За день происходит слишком много, и он погрязает в дерьме ещё больше, чем обычно, только вот уже не выбирается. У него не остается на это сил. Впервые за две недели он прокладывает путь к отчиму дому по заснеженным дорогам, анализируя всё и подставляя лицо холодному, мартовскому ветру.
На дворе весна, а в душе у него до сих пор холодный февраль с привычными метелями и вьюгами. Ему ведь просто нужно держать язык за зубами. Понять, что «Универсам» давно уже не спасти. Спасать нужно девчонок, от которых он уходит и не перечит Анисе. Уличные принципы до сих пор им управляют. Точнее, маленький, напуганный, после смерти матери, Валера, увидевший своё спасение только в «Универсаме» и пацанах. Они были его семьёй. Но ему давно пора вырасти и переступить через самого себя. Остановить маленького Валеру Туркина и сказать, что он в безопасности, что ему больше нечего бояться. Теперь он должен оберегать взрослую версию себя и направлять в правильное русло, а не позволять ему погрязнуть там, где застревает малыш, в страхе смотрящий на будущее.
Он подрывается с места. Бежит обратно, выплёвывая прокуренные лёгкие по дороге, пока в груди зарождается давно забытое чувство тревоги. Молится всем богам, которых знает, пока липкий страх проходится прохладным ветром по его спине, чтобы по приходе в тёплую, уютную квартиру, пропитанную любовью и заботой, не случилось непоправимое. Отсчитывает каждую минуту до подъезда, вбегает вверх по лестнице и застывает в дверном проеме.
Дверь оказывается открыта настежь. Плюшевый мишка, которого Валера подбирает дрожащими руками с пола, надорван на животе. Парень проглатывает собственный язык, не в силах даже сглотнуть ком в горле, от которого невольно появляются слёзы. Сжимает мишку в руках и, словно оправдывая своё погоняло, носится из комнаты в комнату, отрицая очевидный ответ на единственный его вопрос.
— Эмилия! Аниса! - не узнает свой голос, раньше казавшийся ему железом, сейчас подходящий на крик подбитой собаки. — Аниса! - надрывает голосовые связки, открывая одну дверь за другой и не обращая внимания на то, как нижняя губа начинает предательски подрагивать. Жалкий. Беспомощный. Самый настоящий идиот. — Эмилия!
В последний раз он застывает на пороге комнате малышки до того, как упасть на колени, потому что ноги просто не держат. Не держат от увиденной картины, где все детские, бело-розовые простыни испачканы ещё свежей кровью, капающей на пол с характерным, едва слышным, звуком. Валера подавляет крик, прижимая плюшевого мишку к губам, что впитывает и его слёзы. Бьёт кулаками по полу, поддаваясь истерике, и на коленях подползает к простыням, пачкая руки в луже липкой крови. Металлический запах от алой жидкости ударяет в нос, пока ладони размазывают её по куртке, свитеру и лицу парня, желая навсегда от неё избавиться. Но она сама липнет к его рукам, пока судьба громко смеётся парню в лицо. Его руки по локоть в их крови.
Ты потянешь их с собой на дно.